Читать книгу Альфа. Собери свою стаю - Мира Гром - Страница 2

Глава 2

Оглавление

Прошло много лет с тех пор, как мужчина покинул детский дом, где вырос. И теперь, возвращаясь назад он мечтал о заслуженном отдыхе.

Десять лет в охране обозов: он объехал почти весь континент, но везде его ждало одно и то же… Девки, готовые раздвигать ноги в любое время и в любом месте, выпивка, которая не пьянила, люди, которым никогда не довелось бы понять, почему ему дается всё так легко и просто…

Друзья… Их Ресту так и не удалось встретить. Женщины хотели его, а мужчины завидовали этому.

– В тебе столько огня… – Шептала как-то под мостом молоденькая селянка.

До встречи с волком она была невинна, а под ним стонала, как настоящая шлюха. Это была его магия и его проклятие. Они хотели его, а он не хотел никого более чем на один раз.

Ну хотели, и? По поводу женщин Верест не печалился никогда. Они скорее раздражали его своей настойчивостью.

Со временем вкус женской ласки приелся окончательно. К тридцати, он уже не стремился доставить женщинам удовольствие, просто брал, пользовался и молча уходил, оставив прекрасный пол дуть пухлые губки и хмурить брови.

Его не раз звали в стаю, но два лидера в одной лодке никогда не могли ужиться… И он уходил. Всегда.

В следующей деревне Верест купил молока и доверил кикиморе накормить дитя, потому что сам имел очень смутное представление об этом процессе. Ему гораздо проще было держать собственный меч, чем крошечную жизнь, смотревшую на мир мутными, синими глазками.

Три дня пути и вот он… Родной Лит… Город семи дорог. Тут пересекались торговые пути сразу семи государств и процветали торговля, воровство, разврат и предательство. Он не любил этот город, но и не заехать, когда дорога привела его так близко – не смог.

Для оборотня тридцать пять лет – самый рассвет. Если судить по человеческим меркам, то ему едва исполнилось бы восемнадцать, но представители его расы взрослели гораздо быстрее.

Старый дом окончательно просел, крыша покосилась и грозила съехать от резкого порыва ветра. Ветхая калитка стояла у такого же убогого забора, еле держась на проржавевших петлях.

– Дома… – Выдохнул мужчина, и ребенок, спавший на его руках, со вкусом причмокнул.

Оборотень оставил коня во дворе и без стука вошел в дом.

– Что вы тут делаете?! – возмутилась, готовившая скудный обед из картофельных очистков, девушка. И тут же робко поправила прядь волос, смущенно потупив глазки.

– Даже не думай! – Пригрозил Верест ей пальцем. – Мать где?

– Она при смерти… – Враз посмурнело юное личико.

– Где?

– У себя в комнате. Я покажу…

– Не надо. Я знаю. – Бросил сухо, погрузившись в свои мысли и не глядя на девицу.

Он передал дитя кикиморе, быстро поднялся на второй этаж, с тоской глядя на поеденные плесенью стены, острым слухом улавливая противный скрип прогнивших досок и тяжелое дыхание женщины, вырастившей его.

– Мама… – Он опустился на одно колено у тюков соломы, заменявших кровать для больной.

– Рес… – по щеке женщины скатилась слеза, – вернулся, сыночек…

– Да.

– Женился? – строго спросила она, прокашлявшись и украдкой вытерев морщинистой рукой кровь с обветренных губ.

– Нет. – Он до боли сжал кулаки. Мужчина понимал, как тяжело дается этой сильной женщине каждое слово. Он нюхом чувствовал смерть, стоящую за её спиной и от этого ему хотелось завыть.

– Послушай, Вер, пообещай мне старой… – ей не хватило воздуха и она замолчала на пару бесконечно долгих мгновений, а потом начала с начала: – Сынок, что самое главное в жизни?

– Семья. – Ответил он то, что умирающая хотела услышать.

– У тебя должна быть семья. – Серьёзно сказала она, погладив его по волосам.

– Ты – моя семья! – он говорил тихо. Самые главные слова всегда произносят шёпотом.

– Я растила тебя, но это не то. Ты должен жениться. Пообещай мне, Рест…

– Мама…

– Обещай! – голос на миг наполнился той строгостью, которая долгие годы держала в узде больше двух десятков детворы.

– Я не… – он хотел возразить, но она коснулась холодными пальцами его губ.

– Я помню ночь, когда ты впервые появился здесь. – Старуха улыбнулась и заговорила тем же тоном, которым когда-то давно рассказывала сказки. Живым, молодым и сильным… – Яркая северная звезда освещала путь… Пела свою ледяную песню холодная вьюга, залепляя глаза, свистя в ушах, обмораживая босые ноги. Совсем еще молоденькая девушка, постучала в хлипкую дверь этого позабытого богами дома.

– Не надо. – Попросил Верест, но женщина покачала головой.

– Я проснулась, усилила пламя масляной лампы и накинула халат. А когда отворила дверь, она стояла продрогшая. После долгого пути сквозь пургу ей так хотелось тепла, горячего чаю и поспать. Да, спать ей хотелось больше всего… – старуха закашлялась и Верест подал ей воды.

– Не надо, мама. – Она отодвинула его руку и продолжила:

– Не буду. В ту зимнюю ночь, девушка с трудом набрала побольше воздуха и заговорила, стараясь не стучать зубами. У неё даже это получилось не с первого раза. Она просила так много, но ей это было важно. Из последних сил она просила позаботиться о тебе. Дрожа, заикаясь от холода, она не думала ни о чем, кроме своего сына. Ты был завернут, закутан в ее плащ, даже носика не было видно… Я приняла сверток из ее едва гнущихся рук и собиралась взять молодую мать за руку, чтобы завести в дом, но… – воздуха не хватало. Сейчас старухе казалось, что он закончился во всем мире, но она должна была договорить: – Девушка тяжело вздохнула, покачнулась и упала в глубокий снег, чтобы больше никогда не открывать своих зеленых, как весенняя листва глаз… Ты – единственное, что осталось после неё, и после тебя тоже должен остаться след! Выполни мою последнюю просьбу, Рест… – прошептали сухие губы. Женщина вздохнула и обмякла.

– Мама! Ма… Ма-ма… – теперь он не мог произнести ни звука. И не мог держать в себе эту боль.

Рест стоял на коленях у её тела, держал за руку и, стиснув зубы, молился, чтобы пусть и приемная, но его мать оказалась жива, чтобы как и прежде пекла пироги, чтобы ему не пришлось выполнять её последнюю просьбу…

Альфа. Собери свою стаю

Подняться наверх