Читать книгу Тайны прошлой жизни - Мира Келли - Страница 7

Ничто не предвещало беды. У меня вылетела старая пломба, и я должна была поставить новую. И хотя мне очень советовали того стоматолога, к которому я обратилась, своей работой он испортил мне весь рот. Новая пломба мешала зубам и при жевании воспринималась как чужая, и поэтому он снова и снова подтачивал пломбу и соседние зубы. Многочисленные «подгонки» вызывали у меня страшную боль – расстройство под названием «височно-нижнечелюстной синдром мышц» (ВНС). Структура челюсти осталась прежней, но мышцы перекосило. Как только я открывала рот, то чувствовала ужасный дискомфорт, поэтому прием пищи давался с трудом. Шея и плечо постоянно ныли из-за стреляющей боли. Даже говорить и спать было тяжело.

Чтобы исправить ситуацию, я делала все возможное, что мне только могло прийти в голову. Чтобы снять зажатость мышц и расслабить челюсть, я начала каждую неделю и еще чаще ходить лечиться к новому стоматологу. Теперь я спала с капой. Сначала я поменяла подушку, а потом и кровать. Три раза в неделю я посещала физиотерапевта. Чтобы мне было легче жевать, я полностью изменила свою диету. Чтобы унять боль и предупредить инфекцию, я постоянно пила таблетки. Список можно продолжать до бесконечности. Вся эта история ложилась тяжким бременем на мою жизнь и счет в банке.

Прошел год, но боль не утихала. И однажды мой стоматолог усадил меня в кресло и сказал: «Мира, давай будем реалистами». Продолжать сеансы уже не имело никакого смысла, и настало время, когда я должна была сделать выбор. Он намекнул, что мне придется подвергнуться хирургической операции либо научиться жить с болью до конца своих дней. Сделать операцию означало сломать челюсть и прикрепить ее заново проволокой, причем никто не гарантировал, что это поможет облегчить боль. Я не видела смысла в том, чтобы ломать целую челюсть, в особенности когда говорила, что проблема заключается не в костях и суставах, а в мышцах. И все-таки перспектива прожить свою жизнь с хронической болью меня тоже пугала. Ни один из вариантов не казался приемлемым.

В жизни все и всегда взаимосвязано и упорядочено. Ранее, на этой же неделе, я планировала, что как только побываю у стоматолога, отправлюсь с визитом к физиотерапевту. Едва началась процедура физиотерапии, как в моей голове закружился рой вопросов: «Итак, что я здесь делаю? Я изучила все возможные варианты. Я сделала все, что могла сделать, или… я обязана сделать что-то другое?» В этот момент в голове у меня будто вспыхнула лампочка. Мне вспомнился личный опыт регрессии из моего детства и все, что я читала о людях, которые чудесным образом исцелились от физических болезней, пережив свои прошлые жизни. Не зная, куда еще обратиться, в Нью-Йорке я быстро нашла регрессиониста и записалась на прием.

Предполагалось, что мой первый сеанс продлится час, но сама регрессия заняла у нас всего лишь 15 минут, так как все остальное время я знакомилась со специалистом, рассказывала ей о своей проблеме, потом устраивалась поудобнее, пока она проводила сеанс регрессии. После этого она расшифровала данные, и я ушла. (Сеансы, которые я провожу с пациентами сегодня, нередко продолжаются не менее четырех часов.) Поскольку сеанс выглядел чересчур поспешным и мы не успели наладить доверительные отношения, тогда я не погрузилась в опыт прошлой жизни. Однако я отчаянно нуждалась в помощи и поэтому договорилась, что спустя несколько дней снова встречусь с ней.

В течение второго сеанса мне открылся непродолжительный опыт прошлой жизни. Я увидела себя в образе высокого и сильного негра. На мою шею был надет очень тяжелый и толстый металлический ошейник; с запястий и щиколоток свисали две пары оков. К ошейнику крепились цепи, которые спускались вниз, к оковам на запястьях и на ногах. Наглухо запаянный металлический ошейник причинял невообразимую боль, натирая мне челюсть. У меня зияла рана в том самом месте, которое в этой жизни болело из-за ВНС. Влача рабское существование, я была достаточно сильна физически, но нечеловеческое обращение сломило мой дух. Противоречие между могучим телом и слабым духом, который жил в нем, было абсолютным. Я чувствовала себя совершенно беспомощной. Я не испытывала ненависти к своим хозяевам; более того, я была им благодарна. Пусть они плохо обращались со мной, но мне давали еду, что мне казалось великой милостью. Я была им очень благодарна.

Там, в кабинете специалиста, слезы струились по моему лицу. Мне было очень стыдно за себя – за этого порабощенного человека. Я ощутила его боль и его сломленную душу. Как можно относиться к другому существу таким образом? Как можно заковать другого человека в цепи с металлическим ошейником? Как я могла быть столь благодарна людям, которые обращались со мной явно жестоко – и только потому, что они меня кормили? Как я могла обладать таким сильным телом и все равно чувствовать себя совершенно беспомощной? Почему я не могла протестовать? Почему я не пыталась изменить свое положение, взбунтоваться или даже сбежать?

Основная идея, которую я вынесла из своего опыта, заключалась в том, что я ощутила отсутствие силы воли. Как только я вышла из транса и приподнялась с кушетки, я спросила специалиста: «Что значит быть сильной?» Она мне не ответила. (Сегодня я задаю вопросы для того, чтобы вывести своих пациентов на более высокий уровень понимания, но у нее был другой метод.) Ее ответ на вопрос звучал слишком просто: «Ты должна найти ответ самостоятельно».

Это было мое единственное видение во время второго сеанса у регрессиониста, и этот опыт стал для меня подлинным катарсисом. До конца дня я спрашивала себя: «Что значит быть сильной?» Я не находила очевидных ответов, но испытывала эмоциональное облегчение и не сдерживала слез.

Теперь, оглядываясь назад, я могу заметить, что вплоть до того самого момента этот вопрос был критически важен для моего карьерного роста. Как молодой юридический консультант, я считалась очень ценным сотрудником в коллективе корпоративных юристов-стажеров. После каждого испытания мои руководители хвалили мою трудовую дисциплину, мои юридические навыки и мое умение обращаться с клиентами и деловыми задачами. Впрочем, они не собирались повышать мою зарплату до уровня коллег и отказывали мне в моей искренней просьбе о расширении практики, хотя такая возможность была. Я не столько испытывала удовлетворение от своей лояльности, сколько ощущала свое бессилие, совсем как тот раб. Я любила своих коллег, не хотела лишаться чувства комфорта и безопасности, которые давала мне фирма, но и не получала того, что хотела. Протест не помогал, а сопротивление теоретически могло мне навредить, поэтому я могла только проглотить свою обиду и оставаться таким же хорошим работником, как и прежде.

Эти эмоциональные проблемы я пережевывала изо дня в день, пока моя челюсть не взмолилась об избавлении от боли. Как я поняла позже (и буду обсуждать на страницах этой книги), все наши физические недомогания начинаются на эмоциональном уровне. Чувство дискомфорта в теле указывает на то, что мы нуждаемся в работе над собой и решении своих проблем внутри себя. Когда нам не удается сознательно противостоять нашим проблемам, то наши тела возвращают их нам обратно в виде проблем со здоровьем. Сегодня взаимосвязи между моими терзаниями раба и терзаниями в настоящем стали очевидными.

Хотя я не просила регрессиониста исцелить мою челюсть, благодаря сеансу я поняла, что преисполнена энергии и что у меня есть варианты. На следующий день я впервые проснулась без боли в челюсти, которая мучила меня больше года.

Очень скоро моя жизнь вошла в норму. Я перестала пить болеутоляющие таблетки и спать с капой и с тех пор никогда не обращалась к физиотерапевту. В следующий раз, когда я пошла на прием к стоматологу, он не знал, что и подумать о моем выздоровлении. Он назвал мое исцеление чудом.

Я поняла, что в любое время могу свободно перейти в другую фирму; мне не требовалось воспроизводить модель беспомощности, которую я выдумала себе, когда была рабом. Наоборот, я могла выбирать, а также воспринимать себя как равноценную и сильную личность по отношению к своей работе. Нашлось эмоциональное и физическое решение проблемы, позволявшее двигаться дальше.

Получила ли я ответ на вопрос: что значит быть сильной? Мой опыт рабской жизни и ситуация с моим работодателем убедили меня, что настоящая власть разительно отличается от той, о которой мне рассказывали на занятиях по политологии в институте. Теперь мне известно, что быть сильным означает не столько господство над другими, сколько честность с самим собой. Люди, которые управляют и манипулируют другими, поступают так только потому, что, по сути дела, чувствуют беспомощность. Они не верят, что могут добиться желаемого, не причиняя боль себе или другим. Тем не менее для настоящей власти требуется лишь сильное желание, объективность и вера. Все, что требует подлинная власть – это баланс творческих сил Истока. Для настоящего лидера сила подразумевает руководство из сакрального места и сильное желание воодушевить других.

Мое болезненное физическое состояние научило меня этому простому, но мудрому уроку. Я усвоила, что власть проистекает из познания моей подлинной природы, и только я одна могу поблагодарить себя за то, что осознала свою сильную сущность.

* * *

Это история произошла семь лет назад. И я по-прежнему свободна от боли.

На протяжении всех этих лет я никогда не рассказывала своему стоматологу, как исцелила свою челюсть. В то время мне было неудобно в открытую обсуждать свои духовные искания. Достаточно того, что я исцелилась – я не нуждалась в объяснениях. Но когда я писала эту книгу, то снова встретилась со своим стоматологом. Мы не видели друг друга достаточно давно, и поэтому в дружеской беседе я рассказала ему о своем новом карьерном пути. Он с интересом выслушал меня и поделился со мной странным и знакомым чувством, которое переживал всякий раз, когда ездил в Старый город Иерусалима. Он задумался над тем, жил ли он там в прошлой жизни.

Его комментарий изумил меня. Могло ли статься, что все это время мой стоматолог был открыт интеллектуальным дискуссиям? Возможно, все эти годы я проецировала свои собственные страхи на него. Ободренная его откровенностью, я открыла сумочку, достала копию своего компакт-диска «Исцеление через регрессию в прошлую жизнь» и протянула ему.

«Я никогда не говорила тебе, как излечила свою челюсть», – сказала я.

Он внимательно слушал мой рассказ.

«Я открываю центр, специализирующийся на излечении состояний ВНС», – произнес он, когда я закончила. На мгновение остановившись, он посмотрел мне в глаза и заявил: «Нам надо это обсудить».

Стоит ли говорить, что я покинула его кабинет, восторгаясь таким чудом, что в моей жизни был опыт регрессии. Я знаю, что он может помочь и вам. Поэтому давайте приступим к делу и ответим на самый главный вопрос, который мог бы у вас возникнуть: «Что это вообще такое – регрессия в прошлую жизнь?»