Читать книгу Поэтические строки - Мiронъ А. Мохнатый - Страница 2

Синий дым сигареты,

Да печаль в глазах.

Я иду по дороге,

Не помня страх.

В потёртом плаще

Да таких же штанах,

Я бреду по Руси,

Словно древний монах.

Ночуя на кладбищах, старых домах.

Я часто мечтаю о доме.

Где вечно пылает очаг,

И ждёт с не терпеньем, подруга.

Ночное небо, с россыпью брильянтов.

Над горизонтом белый диск.

Ведёт дорожку по реке,

Где у костра, среди богов,

Что кто-то вырезал из сосен,

Сидят друзья и их подруги

И ночь Купалы, вся для них!

Под пеленою зла,

И маскою уродства.

Добро людское,

Прячется легко,

Как, впрочем,

Истинное зло,

Прекрасну маску,

Не снимает.

На кануне дня труда,

В час когда, все крепко спят,

Вдалеке от городов,

Среди леса, дачи.

Затянул чуть ощутимый,

Белый словно молоко,

Полный жути и кошмара

Дьявольский туман.

В это время, я гулял,

По одной из улиц.

Страшно было даже мне!

В проклятую ночь.

Тех дней, далёких, без Христа,

Мы в общем, знать не знаем.

Обрывки и не точные слова,

Что были кем-то, внесены

В толстенный фолиант, истории Российской.

И вот к чему слова сии,

В те времена славяне,

За предка своего считали:

Не обезьяну нулевую.

Что корчится, как мавр.

А гордого хозяина лесов,

Могучего и мудрого, по сказкам зверя.

Чей образ, ВЕЛЕСУ любим.

Короче, «бурого» медведя.

За окном, почти что ночь,

И сегодня, не проста, будет её суть.

Ныне праздник, день влюблённых,

Наш славянский, ночь Купалы.

А ещё, цветок заветный,

Расцветёт, и может быть,

Он подарит счастье,

Тем, кто доберётся.

Скрыт он от людей давно,

Вероятнее всего,

С тех времён, когда народ наш,

Невзначай принял Христа.

А найдёт его лишь чистый,

Разумом и сердцем.

Тот кому, важна судьба,

Как любовь и верность!

Почти нехоженый лесок,

Вернее, часть его.

Совсем окраина от дач,

Похожа на Тайгу.

Грибов здесь нет,

Один лишь клевер.

В Ирландские легенды,

Я будто бы попал.

Но нет, Россия, лес наш средний.

И я, среди него бреду.

С чекушкой «Доброго медведя»,

Ищу я озерцо и сумрачный портал.

И снова холм,

И снова клевер.

Окурок, бережно туша,

Идти я продолжаю.

О, я похоже близок!

Вот и последние холмы.

Ошибся я, похоже леший крутит,

Не хочет для меня, он скорого пути.

А может, ну его, сверну?

Грибов, я лучше поищу?!

А то что не нашёл, портал,

Спешу на старика лесного.

По лесу бредёт мужик,

Ныне он не за грибами.

В чёрном весь

С усмешкой странной,

В ельник он сейчас забрёл.

Вид его не так уж страшен,

Если не глядеть на руки.

А посмотришь, страх придёт:

В кулаке его топор, рыжего оттенка.

Он бредёт не первый час,

А с небес на землю,

Морось мерзкая летит.

В его «кудрях», застревая

На лицо попасть спешит.

И усмешки не теряя,

Продолжает он идти.

Сей мужик, любитель роз,

В лес забрёл он ради веток,

Тех что наш народ зовёт,

Не иначе, лапник, как.

И набрав сего богатства,

Выпив водки три глотка,

Закурил и улыбнулся,

Веток стопку он неся.

Мир загадок, тёмных, странных,

Где-то там, в тени ночной.

Многие из них боятся,

Тени прожитых времён.

Вероятно, этот страх,

Был рождён на много позже,

От рождения людей,

В годы, истинных Богов!

Пояснить хочу грехи, я.

Первый из грехов, гордыня,

Когда кто-то из людей,

Ставит себя, выше прочих.

Алчность, сильный из грехов,

Ещё имя ему, жадность.

Имя третьему греху, зависть,

Мерзок он парою, даже.

Грех четвёртый, это гнев.

Пользы с негативом, ровно, пополам.

Пятый похоть, грех, смешно,

Лишь природа человека.

Грех шестой, чревоугодье,

Грех людей, что с кошельком.

И седьмой, унынье,

Муза, для поэтов он.

В каждом веке, есть чудак,

Что пророчество вещает:

О суде, забывшем жалость,

Для живущих на земле!

Будь ты не смышлёныш, малый,

Или самый мерзкий тип.

Ждёт тебя, суровый дядька,

С пламенем святым!

Но проходит век за веком,

И отсрочивают суд.

Говорят, что постарались,

Добряки святые.

Всё это конечно ложь,

По размыслить только стоит.

Человек, страшнее зверя,

День последний, ведь за ним!

Редкий день недели,

Впрочем, редок и в году.

С давних пор, о нём легенды,

Люди, тонко, создают.

Полагаю, вы узнали,

День, что преподносит страх.

Где несчастия и беды,

Праздность, чтут свою!

День сей, и в кино пробрался,

Как названье лишь.

Помните, лишь суеверный,

В этот день, не мёртв ни жив.

Есть на земле, такое, состояние,

Когда тебя в реальном мире, будто нет.

Ты будто бы блуждаешь в сказочных мирах,

Или во тьме, в спокойствии витаешь.

Но может и случиться так:

Ты встретишь тех, кого давно уж нет,

Кто дорог был тебе когда-то,

И ты хотел бы с ними быть.

Но состоянье это, кратко,

И в самый милый час, тебя уносит:

В мир реальный, где ты, возможно и один.

Где многое, уже забыто!

Ты жаждешь снова очутиться,

В том состоянии, но!

Оно парою не способно,

Вернуть тебя в тот славный мир.

И в миг отчаянья, желаешь,

Тот миг короткой смерти, повторить.

Вот только навсегда, на вечно,

Быть с теми, кто тебя любил!

И вот, что я сказать хотел,

В строках пессимистичных этих:

Не стоит дар Богов, бросать

Найди, свой, смысл этой жизни!

Вдоль улиц посёлка, зажглись фонари,

Сумрак ночной и туман разгоняя.

Улицы здесь, совершенно пусты,

Разве что, парни её нарушают.

Вышли друзья не просто пройтись:

Есть у них цель, в это время.

Там за оградой посёлка,

За лесом, и трассой пустой,

Есть магазинчик, заветный,

Вот путь их, туда и лежит.

Вызвались парни, за добавкой сходить,

В компании, кончилась водка.

Один утверждает, что будто:

Есть призрак у пруда,

В соседнем посёлке.

Не верит, приятель второй.

И в споре своём, не видят они,

Следящих за ними, тайком.

Как, впрочем, и то, что путь их окончен,

За трассой пустынной, их магазин.

И снова друзья на дороге,

Что к дому, компашке ведёт.

Теперь идут они молча,

Бутылку, передают.

В лесу, у поросшего тиной болота,

Решили чутка постоять.

Тот парень, о призраке что говорил,

В сторонку решил отлучиться.

Другой закурив, и не долго по думав,

Ещё, глоток совершил.

О друге ушедшем, он словно забыл,

Он глаз, от болота не отводил.

И понял не сразу, что на плечо,

Легло, что-то мягкое и сжало его.

– Ты долго приятель!

– Сказав, повернулся.

И тут же, присел, увидев его.

В оскале кривом, и горящих глазах,

Ни что не могло напомнить,

О парне, с которым он уходил,

За водкой, для старой компашки.

Хриплый вскрик, и парнишка лежит,

Друг, грызёт ему глотку.

На болоте, в лучах солнца мёртвых,

Жизнь, покинула, добрых друзей.

Тишина здесь, как в могиле,

Пыли много, полу мрак.

Он и в светлый, яркий день,

Не меняется, ни как.

Разве что, за стеллажами,

В пыльных окнах, кое-как,

Свет дневной, попытку держит,

Разогнать быть может, мрак.

А в царящих, тьмой углах,

Кто-то, шебуршится.

Шорохи и там, и тут,

Мне идеи подают.

Я сижу под жёлтой лампой,

Вдохновение черпая.

В стенах сих, не одна, байка,

Вышла, из, под моего, пера.

По началу грипп обычный,

Разразился на земле.

Единицы, как обычно,

Умирали от него.

Время шло, и он менялся:

Та девица, что с косой,

Посещать теперь решила,

Всех, не только стариков.

Перепуганные власти,

Прошлого забыв урок,

Хоронить, бедняг не стала.

Опасаясь, вдруг чего.

Перегнули они палку,

Вирус по земле пошёл.

Как чума, в далёком прошлом,

На земле теперь, покой!

Под Питером, в болотистом лесу

Тропинка что из камня,

Вас приведёт к усадьбе,

Что брошенной стоит, уж несколько веков.

Там в кабинете восседает,

За письменным столом

И в кресле, что из дуба,

Мертвец, хозяин здешний.

А в подземелье, есть секрет

Болотом скрытый.

Сюда спустившись,

Выход ты не с ищешь.

Ночь, луна, лесной погост

И компания друзей

В белом круге со звездой,

К демонам призыв читают.

Миг, другой ещё минутка.

Тишина, и ни кого.

Лишь в углу, мелькает что-то.

Струйкой белой, вьётся дым.

Снова странные слова,

Языка, что мёртв для многих.

Тот пацан, что их читает