Читать книгу Выбор. Уроки истории: повторение пройденного - Мирошин - Страница 7

– Ну, что, солдатик, отвоевался? – спросил старый доктор, подойдя к койке Петра. – Ничего, не унывай, главное, что жив остался. Из твоей роты, почитай, всех перебило. А без ноги тоже можно жить. Сделаем тебе деревяшку, и будешь еще за девками бегать.

Хмурым декабрьским утром Петр неловко слез с подножки вагона на перрон станции Пачелма.

– Вот я и дома – тоскливо подумал он, забрасывая на спину вещмешок.

– Вернулся, соколик – окликнула его знакомая тетка на привокзальной площади – эко тебя покалечило… Степаныч – крикнула мужику в тулупе – подвези хлопца до дому.

Увидев Петю без ноги, мама и сестренки заплакали, а отец сурово нахмурился: – Ничего, Петро, люди и в наше время калеками становились, защищая Отечество. Мне-то пришлось на японской многое повидать. Не боись, проживем…

– Катерина твоя, каждый день бегала к нам, – утирая глаза съехавшим с головы платком – сказала мать, все тебя дожидалась. Девка она хорошая, небось, не бросит.

– Прекратить нытье – прикрикнул отец – радость у нас, сын с войны пришел. Ну-ка, мать, мечи все на стол.

Прослышав о возвращении Петра, пришли и ближние соседи.

Из погреба достали квашеную капусту с мочеными яблоками, соленые грузди, солонину, и много всего, от чего Петр успел отвыкнуть на фронте. На деревянной лопате мать достала из русской печи круглый душистый хлеб, ухватом вынула горшки со щами и кашей. Поставили самогон и бражку.

– Ну, гости дорогие, давайте поздравим Петра Васильевича, сына моего, с возвращением. Слава Богу, живой – сказал отец.

Выпив и закусив, начались расспросы, что да как там на войне, и почему эти поляки полезли на наши земли. Сперва Петр отвечал нехотя, тяжко было вспоминать, что их как скот погнали в атаку на артиллерийскую батарею, как от разрывов снарядов наших парней рвало в клочья, но потом, видя, что односельчане ничего не знают про ту войну, начал рассказывать.

– После революции товарищ Ленин дал Польше независимость. Должны бы сказать «спасибо», так нет, захотели вернуть и те земли, за которые русский народ еще при царях кровь проливал.

– Ну, и как же теперича будет? – послышались голоса.

– Землю русскую Советская власть не отдаст! – твердо ответил Петр. Гости загалдели все разом в знак согласия.

– Анютка, – позвал Петр младшую сестренку, прошептал ей на ухо: – беги к Митяниным, позови Катюшу.

Отец взял гармошку, запел:

«Степь да степь кругом.

Путь далек лежит.

В той степи глухой

Замерзал ямщик…»

Выпили еще, перекурили…

«По диким степям Забайкалья,

Где золото роют в горах,

Бродяга судьбу проклиная,

Тащился с сумой на плечах…» – тихо и с грустью в голосе запел Петр. Все проникновенно подтянули.

В дверях появилась Катя. – Здравствуйте, Петр Васильевич, с возвращением вас. Здравствуйте все – и остановилась в нерешительности.

– Проходи, Катюша, – засуетилась мать – садись рядом с Петей. Видишь, какой он теперь, инвалид – и утерла глаза передником.

– Здравствуй, Катюша – сказал Петр – небось, не ждала такого-то, безногого.

– Что ты, Петенька, еще как ждала. Села рядом, залилась румянцем. Зашептала на ухо: – Гришка Ухватов проходу не давал, сватов засылал, да только мне никто кроме тебя не нужен. Тебя люблю, хочу с тобой быть.

Гости стали расходиться.

– Мать – сказал Петр – Катя останется у нас, будем жить с ней как муж и жена.

– Что ты Петенька, креста на вас нет. Как же без венчания? Грешно.

– В церковь ходить комсомольцам не пристало. Завтра распишемся в сельсовете. Обойдемся без церковных обрядов, ни к чему нам это. Катя согласна.

Дня через два к дому подъехали розвальни.

– Петр Васильевич, собирайся. Тебя требуют в сельсовет – сказал возница.

Там, во дворе, на грязном снегу, вперемежку с конским навозом, Петр столкнулся с дружком своим старым, Гришкой Ухватовым. Он теперь работал в милиции. На приветствие Петра прошипел со злобой:

– Катьку я тебе никогда не прощу. Бог тебя уже наказал, сделал инвалидом. Попрыгай теперь на одной ноге. Как же ты с молодой-то, на одной ноге? И грязно ухмыльнулся.

– Как ты был, Гриша, дураком – дураком и остался, несмотря, что при власти.

– Это мы еще посмотрим, кто останется в дураках, Петро.

На том и расстались старые друзья-приятели.

– Парень ты грамотный, Петр Васильевич – начал разговор председатель Пачелмского сельсовета Волобуев. – Хоть инвалид, а дома сидеть в двадцать лет негоже. Людей у Советской власти позарез не хватает. Да и комсомолец ты, сознательность должен иметь. Давай завтра же приступай к работе делопроизводителем в исполкоме. Работа серьезная, ответственная, товарищи знают тебя по работе на железной дороге, и они тебя рекомендуют. Да и без ноги тебе сподручнее здесь будет. Так что, давай, до завтра.

С работой Петр освоился быстро. Да еще и за отсутствующих сотрудников работу выполнял. Через два года, двадцати двух лет отроду, на волостном съезде Советов его избрали членом волостного исполкома с исполнением обязанностей заведующего земельным отделом.

Катя грудью кормила первенца, Сашеньку, когда Петр явился домой с этим известием.

– Я всегда знала, что ты сможешь всего добиться, ты умный, порядочный, побольше бы таких в Советах – сказала Катя – но только боюсь я за тебя, ведь это же так опасно.

– Ну, сын, большим человеком ты теперь стал – с гордостью сказал отец. – А чем же ты будешь заниматься?

– Работа предстоит ответственная, – ответил Петр – Землеустройство после революции приобрело новое содержание. Как указывал товарищ Ленин разрушить помещичье и церковное землевладение и создать опору в деревне, благодаря передаче земель малоимущим крестьянам, можно только с помощью землеустройства. Мне придется заниматься образованием земель для создания коммун, сельскохозяйственных артелей, товариществ по совместной обработке земли.

– Это что же, землю у крестьян забрать, и отдать бездельникам, что ли? – загорячился отец.

– Да нет, отец, не забрать, а объединить для коллективной обработки.

– Это колхозы, что ли?

– Работа огромная, отец.

В этот период основным содержанием землеустройства был отвод земель коллективным хозяйствам. Петр уходил на работу рано и возвращался затемно. Мотался на санях и подводах по деревням и селам. Катя всегда ждала его, даже когда свекровь со свекром уже спали, кормила.

– Ты чего-то, сама не своя, Катюша, на заболела ли? – не понял Петр.

– Ножками так и толкает, видно опять мальчик будет – ответила Катя и показала на округлившийся живот. – Бабы говорят, когда рождается много мальчиков, это к войне.

– Война будет или нет, неизвестно, Катя, но ясно одно: без создания современной промышленности, чтобы оснастить Красную армию, воевать трудно. Я это на своей шкуре испытал на польском фронте. А как создать промышленность в крестьянской нашей стране? Только если провести коллективизацию на селе, а избыток крестьян из деревни придет строить заводы и фабрики. Только трудно это осуществить, сильны предрассудки. Вот хоть бы и мои родители: видят только свой интерес, а рабочие в городах и Красная Армия пусть с голоду подыхают. Вот Советская власть и ставит задачу: создать для крестьян такие условия, когда бы они сами поняли преимущества коллективного труда, сознательно трудились на общее дело подъема экономики страны. Однако, поздно уже, хочу спать.

В феврале 23-го Катя родила Петру второго сына, Владимира. А на другой год, в октябре, Петру пришлось расстаться с семьей: Чембарский уездный комитет ВКП (б) командировал кандидата в члены партии Петра Мирошина на учебу в уездную совпартшколу. Через год, окончив учебу и до мая 26-го он работал волостным политпросветорганизатором и заведующим волостной избой-читальней в селе Пачелма.

В 26 лет отроду Петра избрали членом пленума Чембарского уездного комитета ВКП (б) и направили на работу секретарем Волчий Вражского волостного комитета ВКП (б). На плечи юноши легла задача по реализации решений партии по вопросам развития сельского хозяйства, принятых на состоявшемся в декабре 1927 года XV съезде. Как говорилось в его решениях, вся политика пролетарского государства – финансовая, налоговая, кредитная, экономическая политика вообще направлена к тому, чтобы поддерживать всеми доступными мерами бедняцкие и середняцкие слои деревни и – в зависимости от условий – по-разному ограничивать эксплуататорские стремления сельскохозяйственной буржуазии.