Читать книгу Ведьма - Мирослав Минк - Страница 2

Анна хорошо помнила себя с шестнадцатилетнего возраста, когда умерла ее бабушка, с которой она провела все свое детство, и родители забрали девочку к себе.

С бабушкой Анна жила в Киеве, а родители работали в Европе, в Италии, в Риме и не могли уделять ребенку внимание. Но по возвращении в связи со смертью бабушки, им пришлось вспомнить о дочери.

Отца Анны звали Олегом, а мать Юлией. Они считались замечательной, гармоничной и очень любящей парой. А отношения в семье складывались так, что все, в том числе и Анна, называли друг друга просто, по именам, как старые добрые друзья.

После возвращения родителей из Италии девочка стала тяготеть больше к матери, а с отцом она общалась редко. Отец в области ее воспитания был строг, а отношения полов принципиально не затрагивал, унаследовав еще от своих родителей запрет на открытое обсуждение сексуальных тем.

В большой мере отчужденность в отношениях Анны с отцом объяснялась тем, что он вдобавок ко всему исповедовал какую-то странную религию. Утром и вечером Олег обязательно молился, хотя жену и дочь не обязывал принимать участие в придуманном им ритуале. Он считал, что каждый человек сам должен осознать эту необходимость. И старался привить окружающим свою веру, без какого-то было насилия.

– Видимый нами мир, тот который называется реальным, – с наставлением многократно повторял Олег дочери, – не может быть полностью воспринят с помощью наших обычных органов чувств, он со всех сторон проникнут другим, неощущаемым большинством людей миром, населенным более и менее развитыми живыми существами, но из других видов материи. Поэтому, когда мы думаем, наши мысли воспринимаются этими существами и могут произвести определенное изменение в их состоянии.

– А откуда берутся эти существа, и какие они из себя? – спрашивала в ответ Анна.

– Они рождаются в неизвестности по отношению к нашему знанию об окружающем нас мире и наше воображение недостаточно развито, чтобы их себе представить. Поэтому и описать их невозможно. Но они существуют и порой очень могущественны. Они могут быть или благосклонны к тебе, или враждовать с тобой. Поэтому молись и упражняйся в медитации и тогда быть может, ты научишься чувствовать их волю.

Анна хотя и не была особо близка с отцом, но слушала его с интересом.

Но такие беседы имели место редко, потому что Олег был, в общем, очень замкнутым и не очень-то и стремился к духовному сближению с дочерью. Но когда возникали ситуации, требовавшие от него воспитательного внушения, он старался производить его в рамках суровых моральных принципов.

В отличии от отца, мать Анны, Юлия несомненно была грубой материалисткой и сторонницей идей сексуальной революции. Как-то на пляже она в присутствии Анны обнажилась по пояс. Уже тогда Анну впервые затронула приятная и волнующая округлость женской груди, вызывающая и влекущая выпуклость ее сосков.

Поймав удивленный и одновременно заинтересованный взгляд дочери, Юлия улыбнулась.

– А ты ведь вовсе не такая тихоня, какой хочешь казаться! – она задумалась. – Я убеждена, что ты девочка с темпераментом.

Анне стало не по себе, оттого, что ее уличили в чем-то, что ей самой не было понятно, но что необходимо было утаивать.

– Тебе хочется понравиться кому-то? – Вдруг изменила направление разговора Юлия.

– Да. – Поразмыслив, в нерешительности ответила девочка, скрывая свое увлечение наблюдением обнаженного женского тела.

– Тогда не будь такой угрюмой и скованной. У мужчин больше обостряются чувства, когда они ощущают независимость своей подруги.

Поняв по-своему это наставление, Анна решительно расстегнула застежку купальника. Но не успела она оголиться, как Юлия стремительно остановила ее.

– Нет, нет. – Запрещающим тоном проговорила она, восстанавливая туалет дочери. – Не надо строить из себя русалку, не имея на то достаточных оснований.

Она огляделась вокруг и продолжала.

– Это очень расточительно, преподносить себя, не определившись в обстоятельствах. Прежде необходимо сформироваться как личность, узнать себе цену и определиться с жизненными ориентирами.

– Но ведь тебе можно? – Немного обиженно заметила Анна.

– Я! Я – это совсем другое дело. – Ответила Юлия, ласково потрепав ее по волосам. – Я уже научилась получать удовольствие от такого представления.

Она с гордым видом, легким движением откинув с дороги сухую ветку, направилась к воде и зайдя в реку по пояс нырнула и поплыла, высоко поднимая руки.

Анна, после недолгих колебаний, бросилась вдогонку, и вскоре до берега донесся их веселый, заливистый смех.

После этого случая они с Юлией как-то еще более сблизились. И когда вместе ходили в сауну, Анне доставляло огромное удовольствие касаться тела матери, намыливая ей спину. Девочке так и хотелось погладить упругие, влажные ягодицы, но при этом она испытывала некоторую неловкость и максимум, на что решалась, так это на легкое, как бы случайное, прикосновение.

Как-то Анна подслушала разговор родителей.

– Тебе не кажется, что ты ведешь себя чересчур раскованно в присутствии дочери? – с претензией и строго спросил Олег.

– У тебя сложилось такое впечатление? – невинно переспросила Юлия.

– Я уверен, что любой верующий человек признал бы твое поведение греховным. – Уточнил он свою точку зрения.

– Очень печально! – Вызывающе кинула она ему в ответ. – Ты просто не осознаешь, какой вред может нанести ребенку твое пуританство. Возможно ты считаешь, что у моего тела есть такие части, которые не только показывать нельзя, но и говорить о которых не следует.

– Да, это грязно, быть такой откровенно распущенной. – Подтвердил Олег.

– А я другого мнения. – Весело противостояла Юлия. – Ты что, хочешь чтобы у девочки зародился комплекс вины при возникновении естественных потребностей?

– Не знаю, про какой комплекс ты говоришь, но привить ей определенную скромность не помешает. – Не сдавался муж.

– Твое понятие скромности, это испытание искусственно привитого стыда, связанного с сексуальностью. А я хочу, чтобы, когда Анна повзрослеет, ничто не мешало ей вкусить любовные удовольствия во всей их полноте. – наступала Юлия.

– Да, уж! – Многозначительно заметил Олег. – Послал Бог наставницу… Да ведь если говорить образно, ты просто депоэтизируешь понятие о любви.

– А тут ты ошибаешься еще больше! – возмутилась супруга. – Ведь отсутствие ложного стыда вовсе не означает склонность отдаваться без размышления и следовать всякому своему сексуальному капризу с первым попавшимся партнером, не испытывая при этом взаимного уважения и любви! Просто сексуальность должна проявляться свободно, не зажатая рамками искусственных ограничений и необоснованных запретов.

– Но ты забываешь еще об одном. Проявление сущности человека, в какой бы то ни было сфере, сопровождается мыслительной деятельностью. А еще в древние времена один из известнейших исследователей оккультизма Синнет говорил, что всякая мысль может определенное время существовать как создание активное и влияющее на окружающих. Следовательно, человек непрерывно окружает себя множеством образов, представляющих детища его фантазий, желаний, стремлений и страстей. Вместе с тем, одно из самых дорогих и труднодостижимых состояний человека, а возможно и других, невидимых нами живых существ, это состояние покоя, в частности душевного. Я не хочу, чтобы моя дочь была неспокойна сама и вдобавок стала нарушителем чьего бы то ни было покоя, ввергая ничем не повинные живые существа, и более того, разумные существа, в пучину неуправляемых вожделений.

– Ты опять придумываешь и стараешься внушить мне существование какого-то загадочного, невидимого мира! – Возмутилась Юлия. – Оглянись, вокруг никого нет, а ты и шагу ступить не можешь спокойно, лишь бы не потревожить никем неведомых зверюшек.

Дальше Анна не могла больше слушать, поскольку родители перешли в другую комнату. Но в этот день она, интуитивно приняв сторону матери, впервые задумалась над тем, что ведь действительно, в жизни все порой прикрыто преднамеренной, иногда ничем не обоснованной стыдливостью, которая лишь лицемерно прикрывает истинные желания и чувства окружающих.

К словам отца она отнеслась поверхностно, только отметив про себя, что вероятно и он в чем-то прав. Внутреннее, неосознаваемое течение ее мыслей противостояло его точке зрения. Это объяснялось тем, что ей, в данный момент, было интересно не то, что она не могла ощутить, а то, что она могла видеть, слышать, чувствовать. Особенно ее интересовало, что происходит вне сферы ее осведомленности, когда многие из тех, кого она хорошо знает, в том числе и отец с матерью, уединяются. Например, тогда, когда за ними закрывается дверь спальни или ванной комнаты. При этом ее совершенно не интересовало, что в это время происходит внутри у них. В том числе не интересовало и то, каким образом ее или чьи-то еще мысли и действия отражаются на окружающих. В том числе и загадочных невидимых живых существах, о которых так часто говорил ее отец, и которых она не видит и не слышит.

Таким образом, она тайно стремилась подсмотреть хоть что-нибудь из запретного. Но одновременно ей не хотелось, чтобы хоть кто-нибудь узнал о ее намерениях. Поэтому она начала тщательно готовиться.

Как-то в воскресный день она тайком пробралась в спальню родителей. Осмотревшись, Анна поняла, что спрятаться негде. Тут ее взгляд упал на тяжелые, длинные шторы, закрывающие окна. Шторы были длинные, от потолка до самого пола, а окна выходили на балкон квартиры. Она отодвинула край одной из занавесей и открыла окно. В ее сознании зародился план.

В коридоре послышались шаги и Анна легким, энергичным движением вспорхнула на подоконник, а оттуда, через открытую створку окна, на балкон. Оглянувшись назад, она притаилась. Через узкую щель отодвинутой занавеси хорошо просматривалась та часть спальни, где стояла широкая кровать.

Дверь в спальню отворилась, и Анна увидела родителей. Первой вошла Юлия, за ней Олег. Они негромко о чем-то переговаривались.

– А где она? – Услышала Анна вопрос отца и поняла, что речь идет о ней.

– Да где ей быть. – Как будто торопясь куда-то, ответила ему Юлия. – Может, гуляет с подружками на улице? Ты что стал ее бояться? Раньше ты так об этом не беспокоился.

– Она взрослеет. – Ответил Олег и подошел к жене вплотную.

– Мне было видение, что сегодня для нас благоприятный день. – продолжал он, обнимая Юлию за талию и приближаясь вместе с ней к кровати.

Юлия, как видно уже давно готовая к близости, прильнула к нему всем телом.

Анна затаилась еще сильнее и широко раскрыв глаза, смотрела как обнявшись, родители слились в поцелуе, торопливо срывая друг с друга одежду. В миг они, оставшись совершенно голыми, вдруг замерли, как будто почувствовав ее взгляд. Но через мгновение опять слились в поцелуе, утопая в невообразимых для девочки, взаимных ласках.

Анна несколько смутилась, но это смущение сопровождалось очень приятным ощущением во всем ее существе, которое не только не позволяло отвести взгляд от спальни, а наоборот, как бы увлекало ее внутрь комнаты.

Она увидела, как, приподняв Юлию на руки, Олег опустил ее тело на кровать и стоя, согнувшись, продолжал целовать в губы, нежно поглаживая ее грудь и живот.

С некоторым удивлением Анна отметила наличие между ног отца странного на ее взгляд органа. Из-под темнеющих внизу живота густых волос торчал узловатый орган, не совсем правильной цилиндрической формы. Он был глянцевый и красно-бурый с округлой головкой. Однако Анна не успела достаточно хорошо рассмотреть его, потому, что в этот момент Юлия привстала и опершись спиной на высокую подушку, закрыла от нее невиданное зрелище.

Потом Анна заметила, как рука матери протягивается к телу отца и проникает ему между ног.

– Где наши яиченьки? – Перебирая пальцами содержимое мошонки мужа, Юлия игриво стала подергивать ее.

Олег застыл в неподвижности, и Анна увидела, как от удовольствия он закрыл глаза. Подняв голову и запрокинув ее вверх, он полностью отдался ласкам жены и, раздвинув ноги начал двигать низом живота навстречу движениям Юлиной руки.

Его возбужденный член оказался у раскрасневшегося лица Юлии. Олег, поглаживая ее волосы, обнял жену за голову, не переставая плавно покачивать тазом, и женщина, широко раскрыв рот, плотно обхватила губами кожу двигающегося тельца.

От увиденного тело Анны напряглось, а по мышцам пробежала легкая, но мучительная и одновременно сладкая судорога. Погружаясь в новое для нее чувственное ощущение, она закрыла глаза, отвернулась от окна и, опираясь о стену, расслабленно сползла вдоль нее на пол, подрагивая от новых, неожиданных приступов сладострастия.

Она пришла в себя от странных, как ей тогда показалось, доносившихся из спальни, то нарастающих, то стихающих, приглушенных стонов своей матери. Девочка осторожно оглянулась. Окно было, как и прежде открыто, и она увидела на кровати обнаженные тела родителей.

Каждое движение тела отца и ответный стон Юлии эхом находили отклик внизу живота Анны, и она неосознанно, повторяя движения матери, широко раздвинула ноги.

Вдруг она как бы очнулась. Ей показалось, что она почувствовала там, внизу, между ног, чье-то прикосновение. Вздрогнув, она осмотрелась. На балконе никого не было. Она уже не смотрела в окно на родителей. Она отчетливо вспомнила размышления отца о существовании таинственных невидимых существ. Ей казалось, что ее действительно кто-то видит, что на нее смотрят и изучают. Ей казалось, что эти таинственные существа повсюду. Они окружают ее и некоторые из них смеются над ней, а некоторые просто любопытно заглядывают в лицо и под платье.

Пережитое ощущение было настолько острым, что породило испуг, боязнь быть раскрытой. Последний раз, бросив любопытный взгляд внутрь комнаты, Анна на корточках, пригибаясь, потихоньку выбралась с балкона в другую комнату.

Выйдя в коридор и открыв входную дверь, Анна побежала во двор, на заброшенный пустырь, покрытый редкими, но густыми зарослями жасмина. Добежав до первого же из кустов, она спряталась под ним и, распластавшись на сухой траве, устремила взгляд в небо. Ей стало спокойно и хорошо. В тоже время вдруг, почему-то со страхом, но одновременно и непреодолимым желанием, ей захотелось еще раз пережить испытанное. Она закрыла глаза и постаралась вообразить себе мужской член. Вот она уже видит его и хочет дотронуться. Ее тело вновь вздрогнуло, и Анна погрузилась в нахлынувшие ощущения. Подняв руки к лицу, она, проведя пальцами по своим губам, легонько застонала. Испарина покрыла лоб Анны. Устав от напряжения она так в блаженстве и заснула. Во сне она улыбалась, ей снилось безграничное небо и свет далеких звезд, на которых жили те таинственные живые существа, про которых говорил отец. Таинственные существа приближались, склонялись над ней, гладили ее волосы и плечи. "Ах, как хорошо жить!" – прошептала она полураскрытыми губами и уснула еще более глубоким сном.

Проснувшись, Анна не могла сразу вспомнить, как она оказалась на пустыре, и что с ней произошло. Но мгновение спустя яркая краска залила ее лицо. Ей стало настолько стыдно, что она машинально одернула платье и подогнула под себя ноги, пряча колени под тканью одежды. Ей казалось, что весь мир видел все и продолжает смотреть на нее. Она вспомнила про таинственных, невидимых живых существ. Девочка опять оглянулась, в испуге вскочила, сорвалась с места и побежала к дому.

Возвратившись, домой Анна долго ходила с опущенными глазами и не смотрела на родителей. Овладевшее ею новое чувство, чувство стыда, не исчезало. И она дала себе слово, что больше подглядывать не будет.

Однако вечером, перед сном, Анну опять охватывали неясные желания. Вот, лежа в постели, она закрывает глаза и пробует вообразить себя обнаженной, в чьих-то объятиях. Но видение то усиливается, то пропадает. Тело девочки ломит и выкручивает, и она так и засыпает, но уже беспокойным, прерывающимся сном.

После всего случившегося Анна определенное время пребывала в состоянии постоянного волнения и неудовлетворенности.

Как-то, уединившись в спальне, она опять вспомнила увиденное ею. В забытье, Анна неосознанно опустила руку вниз живота. Не поднимая юбки, она пальцами нащупала маленький бугорок в верхней части ложбинки смыкающихся створок половой щели и от этого прикосновения ее пробила дрожь. Девочка, раскрасневшись, теряя контроль, начала энергично массировать промежность, которая стала влажной и горячей. Постепенно, теряя ощущение пространства и времени, она, закрыв глаза, полностью отдалась новым, до сих пор неизведанным, чувствам.

Вдруг на ее плечо легла чья-то ладонь. Встрепенувшись в испуге, Анна замерла и нерешительно повернула голову.

За ее спиной стоял отец. Но его взгляд был не обвиняющий, а как бы сожалеющий.

– Не делай так больше. – Сказал Олег. – У тебя впереди – настоящая, большая любовь. А человек, который просто уступает телу, подпадает под власть незыблемых законов Вселенной, управляющих стихиями страстей и делается их жертвой. Это очень жестокие законы, особенно здесь, на Земле. Этот человек обречен на постоянное беспокойство и смятение.

Больше он ничего не сказал, и больше не говорил с Анной об этом случае.

Но даже этих слов было достаточно, чтобы на несколько месяцев повергнуть ее в совершенно разбитое состояние. Однако ее неудовлетворенность почему-то улетучилась, а когда время от времени и возвращалась, Анна старалась быть более осторожной и если уединялась, то так, что уже никто не мог ей помешать.