Читать книгу F63.9 или Луганск 001 - Мирослав Палыч - Страница 2

«Как и все, имеющее отношение к Вечному, названное вами словом – „романтика“,. несет в себе притягательное свойство неокончательност безначальной…».

Bhagvan Shri Kuchakt.

Таковой, не лишенной способности порождать созидательную грусть в душе человеческой, умеющей влечь удивляться окружающему, как и озонового слоя, в природе убывает: вытесняется из мира своим извечным обормотно-мурластым врагом – научно-техническим прогрессом; бежит от человечества на материальном заземленного…

Сегодня уже так не просто той, живой романтике, обретать души, умеющие в глубокости своей быть отзывчивыми красоте мира грустящей…

«На что же смогу я надеяться, если я потеряю тебя и что может еще удерживать меня в этом земном странствовании, где у меня нет утешения, кроме тебя, да и это утешение – только в том, что ты жив, ибо все прочие радости от тебя для меня недоступны…». Женщина написала. В ХII веке. …Как много «тому назад»…

Для меня это огромное счастье – знать, что ты живешь на этой же земле. Что ты есть. Но я даже не имею права плакать, потому что все выбрала сама. Ни на что не имею права теперь. Только обязанности.

…После того чувства, что я испытывала к тебе все это время, ничто более сильное невозможно. Я сгорела тобой. Наверное, такой бывает единственная в жизни любовь. Возвратить и возродить такое чувство невозможно, …и не нужно. Ты во мне будешь до конца, пока я буду жить на свете. Это неизлечимо. С большой нежностью мне всегда о тебе думается.

…Жаль, что волшебники бывают только в сказках. Я бы попросила у них лишь одного: чтоб вся твоя боль и грусть стала моей. Если бы можно было это сделать… Если бы… Тогда я бы чувствовала себя почти счастливой… …Хочется писать тебе еще и еще, но уже мешают… Да и письмо пора идти тайком передавать. Пусть когда-нибудь оно найдет тебя…

Прощай!»

Из записок пациентки Сватьевской психиатрической лечебницы, представлявших интерес для теоретической психиатрии

доктора Жмурко, вынужденного по убеждениям. сотрудничать с партийными и КГБ – органами.

До сих пор, бывает, еще чувствую иногда просыпающегося в себе неисправимого романтика. Однако же – в совершенной окончательности определить для себя значение самого слова «романтика» – затрудняюсь поныне.

«…Буду лежать я на дне морском грудою белых костей, вот что такое романтика, вот что такое любовь», – пелось когда-то на «сборищах» еще невзрослых человечков-школьников по вечерам в полутемных подъездах…

…Может, романтика и в этом, в том чтоб предъявить сквозь толщу пронзаемых солнечными лучами вод свои поэтичные останки, порыв демонстрировать какие мог возникнуть в поющих головах или сердцах нас-подростков, в свою очередь, от влияния иных песенных строчек из когда-то всенародно обожаемого фильма «Человек-амфибия»: «…лучше лежать на дне, чем мучиться на суровой, проклятой земле…». Культуре тех времен, по которой издавна была пристреляна идеология, удавалось учить нас чувствовать себя неловко оттого, что кроме одной шестой части суши есть еще несоциалистические «проклятые земли», на которых «мучаются» люди.

…Может, романтика и в этом… Но не «любовь», любовь, по-моему, то, что является после «романтики», может быть, – иногда из таковой вырастает.

…На телеэкране одно из былых – не моих, но времен романтических: адреналиновая романтика верящих слепо и, соответственно, тупо мчащихся на лошадях коллективов революционных. …Как ни воспевай фрагменты той героики «багрицкие» с «блоками», между строк видится: не удавалось тому времени быть осмысленным, слишком уж спешило то время, и человека успевало хватать на «любовь» к партии да к психически проблемным от одержимости революцией лидерам. Кто не любил лидеров и партию – тот подгоняемый чекистами и приветствующим, творимую людской суетой поверхностность, гражданином Lьяволом, был также обречен, известно на что: на тот же самый – «Бег». …На быстроту действия, с началом которой тут же останавливается что-либо качественное. И вот с этой-то неадекватной быстроты, которая ни что иное, как банальная человеческая жадность, начинается одержимость, зомбированность, на что и подталкивает полноправный вышеупомянутый гражданин Солнечной системы, который на недостаточно чистых мыслях, порой являющихся в человеческих головах, и выстраивает людям задачи для набора кармы.

…Итак, не верю, что невыдуманная и взмечтанная романтика 20-х могла быть более полноценной, чем романтика моих, еще не потоптанных взметнувшимся стадом «слонов-перестройщиков», «негероических 70-х»…

…«Вы знаете пароль, – настойчиво повторил Штирлиц, – но я не прошу его у вас, это мелочи и игра в романтику.».

…Игра в «русских и немцев», скорее. …Уверен, что Штирлиц, любя езду в одиночестве по ночному Берлину и февраль, сам был романтиком, маскировавшимся под «анти» такого. Может, потому и переиграл «неромантика» Мюллера. Романтик, он, как всякая истинная женщина, – дополнительный орган слышания внутри себя имеет.

Что есть «романтика», понять непросто и потому, что у каждого времени она неповторимо своя.

«…Вы говорили о работе, о работе писателя.., – по дороге к отелю, как говорится, „в тему“ напомнил провожавший меня переводчик Пател. – В подаренном Вам Учителем „Словаре“ есть и объяснение термина „работа“. Если хотите, то я подготовлю для вас и этот перевод, как только возвращусь в Россию». «Разумеется, буду бесконечно признателен», – ответил я, тут же задумавшись о том, как будет выглядеть простое слово «работа» в трактовке индийского Мастера-философа.

«Бесспорно, Светлейший Бхагван – один из немногих в мире, обладающий такими стройными, и, может быть, единственно истинными знаниями о строящих Миры астрально-ментальных энергиях – как всегда, – не может быть не прав», – думал я, находясь уже в брюхе летящего из Дели в Москву воздушного лайнера.

…Действительно: роль автора сегодня иная, чем в той жизни. Ныне среднестатистический, расслабленный перестроечной пургой автор не злоупотребляет присущим приавторитарной манере строчкогонизма правом иметь мнение окончательное, и не пользуется в своих произведениях указующим перстом, за которым когда-то незыблемым терриконом хмуро маячила тень воспитывающей и направляющей роли однопартии. тойижизни

Сегодня автор предлагает, пытается удивить, ненавязчиво преподносит свое. Ведь мы, свободные от воспитательного довления однопартийных догм, уже рождаемся с уверенностью, что жизнь значительно шире всякого написанного, объемней любого учительства, что пытается бать навязанным, даже если это написанное «Весь Толстой», само Евангелие или «История КПСС»…

И вот так с каждым днем мир, что, оказывается, не состоит ни в какой партии, все более ощущается нами, постперестроечными, взаимосвязанной, без границ, нигде не враждебной целостной симфонией. Мир – как балет и опера одновременно; плюс роман и поэма; джаз и частушка; и со всем этим он же – и трагедия, возможно, в цирке поставленная… И со всем этим, он, мир, еще и 40 тысяч или больше, самых разных вместе симфоний, где едва слышатся отдельными нотами мировые религии, тоталитарные секты, политические партии. Возможно, разве что медитация или глубокая предельно осознанная молитва иногда, в конце концов, сможет помочь устремленному, хоть однажды в жизни, ощутить этот Мир в полном созвучии всех разностей одновременных звучаний его симфоний – то есть – ближе к его развернутости настоящей…

…И поскольку «мысль изреченная – в мире частично ощущаемом – есть ложь», то мысль написанная – зачастую неправдива столь же. «И если не будем в суете читать, чтобы читать не то, и в суете же писать, чтобы писать опять же не то, может быть, сумеем вовремя и во всей широте оценить именно – То, изредка приходящее к нам, Большое, Светлое и исконно в этом Мире наше, на которое вовремя и адекватно отреагируем». Именно так учит «Словарь» Светлейшего Shri Kuchakt с основами психологики, дающий понять, – что есть «то», а что «не то», в этом, иногда поблескивающим развернутому сознанию своими невидимыми гранями таком сложном и одновременно простом мире. «Словарь», с которым пока еще так мало знаком наш читатель.

Не дал Бог крыльев женщине. Вместо крыльев дал ей мужчину. И женщина, чтобы летать, вынуждена искать его любовь. В этой жизни ей остается только надеяться, что этот самый мужчина, может быть, и подарит ей крылья.

Каждой женщине требуется чудо.

ДЕВОЧКА-ПРИНЦЕССА