Читать книгу Союз стального кольца - Мирослава Чайка - Страница 8

Когда закончилась морская прогулка, ребят на берегу ждала Натали в своем красном кабриолете – единственной вычурной вещи, которую она себе позволила, дама, конечно, приехала за своей дочерью, но, естественно, предложила подвезти и ребят.

– Садитесь побыстрее, нам с Евой нужно успеть до 2:45 вернуться на Дворцовый мост, – помогая всем разместиться, сказала Натали.

– У вас ничего не получится, Дворцовый уже развели, мы только что под ним проезжали, – полушутя возразил Игорь.

– В 2:50 его сведут на 20 минут, и мы должны успеть проскочить на другой берег.

– Ничего себе, а я думал их сводят только утром, – удивился Игорь.

Дальше все ехали молча, события последнего получаса не располагали к общению, каждый думал о своем.

Ева была рада, что она сидит на переднем сиденье и ей не нужно смотреть в глаза своим друзьям. Она почему-то чувствовала себя виноватой перед Ланой, хотя ничего не делала для того, чтобы нравиться Юре. И с ним Ева не перемолвилась даже словечком, потому что появилось какое-то смущение, которое мешало вести себя так, как раньше. Да и с Игорем она не могла говорить, боясь, что как-то выдаст тайну, которая так неожиданно появилась у них с Юрой.

Лана думала о том нелепом поступке, который она устроила на глазах у всех. Ей было ужасно стыдно, так как Юра не ответил ей взаимностью, а, наоборот, отпрянул, как от прокаженной. Если бы можно было повернуть время вспять, она ни за что не стала бы его целовать. Хорошо, что сейчас он сидит с другой стороны от Игоря, и им не нужно соприкасаться друг с другом даже рукавами. Но если отбросить все сомнения, то целовать его было так приятно, губы были теплыми, мягкими, сердце так колотилось, состояние было похоже, наверное, на прыжок с парашютом, только намного приятнее. По сути, это был Ланин первый поцелуй в жизни и такой безответный.

Юра последние лет пять редко сталкивался с сердечным и чутким отношением к себе, и вот, приехав в Питер, ему стало казаться, что все наконец изменилось, поэтому он очень ценил тех людей, которые сейчас находились с ним в одной машине, и сомневался в правильности своего поведения на морской прогулке по отношению к каждому из них. Он переживал, что Ева будет избегать встречи с ним, потому что после того, как она получила сообщение с признанием, то ни разу не взглянула в его сторону. Его терзала мысль, что он совершил предательский поступок по отношению к Игорю, зная, что он тоже влюблен в Еву, у Юры болела душа даже за Лану, которой он так бесцеремонно продемонстрировал свое нежелание целоваться. А еще он испытывал тревогу за то, что рассекретил свой номер телефона. Теперь Ева может напрямую спросить про паспорт, а ведь это была просто догадка, что его взяла Лана, всего лишь его предположение. Но об этом ему стоило беспокоиться в последнюю очередь. Новость о том, что Юра и есть тайный незнакомец, так обескуражила Еву, что о паспорте она совсем забыла.

Иронический склад ума Игоря не давал ему возможности зациклиться на каких-либо проблемах, и на все события, которые происходили вокруг него, он старался смотреть с улыбкой, а так как ему не нужно было анализировать и бичевать себя за каждый свой поступок, как делал Юра, то у него хватало времени пофантазировать, и поэтому сейчас он ехал и мечтал, как Ева пригласит его в гости, и они останутся одни в ее комнате, и у него будет возможность поцеловать ее, но не так, как сегодня целовались Лана и Юра, Юра был какой-то испуганный, не мог даже отреагировать нормально, а Лана-то какая молодец, не струсила и показала свои чувства. Такие мысли блуждали в голове у Игоря до самого Ланиного дома.

Когда машина остановилась, и ребята попрощались и закрыли за собой дверцы авто, Ева с облегчением вздохнула и, повернувшись к Натали, сказала:

– Слава богу, что этот день наконец закончился.

И посвятила маму в подробности последних нескольких часов. Натали ничего не сказала и только, когда Ева уже лежала в постели, позволила себе дать дочери совет:

– Ева, солнышко мое, ты все слишком близко принимаешь к сердцу. Тебе ничего не нужно отвечать Юре, ведь он у тебя ничего не спрашивал, ты ни в чем не виновата перед Игорем, ведь у тебя нет перед ним никаких обязательств, а Лана смышленая девочка, она, наверное, уже сделала нужные выводы. Ну а что касается Паши, то он еще даст о себе знать. Все люди, которые появляются в нашей жизни, появляются не случайно, они нам для чего-то посланы. Пройдет время, и ты узнаешь, для чего на твоем жизненном пути встретились Юра и Игорь, а сейчас спи. Время расставит все по своим местам.

Утром Еву разбудил шум голосов в гостиной, она надела тапочки с перышками и в белой шелковой пижаме с распущенными каштановыми волосами появилась перед собеседниками.

Комната была залита солнечным светом, в воздухе витал запах свежесрезанных лилий вперемешку с запахом черного кофе, а за столом неизменно роскошная сидела Натали, ее золотистые волосы были убраны в высокий пучок, шелковая туника цвета персиковой пудры оттеняла аристократическую бледность лица, она кивала своему собеседнику светски учтиво, но во всей ее позе, скучающем взгляде и снисходительной улыбке читались пресыщенность, скепсис и даже жалость к незваному гостю. Перед ней же, слегка покачиваясь на стуле, в светлом льняном костюме, белой рубашке и лоферах цвета верблюжьей шерсти на босых загорелых ногах, что-то безостановочно говоря, сидел Игорь. Он подносил маленькую фарфоровую кружечку из любимого сервиза Натали «Музы летнего сада» к своим губам, будто очерченным упругой линией, и, не успев отпить из нее, что-то снова говорил. Увидев Еву, он откинул упавшую на глаза челку оттенка спелой ржи и расплылся в соблазнительной улыбке.

– Доброе утро, Ева, в этом утреннем туалете ты похожа на Весну Боттичелли, – театрально произнес Игорь.

– Игорь, что ты здесь делаешь, и, да будет тебе известно, она слишком рано умерла, – садясь в мягкое кресло, произнесла Ева.

– Кто? – не понял Игорь.

– Ну Симонетта Веспуччи – прототип Венеры Боттичелли, не хотела бы повторить ее участь, – игриво улыбаясь, ответила Ева.

На что Натали сказала: «Зато ее любили лучшие мужчины Флоренции», – и задумчиво вышла из-за стола.

– Так все же, что ты здесь делаешь в такую рань?

– Ну, во-первых, это уже не рань, сейчас около одиннадцати, а, во-вторых, Юру приняли в колледж и в час нужно заселиться в общежитие, а потом будем праздновать. Вот мы и решили, как без тебя, кто поможет создать уют в комнате общежития, представляешь, как грустно выглядят эти однотипные клетушки, мы же не можем бросить своего друга там одного, – весело тараторил Игорь.

– Здорово, дизайн моя слабость, – оживилась Ева, – только тебе придется подождать, пока я позавтракаю и соберусь.

– Я готов ждать тебя вечно, – продолжал шутить юноша.

Натали поставила еще один комплект посуды для дочери и налила ей чай. Ева, забыв про желание завтракать, начала бегать из комнаты в комнату, собирая вещи, которые могли понадобиться для создания уюта в новом Юрином жилище. Через десять минут на белом диване гостиной уже лежали небольшие голубые вельветовые подушечки, белый с синими полосками плед из шерсти мериноса, настенный барометр, большой подсвечник в виде маячного фонаря. На лампу с белым абажуром Ева надела карту, ловко сделав несколько надрезов по кругу и закрепив ее клеем, она взяла еще бежевую плетеную циновку и сверху водрузила красивый парусник ручной работы, минуту подумав, Ева засомневалась, но потом зашла в маленькую угловую комнату, которая служила мастерской для всех домочадцев, и вынесла морской пейзаж в импрессионистической манере, сочные пастозные ультрамариновые мазки которого выгодно контрастировали с лаконичной белой рамой, даря настроение радости и торжества природы.

– Мам, а можно я возьму эту картину? – спохватилась Ева.

– Конечно, – спокойно ответила Натали, – ведь ее тебе подарили, так что можешь ей распоряжаться по своему усмотрению.

– Все, готово, я сделаю комнату в морском стиле, только, мам, мне нужны шторы, подходящие по фактуре и цвету, у тебя есть такая ткань?

– Ева, поешь, голодная ты никуда не пойдешь, – строгим тоном сказала Натали.

– Нет, я быстренько в душ, а поем перед выходом.

Примерно через полчаса, когда Ева вышла уже при полном параде к столу, ее удивлению не было предела. Количество гостей значительно увеличилось. Вокруг Игоря, любезно с ним беседуя, сидели Анна и Лизи, они даже не заметили, как Ева вошла.

– Лизи, а почему ты Лизи, а не Лиза? – веселился Игорь.

– А мне так больше нравится, а кто же не захочет сделать мне приятное, вот все и зовут Лизи, – возмутительно кокетничала ему в ответ Лизи.

– Девчонки, вы уже вернулись, – Ева начала обнимать подружек, – молодцы, что пришли, я рада вас видеть, только у нас мало времени.

Но они не обратили на ее слова особого внимания, их взгляды были прикованы к Игорю. Это льстило Еве и одновременно раздражало, ей хотелось, чтобы ее поклонник вызывал интерес, но делить его она ни с кем не собиралась.

– Мы с Игорем торопимся, – пристально посмотрев на него, сказала Ева, но, подумав, что ведет себя не очень гостеприимно, добавила, – хотя парочку историй о поездке, я думаю, послушать успеем.

– Ты же собиралась позавтракать, – сказал Игорь.

– Нет, – отодвигая от себя приборы, ответила Ева, – тогда это затянется, а нас ждет Юра. – И переводя взгляд на девочек, с любопытством спросила:

– Ну что, Париж оправдал ваши ожидания?

– Мои – более чем, – мечтательно отозвалась Анна, – я получила именно то, что хотела: атмосферу поэтическую, возвышенную, одухотворенную.

– Я тоже получила, что хотела, – шоппинг в галерее Лафайет, я купила такое платье, ты умрешь от зависти, – закатывая от удовольствия глаза, добавила Лизи.

– А как же круассаны, почему я не слышу историй про круассаны, – всплескивая руками, шутил Игорь.

– Ты прав, с этого стоило начинать, – улыбаясь, закивала Анна, – они были настолько великолепны, хрустящие, воздушные, мы ели их постоянно, так что, думаю, вместе с впечатлениями привезли и по пару килограммов.

– Говори за себя, – запротестовала Лизи, немного покраснев, – моей фигуре никакие круассаны не помеха.

Потом она игриво откинула свои пушистые волосы назад и хотела еще что-то сказать Игорю, как вдруг резко повернулась к Еве и, открыв широко свои голубые глаза, выпалила:

– Ох, Ева, мы же совсем забыли отдать тебе сувенир из Сен-Шапель, который ты просила. И она достала из кожаной сумочки в форме бочонка маленькую коробочку и протянула ее подруге.

Ева с нескрываемым оживлением открыла ее, извлекла прекраснейшее пресс-папье в виде кусочка витража великолепного цвета ультрамарин с золотой флер-де-лис в центре.

– Он потрясающий, спасибо! – сказала Ева, поднося стекло к свету, отчего краски стали еще ярче и приобрели какое-то магическое свечение. Ева хотела спросить еще про Мулен Руж, но при Игоре решила этого не делать, пригласив девочек прийти еще завтра, собрала все приготовленные вещи в большую дорожную сумку и отправилась с Игорем в общежитие к Юре, голодная, но воодушевленная.

Ева со всей этой суетой забыла спросить у Игоря про Лану, и когда у ворот колледжа она увидела только Юру, то очень удивилась.

– А где же Лана? – приглаживая растрепавшиеся от быстрой ходьбы локоны, произнесла девушка.

– Она после вчерашнего сделалась больной, – многозначительно произнес Игорь и посмотрел в сторону друга.

– Думаю, ей просто захотелось выспаться, мы же вчера легли около трех часов ночи, – заступился за нее Юра. Он был не из тех, кто легко говорит о личном, тем более вчерашний конфуз вовсе выбил его из колеи, ночью он не сомкнул глаз, вина, стыд, сомнения разом навалились на него, заставляя сердце учащенно биться.

Ева начала волноваться, она даже не позвонила Лане, не узнала, как та пережила случившееся, но страх, что нужно будет рассказывать про признание Юры, остановил ее от немедленного телефонного звонка подруге. Творчество всегда отвлекало Еву от неприятных мыслей, и она решила с усердием заняться делом. Все трое прошли в небольшую, но уютную комнату, которая предназначалась Юре и еще одному его сокурснику. Кто это будет, было неизвестно, так как Юра прибыл одним из первых. Ева сказала, что это даже хорошо, они смогут оформить комнату, как захотят, а потом сосед будет только рад той красоте, которая получится. И работа закипела.

Ева взяла руководство в свои руки, заставила мальчиков двигать мебель, вешать шторы, вкручивать лампочки, сама при этом оформила стол и прикроватную тумбочку и начала заправлять кровать. Парни к этому времени справились со всеми заданиями и уселись на пол, наблюдая, как Ева своими нежными ручками разглаживает складочки покрывала и красиво пристраивает декоративные подушки.

– Что вы улыбаетесь? – посмотрев на ребят, спросила Ева.

– Что бы ты ни делала, это всегда так грациозно, – завороженно произнес Игорь, а Юра опустил глаза в пол.

– Все, готово, – водружая парусник на верхнюю полку книжного стеллажа, произнесла Ева и, сев в единственное кресло, оценивающим взглядом обвела комнату.

– Ну как, тебе нравится? – смело посмотрев хозяину жилища прямо в глаза, спросила Ева.

Юра поднялся, подошел к подруге, взял ее за руку и вдруг поднес ее к своим губам и нежно поцеловал.

– Да, очень нравится, для меня еще никто не делал такой красоты, спасибо, – произнес он, не выпуская ее руку из своей.

Игорь просто онемел от увиденного, он смотрел на эту сцену и не мог понять, что происходит между этими людьми? Что вообще здесь происходит, но Ева быстро опомнилась.

– А меня так еще никто не благодарил, – высвобождая свою руку, ответила она, кокетливо склонив голову набок, и весело засмеялась.

– Ева, ты же еще не ела, – спохватился Игорь, пытаясь как можно быстрее остаться с ней наедине.

– Еще раз вам обоим большое спасибо, – поблагодарил Юра, но, не успев закончить, услышал звук закрывшейся двери.

Он подошел к своей идеально заправленной кровати, постоял в оцепенении несколько минут, обдумывая произошедшее, а потом повалился на нее, зарыв лицо в подушки, которые так пахли Евиными духами, и вдруг нащупал под подушкой что-то твердое, он удивился и достал коробочку, в которой лежали пресс-папье и записка, написанная красивым женским почерком:

«Надеюсь, что эта милая вещица, такого же цвета, как птица счастья, станет символом начала новой главы в твоей жизни, но помни, как и всякая птица, счастье не терпит оков. Ева».

Он трепетно сжал кусочек синего стекла в своей мощной руке. Она была права, то, что он сейчас испытывал всем своим существом, неизвестное или давно забытое чувство, это чувство было ничем иным, как счастьем, простым человеческим счастьем.