Читать книгу По эту сторону психоза. О шизофрении устами больной - Мирослава Клепацких - Страница 5

…Мы поехали в Санкт-Петербург уточнять диагноз. Я изо всех сил надеялась на то, что здесь какая-то ошибка, что диагноз «шизофрения» поставили мне по недоразумению.

Незадолго до этого был выпускной у нашего класса. Подумав, я отказалась в нём участвовать в общем праздновании: не хотелось быть запечатлённой на видеоплёнку толстой и с короткой стрижкой, которая мне совершенно не шла.

В Санкт-Петербурге у меня были были он-лайн друзья, но, опять же, не хотелось попадать в их поле поле зрения, будучи страшненькой, поэтому в тот раз я не воспользовалась случаем встретиться с ними.

Там мама много фотографировала меня. Я надеялась втайне, что хоть какой-то из снимков отобразит меня вполне симпатичной, но тщетно.

Мама, кажется, считала, что было бы просто дурачеством побывать в Санкт-Петербурге. не запечатлевшись при этом на фотоплёнку в разных местах этого города. Я не стала спорить с ней по этому поводу и просто то и дело позировала в разных местах.

Тогда ещё в Питер приезжали «Linkin Park». До этого мне не доводилось бывать на концертах всемирно известных рок-групп, поэтому я загорелась желанием посетить выступление. Внезапно и неожиданно для меня, мама согласилась купить для меня билеты.

Концерт был за день до той даты, которая позже ознаменовалась в моей жизни, как день уточнения диагноза.

Перед самым выходом из дома со мной приключился приступ «нейролепсии», и я уже было напугалась, что теперь придётся остаться дома, но к счастью, это прошло.

Помню, что мы долго ждали выхода группы на сцену. Ещё помню, что я активно использовала фото- и видеосъёмку, чтобы замаскировать видимость того, что на самом деле концерт оставил меня равнодушной. Это не потому, что выступление не было цепляющим – его даже моя мама оценила высоко, а потому что я не смогла проникнуться им в полной мере. Мама ни в коем случае не должна была об этом знать, потому что она потратила немалые деньги на билет в расчёте не то, что мне это доставит удовольствие.

На следующий день мы поехали в клинику. Я помню, как мама стояла в очереди с документами, и как потом мы вошли в помещение, изнутри похожее на храм. Пациентов вызывали по очереди. Я волновалась, я трепетала, держала кулачки и молилась высшим силам, чтобы пронесло.

Очередь дошла до нас. В кабинете сначала меня, потом маму (или наоборот) принимал мужчина лет сорока. Я отвечала на его вопросы, имитируя социальную адаптированность, но это было больше похоже на допрос. На анонимных имиджбордах до этого я читала, что многие слышат какие-то «голоса» перед сном и решила свалять дурака и сообщить о себе что-то в том же духе, чтобы дядя сделал вывод, что в данной ситуации он имеет дело с шумихой, поднятой из-за ерунды, однако он прицепился к этим «голосам» и не давал мне покоя, задавая одни и те же вопросы разными словами в расчёте на то, что таким образом я рано или поздно «расколюсь» и сообщу больше информации об этих голосах, перед сном, которые на самом деле никогда не слышала.

Потом мы с мамой вместе выслушивали его врачебное суждение у него в кабинете. Он сказал мне: «молодец, отвечала хорошо», что звучало странно, будто я сдавала экзамен, а среди его речей, высказанных маме, я расслышала: «на данном этапе я пока не могу что-либо другое…» и разревелась. Он стал со мной разговаривать, я обосновывала свои слёзы тем, что шизофрения неизлечима – об этом я читала в интернете. Он стал говорить: «Ну, почему неизлечима? А интернет – знаешь что? Интернет – это большая помойка». Я знала, что это ложь, и мне от этого стало ещё более мерзко.

Потом мама сетовала на то, что не сходила в какой-то из петербургских храмов с утра – она считала, что это «Бог наказал» её. Это было уже за пределами моего терпения, я не помню, что со мной сталось в тот момент.

июль 2014