Читать книгу 13 проклятий - Мишель Харрисон - Страница 6

Рыжая пришла в сознание и сразу почувствовала, что во рту земля. С отвращением выплюнув ее, она потрогала раскалывающуюся от боли голову. На виске вспухала шишка. В проникавших сверху тусклых лучах можно было рассмотреть, что тут вокруг.

Она упала в яму – это ясно. Под ней валялись поломанные ветки и корни, похожие на отрубленные конечности. Все тело болело, будто ее избили. Рыжая провела рукой по земляным стенам ямы и судорожно сглотнула. Влажная земля липла к пальцам. Отовсюду торчали корни разной толщины. Собравшись с духом, она встала и подняла глаза, готовая принять то, чего все больше страшилась: яма могла оказаться Катакомбой Висельника, одной из семи глубоких провалов в лесу, имеющих дурную славу. Катакомбы существуют только в мире смертных или есть и в царстве фейри? Вертевшийся в голове вопрос почти сразу исчез: ветки, которые беспорядочно прикрывали яму, находились не более чем в шести футах над ней.

Сквозь дыру, в которую она провалилась, лился солнечный свет. Нет, это не катакомба. В голове немного прояснилось, и Рыжая стала размышлять логически. Снова проведя руками по земляным стенам, она заметила то, что упустила в первый раз: если не считать корней, стены гладкие, а значит, не сами собой образовались. Яма вырыта с определенной целью.

Это ловушка.

Рыжая села, стараясь успокоиться и не обращать внимания на дрожащие от прилива адреналина руки и ноги. Она попадала в ситуации и похуже и знала, что самое губительное – паниковать. Быстро прикинула размеры ловушки. Диаметр – метра полтора, высота – около трех. Если хорошенько поразмыслить и прикинуть, что тут пригодится, можно выбраться. Рыжая вытащила нож и что есть мочи вонзила в земляную стену. Налегла на рукоять: сидит крепко. Должен выдержать ее вес. С усилием вытащила нож, поднялась и стала искать первую точку опоры.

В темном углу что-то шевельнулось. Рыжая мгновенно замерла. Глупо, но она даже не подумала, что в западне может быть кто-то еще. Напряженно вслушиваясь, шагнула. Кроме шороха под ногами снова какой-то тихий звук. Поскуливание. Она медленно опустилась на колени, взяла упавшую сверху длинную тонкую ветку и стала осторожно разгребать и отодвигать листья. Раз, другой, и Рыжая увидела жалкого исхудавшего лисенка – одни ребра и шерсть.

Зверек посмотрел на нее в ответ тусклыми глазами, в которых не было надежды, словно уже сдался и ждал смерти. И, похоже, ждать оставалось недолго. У нее мелькнула мысль о воде в фляжке. Но Рыжая заставила себя забыть жалость и отвела взгляд. Нужно спасаться самой. Если лисенок умирает от жажды, значит, он в ловушке уже несколько дней. Ее может постигнуть та же участь.

Вскоре она нашла то, что искала, – толстый корень, выступающий из земляной стены, чуть выше пары футов от дна ямы. Проверила, навалившись всем весом, – держится крепко. Встав на него, стала нащупывать, за что еще можно ухватиться. Ее цепкие пальцы коснулись чего-то холодного и шероховатого: камень, вросший в землю. Ободренная, Рыжая отступила назад. Теперь нужно было воткнуть что-то между корнем и камнем, чтобы получить еще одну точку опоры. Опустившись на четвереньки, она стала шарить вокруг. Идеально годилась бы толстая ветка – палка, которую можно заострить ножом и вбить в стену.

И вот тут Рыжую ждала вторая находка. Роясь в куче сухих листьев, она кое-что нащупала. Еще не видя, она почему-то уже поняла, что это. Достала, поднесла к свету, и по коже побежали мурашки. Желтая туфелька. Детская… расшитая крошечными цветочками. Должно быть, принадлежала маленькой девочке. Малышка… не больше трех-четырех лет, попала в эту яму… сидела одна в темноте… Что с ней случилось? Внезапно Рыжей стало страшно. Она вытряхнула из туфельки грязь и какое-то время просто сидела, уставившись на нее. Туфелька явно лежала тут давно. Кожа местами сгнила, но ярлычок внутри подтверждал – это обувь из мира людей. Рыжая вздрогнула и выронила ее. Ее носил ребенок, ребенок с именем и семьей. Чья-то дочь. Может быть, чья-то сестра. Такой же ребенок, как Джеймс.

Рыжая пыталась убедить себя, что, кто бы (или что бы) ни устроил западню, это наверняка было сделано, чтобы добывать еду, ловить диких животных. Ребенок, скорее всего, упал в яму случайно – но тогда, если малышку спасли, почему туфелька осталась здесь?

Встревоженная, Рыжая взглянула на лисенка. Зверек наблюдал за ней пустыми янтарными глазами. Кем бы ни был вырывший ловушку, ему вряд ли понадобится это жалкое существо – кожа да кости. Даже воронам тут нечем поживиться. Хоть Рыжая и решила, что это ее не должно трогать, она просто не могла позволить ему умереть. Медленно подойдя, она опустилась на колени рядом с лисенком. Тот посмотрел на нее снизу вверх, попытался отползти и издал что-то вроде слабого рычания. Это обнадеживало – в зверьке все еще теплилась воля к жизни. Рыжая достала из рюкзака фляжку и маленькую жестяную походную миску, из которой обычно ела (когда была еда). Налила в миску немного воды, стараясь не перелить – вдруг бедняга вылакает слишком быстро. Окунула пальцы в воду, дала нескольким прохладным каплям упасть на горячий, сухой нос лисенка, потом поднесла миску прямо к его пасти и отодвинулась. Она сделала все, что могла. Теперь все зависело от лисенка.

Еще поворошив листья, Рыжая нашла крепкий древесный сук. Сломала его каблуком ботинка и принялась обстругивать один конец ножом. Краем глаза взглянула на лисенка. Высунув язык, зверек пытался слизнуть с носа каплю воды.

– Бедняга, – пробормотала Рыжая.

От звука ее голоса уши лисенка чуть дернулись. К ее удивлению, он приподнял голову и потянулся к миске с водой.

– Пей-пей, – шептала Рыжая.

Лисенок окунул морду в миску и начал медленно лакать. Настороженно смотрел на Рыжую и лакал – всего несколько секунд: быстро устав, он опустил голову, чтобы передохнуть, но все же это вселяло надежду.

Рыжая упорно работала, заостряя сначала одну половину сломанной палки, затем другую. Чуть погодя лисенок опять поднял голову, еще немного полакал и опять отдохнул. В его глазах уже показалась искра жизни. Рыжая продолжала сосредоточенно трудиться. Лисенок время от времени пил. Когда миска опустела, Рыжая снова наполнила ее, слушая, как зверек шумно лакает. Ее мучил вопрос: хватит ли воды, чтобы его спасти (ведь тот, кто устроил ловушку, наверняка сжалится над тощим существом и отпустит), или, поддерживая в лисенке жизнь, она только продлевает его страдания? Последнюю мысль она просто отмела. Рыжая была готова привести свой план в исполнение.

Сняв ботинок, она стала каблуком вбивать оструганный колышек в земляную стену примерно на высоте пояса – между корнями и камнем, обнаруженными раньше. С каждым ударом ботинка у нее выступал пот. Когда она закончила, колышек прочно торчал в стене. Добрых несколько дюймов – как раз чтобы поставить ногу. Все еще с ботинком в руке, Рыжая наступила на выступающий корень, ближайший ко дну ямы, ухватилась за толстый корень над головой и влезла на сделанную только что опору. Теперь предстояло более сложное: надо было вбить второй колышек. Только на сей раз, чтобы вогнать его каблуком в землю, приходилось балансировать и прижиматься к стене ямы. И вот тут-то план дал сбой.

Земля над ней стала осыпаться, обструганный сук обломился и упал на Рыжую. Сверху летели земляные комья, песок попал в глаза. Задержав дыхание, чтобы не вдыхать все это, она еще упорствовала, пытаясь справиться с колышком, но безрезультатно. Выше земля была совершенно сухой, и вбить туда палку не удавалось. В отчаянии Рыжая спустилась, отряхивая грязь с волос и одежды. Ее идея не сработала.

Вытерев пот со лба, она глотнула воды. Теперь воду надо было экономить – непонятно, как долго еще сидеть в яме. Она посмотрела на лисенка и заметила, что тот вроде чуть-чуть оживился, хотя, конечно, был слаб.

– Похоже, у нас с тобой больше общего, чем только имя[4], – сказала Рыжая лисенку. – Мы застряли здесь вдвоем…

Она не успела закончить фразу, как сверху донесся звук. По лесу кто-то шел. Рыжая насторожилась и прижалась к земляной стене, куда падала тень от веток, прикрывающих яму. И тут же вдруг стало совсем темно: что-то загородило дыру, сквозь которую провалилась Рыжая. Затем кто-то стал одну за другой убирать маскирующие ловушку ветки. Ясно, что это не животное и не случайный прохожий. Это был тот, кто устроил западню. Когда свет хлынул в яму, Рыжая поняла: бессмысленно держаться в тени. Через несколько секунд прятаться будет негде.

Она решительно шагнула вперед и подняла лицо к свету.

– Эй! – крикнула она.

На фоне слепящего солнечного света неровно вырисовывался силуэт женщины в капюшоне. Рыжая сразу же узнала ее. Та старуха!

Ею овладели странно смешавшиеся чувства. Слабый проблеск облегчения от того, что ее нашли, омрачался тревогой. Если западня принадлежит старухе, то как ей удалось вырыть яму? Она выглядела слишком немощной для такого. Но, возможно, ловушку давно устроил кто-то другой, а старуха нашла и прибрала к рукам.

Не говоря ни слова, старуха бросила что-то в яму. Опасения Рыжей рассеялись – ей помогали выбраться: это была крепкая веревка с узлами. Она с благодарностью поймала веревку и проверила надежность, сильно потянув. Выдержит. Рыжая быстро подхватила жестяную миску, стоявшую перед лисенком, и сунула в рюкзак. Лисенок теперь сидел прямо, со страхом вглядываясь в свет наверху. Перед тем как подняться, Рыжая в последний раз взглянула на него, надеясь, что убедит старуху отпустить зверька – вряд ли той он нужен.

Сначала ей помогали найденные раньше опоры для ног, однако на полпути весь вес стал приходиться на руки, было так трудно и больно, что даже слезы выступили на глазах. Когда Рыжая добралась до края ямы, ее трясло от изнеможения. Молча стоявшая старуха, лицо которой все так же скрывал капюшон, протянула ей руку. На этот раз у Рыжей не было другого выбора, кроме как принять помощь.

Скрюченные пальцы вцепились ей в запястья, старуха потянула ее ближе к себе и коротко то ли ахнула, то ли вздохнула. Возможно, от тяжести. Рыжую окутала ужасная, приторная волна чужого дыхания. Кажется, все-таки перед этим она слышала радостный вздох. Изо рта старухи несло гнилью и разложением. Рыжая рухнула на колени у ее ног и мельком увидела лицо, скрытое капюшоном. Тонкий красный рот искривился в отвратительной ухмылке.

Мертвой хваткой, будто затягивая петлю, ей вцепились в одну руку, а другую отвели за спину. Рыжая могла лишь наблюдать, как ее скрутили, как ударили по голове…

От этого жестокого удара Рыжая не потеряла сознание, но оглушена была очень сильно. Она рухнула на землю и услышала тихий стон – кто-то страдал от боли. Поняла, но не сразу, что стонала она сама. Раздавался еще один звук: с древесных крон клекотала фейри, похожая на гаргулью. Рыжая беспомощно лежала на боку со скрученными за спиной запястьями и лодыжками. Сил сопротивляться не было. Зрение на мгновение затуманилось.

Потом в глазах чуть посветлело и Рыжая увидела, как старуха, склонившись, что-то вытаскивает из ямы. Пойманный в плетеную сеть лисенок слабо старался выбраться и скулил. Старуха повернулась к Рыжей и тоже набросила что-то на нее, что-то грубое и колючее, плотно скрепила над головой и поволокла по земле. Камни нещадно обдирали ее худую спину, в одну щиколотку что-то впивалось.

– Кто вы? – выкрикнула Рыжая. – Зачем вы это делаете? Отпустите меня!

Старуха не отвечала. Вывернув руки из пут, Рыжая пыталась нащупать нож, хотя уже понимала, что вряд ли он на месте. Наверняка старуха забрала после того, как оглушила ее. Сквозь переплетения мешковины проникал солнечный свет. Голову ломило. Существо продолжало клекотать с деревьев, но эти звуки становились все тише по мере того, как они углублялись дальше в лес.

Когда Рыжая немного оправилась от удара, она стала делать попытки высвободиться. Впрочем, старуха не обращала на это внимания. Рыжая закричала – тоже ничего, только заболело горло. Она замолчала: раз крики оставили старуху совершенно равнодушной – значит, никто не мог их услышать.

Старуха остановилась, и Рыжей удалось повернуться. Тесный мешок ужасно вонял и был измазан чем-то темным. Прижавшись лицом к грубой дерюге, она попробовала хоть что-нибудь разглядеть сквозь нее и увидела стоящую рядом небольшую деревянную тележку. Старуха открыла заднюю створку тележки, крякнув от усилия, подняла мешок с Рыжей и бросила на плоское деревянное дно. Затем шваркнула что-то на мешок сверху – тощее тельце лисенка скатилось и приземлилось рядом. Стук и щелчок: задняя створка снова была захлопнута и заперта – теперь отсюда не выкатиться и не выпрыгнуть. Над головой что-то заскрипело и загремело, и, попытавшись сесть, Рыжая наткнулась на сетку, которой был затянут верх тележки. Пришлось снова лечь.

– Куда вы меня везете? – закричала она. – Пожалуйста, отпустите! Вы должны меня отпустить!

Ее мольбы остались без внимания. Если старуха их и услышала, то никак не дала знать. Рыжая уловила, что она пошла к передней части тележки. Колеса загрохотали по неровной земле.

Сбоку от Рыжей еле дышал и дрожал от ужаса лисенок. Когда вскоре тележка остановилась, зверек совсем перестал двигаться. Сетка откинулась, и опустилась задняя створка. Что-то заскрипело, кажется, дверь. Мешок с Рыжей вытащили и поволокли через порог по твердому холодному полу. Каменный – догадалась она. Секундой позже мешок открыли – догадка была верной.

Она находилась в старом покосившемся доме. Грубо сложенный из камня, деревянная дверь, маленькие кривые окошки. В дальнем углу на огне булькал огромный черный котел, из него валил густой пар. На ум сразу пришли истории о злых старых ведьмах, живущих в лесу. В доме стоял ужасный запах. Рыжая подняла глаза к низкой соломенной крыше, и ей открылось жуткое зрелище. Стало ясно, откуда исходит вонь.

С балок свисали шкуры животных. Самые разные – большие и маленькие, старые, уже высохшие, и недавно ободранные, с которых еще капало. Шкуры барсуков, кроликов, лис, оленей, белок, еще многих зверей, которых она не распознала. Это было не просто зловоние. Пахло смертью. Деревянные клетки, стоявшие вдоль стен, были набиты животными. Еще живыми. Но их глаза не оставляли сомнений: они понимали, какая судьба их ждет. Они все видели и все знали.

Рыжая изворачивалась, отчаянно пытаясь ослабить свои путы. Старухи в доме не было – она разгружала тележку. Через минуту вернулась, швырнула мешок поменьше и снова исчезла. Мешок упал на Рыжую, и она поняла, что там лисенок. Изогнувшись, она нащупала сквозь мешок жалкое тельце, все еще теплое, но совершенно неподвижное. Зверек был мертв, как Рыжая и предполагала, но это даже обрадовало – по крайней мере, теперь он не узнает, что должно произойти… в отличие от несчастных, запертых в клетках. В дверном проеме снова показался женский силуэт, Рыжая лежала не шевелясь. Старуха прищурилась, поставила корзину с травами у двери и вышла в третий раз. Рыжая искала глазами то, что могло бы послужить оружием. У очага, рядом с кучкой овощей, она приметила маленький нож. Извиваясь как гусеница, поползла туда по каменному полу, злясь, что очаг от нее в самом дальнем углу. Ей удалось преодолеть лишь полпути, когда позади раздался хриплый смех. Старуха вернулась.

Рыжая напряглась и тяжело сглотнула. Сделав над собой усилие, перекатилась вперед. Старуха наблюдала за ней с недоумением на перекошенном лице. Изгибаясь, изворачиваясь изо всей мочи, Рыжая пыталась приблизиться к ножу. Но двигалась слишком медленно, слишком неуклюже – старуха преградила ей дорогу, схватила за лодыжки и оттащила на середину дома. Затем неспешно откинула капюшон, запустила руку в свои спутанные волосы и отцепила толстый седой клок, позволив ему упасть на пол. Рыжая разглядела в нем маленькие лоскутки, перевязывавшие отдельные прядки, и прикрепленный к крошечной косичке потускневший медальон. Он был раскрыт, внутри помещались два изображения – мужчины и женщины.

В полном ошеломлении Рыжая посмотрела на старую мегеру – и ахнула. Та менялась на глазах. Волосы разглаживались и светлели, пока не приобрели медовый оттенок. Глаза стали янтарными, руки и ноги – более длинными и стройными. В считаные мгновения сморщенная старуха исчезла – перед Рыжей стояла женщина, которую нельзя было назвать старой. Худое лицо, жесткие черты, резкая линия рта.

Совершенно другой человек.

Теперь, сбросив прежнее обличье, женщина двигалась гораздо быстрее. Опустившись на колени, одной рукой она ухватила Рыжую за волосы и запрокинула ей голову назад. Рыжая поморщилась, но сумела сдержать крик. Другой рукой женщина медленно приподняла ей подбородок, будто любуясь, и мягко произнесла:

– Какая дерзкая… Я сразу пришла, как только о тебе услышала. В своем лучшем… наряде, не абы как. Впрочем, тебя не обманул даже вид беспомощной старушки. – Сделав паузу, она тихонько вздохнула, и Рыжая вновь ощутила исходящий от нее гнилостный дух разложения. – У меня уже давно не было таких молодых. Но я готова к переменам. Ты мне очень… пригодишься.

– О чем вы? – в ужасе воскликнула Рыжая. – Что вы хотите сказать?

Женщина не ответила. Встала, подошла к толстой шкуре, лежащей на полу вроде ковра, и откинула ее. Под шкурой оказался люк. Открыв его рывком, она подняла Рыжую на ноги. Маленькая темная лестница вела вниз, в подвал. Оттуда тянуло сыростью и холодом.

Рыжая покачнулась, ноги были так туго связаны, что косточки на внутренней стороне щиколоток давили друг на друга. Стоя она могла разглядеть дом гораздо лучше, хотя ничто из увиденного утешения не приносило.

К задней стене примыкала большая столешница, вся в темных пятнах. На ней несколько мертвых птиц, некоторые уже ощипаны. Их перья были собраны в стоящую тут же плетеную корзину. В другой корзине громоздилась горка черепов разных животных, рядом – ступка с пестиком, внутри ступки – измельченный в пыль белый порошок. Другие поверхности были беспорядочно заставлены склянками и бутылками с чем-то темным и склизким на вид. На спинке деревянного стула висело недошитое переливчатое платье с воткнутой в ожидании завершения работы иглой. Присмотревшись, Рыжая поняла: ткань платья – сотни и сотни крошечных крылышек бабочек, сшитых вместе. Она уже догадалась: женщина – не кто иная, как ведьма.

– Я не чувствую ног, – взмолилась Рыжая, повернувшись к ней.

Ведьма улыбнулась в ответ и достала из складок своего длинного одеяния что-то острое и блестящее: нож Рыжей. Наклонилась и, резко взмахнув ножом, рассекла путы на ее ногах. Затем, не дав ей времени почувствовать удивление или облегчение, столкнула в подвал, в кромешную тьму. Захлопнула люк и задвинула засов.

Со связанными за спиной руками Рыжая не смогла удержаться на ступеньках. К счастью, падать было невысоко, она тяжело рухнула на левый бок в небольшую кучу влажной вонючей соломы. И, скованная страхом и ошеломлением, была не в силах даже шевельнуться.

Секундой позже ее ждало новое потрясение. Из темноты раздался угрюмый голос:

– Ага… она и тебя заполучила, так?