Читать книгу Магия и прочие приключения - Мишель Рут - Страница 7

Студиозы – племя, обитающее обычно в крупных городах. Также встречаются в окрестных полях этих самых городов; после учебы могут найтись при замках, Церквях, при короле, на службе у купцов – в общем, в любом месте, служащем оплотом культуры и цивилизации. Между этими оплотами они путешествуют по дорогам и трактам.

Йан трясся в телеге уже вторые сутки. Застава на ваймерской границе не обратила на парня никакого внимания. Стражники долго препирались с купцом о размере пошлины за обоз, наконец сошлись и покатили уже по ваймерской земле. Йан вздохнул свободней – может быть, в Ваймере от него отстанут. Хотя бы на какое-то время. Дознавательская служба у Церкви, конечно, общая во всех странах – теоретически. Но практически они всё равно не ладят, как и светские власти. В городе можно будет даже рискнуть и надеть снова мантию – универсумовское братство международное, прикрывает всех студиозов.

Но до Марциха ещё надо добраться. Приткнувшись между кулями с солью, Йан благодушно смотрел на сельские пейзажи. Поля, горстки домиков там и сям, перелесок над речкой, и снова поля… Совсем как в детстве. Правда, как и в детстве, жить и работать здесь совершенно не хочется. Тяжкий, неблагодарный труд, ежедневно-унылый, не то что пёстрая городская суета…

Впереди послышались треск, скрежет, ругань, и подвода остановилась. Возницы, сбившись в круг, так громко и смачно обсуждали ситуацию, что Йану даже не надо было подходить, чтобы узнать, что произошло: сломалась ось одной из телег, а единственный посёлок в пределах видимости – несколько дворов на горизонте.

– Посмотрим, Вершитель, для чего ты подкинул мне это испытание, – досадливо буркнул Йан, видя, что весь обоз сворачивает на обочину и лошадей распрягают. – Эй, Ладзь!

Седой возница телеги, на которой ехал Йан, оглянулся.

– Чего тебе?

– Мы что, надолго здесь?

– Ось так быстро не починить. Видно, ночевать тут будем. Ежели ты, конечно, не плотник.

– Я человек книжный, – вздохнул Йан, озирая поля вокруг. Издали были видны маленькие фигуры людей.

– Ну и что с вас толку, таких? На что оно пригодно, твоё ученье-то? – Ладзь за разговором умело распряг лошадей, стреножил. – Когда сеют, пашут – это я понимаю, дело, есть хотят все, хоть король, хоть писарь, хоть бедняк. Купцы ещё понятно, хоть и мошенники они все до едина…

Возница огляделся, дабы убедиться, что купец-хозяин обоза его не слышал.

– А умственность ваша – обман один, всё равно что ярмарочный балаган. Кричат много, а что делают – руками не пощупать. Разведи костёр хоть, что ли, к ужину.

– Я лучше пойду в деревню, поспрашиваю плотника, – Йан кивнул на домики. – Там и еды возьму.

– Тоже дело…

Ладзь застучал кресалом, а Йан подхватил котомку и побрёл через поле, молча негодуя. Не впервые в жизни он слышал такие разговоры. Конечно, пререкаться с человеком, который его везёт, глупо, и что он докажет тёмному работяге?

– Да учёному человеку самое главное в этой жизни доверено! – привычка репетировать диспуты крепко въелась за годы учёбы, и Йан спокойно обращался с речью к молчаливым полям и небесам, к прыснувшему из-под куста зайцу и певчей птице. – Вершитель дал нам слово, чтобы нести мудрость людям, разгонять тьму невежества и строить храм истины в людских душах! На что мы пригодны… Кто больше всего знает о той же самой земле, из которой всё растёт? Мы! Кстати, о земле…

Йан выудил из котомки истрёпанный лист, рассмотрел и сунул обратно. Его карта заканчивалась аккурат по границе с Ваймером. Спешно нужна бы новая, но где взять? Йан критически осмотрел кривобокие домики, расползшиеся по холмам, и направился к невысокой деревянной церквушке. В таких местах единственный грамотный человек обычно – местный наставник.

В полутёмной церквушке ароматно пахло смолой и травами. У входа сидя дремал тощий мальчик-служка. Йан тряхнул его и сразу перешел к делу:

– Мне нужен наставник, где я могу его найти?

– В город уехал, к больной тётке. За три дни вернётся. А вы кто?

– Купец. Обоз у нас… – Йан спохватился, что в таких случаях не молятся, а работают. – А плотник у вас есть? На дороге обоз стоит, в телеге ось сломалась.

– Не, плотник надысь помер, покоя ему при Вершителе…

– На всё воля Его… А у вас карта есть?

– Карда? Не… – служка опасливо покосился на Йана. – А чё это?

– Карта! Рисунок места, где вы живете… – Глаза мальчишки не спешили проясняться пониманием, и Йан разозлился. – Где нарисована ваша страна, города, посёлки, леса… Ты когда-нибудь в жизни карты видел?

– Не… – тупо сказал мальчик, пялясь на Йана уже с опаской. – Дьяволицких штучек не держим.

– Молодцы…

Йан хотел плюнуть в сердцах, но спохватился, что в церкви за это точно сожгут, и просто от души попотчевал недобрым словом темную и необразованную провинцию.

Выйдя из церкви, он спохватился, что так и не спросил о названии села, но возвращаться не стал, побрел среди оград, вяло размышляя о честности ваймерских крестьян. Возможно они, не чета нимуанским, не растаскивают дорожные указатели на дрова, не соблазняются мелочной выгодой заманить в свое село путника, сбитого с толку и вместе с ценными советами продать ему что-нибудь. Зачастую от щедрости покупателя зависело, по хорошей ли дороге он отправится или через волчью чащу. Но надеяться на подобную честность Йан не рискнул бы.

Ветер, гулявший над полем, донес обрывок звонкой девичьей песни. Йан глотнул воды из фляги, прикинул, что где голоса – там и целые девушки, и решил потратить остаток сил, двигаясь в их направлении.

За домами пошли низенькие общинные сараи, за ними пышные стога, а за ними и певунья.

Все неприятности разом вылетели у Йана из головы. Да и вообще все мысли.

Возле воза стояла статная девица, и, ловко орудуя вилами, перебрасывала на него сено из стога. У девицы были сильные руки, пышные волосы медового цвета, навевавшие мысли о пасеке и гудении пчел… И округлости столь значительных масштабов, что Йан засомневался – если ее обнять, сможет ли он сомкнуть руки у нее на спине? Эту задачу совершенно необходимо было проверить на практике, и Йан, подойдя поближе, заговорил:

– О прекрасная дева, подскажи, как называется та деревня, которую ты сейчас озаряешь сиянием своей красоты?

Девушка заливисто рассмеялась, но ответила:

– Лопушки это. А почему ты так чудно говоришь?

– Я сказал то, что увидел, – долго плести велеречивые фразы Йану было скучно. – А как тебя звать?

– Биантарина, – девушка снова ухватила вилы, с такой энергией, что Йан даже попятился, и вонзила их в стог. – По-простому – Бина, значит.

– А меня Йан.

– Ты откуда такой чудной?

– Я странствую… – Йан запнулся, глядя на бюст, которому позавидовала бы любая придворная красавица.

– …в поисках драконов и подвигов? Знаем, проходили, – насмешливо сказала Бина. – А в итоге находят драку в трактире и ящериц овраге, куда героя после драки выкинут.

– Еще чего, – обиделся Йан. – Драконов не существует, это любой образованный человек знает. А подвиги… Мне их и так хватает.

Видимо, он сказал это таким тоном, что Бина поняла: не шутит.

– Случилось что у тебя? – сочувственно спросила она, опираясь на вилы.

Йан махнул рукой. Не рассказывать же, что на родине его обыскались. Напугает еще девчонку.

Он вздохнул и зашел с другой стороны:

– А кому ты грузишь сено?

– Так господину нашему, – Бина махнула мощной дланью в сторону, где смутно виднелся замок.

– Может, помочь тебе?

– Сиди уж, болезный.

Воспользовавшись моментом, Йан сбросил котомку на землю и растянулся на стогу.

– А не едет ли у вас кто-нибудь по Ваймерскому тракту? Мне бы подъехать.

– Только завтра уже, с рассветом. Ну-ка вставай!

Йан не дрогнул перед вилами:

– А не встану.

– Я кому сказала!

– Мне, бедному студиозу, который обречен ночевать в холодном поле. Лучше я буду заколот прекрасной девой.

Бина снисходительно усмехнулась и принялась загребать сено с другой стороны.

Солнце медленно тонуло в пыльном жарком мареве на горизонте. От теней повеяло лёгкой прохладой, но Йан прикинул, что ночка выдастся тёплая, и решил не проситься на ночлег в душный крестьянский дом. Бина же засобиралась – закинула вилы на плечо, оглядела напоследок стога, и в крайнем снова увидела хитрого улыбчивого паренька.

– Прекрасная дева! Не сжалишься ли ты над бедным путником, не вынесешь ли ему чуток хлеба?

– Вынести вынесу, но слова свои чудные можешь не тратить, – Бина нацелила вилы Йану на грудь. – Тронуть меня даже не пытайся.

– Ого! – Йан пригляделся к лицу девушки, озарённому последними лучами солнца, и оттого ещё более румяному. – Понимаю, охочих много… Не бойся, я только по согласию! Сам не люблю, когда на меня наскакивают малознакомые женщины и что-то требуют!

Девушка хохотнула и ушла, но вскоре вернулась с хлебом, крынкой молока и пареными клубнями. Пока её не было, Йан интенсивно размышлял, и теперь, щедро поблагодарив, спросил:

– Бина! Я понимаю, когда пристаёт кто попало, это неприятно. Ну а если по любви? Неужто если придёт человек с открытым сердцем, ты и на него вилы наставишь?

– Ежели любовь, так он не на сеновал придёт, а к родителям, свататься. – Бина поколебалась, но всё-таки села рядом. Вил при ней уже не было, и Йан поздравил себя с маленьким успехом. – Чтобы честную девушку не обижать.

– А вот если бы я пришёл свататься – согласилась бы? Вдруг Вершитель не случайно нас свёл?

В сумерках уже трудно было разобрать выражение лица, но голос девушки звучал насмешливо:

– И кто ж ты такой? По говору слыхать – из Нимуанса. Если у тебя есть там дом, чего тут забыл? Я хочу, чтоб был дом, и детки, а не за проходимца какого.

– А если деньги и должность хорошая? Дом купим.

Бина откровенно развеселилась.

– Вот когда заработаешь свои деньги, тогда и приезжай. Только поспеши, ежели хочешь деву получить – у нас господин право первой ночи затевает.

– Н-да, на этого вилы не наставишь…

– Так что бывай, путник. – Бина встала, щедрым силуэтом загородив полнеба. – Не проспи, на рассвете наши в Марцих едут.

Она уже давно ушла, а Йан, растянувшись на душистом сене, всё смотрел в ясное тёмное небо с редкими разноцветными вспышками на одному Вершителю достижимой высоте. Поселяне, как и большинство людей, боялись сполохов, называя их «дыханием Дьяволицы», но Йан любил эту зловещую красоту. В отличие от… «И кто ж ты такой?» – спросила Бина. Кто он, действительно? Так, путник, неприкаянный человек, который нигде не пропадёт, но которому и некуда вернуться. Отчий дом? Не смешно. Из такого же глухого посёлка, затерянного в перелесках Нимуанса, из такого же крестьянского дома он, мальчишка десяти лет от роду, сбежал в город.

В детстве, забившись на печь, он слушал и слушал сказки о дальних землях и подвигах, о людях со звериными головами и людях чёрных с головы до пят. Рассказы односельчан, возивших товар на столичный рынок, про дома во много этажей, про громадные храмы и соборы, про королевскую свиту, где сплошь господа в многоцветных одеждах, расшитых золотом… Слушал молитвы в сельской церквушке, где пелось про моря и глубины, небеса и таинственного Вершителя, и все запоминал сразу. А когда маленький Йан дорос до крестьянского труда и его стали гонять на работы в поле, на гумно, да смотреть за скотиной, да полоть сорняки, да стеречь птицу, да…

Сбежал, прикинувшись сиротинушкой, добрался до сказочной столицы. Побродил, диву даваясь на чудеса, которые оказались правдой, слушая прекрасную музыку в соборе. Просил милостыню там же, на ступеньках, дрался с другими мальчишками. На окраине прибился к наставнику при маленькой церквушке. Добрый старик, поражённый, что мальчик знает почти весь Песенник на память, взял в служки, выкормил, выучил грамоте и рекомендовал в колледж…

Ночная птица чиркнула крыльями по небу, заухала издевательски. Йан вздрогнул, очнулся от дрёмы. Учился он хорошо, но всё равно богослов из него получался никудышный. Когда речь шла о лёгких грехах, Йан предпочитал раскаиваться, чем избегать их совершения, и уже не раз ему намекали сокурсники и учителя, что кривая дорожка доведёт до беды. Вот и довела…

Из посёлка долетел запах вкусного кулеша, повернул мысли в новую сторону. Запрет на женщин и семью был, по мнению Йана, самым большим недостатком богословской стези. Конечно, Дьяволица тоже была женщиной, и вековое искусительство сидит в каждой из них, но такому искусу грех не поддаться!

«Получу сто карелей – и могу отказаться от богословия. Это и дом можно купить, а деньги в оборот… Можно и купцом заделаться!»

Похолодало, и Йан глубже зарылся в стог. Он любил бродячую жизнь и умел найти выгоды в любой ситуации. Но в холодную ночь каждая бродячая собака мечтает о тёплой конуре.

***

Из холмов и перелесков дорога выкатилась на широкую, до горизонта, равнину, по которой змеились две слепяще-голубые полосы – реки. Между ними, как руки навстречу, протянулись десятки проток и каналов, образуя россыпь зелёных островов, распаханных под поля. Дорога, как третья река, разрезала поперёк первые две, направляя свой, людской поток к самому большому острову, увенчанному зубцами оборонительных башен.

Завидев город, Йан встрепенулся, как воробей, который с холодного двора влетел в нагретые сени. Наконец-то – толчея, смех и музыка, трактиры и соборы, здания в несколько этажей, одним словом – жизнь!

– От это уже Марцих, – возница махнул кнутом на башни, и тут же прикрикнул на Йана: – Слазь давай, поможешь втащить возы на переправу!

Природа надёжно оберегала жителей богатого города от жадных соседей. Обозы и путники несколько раз переправлялись через речные рукава на паромах. Лодочники боговали. Йан подумал было осесть здесь и зарабатывать перевозкой, но посмотрел на разбойную рожу ближайшего лодочника и раздумал – наверняка у них тут всё схвачено и поделено, глупому новичку перегрызут глотку за конкуренцию.

И сам Марцих напоминал зверя – высокий, мощный, он выпустил короткие лапы-мосты к ближайшим островкам, зорко глядя на въезжающих окнами башен. И даже мосты здесь были крытыми, с длинными рядами бойниц. Хотя, как припомнил Йан, вся эта оборонная система не спасла приграничный город от многократного перехода из рук в руки.

Телеги стали на досмотр. Йан быстро натянул свою мантию – студиозы любой страны не платили входную пошлину, попрощался с крестьянами и поспешил к воротам.

Изнутри город выглядел куда уютнее: белые дома с косыми деревянными вставками, чистые тротуары, густой дух пирогов повсюду. На площади народ развлекали бродячие артисты – один непостижимым образом жонглировал мечами, второй на ходулях шагал сквозь толпу, призывая не жалеть монет. День был торговый, народу на улицах толпилось много, нарядные, веселые. Из таверн слышалась музыка, и настроение у Йана, последнее время мрачное, поднялось. Наконец-то завершится его трудное многодневное путешествие, он получит деньги и заживет весело, не отказывая себе в мелочах. Йан купил затейливый восточный пирожок с мясом, узнал у торговки, где находится улица Веселых Кузнецов и отправился туда.

Квартал был зажиточный, с высокими просторными домами, что внушало надежду на заслуженную награду. Кузнецов и кузниц тут, правда, уже давно не было – наверное, название улице дали какие-то давние события. В пятом доме и вовсе обнаружился постоялый двор.

– День добрый, – обратился Йан к мужчине за стойкой – как водится, на первом этаже постоялого двора была таверна. – Подскажите, где мне найти мастера Юльриха?

– Юльрих? – озадаченно переспросил мужчина. – Нет, сейчас тут таких не останавливалось.

– Он должен здесь жить, давно уже, – сказал Йан и на недоуменный взгляд пояснил: – Мне дали адрес, что здесь можно найти…

– Нет, таких здесь нет, – уверенно сказал хозяин. – Я давно сдаю комнаты, Юльрихи может и попадались, но мастера они были или нет – не знаю, и съехали все. Может, адрес перепутали? – сочувственно спросил он, глядя, как Йан хватается за стойку.

– А… может, по соседству здесь есть… Нет? Точно нет?

Трактирщик помотал головой. Йан похолодел. Повисшая тишина обрушилась на него с силой приговора, зачитанного перед казнью.

– Выпить? – сочувственно предложил хозяин. Йан кивнул, но тут же спохватился, что, раз денег не будет, надо беречь остаток вдвое против прежнего.

– Спасибо, нет, – со вздохом сказал он и вышел на улицу.

Радости как не бывало. Йан зашел за угол, достал и перечитал записку. «Друг мой, надеюсь ты здоров и цел. Передаю тебе вещь, изящество которой равно ее внутреннему смыслу – используй ее теперь ты для своих добрых нужд». Ни имени, ничего конкретного. Может, он забыл или перепутал адрес? Нет, в своей памяти Йан был уверен, годы учёбы натренировали. Он чувствовал себя ужасно. Столько трудов, волнений, беготни, риска – всё зря! Он не получит денег… Да и Дьяволица с ними, но у него на хвосте же сидят преследователи – чокнутые маги и вся Церковь!

Дальнейшее время он потратил, обходя улицу Веселых Кузнецов. Один Юльрих все же нашелся – девятилетний карапуз, который никак не подходил на роль получателя зловещей вещицы.

Убитый новостями наповал, Йан мрачно плелся куда глаза глядят. Больше не радовали ни музыка, ни нарядные улицы, ни улыбки молоденьких горожанок. В голове бился только один вопрос – что теперь делать?

Солнце перевалило за полдень. Йан принюхался, на ароматы жаркого и свежего хлеба зашёл в просторный шумный трактир. После солнечной улицы здесь казалось полутемно, в воздухе колебался сизый дымок, к запахам кухни прибавился сильный хмельной дух. Со всех сторон по столам гремели ложки и кружки, по полу стучали сапоги нетерпеливых клиентов. Гости Марциха обедали.

Йан подсел к компании достаточно весёлой, чтоб принять чужака, но не настолько пьяной, чтоб затеять с ним драку. Сходу уцепил подавальщицу за пояс фартука (хотел прихватить ниже, но опытная девица увернулась), заказал птицу, жареную с багряными клубнями и две кружки хмеля.

Мужчины за столом увидели, что гость не собирается клянчить и халявничать, и приветливо подняли кружки.

Каждый в этой компании был чем-то примечателен. Возле Йана сидел одноглазый, но очень весёлый парень, при каждой улыбке выставляя редкие зубы. Несмотря на такой недостаток, его тарелка уже была пуста. За щербатым сгорбился над тарелкой красноносый, одутловатый мужчина, из его кружки разило не пивом, а явно чем покрепче. Напротив сосредоточенно поглощал двойную порцию силач, руки которого были толщиной с бедро Йана. К силачу, как вьюнок к дереву, прильнула девушка, тоненькая и светлая, очень хрупкая – но с такой защитой ей никакие приставалы не были страшны. Йан заподозрил, что вторая порция крепыша – это её тарелка.

Наискосок от Йана возвышался тощий и такой долговязый парень, что казалось, будто он не сидит, а стоит. Лицо его было смутно знакомым, и Йан, наконец, припомнил – это он на ходулях развлекал толпу.

– Вы бродячие артисты?

– Точно, – поддакнул одноглазый. – Видал наше выступление?

– Да, здорово! – искренне ответил Йан, и вспомнил, что его собеседник жонглировал мечами. Тогда понятно, куда делся глаз и половина зубов, эдакому искусству пока научишься… – Вы давно тут? Я первый день вообще, города не знаю, что тут да как…

Они выступали уже почти месяц. Йан, с аппетитом поглощая птицу с клубнями, между тем выспросил, что слышно в городе. Творилось много чего – и рыцари сражались, и купца грабили, и красна девица топилась из-за любви, но не слишком рьяно, спасли болезную. Росли цены на хлеб, совет города выдумал новую пошлину – в общем, ничего такого, что напоминало бы историю студиоза, никаких ведьм.

– А ты чего приехал? – любезно спросил тощий.

– Да я… – Йан запнулся, стремительно обкатывая в голове приемлемую версию. – Решил гонцом поработать, письмо вёз, приехал сюда – а по адресу таких нет. И не было никогда. Кто мне теперь заплатит, что делать?

– Может, напутал чего? Нет? Эх, да, обидно. Ну поспрашивай, может, ещё найдётся.

Жонглёр хитро подмигнул уцелевшим глазом.

– Кабы был ты грамотный, мог бы прочесть да понять, кому чего. Мы б помогли, да сами не учёные.

Девушка глядела на Йана так сочувственно, что силач ревниво закряхтел. Погладив его по мясистой руке тонкой ладошкой, она прошептала:

– Поищи грамотного человека, чтоб прочел.

– Спасибо! – Йан потупился, чтоб не встречаться взглядами с ревнивым силачом. Две кружки хмеля уже плавали в голове, третья стояла перед ним. Поискать… Что это за нож? Кому он тут мог быть нужен? Разве только ведьмам да колдунам… Ещё Церкви, конечно, но они точно не отпустят человека, доставившего такую странную штуку.

Знать бы, для чего этот нож. Явно не только чтоб резать бумагу. Колдовские путы ему по силам, и как знать, что ещё?

– Эй, горе-гонец, ты заснул чтоль? – одноглазый так ткнул Йана в бок, будто проверял, нельзя ли и им пожонглировать.

– Нет, я…

– Ночевать есть где?

– Пока не придумал. А вы как остановились?

– Да мы в своём фургоне, и дешевле, и добро под боком, надёжней. Если не найдёшь ничего – валяй к нам, да, ребят?

Артисты одобрительно закивали.

– Отчего не приютить хорошего человека. Он хороший, Дилекти?

Девушка, которую назвали Дилекти, улыбнулась и кивнула.

– Она у нас людей видит насквозь, – гордо объявил долговязый.

– Спасибо, друзья! – Йан поднялся, качнулся и внёс коррективы в свои движения. – Пойду искать дальше…

– Давай, проветрись! Удачи тебе, парень!

Йан вышел из трактира и удивлённо заморгал – неужели просидел до вечера? Но нет, просто голубое небо затянули пепельные тучи, задул крепкий свежий ветер, подгоняя небесную рать, сбивая в хмурое клубящееся воинство.

О ноже могли знать только колдуны. Может, они слышали и об адресате. Значит, надо найти мага или какую-нибудь ведьму, хоть самую запропащую, наверняка они тут есть, они везде есть, и поговорить.

Идея была дьяволицки бредовой и пахла хмелем выпитого пива. Месяц назад Йан с ужасом отшатнулся бы от подобной затеи – искать богопротивных мерзких тварей, иметь с ними дела! Но события заставили очень быстро пересмотреть взгляды. С ведьмой можно было говорить. Он даже смог от неё отбиться и сбежать. Значит, не такие уж они и страшные.

А кроме того, очень уж хочется получить обещанные деньги.