Читать книгу Следуй за своим сердцем - Мишель Смарт - Страница 2

– Вы будете сидеть спокойно?

Перед Евой Берген на табурете сидел мужчина. Она остановила кровотечение из раны на его переносице, осталось лишь заклеить ее пластырем, но эта элементарная процедура осложнялась тем, что пациент беспрерывно качал правой ногой, а от этого дергалось все его тело.

Он, прищурившись, взглянул на нее, вокруг его правого глаза наливался багровый синяк.

– Давай уже заканчивай.

– Вы хотите, чтобы я закрыла рану, или нет? Я не медсестра, мне нужно сосредоточиться, так что сидите спокойно.

Он сделал глубокий вдох, стиснул зубы и уставился куда-то за ее плечо. В свою очередь глубоко вздохнув, она поинтересовалась:

– Точно не хотите, чтобы нос осмотрел врач? Уверена, он сломан.

– Давай уже заканчивай, – проворчал он.

Удивительно, но даже с разбитым носом Даниель Пеллегрини каким-то непостижимым образом выглядел безукоризненно аккуратным: густая темная шевелюра волосок к волоску, идеально сидящий костюм ручной работы.

Он был очень привлекателен. Едва ли нашлась хоть одна сотрудница гуманитарной миссии, которая не обратила бы на него внимания, когда он впервые появился в лагере для беженцев. Сегодня был его второй визит. Он позвонил Еве полчаса назад и, опустив приветствия, осведомился, в лагере ли она. Получив утвердительный ответ, заявил, что уже едет, его надо встретить в медицинской палатке, и отключился, не дав ей возможности узнать, чего он, собственно, хочет. Ответ она скоро получила.

Когда ураган «Айвор» в первый раз обрушился на карибский остров Кабальерос, гуманитарное агентство «Блю трейн», давно работавшее в этом криминальном регионе, развернуло там лагерь для пострадавших. Два месяца спустя после самого мощного стихийного бедствия здесь нашли приют почти тридцать тысяч человек. В разных городах региона другие агентства организовали еще несколько подобных лагерей. В общем, нетрудно представить, что масштаб разгула стихии был колоссальным.

Даниель был братом известного филантропа Пиеты Пеллегрини, который, узнав о бедствии, тут же решил, что в Сан-Педро, столице региона, необходимо построить большую хорошо оснащенную многопрофильную больницу. А неделю спустя Пиета погиб при крушении вертолета.

Ева была крайне опечалена этой утратой. Она встречалась с Пиетой всего несколько раз, но питала к нему безграничное уважение, как и все, кто имел хоть малейшее отношение к гуманитарной деятельности. Она и другие сотрудники агентства «Блю трейн» были рады узнать, что семья Пеллегрини намерена продолжить работу по строительству больницы. Жители острова крайне нуждались в хорошем медицинском учреждении.

Сестра Пиеты, Франческа, взяла инициативу в свои руки. Она очень нравилась Еве: та восхищалась целеустремленностью и настойчивостью девушки. А вот Даниель, человек тоже известный благодаря своим архитектурным и строительным проектам, симпатии у Евы не вызвал. Несмотря на чувство юмора и живой ум, она считала его человеком высокомерным и вообще неприятным. Она заметила гримасу отвращения на его лице, когда он приехал за ней в лагерь. На эту встречу она согласилась лишь потому, что он клятвенно заверил ее, что это будет не свидание, и он хочет обсудить строительство больницы. Он привез ее в свой семизвездочный отель, расположенный на соседнем островке Агуадилла, пять минут отвечал на ее вопросы по делу, а потом принялся пить и напропалую флиртовать с ней. По мнению Евы, его достоинствами могли бы быть привлекательная внешность и внушительный размер банковского счета, но поскольку мужчины ее не интересовали и меркантильной она не была, то достоинства эти для нее ценности не имели. Выражение его лица, когда она холодно отказала ему на предложение продолжить вечер в его номере, сказало ей все. Она поняла, что Даниель Пеллегрини не приемлет слова «нет», и особенно от женщин. Даже не попрощавшись, он велел своему водителю отвезти ее на аэродром. Такой была их последняя встреча.

И вот теперь Ева снова увидела его. На этот раз в медицинской палатке. Он уже ждал ее. Оказалось, он с кем-то здорово подрался.

– Я не медсестра, – ответила она на его требование немедленно оказать ему помощь.

Он только пожал широкими плечами.

– Мне надо, чтобы ты остановила кровь. Уверен, ты не раз видела, как это делается, так что справишься.

Она не только не раз видела, как это делается, хотя работала координатором и переводчиком. Ей, как и любому сотруднику лагеря, в случае необходимости нередко приходилось оказывать элементарную врачебную помощь. Это, конечно, не означало, что она горела желанием разбираться с пострадавшим носом Даниеля Пеллегрини.

– Я позову кого-нибудь из медсестер или…

– Просто останови кровь, и я уберусь отсюда.

Ева уже было открыла рот, чтобы возразить, но почему-то промолчала.

И вот теперь, осторожно накладывая вторую полоску пластыря на его нос, она подумала, что он похож на туго сжатую пружину. И когда эта пружина расправится, ей не хотелось бы быть рядом.

Наложив последнюю, третью, полоску, она невольно обратила внимание на то, какие блестящие у него волосы. Интересно, это естественный блеск или заслуга его личного парикмахера? Стоя перед этим богатым щеголем, Ева вдруг осознала, как неряшливо выглядит в своих джинсах и майке, с волосами, наскоро собранными в конский хвост.

«Кого здесь заботит внешний вид?» – с раздражением мысленно спросила она себя. Это же лагерь для беженцев. Каждый сотрудник готов в случае необходимости взяться за любую работу. Так что модная и изысканная одежда здесь ни к чему.

– Сидите спокойно, – попросила она, когда он вновь принялся качать ногой. – Я почти закончила. Вам придется носить пластырь на носу неделю и не мочить его.

Достав антисептические салфетки, Ева аккуратно стерла засохшие капельки крови с его носа и щек.

И как только такой высокомерный и жестокий человек оказался таким талантливым? А еще у него такие красивые глаза! Непередаваемого зеленовато-коричневого оттенка… И глаза эти внезапно сфокусировались на ней.

Она в ответ посмотрела в глаза ему, потом с трудом заставила себя моргнуть, оторвавшись от его взгляда, отодвинула табурет и встала.

– Приложу вам лед к глазу, – пробормотала Ева в смущении, стараясь сохранять уверенный вид.

– Не надо. – Он достал бумажник из внутреннего кармана пиджака, выудил из него несколько банкнот и сунул ей в руку. – Это вам на медикаменты.

Затем, не попрощавшись, вышел из палатки. Огорошенная, Ева разжала вспотевшую ладонь и увидела, что он оставил ей десять купюр по сто долларов.

* * *

– Должна же быть какая-то альтернатива, – твердо сказал Даниель, наливая очередной бокал красного вина и сжимая его так, что побелели костяшки пальцев. – Ты можешь унаследовать имущество.

Его сестра Франческа покачала головой.

– Не могу. И ты это знаешь. Я не того пола.

– А я не могу жениться!

Женитьба – это же настоящее проклятие. Он этого не хочет. Ему это не нужно. Он всегда отрицал этот тип взаимоотношений и менять свои убеждения не собирается.

– Либо ты женишься и наследуешь семейное имущество, либо его получит Маттео.

При упоминании ненавистного кузена Даниель окончательно вышел из себя и швырнул свой бокал об стену.

Франческа предостерегающе подняла руку, чтобы остановить вошедшего в этот момент Филиппа, своего жениха, бывшего спецназовца. Голос ее при этом остался спокойным.

– Он следующий наследник после тебя. Ты прекрасно это знаешь. Если ты не женишься и не вступишь в наследство, это сделает Маттео.

Даниель сделал глубокий вдох, пытаясь успокоиться. На белой стене расплывались красные потеки вина. Глядя на пятно под правильным углом, он видел темную кровь – такую же, как пошла у него из носа, когда он, не совладав с гневом, как следует вмазал этому предателю Маттео, а тот, конечно, ответил ему. И все завершилось бы куда хуже, не вмешайся в потасовку Филипп.

– Должен же быть какой-то законный способ разрулить ситуацию, – сказал он, глядя на испачканную стену. Придется ее перекрасить, а уж потом искать новых жильцов. Апартаменты в Пизе принадлежали ему, но последние шесть лет здесь жила его сестра. Скоро она выйдет замуж за Филиппа, и они переедут в Рим… И ему тоже придется жениться, если другого выхода не найдется. – Это же архаизм какой-то.

– Да, – согласилась Франческа. – Пиета проводил работу с членами правления, чтобы отменить этот пункт, но все оказалось не так просто. Пройдут месяцы, а может, и годы, прежде чем это условие будет отменено, а за это время Маттео женится на Наташе и получит наследство.

Кровавое наследство. Имущество, включающее шестисотлетний замок и тысячи гектаров виноградников, которые принадлежат семейству Пеллегрини со времен его основателя принца Чарли Филиберта I. От титулов семья отказалась десятки лет назад, но замок остается их семейной реликвией по сей день. Чтобы сохранить огромное поместье в целости, семья всегда соблюдала право первородства, по которому наследником становился старший по мужской линии. Однако принцу Эммануэлю II, жестокому и полубезумному главе династии начала XIX века, этого показалось недостаточно. Он заподозрил своего старшего сына в гомосексуализме и внес в правило небольшое изменение, по которому старший в роду мог вступить в наследство, только если он женат. Принц Эммануэль, видимо, подозревал также, что правила морали в будущем несколько изменятся, поскольку четко определил, что женат наследник должен быть на женщине.

Эта архаичная оговорка никогда не была проблемой. Поскольку в конце концов женились все. Все люди, как правило, это делали, особенно аристократы. Но времена менялись и нравы тоже.

Даниель был совсем маленьким, когда умер его дед, и все имущество унаследовал его отец. Будучи вторым сыном, Даниель всегда считал, что после отца все семейное добро перейдет к Пиете. И это его устраивало. Он не жаждал наследства. Старый замок, на содержание которого уходили астрономические суммы, он ненавидел, а уж идею о женитьбе и вовсе считал неприемлемой. Кроме того, он находил особое удовольствие в том, чтобы вести разудалую холостяцкую жизнь в противоположность серьезному, рассудительному Пиете.

Но вот Пиета погиб…

Пару месяцев Даниель втайне надеялся, что вдова Пиеты, Наташа, окажется беременной – в этом случае, при условии что ребенок будет мальчиком, он бы и стал следующим наследником, а Даниель продолжил бы вести свободную, беспечную жизнь.

Вскоре стало очевидно, что Наташа не беременна от Пиеты. Мало того, не успело еще его тело остыть в земле, она закрутила роман с Маттео, его кузеном, который жил с ними на правах родного брата с тринадцати лет. И этот бесправный ублюдок заявил, что Наташа беременна его ребенком!

В результате Даниель стоит перед выбором: либо жениться и потерять свободу ради нежеланного наследства, либо позволить кузену-предателю унаследовать все, что бережно передавалось от отца к сыну. Стиснув челюсти, он покрутил головой, размышляя о своей матери, о ее любви и гордости за семью и ее наследие, из-за которого она вышла замуж в девятнадцать дет – совсем девчонкой.

Что ж, выходит выбора-то у него и нет.

– Придется мне жениться.

– Да.

– И побыстрее.

– Да. Есть кто-нибудь на примете? – осторожно поинтересовалась Франческа. Она прекрасно знала, как ненавистна брату мысль о женитьбе. Но, будучи отлично подкованной в юридических вопросах, не видела иного пути оставить Даниеля холостым, кроме как уступить наследство Маттео. И она поклялась, что однажды все изменится, и больше никому из Пеллегрини не придется жертвовать своими убеждениями и желаниями из-за наследства.

Даниель же вспоминал всех женщин, с которыми общался за последние несколько лет. Прикинул, сколько из них все еще не замужем. Подумал, что любая не раздумывая бросится в магазин за свадебным платьем, стоит ему лишь заикнуться о женитьбе. А потом ему вспомнилось последнее свидание. Единственное, которое не завершилось в его спальне.

Инстинктивно он потрогал пострадавший нос, все еще заклеенный пластырем. Вспомнил ясно читавшуюся в кристально чистых голубых глазах Евы неприязнь, когда она смотрела на него…

В его первый приезд на Кабальерос Ева работала у него переводчицей. На острове, где царил хаос и доминировал коричневый цвет, эта девушка была настоящей отрадой для глаз. Красивого оттенка рыжие волосы, которые она собирала в конский хвост, алебастровая кожа – должно быть, она пользовалась сильным солнцезащитным кремом, чтобы сохранить ее такой белой. Ее естественная красота поразила Даниеля. Несмотря на то что одета она была в простые джинсы и форменную футболку агентства «Блю трейн», Ева Берген являлась, пожалуй, самой красивой и сексуальной женщиной из всех, с кем ему доводилось общаться за свои тридцать три года. И он ей категорически не понравился.

Даниель взглянул на обеспокоенное лицо сестры и с полуулыбкой кивнул.

– Да, я знаю подходящую женщину.

Покинув апартаменты час спустя, он подумал, что, как бы то ни было, по крайней мере, мама будет довольна его выбором.

Ева терпеливо ждала своей очереди в душ, коротая время за игрой на телефоне. Запас воды в лагере был ограничен, так что расходовали ее экономно. Ева стала настоящим экспертом по мытью прохладной водой раз в три дня. Как и остальные сотрудники агентства, работавшие в лагере, она чувствовала одновременно вину и облегчение, когда отправлялась на выходные в комфортабельный отель на Агуадилле. Здесь она могла за свой счет, конечно, понежиться в горячей ванне с ароматной пеной и привести себя в порядок как следует, в отличие от тех несчастных людей, что жили в лагере постоянно.

Единственной вещью, которая в лагере дефицитом не являлась, был мобильный телефон. Казалось, что сотовый имелся у каждого, включая совсем маленьких детишек. Бешеной популярностью пользовалась бесплатная игра, в которой надо было взрывать разноцветные шарики. Практически все без исключения обитатели лагеря, и беженцы и персонал агентства, с азартом состязались друг с другом в Сети. Ева не была исключением, и вот сейчас, стоя у душа, она старалась набрать как можно больше очков, чтобы попасть в сотню лучших игроков, а за ее игрой с интересом наблюдали несколько подростков. Так что сигнал входящего вызова она проигнорировала.

– Ответь, – посоветовал Одни, старший из наблюдателей, с кривой ухмылкой.

– Перезвонят, – отмахнулась Ева, тоже усмехнувшись.

Тогда, все с той же кривой ухмылкой, Одни выхватил у нее из руки телефон, нажал на кнопку ответа и приложил к уху.

– Это телефон Евы. Как вас представить?

Его дружки радостно загоготали, и сама Ева не удержалась от смеха.

– По-английски? Говорю немного. Ответишь, Ева?

Она молча протянула руку, и Одни вернул ей телефон, не сводя с нее глаз.

– Ты не сохранила игру, – ехидно заметил он и злорадно рассмеялся.

Однако Еву это ничуть не расстроило, она обожала детей – и малышей и подростков.

– Слушаю, – наконец весело ответила она.

– Ева? Это ты?

Вся ее радость в момент улетучилась.

– Да. Кто это? – спросила она, хотя сразу узнала звонившего. Этот глубокий тембр и акцент Даниеля Пеллегрини не узнать было невозможно.

– Это Даниель Пеллегрини. Мне нужно встретиться с тобой.

– Позвоните моему секретарю и договоритесь о встрече. – Конечно, никакого секретаря у нее не было. И он это знал.

– Это очень важно.

– Не имеет значения. Я не хочу встречаться.

– Захочешь, когда узнаешь причину.

– Это вряд ли. Вы…

– Я человек, у которого есть предложение, которое принесет пользу вашему лагерю, – перебил он.

– Что вы имеете в виду? – с подозрением поинтересовалась она.

– Встретимся, и все узнаешь. Обещаю, польза будет и тебе, и лагерю.

– Следующий выходной у меня…

– Я лечу на Агуадиллу. Там и встретимся.

– Когда?

– Вечером. Пришлю за тобой кого-нибудь через пару часов.

Отбой.