Читать книгу Отражение зла - Мишель Вико - Страница 12

Вот уже полдня прошло с того момента, как Такехико и Сузуме, покинули дом колдуна Кабоку.

По его совету, пробираясь сквозь лесные заросли Цветущего леса, они сейчас направлялись к другому доброму колдуну, колдуну Доубуцу, дом которого находился в этом же лесу, но в противоположной его части.

Окружённый молодыми кедрами с одной стороны, а с другой низкорослыми деревцами и кустарником, дом колдуна Доубуцу, по своей форме, больше походил на высокую прямоугольную башню, и всё же это был жилой дом, с большой открытой площадкой, обращённой на солнечную сторону, на самом верху башни.

Именно там, возвышаясь над низко растущими деревьями, на свежем воздухе, под солнечным светом, в прохладных волнах свободно гуляющего наверху ветра, и любил проводить большую часть своего времени, колдун Доубуцу. Стоявший перед ним маленький столик, позволял записывать на бумаге, приходившие в его голову философские мысли. А если день задавался не важным и вместо солнца на небе были одни хмурые тёмные тучи, из-за которых воздух был пронизан сплошной дождевой пеленой, беспрестанно льющимися с неба потоками воды, колдун Доубуцу, укутавшись потеплее, сидел наверху под зонтом, слушая музыку дождя. В такое время ему даже лучше думалось, насколько была прекрасна непрерывная мелодия падающих дождевых капель, звучащих гулкой барабанной дробью по бумажному зонту и деревянной поверхности стоявшего рядом с ним стола.

Сравниться с этими звуками могла лишь весенняя капель, когда прозрачные блестящие капли кристально чистой воды, падая с тающих сосулек, висящих под крышей дома, где жил колдун Доубуцу, а также слетая с деревьев растущих рядом с домом, попадали в многочисленные лужицы, кои сплошным ковром в это время года покрывали уставшую от холодной зимы землю.

Чтобы насладиться музыкой весны, колдун Доубуцу спускался вниз, где перед дверью, ведущей в дом, под широким деревянным навесом находилась маленькая дубовая скамья, а земля возле неё была вымощена камнями, в крошечных выемках которых скапливалась вода, представляя собой эдакое подобие необычного музыкального инструмента, когда упавшие капли, попадали в неё.

Всё остальное время Доубуцу находился либо в лесу, на прогулке, либо дома, переходя из одной комнаты в другую, в зависимости от того, чем предполагал заниматься, ибо каждая комната его дома, была обустроена строго под его индивидуальные запросы.

Только одна комната во всём его доме была, или лучше сказать не имела своего узкого предназначения.

Её нахождение на первом этаже, сразу после небольшой прихожей, и обуславливало её разносторонность применения, о чём посетители дома, то есть гости, будь то частые или редкие, даже никогда и не догадывались.

Жил Доубуцу в этом доме один, предпочитая любым слугам, самого себя, или, в самом крайнем случае, своё колдовство.

Единственным родным человеком для него была его дочь, которая жила от него отдельно, в этом же лесу, в своём доме, значительно уступавшем по размерам отчему, и которая каждый день навещала его, или в доме, или на прогулке в лесу, хорошо зная его излюбленные места.

Во время этих встреч, колдун Доубуцу узнавал от своей дочери все лесные новости. Не стала исключением и новость о том, что в лесу появились путники. Именно путники, а не простые собиратели кореньев и лекарственных трав, что было итак не частым явлением в той отдалённой части леса, где проживал колдун Доубуцу, ибо люди выбирая для себя путь через Цветущий лес, всегда следовали по наезженной дороге, проложенной в стороне от его дома.

О появлении в отдалённых окрестностях его дома, двух молодых людей, Такехико и Сузуме, ему стало известно почти сразу и опять же только благодаря своей дочери.

Принимать какие-либо меры по этому случаю, он не стал, решив дождаться развития событий своим ходом, для чего не изменяя своим укоренившимся привычкам, жил, как и прежде, словно никакие гости к нему и не спешили.

На этом, оставив колдуна Доубуцу в его доме, я возвращаюсь обратно в Цветущий лес, к тому месту, где сейчас появились Такехико и Сузуме.

– Мы скоро я полагаю, если учитывать время, проведённое в пути, должны уже прийти к дому колдуна Доубуцу, – разглядывая местность, сказал Такехико, остановившись возле ручья, прозрачные воды которого, блестя искорками отражавшегося в нём солнца, плавно катились в невысокой траве, омывая собой разноцветные камушки, коих было полно и на дне водного потока, и на обоих его берегах.

– А мы не могли заблудиться, господин? – спросил Сузуме, нагибаясь к ручью, чтобы напиться, даже не обращая внимания на изобилие цветных камешков находящихся на дне водного потока.

Надо сказать, что эти камешки часто привлекали внимание людей, встречавших сей ручей и лишь Сузуме настолько желавший скорее утолить свою жажду, даже не взглянул на них.

– Всё конечно может быть, но я, пока мы шли по лесу, всё время ориентировался по солнцу, да и ручей из которого ты сейчас пьёшь воду, по всем приметам, вероятнее всего тот о котором нам говорил колдун Кабоку.

– Вода в этом ручье великолепна, господин! – восхищённо произнёс Сузуме, посмотрев на Такехико.

– Это ещё раз подтверждает, что мы на верном пути, согласно словам колдуна Кабоку, – сказал Такехико, с разбегу перепрыгнув через ручей, после чего оказавшись на другом его берегу, сел на траву для кратковременного отдыха.

Сузуме вдоволь напившись прохладной, кристально чистой воды, ополоснув лицо и слегка смочив волосы, тоже перепрыгнул ручей.

Мимолётный взгляд на разноцветные камешки не заставил Сузуме любоваться ими. Причиной тому после сладостного утоления жажды, стало неожиданно навалившееся на него, сильное желание спать.

Оказавшись рядом с Такехико, он сел возле него на траву, не снимая с плеча своей дорожной сумы и мгновенно уснул.

– Не время сейчас спать, Сузуме, – воскликнул Такехико, глядя на усеянное мелкими каплями воды, лицо спящего товарища.

Сузуме не ответил, более того, он даже бровью не повёл, насколько крепко уснул. И даже когда Такехико легонько толкнул его в бок, продолжал спокойно спать.

После повторного толчка в бок, на который также не последовало никакого ответа, Такехико почувствовав неладное, начал трясти Сузуме обеими руками, одновременно выкрикивая его имя.

Безрезультатно, Сузуме продолжал безмятежно спать.

Тогда Такехико наклонившись к ручью, зачерпнул ладонями воду и плеснул её Сузуме прямо в лицо, стараясь попасть на закрытые веки.

Ни один мускул не дрогнул на лице Сузуме. Да и всё его тело оставалось неподвижным, словно в эту минуту, в нём погас огонь жизни.

– Этого не может быть, – прошептал Такехико.

И чтобы развеять внезапно нахлынувшие сомнения и убедиться, жив ли Сузуме, Такехико склонившись над ним, приложил ухо к его груди. Равномерное сердцебиение успокоило его, но не дало ответа на случившееся.

Растерянно взглянув на ручей, Такехико недолго думая, взвалив Сузуме себе на плечо, и прихватив его дорожную суму, решил уйти подальше от этого места, которое в эту минуту, вдруг показалось ему опасным.

Тяжело ступая под давящей тяжестью тела Сузуме, Такехико стараясь не оступиться и не упасть, придерживая на плече своего товарища обеими руками, шагал через лес, ища дом колдуна Доубуцу, одновременно уходя подальше от ручья, воды которого теперь считал отравленными.

«Только бы успеть донести Сузуме живым до колдуна Доубуцу», – думал Такехико, не останавливаясь, решив идти столько, сколько сможет выдержать.

«Возвращаться к колдуну Кабоку уже поздно, слишком далеко мы ушли от его дома, я могу не успеть», – продолжал думать Такехико, все, также, не останавливаясь, упорно делая шаг за шагом, неся Сузуме на своём плече.

Вдруг он остановился, удивлённо глядя на спокойно текущий перед ним ручей схожий по внешнему виду с тем, от которого недавно ушёл.

– Колдун Кабоку не говорил, что нам придётся дважды пересекать ручей, – промолвил Такехико сам себе, продолжая стоять на месте, глядя на тихо бурлящий поток, кристально-прозрачной воды.

Взглянув на солнце, которое светило среди пышных облаков, Такехико убедился, что держит прежнее направление, в котором шёл, устремляясь к дому доброго колдуна Доубуцу.

– Если предположить что я никуда не сворачивал с избранного пути, то откуда здесь мог взяться второй ручей? – негромко спросил сам у себя Такехико.

– Или я случайно проскочил дом колдуна Доубуцу, не заметив его за густым кустарником, который огибал из-за того, что не нашёл удобной возможности пройти через него, – продолжал вслух размышлять Такехико.

– Тогда мне надо вернуться к тем кустам и попытаться пройти через них, – решил Такехико, поворачивая назад.

Ощупав руку Сузуме и убедившись, что она тёплая, Такехико поправив товарища на своём плече, пустился в обратном направлении, к непроходимым зарослям орешника, доминирующего на этом участке леса перед другими растениями, и растущего вперемешку с небольшим скоплением дикого шиповника.

Дойдя до кустов орешника, Такехико прямо сходу, не останавливаясь, нырнул в эти заросли, избегая острых шипов дикого шиповника, прокладывая себе маршрут через наименьшее скопление растений, а также пользуясь небольшими проходами, которые судя по следам, кои имелись здесь в бесчисленном количестве, были проделаны дикими зверями. Среди оставленных разнообразных следов под свисающими ветвями орешника, были и медвежьи, и кабаньи, отчётливо видимые на изрытой земле, и скорее всего, здесь имелись и более мелкие отпечатки, принадлежащие зверям поменьше, плохо различимые в общей массе, смешанной с прошлогодней листвой и старой, примятой, пожухлой травой.

С большим трудом, пробравшись сквозь заросли орешника, исцарапав не только себя, но и Сузуме, Такехико, наконец, выбрался по другую его сторону, где сразу же, положив своего товарища и две дорожные сумы на мягкую траву, устроил для себя небольшой привал.

– О том, что нам предстоит пробираться через подобные заросли, колдун Кабоку также нас не предупреждал, – негромко с досадой в голосе, воскликнул Такехико, глядя на свои исцарапанные руки.

Но больше всего Такехико был удивлён, когда оглядевшись по сторонам, обнаружил наличие знакомого ручья, спокойно несущего свои прозрачные воды, буквально в нескольких шагах от злосчастного орешника.

Оставив Сузуме лежать на траве, Такехико не поверив своим глазам, весь переполненный трепещущим чувством растерянности, подошёл к ручью.

Продолжая не верить тому, что он видит всё те же камушки, молодой человек даже нагнулся, чтобы коснуться одного из них рукой. При этом он не стал опускать руку в воду, дотронувшись до маленького жёлтого камешка, лежащего на влажном берегу ручья возле самой кромки воды, которая слегка его омывала. Ощутив кожей рук, прохладу мокрого камня, Такехико отпрянул назад. Все сомнения в том, что это был прежний ручей, тут же пропали в одно мгновение, оставив колющее предчувствие затаившейся опасности, не только в душе, но и в груди, в учащённо забившемся сердце.

Стараясь не шуметь, прислушиваясь к звукам леса, Такехико медленно поднялся на ноги, пятясь, сделал пару шагов назад, затем развернулся, чтобы вернуться к оставленному товарищу, но не успел сделать и полшага в сторону кустов орешника, как обжигающая сознание мысль, в тот же момент, когда он посмотрел вперёд, выстрелом прозвучала в голове:

«Сузуме исчез!»

На том месте, где он лежал, ещё буквально несколько секунд назад, была теперь лишь смятая трава и две дорожные сумы.

Стремительно подбежав к орешнику, Такехико стал отрывисто двигаться, то приседая, то поднимаясь во весь рост, вглядываясь в кусты и пространство между ними, ища возможные следы похитителя или похитителей Сузуме.

Не обнаружив никого, Такехико также быстро вернулся к тому месту, где он оставлял Сузуме, в надежде обнаружить там, хотя бы один, малейший след, его таинственного похищения.

Мысль о том, что Сузуме придя в себя, мог, ничего не соображая, просто уйти сам, представлялась Такехико не слишком правдоподобной, да и времени у его приятеля было на то не слишком много, если брать в расчёт его состояние.

Во время осмотра последнего места пребывания Сузуме, Такехико обратил внимание, на то, что трава там, была влажной, и это несмотря на почти ясный, солнечный день.

Усомнившись в своей, как ему показалось нелепой догадке, Такехико всё же произвёл более тщательный осмотр влажной травы и был буквально обескуражен, найдя в ней два маленьких, цветных камешка.

– Опять колдовские штучки, – тихо произнёс Такехико, и, поднимаясь на ноги, не глядя, бросил найденные камешки обратно в траву.

«Где же теперь мне искать Сузуме», – подумал Такехико, подняв глаза в небо, стоя там, где он в последний раз видел своего друга, когда оставлял его лежать на траве под кустом орешника.

«Именно друга, а не товарища, – как теперь думал Такехико, – ибо только другом можно было отныне называть Сузуме, попавшего из-за него, Такехико, в эту беду и возможно уже, поплатившегося за искреннюю преданность, своей жизнью».

Сдерживая слёзы, склонив голову к низу, Такехико попросил у Сузуме прощения, шепча слова пересохшими губами, после чего подняв голову, так же тихо простился с ним, и, поклявшись найти того, кто виновен в случившейся беде, взяв обе дорожные сумы в руки, перепрыгнув через ручей, побрёл по лесу в поисках дома, принадлежащего колдуну Доубуцу.

И хоть Такехико простился с Сузуме, надежда на то, что ещё не всё потеряно, вызвала в нём принятие противоречащего своим прощальным словам решения, искать своего друга, во что бы то ни стало, и, найдя его, непременно спасти, пускай даже ценой своей жизни.