Читать книгу И.Н.Г.А. - Митя Кокорин - Страница 2

НАТ. ЛЕС. ДЕНЬ.

Камера на длинном пролёте плывёт над осенним лесом, медленно наклоняя ракурс к земле, так, что мы начинаем видеть просёлочную дорогу и движущийся по ней автомобиль. Камера спускается, приближаясь к автомобилю, становятся слышны обрывки радио и разговоров в салоне. Они плавно нарастают по громкости, пока камера не пролетает «сквозь» заднее стекло и не оказывается в

ИНТ. САЛОН АВТОМОБИЛЯ. ДЕНЬ.

За рулём Рома (целеустремлённый взгляд, выглядит старше остальных), рядом, на пассажирском сиденьи – Платон (отрешенно разглядывает проносящуюся мимо желто-зелёную стену деревьев), сзади – Миша (спит) и Сергей (глаза мутные, взгляд гуляет по салону, не в силах ни за что зацепиться). Всем пассажирам на вид от 25 до 30 лет.

РОМА

И как будет называться?

ПЛАТОН

(нарочито небрежно)

Ну, рабочее название – «Юродово»…

СТОП-КАДР.

ТИТР: ЮРОДОВО

Титр пропадает, сцена вновь «оживает»: Рома издаёт короткий смешок, Сергей с заднего сиденья вяло повторяет за ним.

РОМА

Слушай, но было же такое про

деревню уже что-то. «Юрьев день» вот,

и еще не помню, по Сорокинскому сценарию…

ПЛАТОН

(смущенно, не отворачиваясь от окна)

А это будет первое документальное

исследование культа юродивых на Руси.

СЕРГЕЙ

Боже упаси! Лучше на вот —

пососи.

Протягивает бутылку «Jagermeister».

ПЛАТОН

А вот это очень талантливо,

молодой человек. А ведь

вас этому никто не учил!

Берёт бутылку, отпивает.

СЕРГЕЙ

(бормочет)

Конечно, мы-то по другому профилю,

вашблагродие.

НАТ. ПРОСЕЛОЧНАЯ ДОРОГА. ДЕНЬ.

Автомобиль проезжает мимо указателя населённого пункта: «Юрово». Невдалеке за ним лес расступается, в поле видны покосившиеся деревянные срубы.

ИНТ. САЛОН АВТОМОБИЛЯ. ДЕНЬ.

РОМА

(оборачиваясь назад)

Мишаня, вэйк ап, приехали.

Дальше куда?

Сергей начинает расталкивать соседа, тот отмахивается и ворчит. В этот момент мы видим в расфокусе сквозь лобовое стекло, как с поля на дорогу неожиданно выруливает мотоцикл с коляской. Платон резко бьёт Рому в плечо, Рома, ещё не обернувшись, уже матерится и инстинктивно жмёт по тормозам. Миша впечатывается в сиденье Платона и окончательно просыпается. Все четверо во все глаза смотрят на дорогу.

НАТ. ПРОСЕЛОЧНАЯ ДОРОГА. ДЕНЬ.

Пыль оседает, мы видим, что на мотоцикле сидит женщина: лицо с грубыми чертами, но харизматичное, волосы растрёпанные, одежда мужская, грязная. В коляске у неё пустое ведро. Она бесстрастно рассматривает приезжих и как ни в чём не бывало начинает с ноги заводить мотоцикл.

СЕРГЕЙ

Пизда.

ПЛАТОН

И примета плохая.

Общий план сверху. Мотоцикл заводится и уезжает, вслед за ним медленно трогается автомобиль.

casper31: у тебя поддержка мультипроцессора включена? я прочитать успеваю все 2 раза, пока она генерит

fibonacci: разогнать есть куда, но давай подержим пока так. На такую глубину впервые запускаем

casper31: ок, но заказчику в таком режиме показывать нельзя

От: 44@кабмин.рф

Кому: отецфедор_юрово@рпц.рф

Тема:

Здравствуй, Федя!

Скажи, Федя, что за хуйня у тебя там происходит? Правильно ли ты понял, за какие грехи мы тебя в эти ебеня назначили? Не справляешься – так и скажи, не проедай народные деньги, их есть на что направить, особенно сейчас.

Нам от тебя нужна такая воспитательная работа, чтобы за пределами твоего сраного прихода ни одного блаженного выродка не появлялось, особенно когда теле-ваген приезжает. Идет кампания, серьезные ответственные люди все материалы отсматривают, волнуются, как со стороны выглядят. А когда у них на подотчетном участке перед камерами и проверяющими выползают эти дегенераты, которые два слова связать не могут – люди расстраиваются и нервничать начинают. И меня нервируют, а я этого не люблю. Ты понял? Чтобы никакого бухого мудака у тебя в радиусе километра не было. Хочешь – штабелями их на кладбище складывай, мне насрать.

Все, давай. Духовность, соборность, отчет жду.

Настала очередь Платона «изгонять бесов»: со всем рвением, на которое ещё было способно его разгоряченное изнутри и снаружи тело, он дёргался в припадке шаманизма и тряс вениками над раскрасневшимся Мишиным задом. Миша пыхтел и рычал: бес выходил легко, но содержался в рабе божьем в большом количестве – выпивать в этот день Михаил начал с утра, часа за два до выезда из Москвы.

Платон плохо переносил жару и не любил баню. Холод, впрочем, тоже не вызывал в нём никакой приязни. Особенно же его раздражал переходный момент между двумя этими крайностями. Движения его становились всё слабее, бес покидал друга уже совсем неохотно, а сам Платон, не без помощи собственных бесов, отплывал на комфортабельном лайнере творческой мысли в уютный мир фантазий.

ИНТ. ПРЕДБАННИК. НОЧЬ.

Рома, Платон, Миша и Сергей сидят за грубым деревянным столом. Все, кроме Платона – по пояс голые, в полотенцах. Платон в джинсах и свитере. На столе несколько бутылок водки и пива и маленькая бутылочка дешевого виски рядом с Платоном. Периодически все курят. В течение всего разговора камера непрерывно движется вокруг стола против часовой стрелки.

СЕРГЕЙ

(деловым тоном, приподняв рюмку с водкой)

Миша. Тут бабы есть?

РОМА

Ну как минимум одну мы уже видели

МИША

Есть, Сережа

СЕРГЕЙ

Ну и когда мы к ним идем?

МИША

Иди, Сережа. Иди в ночь хером поболтай.

ПЛАТОН

(наливая в свою рюмку виски)

По околице им постучи.

СЕРГЕЙ

(настойчиво продолжает в деловой манере)

Платон. Ты со мной?

ПЛАТОН

Мне пока рано по бабам, Сережа.

Я от предыдущей не отошел.

РОМА

У Платона, как у человека творческого,

с женщинами отношения исключительно

глубокие. С осложнениями и метастазами.

СЕРГЕЙ

Женатым слово не давали!

(Платону)

Я ж тебе не мутить с ними предлагаю,

а так… Хером поболтать.

МИША

Провести краеведческое исследование.

Собрать фолклор. На лобке.

ПЛАТОН

(выпивает)

Наболтался уже, дайте передохнуть.

Все поле чувств-с выжгли! Негоже в землю

мертвую семя отношений человеческих…

СЕРГЕЙ

Все у тебя перепутано, месье режиссер.

Это ты должен семя засаживать,

а не в поле твое…

МИША

(Платону, пародируя кота Матроскина)

А я говорил, что все беды твои от того,

что ты под юбку от слабости лезешь,

лишь бы одному не быть. А надо момент

этот перетерпеть – и силой! Нахрапом!

СЕРГЕЙ

(выпивает, грохает рюмкой о стол)

Я одинокий морской волк!

Живо в шлюпку, шлюшки!

МИША

(продолжает, не обращая внимания)

А ты мечешься, одну, другую —

А чего с ними делать? Чего им надо?

А главное – тебе чего надо?

ПЛАТОН

(наливая следующую)

Да всем им одного надо…

СЕРГЕЙ

Хера!

МИША

Сережиного.

ПЛАТОН

Детей наплодить и мозг мне высосать.

Нахер, я его на благо искусства

лучше направлю.

СЕРГЕЙ

Хер только направлять не разучись.

ПЛАТОН

(выпивает)

С этим, Сережа, порядок.

СЕРГЕЙ

Ну давай тогда я пойду завтра

баб по деревне собирать,

а ты за мной – впечатления

для кино своего.

ПЛАТОН

Я, Сережа, порнухой не занимаюсь.

И свадьбами. Потому что одно и то же.

У меня сценарий чуть выше уровнем,

чем твои походы с хером навыворот, извини.

РОМА

Уже и сценарий имеется?

ПЛАТОН

В процессе. Вот прямо сейчас.

Я же затем и приехал. Жизнь,

господа гусары, – уже готовый сценарий.

Но только не твоя, Сережа.

От: совкоорд@кабмин.рф

Кому: 44@кабмин.рф

Тема: митинг

Семен Степанович, агитмобили у нас запущены, все в порядке? Через недельку – другую митинг, даты согласовываем, нужно будет оперативно выгнать пару автобусов – людей собрать с вашего участка – подготовьтесь заранее, пожалуйста.

С уважением,

Координационный Совет Управления Делами Президента.

Вывалившись из тесной каморки продуктового, Платон сощурился на сентябрьское солнце, и лёгкая улыбка сама собой заиграла на его опухшем лице. Местная природа благоволила гостям из столицы, несмотря на непропорциональное смешивание напитков накануне. Более благосклонным могло быть только содержимое пакета, которым позвякивал Миша, пока шатаясь, выползал из магазина вслед за другом. Платон оценивающе оглядел содержимое.

– Твою мать, водку-то зачем?

Миша беспомощно развёл руками и обвиняюще указал на Сергея.

– Это местная, Платош, тебе для ассимлиль… ассиму. Фолклор короче, – Сергей вырулил из магазина с уверенностью ледокола, выхватил на ходу бутылку пива и поплыл, поднимая пыль с главной улицы. – Вперёд, к божественной свежести! Миша. Куда?

Миша молча встал во главу процессии и повёл страждущий народ к местам обетованным.

Воскресный день опустошил деревенские улицы, лишь одинокая «буханка» привалилась к обочине и с шипением вещала звонким молодым голосом из закреплённого на крыше мегафона:

– Юровчане! Время знать правду! Какой должна быть реальная зарплата в селе! Сколько денег забирает себе областной гегемон! Все печатные материалы мы раздаём бесплатно! Вместе вернём деревню в руки исконного владельца – народа!

Всю боковую поверхность автомобиля покрывало изображене лидера оппозиции с объемным слоганом: «ГРИГОРИЙ ВОЛЬНЫЙ: ВАС НАЕБЫВАЮТ!» За этой красочной вывеской и скрывался обладатель тщедушного голоса.

Похмельные москвичи поморщились от режущего тембра громкоговорителя. В голове Платона быстро вырисовался образ невидимого агитатора: около двадцати, курчавые непослушные волосы, жидкая витиеватая щетина на той стадии роста, которая уже никогда не добавит мужественности, не будучи сбритой несколько раз, но ещё подающая остатки надежд на привлечение противоположного пола, и этот голос, с надрывом выдавливаемый из сухого тельца с тем же, в общем-то, расчётом… Платон вновь задумался о метафизике творческого процесса: в каком-то смысле, он постоянно делает с собой то же самое, только вместо волос и визга выдаёт наружу очередного персонажа с теми чертами, от которых подсознательно уже давно хочет избавиться, но который сможет покинуть его только по завершении задуманного произведения. Этим символическим – а зачастую вполне реальным – избавлением от внутреннего дерьма под прикрытием искусства, пожалуй, можно было бы охарактеризовать любого творца. Возможно, этим же обуславливалось обращение большинства русских писателей к чернухе чавкающей родной земли напрямую – от невыносимого стремления к правде и сокращению всех интеллектуальных излишеств до простых истин. Именно этой особенности творческой Руси Платон собирался противопоставить созревающее в нём кинополотно: пока слабо, но он уже представлял, как исконно русская чернь содержания может быть оттенена высокотехнологичной формой западного подхода к производству, как они сойдутся в неравной битве в голове зрителя, результат которой будет зависеть только от смотрящего. Где-то глубоко внутри, незаметно для себя он улыбнулся этой идее – пока ещё незаслуженно, но ему уже нравилось причислять себя к сонму творящих нечто новое в головах потребляющего большинства. С другой стороны, к этой же когорте избранных можно было отнести и Григория Вольного, чей верещащий в мегафон соратник и породил в Платоне всю эту цепочку самолюбования. От этой идеи вдруг стало нестерпимо грустно, и ему пришлось вернуться в реальность, где компания уже вплотную приближалась к цели похода.

– Добро пожаловать на прокоп! – Миша со звоном бросил пакет в песок и начал стягивать с себя футболку.

Жадно высасывая содержимое пивных бутылок под последними темлыми лучами в году, остальные последовали его примеру.

Искусственная заводь была метров семи в диаметре, на противоположном берегу искрил песчаный откос, над которым скрючилось одинокое сухое дерево, вновь напомнившее Платону фигуру и психологический портрет невидимого деревенского глашатая оппозиционных идей.

– Там я построю свой бордель! – отбросив опустевшую, Сергей выхватил закупоренную бутылку из пакета и в два прыжка оказался в воде.

Через секунду он вынырнул и матерясь, отплевываясь и рыча устремился к противоположному берегу, держа бутылку над головой как флагманское знамя. Миша, неуклюже пошатываясь, присоединился к заплыву. Вскоре они уже выкарабкивались на тёплый песок откоса, пропитывая его ручьями стекающей с них воды. Платон нехотя стягивал с себя штаны, предвкушая неприятное соприкосновение с недружелюбной ледяной субстанцией. Рома неожиданно сорвал с себя вообще всё, бросил трусы через плечо и, сверкая белыми ягодицами, с монотонным криком вошел в воду. Сей богатырский поступок внезапно так воодушевил Платона, что волевым усилием он отключил всякие мысли и в мгновение телепортировался на противоположный берег, только там обратив внимание, что в самозабвенном порыве также оставил трусы в прошлом. Колотясь мелкой дрожью, он растянулся на песке рядом с остальными, стараясь не попадать в тень сутулого дерева.

НАТ. БЕРЕГ ПРОКОПА. ДЕНЬ.

4 тела лежат на спинах, камера медленно поднимается от них вертикально вверх, открывая окружающее пространство: поле, протекающую мимо местную речку, проселочную дорогу. Голоса героев заглушаются звуками окружающей природы.

СЕРГЕЙ

Вот где бесы-то выходят!

Тишина.

МИША

(вальяжно протягивая руку и делая хватательные движения)

Давай-ка их сюда.

Сергей подталкивает притащенную с собой бутылку в сторону Миши, она утыкается в Платона. Платон с третьей попытки нащупывает ее, не глядя открывает и делает глоток.

ПЛАТОН

– Ааа блять! – он выплеснул обжигающие остатки содержимого рта на себя. – Ты охуел?! Я думал, пиво…

Сергей приподнялся и оценивающе осмотрел друга.

– Да я тоже думал, я ж не смотрел, че хватаю… Но ты не парься. Ассими… лируйся, – и откинулся обратно.

В третий раз за последние пять минут Платон резко убрал из головы всякие мысли – отчего-то сегодня это получалось особенно легко. Сергей был по-своему прав. Если уж понимать жизнь глубинки, то с самого дна. Платон сделал увесистый глоток и резким движением передал бутылку Мише.

– Не-не, спасибо, я по пиву сегодня.

– Окей, мистер, – Платон откинулся на спину, солнце усердно пыталось проникнуть сквозь веки и выжечь сетчатку, и дальше, каждый отдел мозга, нейрон за нейроном…

Устремившись вслед за палящими лучами, он почувствовал нисхождение «вертолётов», без сомнения влекущих за собой рвотные позывы. Не подав вида, мозг интеллигента совладал с непослушным организмом.

Откуда-то издалека до него доносились вялые обрывки разговоров друзей, он был не с ними и не в своём сценарии, но где-то, где было тихо, спокойно и тепло. В какой-то момент он заметил, как шевелятся его губы, будто произнося нечто наподобие «плывите без меня, человеки, я робинзон до конца», а потом всё снова растворилось в спокойном шелесте травы на ветру где-то над его головой.

НАТ. БЕРЕГ ПРОКОПА. ДЕНЬ.

Камера вертикально опускается на голое тело Платона, и вместе с этим движением плавно нарастают голоса Ромы, Сергея и Миши – они зовут друга с противоположного берега. Камера опускается максимально низко, голоса достигают уровня восприятия, и Платон открывает глаза.

Тошнота подкатила теперь уже девятиметровым валом, но и в этот раз мозг интеллигента взял верх. Приподнявшись на локте, он обнаружил в руке наполовину опустошенную бутылку водки.

– Ассимил. Рся, – подытожил он, отбрасывая её в сторону.

С противоположного берега призывно махали руками размытые фигуры и что-то кричали. Не соображая, Платон конвульсивно поднялся, вновь упал и неуклюже заполз в воду, позабыв о всех неприятностях, связанных с перепадом температур.

– Вы ждали, и вот я пришел! – выдал он захлёбываясь уже где-то на середине водоёма.

Нащупав неуверенными ногами дно, он выпрямился и сфокусировал зрение. Над ним возвышались четыре фигуры: трое друзей и девушка, лицо которой показалось ему определённо знакомым. Пока мозг справлялся с картотекой лиц знакомых девушек, глаза его предательски не могли от неё оторваться. Её улыбка трансформировалась из смущенной в снисходительную и обратно. Друзья же неприкрыто гоготали.

– А говорил, хером трясти не хочешь! – на этой фразе Сергея Платон одновременно вспомнил две вещи: девушка была той самой, которую они видели на мотоцикле днём раньше, и то, что он единственный из всех до сих пор оставался без трусов.

Мозг интеллигента быстро нашел выход из положения:

– Это я нехотя трясу, – что прозвучало неуверенно и смущенно настолько же, насколько последовавшие попытки подняться на берег и найти хоть кусочек ткани. Пошатываясь, он начал собирать разбросанную одежду.

– Платон у нас дикий человек, он с музами связи имеет. Вам, Инга, должно быть страшно интересно! – отрекламировал Рома.

– Я вижу, – циничная усмешка, но что это там? Капелька симпатии? Нам кажется или мы перепили? А вот и штаны, слава богу. – Давайте, мальчики, собирайте своего друга и дуйте в магазин, я вас на повороте подожду.

Сергей наклонился к Платону, буквально засунув рот ему в ухо:

– К ней домой идём! Расклад помнишь? Мне – бабу, тебе – вдохновение!

От: совкоорд@кабмин.рф

Кому: 44@кабмин.рф

Тема: проверка Шарья

Довожу до вашего сведения, Семен Степанович, что в настоящий момент на подотчетной вам территории, в помещениях шарьинского НИИ Электронного приборостроения проводится один важный для нашей страны эксперимент. Степень секретности, думаю, обозначать не надо. Вкратце, два наших бойца тестируют некие новые разработки в области искуственного интеллекта.

(мне сообщили кодовое название проекта – «ВаГИНа». Прошли наши с вами времена на госслужбе, Семен Степанович…)

А пишу я вам вот по какому поводу: руководство попросило с проверочкой к этим ребятам заглянуть, чтобы не расслаблялись. Никакого дебоша, мордой в пол не надо, свои все-таки люди.

Сможете пару местных сотрудников на это отрядить? Считайте это моей личной просьбой.

Жду результатов.

С уважением,

Лаврентий К,

Зампредседателя Координационного Совета Управления Делами Президента

fibonacci: БЛЯ ТЫ ЭТО ЧИТАЕШЬ????

casper31: охуеть

fibonacci: я на секунду поверил сейчас что

fibonacci: надо вырубать и процент рекурсии понижать

casper31: подожди

fibonacci: бля она сейчас допиздится до бесконечного цикла и пиздец

casper31: а я начинаю в нее верить

casper31: смотри

ИНТ. ДОМ ИНГИ. ВЕЧЕР.

Всю сцену камера закреплена статично на общем плане: деревенская изба, обставленная по-мещански богато – множество пестрящих мелочей, клеенчатая скатерть, цветастые одеяла, в углу покосившаяся печь, несколько кроватей. В центре стоит стол, за ним сидят Рома, Сергей, Миша и Платон. Инга суетится вокруг, приносит закуски, периодически присаживается выпить. Рома с Сергеем еще как-то пытаются вести беседу, Платон с Мишей уже в основном молчат.

ИНГА

(открывая банку соленых огурцов, с симпатией)

А вам, мальчики, много не надо.

Не то, что местным.

СЕРГЕЙ

Мы люди вообще простые в обращении

и неприхотливые.

ИНГА

Ну зато с вами весело.

А то тут скукота одна.

Расскажите еще чего-нибудь.

Разливает водку: Сергею, Роме, себе, смотрит на притомившихся Мишу и Платона. Те смотрят в одну точку где-то под столом.

ИНГА

Эээ! Пить будет хто?

Хихикает и треплет Платона за плечо. Платон дергается и резко придвигается к столу, безумным взглядом впериваясь в бутылку в руке Инги.