Читать книгу 365. Сказки антарктических писателей - Модест Казус - Страница 77

Жил в роскошном особняке один богатей. А богатеем он сделался, потому что держал в сибирях алмазную трубку и нефтяную губку, и с оных имел доходы. На доходы покупал краски, кисти и холсты, ибо от скуки хотел художником стать. И стал бы, но жена всё твердила, мол, по миру пойдём с такими намерениями. Смурнел богатей, слыша такие пророчества, поднимался на веранду стеклянную и рисовал. Рисовал по три медведя, по три черепахи, по три банана.

И мечтал сбежать в Париж.

Возле роскошного особняка, в маленьком подвальчике обитал дворник-нищеброд, который каждое утро подметал хозяйские садовые дорожки, а в остальное время сиживал в подвале, малюя картины углём на дерюжках. То десять прекрасных дам нарисует, а то и и пятнадцать голых баб намалюет. Но скучно было жить ему дворником – хотел он богатеем стать. И стал бы, но жена твердила, мол, нечего менять дары природные на яхонты нечистотные.

Так и жили художники, завидуя друг дружке, но никогда в этом не признаваясь. Выйдет частенько богатей из дому, застанет дворника и давай его журить:

– Не далёк, братец, день, когда околеешь ты из-за принципов своих. Кто же тогда будет картины вместо тебя писать?

– Ой-ой-ой! Это кто мне такие слова говорит?! – подбоченясь, возражал дворник – Тебе, поди, за пузом своим холста не видать!

– А вот сквозь твоё пузо холст очень хорошо видать. Гляди-ка, всё просвечивает.

– Ты это брось, а то не погляжу, что ты барин, а я татарин. Вот огрею по спине метлою!

– А давай-ка устроим биеналю! – говорит примирительно богач – Позовём толмачей, а те уж растолкуют об том, насколько благотворно действуют атмосферы обитания на творчества наши.

Дворник согласился. Открыли, значит, во флигеле биеналю, картины развесили, а сами по углам расселись, друг на друга искоса поглядывают, хитровато улыбаются, дескать, сейчас кого-то под орех.

Явился на биеналю профессиональный критикан-кретиникан, плюгавый, уши врастопырку, нос торчком, а палец крючком. Всюду пальцем кривым тычет и гаденько так талдычит:

– Это что же за новоиспеченный Вангог, Гог и Магог? – спрашивает критикан у художников, указывая на полотна богатея – Копейки за душою у горемыки нет, а всё в рисовальщики метит. Лучше б шёл на заводы к печам мартеновским чугун во благо родины лить!

Затем принялся тыкать в полотна дворницкие:

– Ишь ты! А от этой мазни за километру чую подвохи негоцианта-пройдохи! По всему видно, что миллионщик с жиру бесится. Культурки захотелось, ага. Око, понимаешь, и дух заговорили, ага. Такие маляки любое чадо несмышлённое в детском саду напырскает из чернильницы.

Переглянулись художники да как набросятся на критикана. И давай того лупить по всем доступным и недоступным местам, приговаривая:

– На, хлыщ! Получи! Будет тебе и око! Будет тебе и дух!

Так бедолагу отмутузили, что из него и вправду чуть дух вон не вышел и око едва не выпало. Потом стряхнули пыль со штанов, пнули напоследок мешковатого критикана и, обнявшись, отправились в ресторацию глушить французский коньяк с воблой во славу высокого искусства.