Читать книгу Дениска и её любовь. Повесть о потерянной любви - Модест Майский - Страница 7

Если бы она училась в школе, то была бы в десятом классе, Юра быстро это сообразил, и вспоминал теперь все свои школьные истории и приключения, которые произошли с ним и с его учителями.

– У нас в школе был учитель языка и литературы, – говорил Юра, провожая домой её по белой от снега улице. – Так он был ненормальным, честное слово. Как таких учителей в школе только держат? Ему лечиться нужно в дурдоме, а он у нас предметы вёл. Что только мы на его уроках не вытворяли. С ума сходили, как могли. Звали его Павел Давидович. Первое знакомство с ним было таким. Когда он впервые вошёл в наш 7 «Г» знаменитый класс, который гремел на всю школу своим поведением, на доске большими буквами было написано: «Пал Дыч, гони магарыч!» Я даже помню, кто это сделал – Маринка Пархомова. Та ещё была девица…

Юра немного помолчал, вспомнив Маринку, свою одноклассницу, высокую шатенку.

– Павел Давидович такой только входит в класс, идёт к столу учителя и, не глядя на доску по привычке по работе с другими классами, командует: «Дежурный, убрать!»

После этого пошло поехало. И с палкой он за ребятами гонялся, и дрался, и дули они ему крутили, и корзины с мусором в него бросали. У этого учителя был сын Вася Ча-Ча. Это кличка такая у него была. Потому что он ходил по улице и всё время приговаривал: «А ча-ча, а ча-ча». Это фраза с какого-то мультика, не помню уже какого. Так тот вообще был полный кретин. Причём любил подраться, цеплялся ко всем, когда за его спиной пацаны были старшие, и могли его защитить. Я помню, что он ко мне приставал и требовал 20 копеек, когда я ещё был мелким и в центр города ездил в ЦУМ на старом переполненном людьми «Пазике», а Вася находился возле магазина с ребятами.

– У нас в школе в деревне мальчишки тоже над учителями издевались, – сказала она. – Не понимаю, что тут хорошего может быть.

– А наш класс очень дружным был. Мы единственные в школе, кто справлял выпускные вечера после 8 и 10 классов, а ещё собирались и проводили вечера или огоньки на 7 ноября, Новый год, 8 Марта.

Юра помолчал, отдавшись своим мыслям, и тут же перевёл разговор на другую тему.

– А, знаешь, почему я в индустриальный институт пошёл учиться, у меня призвание работать педагогом проявилось, когда мне ещё было 18 лет, – вспомнил очередную историю Юра, которая действительно с ним однажды приключилась. – Я тогда впервые провёл несколько уроков в школе в младших классах, вернее в 4 «А».

– Как это? – поинтересовалась девушка, и недоверчиво посмотрела на него. Она решила, что он шутит, или сочиняет.

– А было это так, – нашёлся Юра. – Мы с ребятами, с друзьями, никогда не отказывались подработать. Хотя деньги у каждого из нас были всегда – мы получали стипендию по 10 рублей в месяц и еще за питание по 16—18 рэ в месяц за то, что не завтракали и не ужинали, когда я учился в строительном училище, куда поступил после окончания 8 класса школы. Мы ходили на станцию и разгружали вагоны с гравием. Работа, правда, тяжёлая. Делали это обычно по ночам. Конечно, уставали, зато всегда были с деньгами. У родителей не просили. На кино, вино, сигареты деньги всегда были. Тогда, помню, каждый из нас получил за разгрузку вагона по 24 рубля, и мы пошли в кафе, где сидели часа два или три. Хорошо выпили: бутылку коньяка и две бутылки водки, да и закусили тоже. На второе подали пюре с курицей, салаты, но мы всё равно набрались хорошо. Друзья мои домой пошли, сильно пошатываясь, как порядочные белые люди, отдыхать, ну а меня на приключения потянуло. Не знаю, что мне в голову взбрело. Хотя я всегда был заводным, стоило только начать, и меня тянуло на приключения. В общем, я шёл домой мимо школы, в которой учился раньше, а на тот момент я был на последнем курсе училища, почти выпускник, и решил зайти брату булочку купить в буфете. Решил, что он голодный. Ничего лучшего не придумал. Представляешь? И что ты думаешь? Зашёл. Купил булочку в буфете. Дождался перемены. Ученики, вся мелкотня, мальчики, девочки в школьной форме выпорхнули из своих классов. В один миг школьный коридор наполнился гомоном и беготнёй детей. Я нашёл среди них брата и с этой булочкой за 8 копеек к нему, хотел же отдать. А он как увидел меня, и ну бежать по коридору и лавировать между учеников, которых было вокруг много, перемена же, чтобы я его не поймал. Он, наверное, решил, что я хочу по шее ему дать за что-то, а потому в школу пришёл. А может и правда провинился чем-то передо мной тогда, я не помню. Я бегу за ним и кричу: «Стой, баран, возьми булочку». Но он не слушает. В класс забежал, спрятался под парту. Я за ним, хотел его оттуда вытащить за ухо. А в классе учитель находился, молодая женщина. «Что вам нужно?» – спрашивает. Я хотел ей объяснить, что хочу булочку брату дать, а сам лыка не вяжу. В общем, посмотрела она на меня и сказала, чтобы я домой шёл, по-хорошему, пока неприятностей не отгрёб, и милиция за мной не приехала. Я сообразил, что спорить бесполезно, и ушёл из класса. Взять бы да послушаться её и вообще со школы уйти, так нет. Стою я в коридоре школы на первом этаже, где четвертые классы занимаются. Думаю, на следующей перемене я эту булочку брату отдам, когда он из класса выйдет. Как вдруг слышу, класс один шумит. Везде тихо, идут уроки, а эти орут. Заглянул я в этот кабинет, а там, оказывается, учителя нет. Не знаю, что на меня нашло, но я прошёл к столу учителя, назвал себя по имени отчеству, сказал, что я новый преподаватель и буду вести у них урок. Они не слушают. Тогда я так хорошенько рявкнул на них, и спросил, кто дежурный? Встала из-за парты девочка с милым личиком в белом фартуке и с золотистыми косичками. А я приказал ей собрать у всех ребят дневники и положить передо мной на стол, что она и сделала, и добавил, что сейчас буду ставить двойки, и класс после этого успокоился и притих.

Потом я спросил, есть ли у них учебники для чтения, что им задали на дом, а после этого вызывал по одному ученику к доске и они возле моего стола учителя читали какой-то рассказ. А я с важным видом его превосходительства сидел на стуле со спинкой за учительским столом и пыхтел сигаретой «Космос», причём бычки бросал в угол возле дверей выхода из класса. Докуривал сигарету до конца, до фильтра, от неё прикуривал другую, а бычок швырял в угол. Я бы им и оценок наставил, но не было журнала. Девочку послал за ним в учительскую, но она почему-то его не принесла. Не помню причину. Не нашла, или ей его не дали.

Когда прозвенел звонок на перемену, я опять пошёл искать брата, а он опять от меня бегал по школьному коридору, а я пытался его поймать, но не догнал. Снова прозвенел звонок на урок, и снова тот же 4 «А» класс оказался без учителя. Тогда я опять взялся за дело. Опять собрал у всех дневники и дети по одному читали мне какой-то рассказ, а я сидел за столом и пыхтел сигаретой. Но на этот раз я учительствовал недолго, примерно пол урока.

Юра замолчал и посмотрел на девушку, стараясь определить, какое впечатление произвёл на неё его рассказ. А ей было интересно, чем же закончилась эта история.

– А что потом было? – поинтересовалась она, глядя ему в глаза.

– А что потом… – Юра немного помолчал, собираясь с мыслями, вспоминая те события. – Сначала в класс заглянула пожилая техничка со шваброй с грязной серой тряпкой и никелированным ведром, и сильно удивилась, увидев меня с сигаретой в зубах, после чего спросила, что я тут делаю. Я ей сказал, что учитель и веду урок, а ещё, чтобы она закрыла дверь с той стороны и не мешала работать. Она и правда ушла, а минут через 5 или 10 появился на пороге завуч Игорь Иванович крепкий такой мужичок да молодой физрук с ним. Я их помнил ещё по своей учёбе в этой школе, они нас били кулаками постоянно под дых да шлёпали по затылку за всякие проступки, в том числе за курение в мужском туалете. Вдвоём они взяли меня под руки и вынесли вместе со стулом сначала из класса, а потом выгнали и со школы, сказали, чтобы я больше тут не появлялся…

Юра не стал рассказывать ей всю правду. А на самом деле всё было гораздо серьёзнее. Педагоги завели Юру в подсобное помещение и хотели почесать на худеньком невысоком мальчишке, каким Юра тогда был, свои кулаки, а потом и вызвать милицию, чтобы сдать его наряду. Те бы его проучили. Отвезли в КПЗ. Дали по почкам, как водится, для профилактики, чтобы смирным был. А потом бы штраф выписали за хулиганство. Это в лучшем случае. Но Юра не стал ждать развязки и взмолился к педагогам, чтобы они его не трогали и отпустили, пообещал пойти домой, рассказал, что учится в училище, а в школу пришёл к брату, дети шумели вот он и заглянул на шум и их успокоил вместо учителя.

– Да он пьяный, лыка не вяжет, от него несёт как от бражной бочки, – воскликнул физрук. – Давай дадим по шее да отпустим, пусть идёт отсюда на все четыре стороны.

После этого педагоги вывели его из здания школы, и физрук так толкнул парня в шею с широкого крыльца со ступеньками, что он чуть носом не зарылся в землю, а как-то всё же устоял, и сбежал по ступеням на полусогнутых ватных ногах, согнувшись в дугу, головой вперёд, хватая руками воздух. Юре сильно повезло, что он не упал и не расшибся, ничего себе не поломал и не разбил в кровь, а ещё что ступенек было на крыльце несколько штук.

После этого Юра немного посидел в одиночестве возле школы на новенькой голубой лавочке, недалеко от крыльца, переводил дух, собирался с мыслями. Педагоги повернулись и ушли по своим делам. Стояла середина сентября, и на улице было ещё тепло. Ярко светило осеннее солнце. Плыли по голубому небу рваные кучевые белые облака, каждое из которых походило на вещь либо животное. Неожиданно к Юрке присоединился весь класс, где он провёл два урока. Мальчики и девочки в школьной одежде – девочки в белых фартуках, а мальчики в тёмных костюмах или голубых рубашках и тёмных брюках с портфелями в руках высыпали из белых деревянных дверей школы и окружили Юру со всех сторон, как своего учителя – у детей опять не было очередного предмета. Ребята всё время толкались и старались оказаться поближе к Юрке. Они что-то говорили ему, перебивая друг друга, но он их не слушал. Между ними и Юрой за те два урока, что он у них провёл, возникли дружеские и доверительные отношения. Детям понравилось, что Юра себя с ними так привольно вёл и позволял им вести себя на уроке также.

– Что, опять нет урока? – спросил у детей, наконец, Юра.

– Да, – хором ответили они.

– А какого нет урока?

– Чтения.

Одна девочка в школьном белом фартуке и с алым бантом на голове добавила:

– После этого урока у нас будут ещё занятия – пятый последний урок. Приходила завуч, и сказала нам, чтобы мы не расходились, учитель придёт.

Тогда Юра сказал, не задумываясь о последствиях:

– Этот учитель – я. А поскольку мне надо домой, я вас всех тоже отпускаю домой. Можете идти. Урока сегодня не будет.

Юра подумал, что он хоть таким образом отплатит завучу и физруку за своё унижение. Мальчишки и девчонки громко заорали «ура» и дружно бросились с портфелями в руках со двора школы по домам. А за ними следом быстрой походкой отправился Юра. Он сообразил, что лучше быстрей делать отсюда с залитого солнечным светом и детским смехом и криками школьного двора ноги, пока его педагоги не поймали за шиворот и не сдали в милицию, где его приберут к рукам и научат уму-разуму.

Один из мальчиков из класса, в котором Юра провёл уроки, жил в том же многоэтажном доме, что Юра, только в другом подъезде. Он долго потом при случайных встречах на улице напоминал ему, как Юра провёл в его классе уроки.

– А ты почему решила стать учителем, да еще младших классов? – поинтересовался Юра у девушки, чтобы тоже втянуть её в разговор о школе.

– Нравится быть с детьми, возиться с ними, их учить, воспитывать, это же почётно и интересно, – был ответ. – Да и родители настояли, чтобы поступала в педучилище. А после него я вернусь домой, в свою деревню.

– Никуда не хочешь из неё уезжать, например, в большой город?

– Нет, не хочу, надо родителям помогать. В деревне знаешь сколько работы. А родители уже не молодые, им одним без меня будет тяжело.

– Да, конечно, родителям надо помогать, – согласился парень. – А вот я в деревню жить и работать не поеду ни за что, что я там не видел.