Читать книгу Пять пьес ни о чём - Моисей Василиади - Страница 3

Август месяц. Раннее утро. Большой южный двор, беседка, обвитая виноградной лозой. В центре – видавший виды и годы величавый стол из акации. За столом сидит глава семейства Филипп – невысокого роста, сухощавый мужчина в летах, по-деревенски – старик. Правда, не по-деревенски как-то одет – в хорошей белой рубашке. Что-то рисует на картонке. При появлении жены прячет картонку под стол. Надя с грохотом ставит сумку с продуктами на стол.

Надя. Чего сидим и блестим? Счастья ждём?

Филипп. Ну это, того… иди давай, делай свои дела.

Надя. Я-то делаю дела! Я токо и делаю дела! Свои, твои! Всё чё-то мои дела! Рынок, магазин, сельсовет! Всё мои!.. А твои?! С кролями поговорил и все дела! Сиднем сидеть – вот твои дела! Нарядился и сидит, как этот…!

Филипп. Ну чё ты… чё те надо от меня? Ну, оделся в чистое. Чё с утра, того…

Надя. И чё!?! Напьёшься, и чё будешь делать!? В виноградники побежишь!? Так их и нет боле! И чё делать!? На лиман топиться!? Так и его нет, грязь одна! Куда побежишь?! А-а-а! Ой! Это же ты подарок любимого сыночка напялил на себя! Всё надел? Плавки дарёные не забыл? Надо же… Какого…

Андрей (появляясь и садясь за стол). Мама-мама-мама, ну что ты так… Отцу сегодня семьдесят. Семьдесят лет. И пятьдесят из них ты его каждое утро… Зачем? Ему уже давно пора от всего этого отвыкать.

Уехав из дому, я поначалу, знаешь, даже скучал по этой утренней зарядке. Каждое утро здесь просыпался от того, что вы с петухом соревновались, кто кого. А покинув отчий дом… Извиняй, мать… Там у себя в Питере просыпался, и какая-то подозрительная тишина, странно так… Никто не кричит, ни мать, ни петух. И как-то даже тревожно становилось. Решил исправить положение… Женился на такой же, прости, шумной… Как в прошлое вернулся. Через пять лет оставил ей всё и ушёл. Покой, мать, великая штука… Извиняй.

Надя (повисла тяжёлая пауза. Надя – мужу). Лыбишься? Рад, что сынок с женой твоей и матерью своей так вот разговаривает! Ой как приятно! Ну я вам устрою день рождения (ушла и через мгновенье влетела обратно) Сынок! Слёзно прошу, езжай! Отпразднуете энти ваши, и езжай! Не надо! Не надо здесь свои порядки наводить, у нас свои! Вот какие имеем, они наши! (кланяется в пояс) Уж прости! (ушла и вернулась) Пожалей нас! Мать, брата. Болеет он, болеет! Не пил! Третий день пьёт! Понимаешь ты! Ты его болезнь! И эта!.. Святая ваша… шлюха! (убежала)

Филипп. Ну всё… век счастья не видать. Всё, когда так говорит, то всё… теперь весь день, того…

Андрей. Пап, да не боись. Впервой, что ли. Переживём… Через два дня уеду, всё наладится, и мир, и покой, всё будет… (пауза) С днём рождения, родной мой. С детства, с самого раннющего детства, и по сей день связан с тобой такой пуповиной, да ты таких пуповин в жизни своей не видел! (обнимает и целует) Вот наша мать твоей редкой терпимостью и человечностью пользуется. Чего ты реагируешь как первый год замужем. Ты чего! Наша мать так должна была закалить тебя. Заметь, на меня практически не наезжает.

Филипп. Жил бы здесь, получал бы свою пайку кажный день.

Андрей. И да, и нет. Ты получал и получаешь чаще, потому что реагируешь, страдаешь, винишься. Я это слышу лет ой-ей-ей сколько… Слова одни и мотивчик тот же… Побереги своё сердце… Ты от холестерина принимаешь?

Филипп. Ну…

Андрей. Чё ну? Таблетки, статины и… Все четыре пьёшь? Утром две и на ночь.

Филипп. Ну…

Андрей. Чего ну? Пьёшь – нет?

Филипп. Да они, того, застрявают в глотке…

Андрей. Понятно… Глотка, пап, не сердце… Водички поболе и пройдёт. А ты, того, и правда, не рано ли приоделся? Время сейчас…

Филипп (глядя на часы). Так, того… Это, значит, без семнадцати шестнадцать. Так мы же, того, вроде в пять, то бишь, семнадцать часов, собрались выходить? Зинаида Фёдоровна, того, ждать будет… Негоже. До города ещё, того, доехать надо. В парк там сходить, погулять, на пушку посмотреть… На месте ли, не спёрли…

Андрей. Да, па, да, па, да, па… Обязательно совершим все наши процедуры… традиционные. Давай вкатим чего-нибудь?

Филипп. Расстроился, чё ли? Ничё, ты, того… Я в подвал, того, за вином не могу. Ключи у ключницы.

Андрей. Какое вино, отвык я от вина. Как твои таблетки, в горле стоит. Там у меня в комнате целый арсенал, Светкина работа?

Филипп. А-то… Старалась, хлопотала… И мы с ней, того, сховали всё энто.

Андрей. Что будешь? Виски, коньяк?

Филипп. Я, того… Что ты, то я… А мать не того?..

Андрей. Плохо ты знаешь нашу мать, она теперь и глазу сюда не покажет. Полдня будет в обороне. Давай виски, окей?

Филипп (подняв руку). Ну, энто… Как отвечать-то?

Андрей. О! Уеs!

Филипп (с поднятой рукой). О-о-о, ес!

Андрей. Ну ты прямо ковбой!

Появляется Илья.

Илья. Чё бодяжим? О, батя уже готов. Скоко сейчас?

Филипп (та же процедура с расстёгиванием рукава рубашки, важно оттопырив руку, демонстрируя новые часы). Без пятнадцати этого, шестнадцать. По-столичному – пятнадцать сорок пять. Вот так. А ты чё, того, поцарапанный?

Илья. Да царапучая одна попалась. (Андрею) А ты, братан, чё квёлый? Я уж все свои дела переделал. И твои… Ха-ха-ха (долго смеётся) Чё ты такой? Не выспался?

Андрей. Не спится. Днем часик прихватил, ночами здесь преступление спать, сходил на лиман. Знаешь, на месте такая лунная дорожка… Такая, что чуть было не пошёл. Штаны уж было закатал. Всюду – шур-шур-шур, шелестит… Покойно так. Звёзды с кулак…

Илья. Какой седня день-то?

Филипп. Щас гляну… Первое августа, среда, это точняк (показывает часы). Во.

Илья. Батя! Рубаха, часы, всё новьё! А плавки надел, у тебя их штук тридцать ненадёванных? Андрюх, в этом годе какие ему приволок? В горошек? (ржёт) Батя, жениться надо в новом исподнем, любая сразу даст.

Филипп. Во чё мелит…

Андрей. Мать, по-моему, не планировала его женить. Надо бы спросить?

Илья (едко хихикнул). Хе-хе-хе. Вот ты, Андрюха, и спроси, а мы посмотрим!

Филипп. Дались вам эти плавки. Завтра их все, того, сожгу. Чё ты все орёшь? Вы сегодня накличете… (смотрит на часы) Мы сёдни пойдём аль как?

Илья (смеётся). Заторопился. Не бойсь! Невесты подождут.

Филипп. Тьфу ты… Тише ори, счас она, того… Чё такой шебутной сёдни?

Андрей. Илюш, а что сегодня за день?

Илья. Чё? А чё, должен помнить? Среда, вот. А-а-а-а, е… нать!.. Батя, это ты ж сегодня… Так мы ж вчера типа, того, пили. За родился… Ну и чё вы развели здесь с утра. Ну родился и родился. У нас кроме тебя, Андрюха, никто и не помнит, кто когда родился. На хрена тебе эти концерты с рождениями и ресторанами? Чё помнить? Батя, ну типа да, поздравляю… Бать, ты того, сходил бы к Пашке, мне надо типа потолковать с Андрюхой.

Филипп. Я-то могу и к Пашке, и к энтой… а идтить сёдни пойдём, аль как? (ушёл бормоча)

Илья. Ну чё?

Андрей. Ты про что?

Илья. А ты как бы ничё, да? Типа не понимаешь?

Андрей. Илюш, ты и вчера чего-то хотел от меня, просил, пугал. В чём вопрос?

Илья (зло наезжая). Чё ты ездишь? Чё ездишь сюды? Придумал хренотень с энтими… рождениями. Какие у нас рождения? На хрена нам это.

Андрей. Ну, ты не можешь мне запретить ездить к родителям. Я в твои хоромы и не захожу. И потом это мне решать – праздновать отцовское день рождение или нет. Ему это в радость, да и мне в удовольствие приезжать домой и видеться с родственниками… Некоторыми. Если ты об этом, так я тебе не помеха ни в чём. Ездил десять лет назад почти каждый год, теперь в три года раз и опять – на тебе, не угодил…

Илья. Ох какой ты. Прямо ужик такой… Всё ты понимашь, чё да как… Слов других боле не буду говорить. Скажу тока одну… Теперя можно не ездить! Всё теперь, поздно! Поздно! (орёт) Батя!.. Давай, того, отметим энто дело!

Рубаха у тебя… Так свадьба когда? Сёдня?

Филипп. Я энто, того, у кроля нашего, у Пашки спрашиваю: в кого они такие, всё орут и орут… Он говорит: в корову. Была, говорит, у вас корова такая, Марта. Помнишь, Андрюх? Однорогая. Стоит посреди двора и орёт. Мать на неё, а Марта на мать… Сейчас мать прибежит, устроит тебе и свадьбу, и поминки…

Илья. О-о-о. Это да. Мать, да. Мать может… Так похмеляться будем или чё?

Андрей. Я счас. Вы за матерью следите. Если что, свистите.

Филипп. А чё свистеть?

Илья. Похоронный марш. Мотивчик знаешь?

Филипп. Типун тебе на язык. Чё ты такой-то?

Андрей (появляясь). Посуда где?

Филипп (разгребая ветошь). Тута, с утра захоронена.

(Илья быстро разливает)

Илья. Это, батя, с днём рождения тебя, чё ли… Здоровья и того…

Филипп. Да ладно тебе, не шуми. Энто чё там дальше говорят, забыл… Здоровья и того… как…

Илья. Ну типа счастья и… (смеётся) Ой, охренеть. Селянину счастья. Усраться можно… Это, батя, поздравление для городских и этих… олигархов. Для селян ещё не придумали.

Филипп. Не, а чё там дальше… Раньше помнил… А-а-а, вот – долгих лет жизни. Вот, да… Брежнев, бывало, так говорил – долгих лет жизни. Гляди, толково, это правильно.

Илья. Ой, бл… Ладно, долгих лет тебе жизни с Надеждой Петровной (ржёт)

Филипп. Вот-вот-вот… Ентим живёшь, ентим и того… Будем. Тихо чокайтесь, мать этот звук за версту чует. Давайте тихонечко, вот так. Ну, поехали…

Входит Светлана, останавливается, уперев руки в боки.

Светлана. Художник Репин! Отец натаскивает отпрысков, как правильно возлиять… Да глотайте уж! Здоровы были. Привет, братец (подойдя к Андрею и взяв за плечи, долго смотрит в глаза)

Андрей. Привет, сестрёнка (обнялись).

Света. Налейте мне три капли. Чё там, вискарь? Илюха! Налей, говорю! Не жмись!

Илья. Чё орёшь! Мать услышит (наливает).

Света. Кто тебя так? Мало. С удовольствием бы добавила. У-у-у… (угрожающе, провела рукой по лицу Ильи). Не услышит мать, ушла к бабке Софье! Чё, мать с утра своё отработала? Разборки были, а? Ну, братец, с приехалом!

Андрей. Спасибо. И всё?

Света. А чё ещё! Ну ещё раз с приехалом! (смеётся и выпивает) А чё без закуси сидите? Батя, чё мамка такая? Ругалась, чё ли? Ба! Батя, в какой ты рубахе… Это же (встала и, подойдя сзади, залезла под воротник) Ё-моё! Это же Армани! Тыщи четыре-пять стоит! Батя, ты чё! Женихаться собрался!

Филипп. Всё орут и орут, сейчас накличут… Надо рубаху сымать, житья не дадут (стал расстёгивать рубашку).

Света. Не смей! Красота какая. Ты прямо как с журналу…

Илья (наливает всем, протягивая стакан Светлане). На, держи. Может, чё скажешь?

Света. Да я уж дважды сказала, вы чё!? Могу ещё. В общем… Ой, ё-моё!.. Андрюха, ты, он же… вашу маму!..

Илья. И твою, тем же..

Света. Батя, ну давай, с этим… Сказали бы, засранцы! С твоим днём рождения! Желаю тебе здоровья и процветания в бизнесе! (смеётся) Чё мелю!.. Это я у себя в кабаке такое гостям впариваю. Здоровья тебе, мой дорогой батяня! А, знаешь, что самое главное? М-м-м? Без тебя не было бы нас?! (ржёт) Вы чё так смотрите? Это типа шутка…

Андрей. Да мы поняли, садись, рассказывай.

Света. Илюх, ты, того, давай сгоняй в холодильник, там сырку, колбаски… Вы чё, я так не могу, я же не завтракала ещё, а вы чё? Чё сидишь! Давай! Яиц там десяток брось на сковороду.

Илья (вставая). Чё разоралась! Сама давай.

Света. Чего! Кто тут старшой! Давай, ноги в руки! Я по брату соскучилась… Илюш! Кредита на хрен лишу! (Илья нехотя пошёл)

(Андрею) Чё ты такой? Чё стоишь! Садись давай!

Филипп. Вот чё за дом, орут и ржут, в конюшне сельской тише. Светка, чего вы все орёте. Он вот пред тобой. Что за порода такая… И, правда, коровья какая-то порода…

Света. Батя, иди ты!.. Илюшке помоги, с закусью, а то у него руки крюки. Давай сходи…

Филипп (вставая). Да вот прямо… Всё бросил и пошёл, как же… (ушёл)

Света (долго, пытливо, смотрит на Андрея). Тебя сколько не было? Три? Аль боле?

Андрей. Да, три… Три года. Чего выглядеть-то хочешь? Со мной всё в порядке, и мамке так передай. Это она тебя подослала, колись?

Света. Было такое, позвонила. Волнуется за тебя. Говорит, бузили, кричали вчера… Илья, говорит, плохой, злой уж который день. Андрюха, говорит, глаза от меня прячет, вижу, плохо ему… Тебе плохо, братишка?

Андрей. Вот больше нет у вас занятий, как меня разглядывать и пытать.

Света. А ты это, наше всё… С самого детства, самый-пресамый… Смотрите – Андрюша! Что Андрюша сказал, что Андрюша сделал, куда пошёл. Это Андрюша пёрнул (ржёт). Самый-самый… Бабка София, та вообще глаголит – Андрюха был бы здесь, село было бы. И то было бы, и другое, и куры бы не гадили! (ржёт) Бабка долго живёт, знает много. Приезжай! Гостиницу подарю. Одну! (ржёт) У меня теперя их две, понял! Серьёзно! Завтра перепишу! Давай! И не только бабка София, многие проявляют интерес…

Андрей. Это ты о ком? О Зинаиде, что ли? Вот далась тебе эта старая заезженная история…

Света (замахнувшись). Как дала бы! Заезженная! Кто заезженная!? Зинка!?.. Гадость и гавно – это не про неё, понял! Это к ней не липнет, не старайся! Она… она… да если б я была мужиком, а не казачкой долбанной, я бы…

А сам то!? Сколько лет в ресторан её зовёшь!? (злорадно смеётся) А чего ей сам не звонишь? Бздишь? Правильно делаешь. Она здесь, через три дома, сходил бы и позвал сам… куда надо.

Андрей. Как здесь? В отцовском доме, что ли?

Света. Да уж третий год… Отца её инсульт… того, она и выхаживает его. Тётка ей помогает. Довожу до сведенья. Зинаида Фёдоровна работает шеф-поваром в моём кабаке. Года два уже. Таких поваров поискать надо, весь город у меня кормится. И всё она – Зинка. Два дня, как отгул взяла, что-то там с отцом… или готовится к ресторану! (ржёт). Праздник национальный, е… нать! Андрюша приехал!.. Знаешь, чё я ей недавно сказала?! Сказать?

Андрей. Хочешь – скажи, не хочешь – не говори.

Света. Ох, етишь-ты разъетишь! Понтовые мы какие! Выдержанные! (пауза) А сказала я ей: пошли ты его… в другу область! А можно и дальше… Да! Да! Специально работать к себе позвала! Чтоб тебя, урода, помирить с ней! Так я раз в день прибегаю поглядеть, на неё порадоваться, что такие бабы ещё есть!.. Вы чё, в этот отстой, в «Жемчужину» пойдёте? Давайте ко мне, у меня фирма, и в город переться не надо. Хотя, того, многолетняя традиция… Сходи к ней, давай… Помоги ей, и себе помоги… Я чё, не вижу… Сколько лет ты один кукуешь? Лет пятнадцать?

Андрей. Ну да, около того…

Света. Нравится одному-то?

Андрей. Сойдёт…

Света. Лет двадцать вы в эту «Жемчужину» ходите?

Андрей. В те времена лучший ресторан в городе был. Пятьдесят отцу было.

Света. Ну да. Ещё и Илюху берёшь, типа для отмазки. Мол, это им надо. И обязательная развлекуха – Зинка. Да? А чего так? Не стыдно родственникам шлюху подсовывать? Так ты её тогда приложил? Знаем, слышали! И не я одна…

Андрей (спокойно). Чего-то от меня все хотят, и никак не пойму чего. Ты хочешь, чтоб я изменил своё отношение к ней? Хочешь, чтоб я покаялся? Только в чём мне каяться?.. Хочешь, чтоб я её в ресторан, как ты говоришь «для развлекухи» не приглашал? Могу, всё это я могу… Только покаяться не смогу… Она сама мне в лицо, причём без горечи и нервоза, сказала, что переспала с тем… А потом добавила: и с тем… Дальше я слушать не стал, заткнул её в достаточно грубой форме (о чём до сих пор сильно жалею. Я про форму). Всё. А ресторанная история случайная. А может, не знаю… В общем, встретили её в ресторане, когда праздновали отцовское пятидесятилетие, пригласили к столику. Танцевали, пригласила потанцевать отца, Илюху, меня. Смеялись, шутили… Я диву давался – будто ничего и не было. Лучший вечер в жизни, по версии отца. Решили и постановили – делать это каждый год, первого августа, вот такой компанией. Но получается раз в два-три года, каждый год мне сложно. Вчера по просьбе отца попросил Илью позвонить ей, позвать на традиционную встречу. Чего ещё? Хочешь помирить нас? Мы не ругались. Что ещё?

Света. И Илюха сказал, что она согласилась?

Андрей. Вроде да, а что не так? Что-то с Илюхой?

Света. А ты типа не знал, что он все эти годы достаёт её, и как… Знал ведь?

Андрей. Знал. Видел… И что? Он вольный казак. А она…

Света. Мудак он, а не казак. Бычара. Ни одну тёлку не пропустит. Узнаю, что обидел её, убью погань.

Андрей. Почему обидел? Может, у них взаимно.

Света (замахнувшись). Врезать или на потом отложить?! Это же Зинка! Может – не может! Не может она херни сотворить! Потому что, Андрюх, это же Зинка… Слышишь, Зинка!.. Которая с первого класса по пятам за тобой ходила… Андрюш, ты умный мужик, душевный, а вот ни хрена в бабах не сечёшь. Она же на себя наговорила, что у неё с Коляном, другом твоим, и с этим кугутом хуторским, было. А чё ты у них не спросил? У друзей своих? Нельзя? Мужик! А её шлюхой так, что вся улица слышала, можно?.. Она наговорила на себя, чтобы не держать тебя здесь. Ей восемнадцать всего было, Андрюш, восемнадцать, а ты такой понтовый из Питера: как вы тут живёте, срань кругом, да я здесь дышать не могу… А мы, раззявив рты, кушали. Да-да-да, и не одну ночь. Мы же все пять лет, всё лето за столом беседы вели, когда ты приезжал на каникулы. Говорил ты, а мы слушали. И диву давались. Вона чё есть!.. Ты был для нас… Ты же домой приезжал и сразу к ней… Я-то это видела, да и всё село видело, и… Я от радости задыхалась, глядючи на вас. Так, что про себя на хрен навсегда забыла!.. Зинка, Зинка, дура, решила, что она со своей этой приставучестью помеха тебе, вот эту хрень тебе и залепила. Я год тому назад об этом узнала, даже приехать хотела к тебе в Питер. С сюрпризом! Чего-то мы в кабаке у меня праздновали, покушали крепко, я и выпытала у неё. Всегда знала, всегда, что-то не то!.. Ей тридцать восьмой, дуре, а она всё в девках… Да и херня всё это – девка, не девка… Прости, братишка, у меня, старой дуры, такая везуха. У меня такая подруга… Ты, братец, просрал такое… За это, мать—перемать, в тюрьму надо сажать!

Матюшком мне нельзя! Бизнесвумен я! Да и с дядькой слово дали бабке Софии – не материться. Всю жизнь матерились, и вот два месяца как махры-хреновые. Вместо б… бррр. Оп-ро-сто-во-ло-сит-ся! Ну ты понял, какое должно быть слово… Чё смотришь? Нравлюсь?

Андрей (целует). Всегда и во всём… Всё тебе идёт.

Света. Поняла, кому всё к лицу. Варька рассказывает тебе о Зинке? Вижу, рассказывает. Они каждое лето не разлей вода. Ты молоток, что сюда её сызмальства привозишь. О тебе Варька мне рассказала, но только мне.

Андрей. Ну, она много чего рассказывает. И правда хорошо, что она здесь часто бывает. Очень хорошо. Спасибо тебе… Через неделю будет. Ну вот, живу, и правильно, что один… В смысле, с Варькой одни. Это нам трудно далось… А ещё одну женщину, другую – шумную, тихую, нежную, любую – я бы не осилил.

Света (ржёт). Вот оно. Отрок, истинно глаголешь! Как наш дядька Кирьяк говорит. И я такая же. Никого, никогда на дух не нужно. Но ты не поэтому один. Из-за паскудника этого, из-за Ильи… Не пи… не пиши мне писем, брат! Ты, брат, совершаешь самую большую гнусь в своей жизни.

Андрей. Дядька что-то не показывается. Не хворает?

Света. Ты чё! Меня бздит, потому и не кажется! Я его главный спонсор и, что для него гаже – главный надзиратель! (ржёт) Тьфу-тьфу-тьфу, не поминай. Сразу появляется, как этот, как его… ну этот из ступки?

Андрей. Ой, да там много разных в этой ступке-то.

Света (ржёт). Хорошо шутишь, хвалю, не разучился. Обожаю шутников-шухарей! Вот если б кто со мной так шутканул, сразу бы трусы кружевные ему подарила (ржёт). За Варьку-дочь – отдельное спасибо. Из лучших, коллекционных наших людей. Такой коктейль тебя и бати, и, как ни странно, Зинки… Вкусный, бррр!.. (ржёт)

Варька не из болтливых, это я клешнями из неё вытягивала… Что? Часто накатывает?

Андрей. Нет… Раз в году, осенью, на недельку так.

Света. У-у-у… Это… и как давно?

Андрей. Лет семь, но ощутимо где-то года три. Да, так где-то… Ты, это…

Света (гневно шипя). Мне надо знать, понял? Это как у деда, да? Убегаешь или ещё нет?

Андрей. Чтоб так, нет. Но порывался, это было. Но терплю. И подвываю… слегка. Второй год в больницу ложусь по осени на недельку. Проколюсь… (смеётся) чё ты смотришь?

Света. О как смешно, так смешно… Чуяла, и не одна я. В прошлый твой приезд глаза стал прятать от мамки, от меня. Помнишь? Мамка сразу за рентгеном – бабку Софию позвала…

Андрей. Просканировала до пят…

Света. Ты чё! Бабка уникум, видит как это… Эмерте. Мы у неё постоянные клиенты, я, Зинка, мамка. Народу прорва, но пришлых не принимает, только своих. Говорит, кого знаю – тому помогу. Чё сказала тогда?

Андрей. Сейчас вспомню… А, вспомнил. Сказала – будь здоров (смеётся).

Света (замахнувшись). Дурак ты, б…! Бррр. Я серьёзно!

Андрей. Ну про что ты спрашиваешь, Свет? Про это никто ничего не знает. Никто. Про то, что в ней, в голове.

Света. Верно глаголишь. Про жопу не могут разобраться, а уж про энто… (ржёт)

Андрей. Не говори. Спасибо, сестрёнка. Малоприятная штука, но не смертельная. Будем жить и радоваться жизни, обещаю торжественно.

Света. Хорошо. Смотри, гад! Обещание дал! (обнимает) Убью гада!

Андрей. Я, это… сам хотел поговорить с тобой. Психолог настоял, чтобы я про это больше узнал, выговаривался. Ну, про то, как у деда это протекало. Психолог… Поняла? У меня теперь свой психолог, и он говорит, чтоб я, того, не боялся про это говорить и интересоваться. Сам помню мало. Но вой до сих пор помню, даже слышу иногда. В классе первом, втором у бабы Мани нашей спросил: А что это, кто это там воет? Волки, говорит, ночами бродят. Не ходи ночью со двора, не смей.

Света. И мне эту же бодягу впаривала. Я-то своими глазами видела, и не раз, как он из двора убегал. Как зверь какой-то. Так нагнется, рот себе заткнет. Знаешь, так страшно было. Улица наша тогда последней была, дальше виноградники и поля. Хоть тут ему везуха, было куда бежать. Я так плакала, когда слышала это, за него просто убивалась, что дед, мой дед так вот… уфф… Всё время теперь, ети его, об этом думаю. Ух, просто сдыхаю, когда мои страдают. И глаза вот твои. Тебе его глаза, и не только глаза, достались вот.

Андрей. Ты же с отцом и с дядькой Костей была, когда нашли его?

Света. В который раз ты меня про это пытаешь! Говорю тебе, я им слово дала – про это никому, никогда!

Андрей. Не кричи. Народ сбежится. Дядька помер, отец поймёт. Ты же мне помочь хочешь. Давай помогай. Мне надо, так давай расскажи, может, что сгодится…

Света (шипит). Врезать?! Чё сгодится!? Чё мелешь?!

Андрей (наливая ей и себе). Свет, а Свет… Свет мой солнышко, скажи, да всю правду расскажи…

Света (рыдая). Бууу! Бууу! За что?! За что!? За что б… така?!.. Что за бляха! Налей, ети его (то ли плачет, то ли смеётся, затем выпили). Батя с Илюхой припухли там. Да знают-знают они, что к тебе эта дедовская зараза пристала. Мать им разболтала… Ох, Андрюха, Андрюха… (большая пауза) Он таку себе нору в скирде сделал, ноги наружу торчали, и сено вокруг всё в кровище, и в руке разжатой… пальцы такие, бело-сизые… серп лежал. Серпы эти видеть, потом не могла, собрала и в колодец всё побросала… Я керосинку держала, а батя с дядькой тащили его из дыры. И дальше не помню, скапустилась, в телеге пришла в себя, и он, накрытый мешком, рядом… Надо, Андрюха, к хорошим врачам за границу. Слушай и не перебивай! Мы с Варькой в интернете нашли клинику в Швейцарии. Всё, всё, не пыли! Денег у меня навалом. Хочешь знать сколько? С девяносто третьего года, стало быть, это, за девять лет, заработала бывший секретарь парткома села Раздольное до хрена и больше! (перешла на шёпот) Семнадцать миллионов… Кого? Евро. Как? А так! Бизнес расширяла и укрупняла. В трёх районах бизнес, не токмо здесь. Сечёшь, какого размаха я деятель? Всех покупаю и продаю. Остохерело это паскудство, чё творится. Попомни, всему этому скоро пипец, и какой! Но я всё ради одного. Проект века хочу осуществить!.. С дядькой поделилась, говорит, дело стоящее. В танец пустился, блудить обещал бросить. Я воспрепятствовала. Говорю, зачахнешь, блуди на здоровье! Семьдесят восьмой год, по курортницам токмо так, молодые не угонятся.

Хочу… Даже не «хочу», а уже начало положено… Снесу эти две пришлые, кугутские улицы, которые за тридцать лет выросли перед нашим домом – верну землю и насажаю десять гектаров саженцев винограда, как раньше… Сорок восемь домов снесу к …бениной маме. Представляешь, какой кураж?! Хозяева этих домов не наш народ, пришлые. Большинство уболтала, новые их дома с видом на море и земля там, та самая для их нужд. Помнишь у верхнего хутора третье отделение совхоза? Лесополосу? Красоту эту охрененную выкорчевали. Лесополоса – два км акации, помнишь? Пятидесятилетние деревья! Месяц сносили. Подъезжала, смотрела, наревусь как… брррр!

Андрей. Я на велике сено туда косить ездил много годов… Там отменные поля суданки были, а тюльпаны в мае, помнишь, какие?..

Света. Всё! Теперь ни акации, ни тюльпанов, ни полей. Пустыня, мать её. Голова от всего этого взрывается. Налей немножко (выпила). И я, тварь подколодная, купила пятьдесят участков, два лимона за десять соток, это… сто лимонов. Чтоб за такую цену купить надо такую взятку отвалить… Впервой такую. Ужас как оборзели! Хозяев более двадцати уже и проекты себе выбрали. Всё это мне выйдет в десять лимонов (шёпотом) евро, максимум. Петрика этим занимается. Хочешь этим руководить? Хочь завтра начинай? Чё тебя там в Питере держит? Водоканал! Давай… Мне, знаешь, какая радость будет… Порадуй меня, братишка?

Андрей. Давай попозже об этом поговорим. Зуд у меня, должен сказать, появился, это точно.

Света. Вот! Е… нать! Как я! А! Батя, дядька, мамка, баба София всё тоскует по тем временам. Радость отняли, утро отняли, вечер, песни, луну, лиман, вино… говно. Всё отняли!!! Я обещаю тебе, через пять лет перед нашим домом будут виноградники. Причём посадочный материал – Франция! (вскочила и заходила) Но вот почему? Почему?! Прошлым летом с Зинаидой, заметь, с Зинаидой Фёдоровной по Провансу и Тоскане на авто… Ты чё, это же сказка! Мы взяли авто с шофёром и бениным переводчиком. Дней на пятнадцать. По десяти Шато как вдарили экскурс, восторг! Шато, знаешь чё?

Андрей. Ну да, знаю…

Света. Ёшкин кот! Никто ничего – дома, заборы, сараи, деревья – нигде ни на вот столько не трогают и не рушат! Всё старое, особо древнее лелеют и берегут! Красотище! Реклама всюду, виноградную лозу везде продают… А-а-а! Я Варьке видео показала и просила тебе не говорить! А, поэтому ты… Варька молоток! Я ж сюрприз тебе делала… А земля там в Провансе ну один в один наша, супесь с галькой. Такая же галька, серенькая, не булыжники, а такая как наша – средненька така… Вот теперь я всё знаю, там, места, где надо брать лозу, нужную… Брат, не смотри на меня так! Б… ррррр буду! Всё сделаю, чтоб ты жил и радовался. Ох, Зинка, Зинка… Во Франции, дура, не Францией любовалась, а всё про тебя выпытывала. Расскажи да покажи это, расскажи то… Смотри, у него здесь седой волос… Высаживала даже из машины эту… Достала!

Верни её, она ждёт… Не бойся. А тебе такая будет подмога, Андрюх, ты её не знаешь по-настоящему. Илюха-урод сохнет по ней, и так по-уродски, тварь, а она всё его успокаивает. Я глаза его, брррр, видеть не могу… Привязывается, мы на море, он за нами, мы бухать, он тут как тут. Приставал к ней, и не раз… Я ему так по сусалам пару раз задвигала. У нас с ней моцион с июня по середину ноября – ежевечерний заплыв, а Петрика… Ты Петрику, грека, помнишь? Одноклассник мой! Так этот гречонок у меня главный администратор и компаньон, вот так. (тихо) Но не её! Это принципиально. Ой, хорошо, налей ещё (выпили). С тобой выпивать ништяк!.. Петрика на берегу расставляет кресла, столик, естественно, вино, мангал, шашлыки, музон. И мы с ней, никому на хрен не нужные местечковые сирены, совершаем заплыв до второго меляка. Это с километр где-то, да? (смотрит в телефон) Чё-то её давно в телефоне нет… Уф! До чего ж ты мне люб, казак!.. Да… (помолчали) Заволокло чё-то, штормить будет. И хрен с ним. Мы дома и нам хорошо! Да! Посмотри на меня. Хорошо смотришь. Глаза смеются, это очень хорошо (орёт). Эй, вы там, диверсанты! Давай сюда!

Андрюш, смотри на меня. Илюху в ресторан не берите, не надо. Он, я не знаю, но он тварь, что-то натворил… Я это выясню. Идите с отцом и Зинкой, если придёт. Что-то нехорошее было, не знаю. Надо дядьку колоть, чё-то видел он, знает чё-то…

Андрей. С Ильёй, и правда, не того, какой-то дёрганный… Пойдём с нами, вместе посидим, посмотрим. Да я и сам давно хотел поговорить с ней, но вот видишь, как оно бывает. Подозревал, было такое, подозревал, что она наговорила на себя, но выяснять и спрашивать не стал. Да из-за Ильи… Приезжая, видел. Я порывался было это сделать, спросить, но Илья… Илья не давал мне этой возможности. Я пытался что-то спросить у неё, мне отвечал он, затыкал меня, драться пару раз порывался. Я и спасовал, точнее, жалко мне его стало… А Зина… Понимаешь, какая штука… Была, была и не одна ситуация, возможность… Но молчала или отводила глаза. А я понимал это по-своему. Я уехал, понимаешь, а они здесь живут, видят друг друга, общаются. Негоже мне было мешать.

Вырываясь от Ильи – босой, расхристанный, в казацких шароварах с лампасами и с шашкой наперевес вваливается дядька Кирьяк.

Кирьяк. Семейка, вашу мать! (шипит на Илью) Изыди, нечистая!.. О-о-о! Мадам спонсор, звиняйте! Не осведомлён, что и вы тута. Эхма, родная! Иди сюда! (оседлав шашку, пустился в танец по кругу в собственном остервенело-музыкальном сопровождении)

Ты лети с дороги, птица,

Зверь с дороги уходи.

Видишь, облако кружится,

Кони мчатся впереди.

Эх, тачанка – ростовчанка,

Наша гордость и краса,

Конармейская тачанка!

Все четыре колеса!

(в конце танца упал на задницу, задрав босые ноги)

Света. Браво! (свистит по-мужски) А на бис? Слабо!?

Кирьяк (лёжа на земле). Мадам племянница, для вас и для вашего ближайшего окружения готов хоть до ус… ну вы меня понимаете. А для… Увольте, бисер перед свиньями метать…

Илья. Ты чё катишь?! Кто это свинья-то?.. Ты того, не заговаривайся.

Андрей. Илюш, Илюш? Чего ты так? (поднимая с земли за руку дядьку) Здорово, дядька (крепко обнялись)

Кирьяк (плачет). Андрюш, Андрюш… Андрюш… Андрюш

Племяш… Племяш… Племяш… Племяш

За что?.. за что?.. за что?.. за что?

Ты редко посещаешь нас…

Света. Дядька, живи вечно! Иди сюда, ко мне садись (Илье) А ты! (грозит пальцем) Прибью к…

Илья. Чего!? Чё за наезды? Пошли вы…

Кирьяк (подойдя вплотную лицо в лицо, резко и громко). Веди себя пристойно! Не можешь жить среди людей? Иди в стойло и сдохни там! (К Андрею, всплеснув руками в полутанце) Вот так мы и отдыхаем, племяш! Вот так стоял бы и смотрел на тебя. Можно я тебя? Хм-м-м-м (долго гладит Андрея по голове)

Андрей. От ты меня… Вот не позволяю дать себе слабинку, а ты…

Кирьяк. Дурила! Я ради этого и живу, чтобы слабости свои ублажать! И провоцировать их у приличных людей! А слабостей у меня… (кричит в небо) Слава создателю, навалом! Приличных людей, к сожалению, ничтожно мало. Вынужден зациклиться на собственной персоне (ходит по кругу, распахнув руки) Хвала Мне! Это я у римских императоров перенял.

Илья. Вот чё несёт (смеётся без поддержки окружающих)

Кирьяк. Пошёл в стойло! (долго смотрит на Илью)

Илья (поднимаясь). Смотри, нарвёшься…

Кирьяк (кричит). Давай! Покажи себя во всей красе! Разбей и мне башку! Давай!

Света. Дядька! Всё! Оба! Барьер! Дядька, сидай ко мне. Не нашей выпьем.

Кирьяк. Андрюш, сестра твоя, светоч моих глаз. (К Свете) Кто ты, скажи?

Света. Большая сука?

Кирьяк. Мадам племянница, до моего отчаянья и цинизма вам пердеть и пердеть! Ну зачем так про сэбя? Это почётное звание зарабатывают десятилетиями, служа партии коммунистов, а вы пробыли там в этой шараге с гулькин нос. Нахапали, безусловно, прилично. Знаем! Помните все, история пишется! Но хорошо, что вы хапанули, очень хорошо. Потому что вы потратите и используете это на благо страждущих и жаждущих. Ваша доброта – ваш крест, мадам. Андрюш, давай сперва за неё, согласен? Костюмчик ничё? Этот реквизит к твоему приезду. Нарядился… Экспромт называется «вырождение казачества»! Пришелся, нет?

Андрей. Ещё как. Любой твой экспромт – бальзам на сердце. Давай за Светулю. Хотя сегодня есть более значительный повод, совместим? Или по отдельности?

Кирьяк. Не надо, не надо. Я пропил многое, друг мой, перечислять долго и нудно. Но память, как ни стараюсь, пропить не удаётся. Свет моих очей! (выпил, затем становится на колени перед Филиппом)

Филипп. Брат, того, пощади. Ну чё… говорил вам, пошли. Ну теперя всё, поздно. Кончай меня (все смеются)

Кирьяк. Брат! В это день… (закрыл лицо руками затем через паузу, вытирает якобы скатившуюся слезу) В этот день с утра, каков бы я не был, вчерашний, сегодняшний, неспавший, оху… извиняйте, Софие Смутьяновне со Светом моих очей слово дали – не употреблять (страшно артикулируя) не-нор-ма-тив-ную лек-си-ку! Фу! Второй месяц креплюсь! Ну не передать вам, б… ба-бу-бы, как это трудно! Создатель, ты видишь мои муки! Призываю всех присутствующих, не давайте никогда никому слово! Потом вы его просто на ху-хе-ху… не найдёте! Никогда!! Лучше сразу отрежьте… ху-хе-ху! И так смачно положите его на стол вместо слова! (Смех, аплодисменты) Брату моему налейте чего-нибудь!

Благодарствую. Брат, я тебя сильно, того… счас слово найду. Сму-ща-ю?

Филипп (потупив голову, сдерживая смех). Так чё ж теперя, руби…

Кирьяк. Скажешь тоже! Я курям голову не могу, а тут родному брату. Хотя иногда… (патетично) В этот первый августовский день я рассказываю стране истории о том, как ты появился на свет. И этих историй… сейчас, сейчас, со счёту сбился… о-ху-хе как много, и все они очень сильно разнятся, и не потому что я пи… звиняйте, опять, бре-хун несусветный, а только потому что в этот день я вспоминаю подробности, которые я упустил в прошлый раз (смех, аплодисменты. Один Илья сидит за столом, не реагируя). В день его явления было жуткое марево, солнце, как и сегодня, заволокло, и вдруг кони стали дико ржать, куры кудахтать, а свиньи рыдать (смех). Семилетний я в бостоновых трусах и в мамкиных туфлях изображал царицу плодородия… (фамилию её, ммм, забыл) Прося у небес послать мне сестрёнку. Потому что у меня уже был старший братишка (ныне покойный) Константин, который так меня пи… пи… пи, и рисовал что-то неприличное у меня на лбу химическим карандашом, всё время его слюнявя… (смех, Филипп сидит на полу схватившись за голову) Но эта греческая нечуткая пи… ох, твою… ца-ри-ца или не услышала, а у неё были проблемы со слухом и серьёзные проблемы с характером и, как утверждают историки, и прочая ху… не-чи-сть! В связи с вышеизложенным, о характере этой б… ца-ри-цы… Она решила нашему славному казацкому роду устроить подлянку, точнее, даже не роду, а адресно – лично вашему покорному слуге. Послав нам ещё одно дитя мужеского полу. Я не буду описывать, что претерпела моя семилетняя сущность, скажу одно – от негодования я… обоссался, причем прилично, и чуть не обо… ка-кал-ся, за что бабкой Матрёной был отпи-пи-пи… и отправлен на поселение в сарай… Сограждане, казаки, вашу… эту! Я не утомил вас!?

(свист, улюлюканье, аплодисменты)

Света, Андрей. Ещё! Давай! Вжарь, дядька!

Кирьяк. Спустя месяц мне было дозволено подойди к люльке, причём моей бывшей люльке, в которой я хранил тару… (больное, звиняйте) Конечно же, игрушки, свои незабвенные игрушки, бутылочку с соской, грузило от настенных часов, деревянный паровоз, сделанный и разукрашенный моим отцом, и много разной ху… вся-чи-ны! Создатель даровал мне редкую память, помню всё, что было в детстве лет с пяти-шести. И представьте, что я увидел в люльке? Что-то зелёно-розово-синюшнее пускало пузыри и шевелило шупальцами. Мне стало страшно, что-то подобное я видел в своих кошмарах, и вот оно явилось наяву. Я замкнулся в себе на долгие годы. Спасло меня от этой замкнутости явление в образе нагой бабы, то есть жен-щи-ны, стоящей в корыте в соседнем огороде…

Мне было явление и мне было тринадцать. Свершилось! Вернёмся к нашему виновнику торжества… А иде он? Утёк?.. Не, вон, в сторонку отошёл, чтоб не прилетело. Он рос, насчёт мужал не помню, но зримо добрел и мудрел, в отличие от некоторых шелкопёров. Краткое пояснение – шелкопёр это тот, кто шелковицу… пёр (смех) Сегодня ему семьдесят! Редкий казак доживает до таких лет, в силу того, что он не только казак, но и му… муж! И сие есть правда! Наш юбиляр не казак, а… (Филипп трясётся, с трудом удерживая смех) Не казак, а редкая, уникальная особь вроде мужеского пола! Слава Филиппу Тишайшему! (все хлопают, Филипп махнул рукой в сторону брата. Кирьяк, подходя к брату)

Кирьяк. Вчера я, приготовляя речь, совершил три греха. Не выпивал, никого не употребил, и самое неприемлемое для меня – сосредотачивался! Ель её мать! Но по-заученному не идёт, поэтому нес эту хре-но-тень! Прости, что мало! Дай обниму, брат (обнялись надолго)

Света. Дядька, живи долго! Иди ко мне целоваться!

Кирьяк. Доведёшь до греха… Хотя кровосмешение этому роду не помешало бы. Гляди, как некоторые ощетинились. Во как! Не поняли?! Или не приняли?!

Илья. Да мы поняли! Давно тебя поняли. Дурака нашёл, не поняли… Хрена не понять. Это для них вот ты типа умный…

Света (подойдя). Ещё слово скажешь, заткну навсегда.

Кирьяк. Свет моих очей, погоди, мне надо с этим пошептаться… (к Илье) Как тебя?.. Имени твоего не помню.

Илья. Чего?

Кирьяк (резко и надолго припал к уху Ильи, затем отпрянув долго, пытливо смотрят друг на друга). Теперича давай, иди…

Илья медленно пошёл со двора, оглядываясь на Кирьяка.

Андрей. Илюш, ты куда? Что происходит-то? Илюш, так мы идём или нет?

Илья, не ответив, ушёл.

Света. Дядька, чё счас было?

Кирьяк. Терапия. Диагноз ему поставил и доктора посоветовал. Пошёл лечиться…

Света. Что-то знаешь… Знаю, что не скажешь. Это плохо. Пытать не буду, но налить – налью и сама выпью.

Филипп. Вы это, не трогайте его. Пусть он, того, хоть и того, но сами, того… Нельзя… Он наш. Кирюх, не зли его, не надо.

Кирьяк. Ты здесь. Я думал, ты у кролей… Не боись, Филя. Давайте за моего брата, умудрившегося сохранить в семьдесят лет ум и чистоту семилетнего ребёнка. За брата. Тебе не передать, как мне приятно называть тебя братом!.. Филя, живи долго! (выпили)

Света. Твою – раствою! Душа, как старая гармошка, одни б… ррр… ошмётки остались! Вот и ору, батя! Вы, того, идите… Устроили мы тебе праздник, отец, извиняй.

Филипп. Чё ты, дочь, так? Чё ты… Вон дядька твой правильно говорит, сходи с кролями поговори, особливо с Пашей. Помнишь, который Пашка? Самый большой, ухи таки метровые по клети стелются. Старый, бедняга, а умный, двадцать шесть годов ему. Живут они пятнадцать, восемнадцать от силы, а Пашка двадцать шесть, долгожитель. Это, Андрюх, Варвара в прошлом годе читала мне в вашем этом – помер в Шотландии самый старый кроль, было ему 25, а Пашке стало быть 26. Ты только того, поговори с Пашей по-настоящему так. Пашке подольше в глаза посмотри и руку к носу приложи, всё пройдёт. Андрюх, мы пойдём аль как? Кирюш, пошли с нами, чё ли?

Кирьяк. Риск на себя берёшь, братан? Не… Характер не позволяет рестораны посещать. Проще – буйство нрава. Все мои сроки и приводы после ресторанов были. Племянница, а могет?..

Света. Не-не-не! Ему только в мой можно, там к нему приставлена… Вы давай идите, и это, Илью с собой не зовите, ни-ни-ни. Зинке того, эсемеску написала, может, подойдёт. Не отвечает. Где она… Я пошла бы, настрой ху… Пло-хой, туды его! (ржёт) Дядька, как ты справляешься!

Кирьяк. Ху… Хо-ро-шо!

Андрей. Дядь Кирюш, ну пошли с нами, я буду твои порывы сдерживать, пошли.

Кирьяк и Света хором заржали.

Света. Нет, братик! Эти порывы после пятой, может сдержать только… (незаметно в стороне появилась бабка София – маленькая женщина неопределённого возраста) О! Надо ж, легка на помине! Вот! Вот, кто точно может сдержать эти порывы. Я права, дядька?

Кирьяк. Сечёшь! Мандалайка. Это не мат, ни ни-ни, это такая национальность – мандалайцы. Произошли из ман… ман-да-кур-дайки (смеётся) Радость моя! Уф. У меня сёдни были попытки матюшком пройтись, но я достойно их купировал. София Смутьяновна! Давно лицезреем моё выступление?

София. Эдак годков семьдесят. (пошла к Андрею) Андрюша, солнце моё, здравствуй.

(долго смотрит в глаза) Давай, идите по делам. Хорошо у тебя всё будет… Теперь я промашки не дам, все про то знаю. Идите, прослежу (целует глаза)

Иди, Кирюш, иди с ними, не боись. Я пошепчу…

Кирьяк. Это обнадёживает. Но, красава моя, есть желание этим южным вечером с вами по… (и завис) Попалась? Глаз-то того!.. Увы… Я хотел сказать – побыть с вами, а?

Света. Ну вот, не гад ли ползучий. Жила бы здесь и чахла. Всё, едем! Не могу больше…

Филипп, Андрей и Света ушли.

София. Так вот не… топтанной и уйду…

Кирьяк. А ты покажь, подумаю…

София. Да, боюсь, того, ослепнешь.

Кирьяк (хе-хе-хе). Керосину чё-то не стало… Надо в город ехать. При керосиновой лампе хорошо вечерами сидится на лимане, на бревне. Сколько этому бревну? Да не про себя я…

София. Керосин в сарае-то у меня есть, полканистры.

Кирьяк. Сарай то твой…

София. Так и лампа моя. Ты лет двадцать как её спёр. При-ватизи-ровал, и всё.

Кирьяк (смеётся). Точно? Надо же, а я так в полном убеждении, что это моя лампа. Так похоже на мою. Ой, расстроила ты меня.

Пойдём за лампой, одолжу у тебя керосину, отведу тебя на лиман, и там…

София. Не пойдёт. Только после венчания. Тринадцать мне было, с мамкой на подводе летом, такая жарища была, в Новороссийск к родственникам ехали. Лошадка такая малая, еле шла, часов пять этак ехали. Приехали, на ногах не стоим и сразу в церкву пошли, сестра мамкина Лиза венчалась. Красивше картины в жизни не видала. Стало быть, восемьдесят лет мечтаю.

Кирьяк. И чего? Что мешало мечту-то воплотить?

София. Не что, а кто. Принц один… Всё занят…

Кирьяк. Девица-красавица, а сколько годков тебе?

София (детским голоском). Девяносто три.

Кирьяк. Ну вот. Неравный брак. А мне семьдесят семь…

София. Семьдесят восемь будет, через два месяца.

(тихо и долго смеются)

Кирьяк. Твоя взяла, пошли за лампой.

Сильно задул ветер и загромыхало.

София (тихонько застонала). Ммммм… Море, море плачет-то как… А август токо начался…