Читать книгу «Возвращение чудотворной» и другие рассказы - Монахиня Евфимия - Страница 2

В тот февральский вечер в Успенский храм города Н-ска вошли двое – юноша и девушка. С любопытством огляделись по сторонам, перекрестились… причем юноша – по-католически, всей пятерней. После чего подошли к свечному ящику, за которым, уткнув нос в пухлый молитвослов с торчащими из него закладками, сидела свечница – хмурая пожилая женщина в темной одежде. Казалось, она была всецело погружена в чтение. Однако внимательный наблюдатель мог бы заметить, что свечница, не поднимая глаз от книги, украдкой косилась на вошедших, причем с нескрываемой неприязнью. Ибо с первого взгляда распознала в них «захожан», иначе говоря, невоцерковленных людей, незнакомых с писаными и неписаными законами церковного мира. И потому то и дело нарушающих оные законы, отчего визит в храм очередного «захожанина» становится сплошным искушением для его работниц и завсегдатаев…

На Волге. Пейзаж с Преображенско-Казанской церковью. 1910-е гг. Худ. Борис Кустодиев

Парочка молча стояла у свечного ящика, явно ожидая, когда свечница закончит чтение. Но та не спешила оторваться от книги в надежде, что случайные гости постоятпостоят, да и уйдут восвояси… Однако эти двое отчего-то не уходили. Мало того – через некоторое время девушка осмелилась напомнить свечнице о своем присутствии:

– Простите, пожалуйста…

Свечница подняла голову.

– Что вам нужно? – сурово спросила она.

– Мы бы хотели обручиться, – сказала девушка.

– Нет у нас такой требы, – буркнула свечница.

– Как же так? – удивилась девушка. – Я сама в книгах читала…

– Они напишут! – оборвала ее свечница. – А у нас… вон, на стене список треб висит, смотрите сами – молебен, обедня простая, обедня заказная, Крещение, отпев, сорокоуст, венчание. Ну, и где там обручение? Нет его!

– Оно перед венчанием бывает, – не сдавалась девушка. – Раньше всегда сперва обручались, а потом венчались. Вот мы и хотим обручиться. Если можно, то завтра, в день святого Валентина.

– Да нет завтра никакого Валентина! – возмутилась свечница и принялась яростно листать церковный календарь. – Завтра – память святого мученика Трифона. А никакого не Валентина!

– Но так по телевизору говорили, – попыталась объяснить девушка. – Вот мы и подумали…

– Нашли кому верить! – проворчала свечница. – Ящику этому рогатому! Они там наскажут!

– Но мы все равно хотим завтра обручиться, – вмешался в разговор молчавший до этого парень.

– Ничего не знаю! – отмахнулась свечница. – Нет у нас такой требы, и все тут! Вон, батюшку спросите, отца Петра. Он у нас кадемист[2]. Может, он вам это лучше скажет. А я всяких там институтов-семинариев не кончала… Оль, а Оль! – обратилась она к пожилой женщине, чистившей большой подсвечник в притворе. – Позови-ка сюда отца Петра.

* * *

– Батюшка, мы бы хотели обручиться…

Отец Петр окинул взглядом стоявшую перед ним парочку. Так… явно залетные птицы… прежде он никогда не видел их в храме. От таких можно ожидать любого подвоха. Ишь ты, обручиться они захотели… Что ж…

– Значит, вы желаете обручиться, – задумчиво произнес отец Петр и испытующе поглядел на юношу и девушку. – В таком случае предъявите Ваши документы.

В ответ те протянули свои паспорта. Раскрыв один из них, отец Петр с удивлением уставился на парня. Выходит, этот юноша – иностранец? Гражданин Чехии Карел Мирек! А с виду – совсем как русский парень… вот уж правду говорят – внешность обманчива. Что до девушки, то тут и паспорт смотреть не надо – сразу видно, местная. Как же ее, однако, зовут? А-а, вот: Людмила Ивановна Лешукова. Что ж, и фамилия у нее здешняя, северная[3]. Теперь посмотрим дальше…

Отец Петр пролистал еще несколько страниц, и…

– А где печать из ЗАГСа? – спросил он, глядя на Карела и Людмилу с видом следователя, разоблачившего опасный криминальный дуэт. – Вы не состоите в браке.

– Понимаете, батюшка, это очень сложно… – принялась оправдываться девушка. – Чтобы зарегистрировать брак, нужно время. А потом, мы…

– Святой отец, – вежливо пояснил Карел. – Позвольте, я все объясню. Через три дня мы с Людмилой уезжаем ко мне в Чехию. И там поженимся. Но перед этим мы хотим дать обет перед Богом…

– Нам запрещено венчать людей, не состоящих в зарегистрированном браке, – сухо произнес отец Петр, и словно в подтверждение его слов, в притворе негромко хлопнула входная дверь. – Сначала вы должны зарегистрировать свой брак в ЗАГСе. И лишь после того, как вы предъявите мне документы, подтверждающие это, я смогу совершить над вами Таинство Брака… Кстати, вы оба крещеные?

– Да, меня крестили в детстве, – сказала Людмила. – Как раз в этом храме. Мне об этом бабушка рассказывала.

– А у Вас имеется документ, подтверждающий факт Вашего крещения? – поинтересовался отец Петр. И, видя недоумение на лице девушки, пояснил:

Священник у стенных часов. 1922 г. Худ. Борис Кустодиев

– Свидетельство о крещении у Вас есть?

– Нет, – честно призналась Людмила. – Но, если надо, бабушка может подтвердить, что я крещеная. Она же меня тогда в церковь крестить и носила…

– Ладно, – снисходительно промолвил отец Петр. – Пожалуй, я Вам поверю. Ну, а Вы что скажете, молодой человек? Вы-то крещеный? Хотя, судя по всему, Вы не православный, а католик? Да?

– Да, – ответил тот. – Я католик. Но я люблю Людмилу. И хочу обручиться с ней в русском храме.

– Нам запрещено сочетать браком людей разной веры, – заявил отец Петр. – Сначала Вам нужно принять Православие. И лишь после этого мы можем вернуться к нашему разговору. А пока, простите, не вижу никакого смысла его продолжать. Прощайте.

Отец Петр резко повернулся и ушел в алтарь. А юноша и девушка так и остались стоять посреди храма, держа друг друга за руки, словно боясь, что сейчас между ними разверзнется бездонная пропасть и разлучит их – навсегда… И в этот миг до них донесся старческий голос:

– Деточки, подойдите-ка сюда. Что там у вас за беда приключилась?

* * *

Они обернулись и увидели невысокого седобородого старика, который стоял чуть поодаль от них, опираясь рукой на свечной ящик. А рядом, вытянувшись в струнку, как рядовой в присутствии командира, стояла давешняя неприветливая свечница.

– А Вы что, тоже батюшка? – недоверчиво спросила девушка, чей голосок уже начинал предательски подрагивать. Услышав это, свечница возмущенно сверкнула глазами:

– Ты что, не видишь? Это же сам наш настоятель!

– Успокойся, Неонилла, – ласково, но в то же время властно оборвал ее старик. – Да, я тоже батюшка. А зовут меня отец Валентин. Так что у вас случилось-то, деточки? Я тут немного послушал, да не все расслышал. Что за беда с вами стряслась?

И тут девушка не выдержала и расплакалась навзрыд. После чего, перемежая свою сбивчивую речь всхлипываниями, принялась рассказывать о том, что она учится в институте… вернее, уже закончила его. Позапрошлым летом ее в порядке обмена отправили учиться в Чехию. И там она познакомилась с Карелом… он такой замечательный парень… самый лучший на свете. А когда вернулась назад в Россию, они с ним переписывались по Интернету… каждый день… потому что не могли жить друг без друга. А потом Карел устроил так, чтобы его, тоже в порядке обмена, отправили на практику в Россию. Он даже намеревался остаться тут навсегда, если его родители будут против их брака. Но они согласились… и ее родители тоже согласны, чтобы они с Карелом поженились. Через три дня они уезжают в Чехию. Но перед этим решили обручиться, чтобы стать женихом и невестой не только перед людьми, но и перед Богом. Так захотела бабушка Людмилы. Она говорит, что без Божия благословения их семейная жизнь не будет счастливой. Ведь, где Бог, там и любовь. Но венчаться они с Карелом будут в Чехии, когда поженятся. А обручиться хотят завтра, в день святого Валентина. Потому что этот святой помогает влюбленным… его и казнили-то за то, что он венчал римских солдат, которым по указу императора было запрещено вступать в брак… только разве можно запретить людям жениться, если они любят друг друга? И они с Карелом верят – святой Валентин благословит и их любовь…

– Доброе дело вы задумали, деточки, – сказал отец Валентин, выслушав признание девушки, подтвержденное Карелом. – Только еще лучше было вам обоим прежде исповедаться. Чтобы не было между вами никакой неправды. Вот, до вечерни время еще есть: давайте-ка я вас обоих и исповедую. Согласны? А завтра после Литургии приходите в храм. Я сам вас обручу.

Приободрившиеся влюбленные согласно закивали в ответ.

* * *

– Отец Валентин, зачем Вы это делаете? – в голосе отца Петра слышалось недоумение, смешанное с недовольством. – Вы же сами слышали, что епископ на последнем собрании говорил! Нам запрещено венчать тех, кто не расписан в ЗАГСе. Опять же – они невоцерковленные. А этот самый… Карел – и вовсе католик. А Вы их обручать собираетесь. Это же не по инструкции!

– Эх, ты! – вздохнул отец Валентин, с сочувствием глядя на расходившегося отца Петра. – Не по инструкции… Да ты иначе посмотри – не по инструкции, а по-человечески. Люди в храм пришли, захотели перед Богом женихом и невестой стать… так неужели мы их прочь прогоним? Или мало нам того, что при советской власти было? Тогда два венчания в год для нас – праздник, а для уполномоченного из отдела, товарища Тягунина – горе великое. Как прознает, вызовет к себе и всю душу из тебя вытянет за это венчание. И потом еще год будет поминать, что, мол, испортили ему всю отчетность. Семьдесят лет так жили… вот и нажили! Сколько сейчас молодых, не успели пожениться, как уже разводятся… по примеру своих некрещеныхневенчанных отцов-матерей. Яблоко от яблони недалеко падает… Детей сколько больных рождается?.. А почему? Раньше ведь не случайно любое дело с благословения Божия делали: и хлеб сеяли, и в брак вступали. Потому что знали: с Богом пойдешь – до блага дойдешь. А Бога забудешь – и своего не получишь. Оттого теперь народ телом и душой стал слаб – того и гляди, совсем вымрет, если о Боге не вспомнит. А ты об инструкциях радеешь. Эх, молодо-зелено…

Отец Петр отвернулся и презрительно поджал губы.

* * *

На другой день после Литургии в Успенский храм вошли: чета средних лет, девочкаподросток, которая, едва переступив порог, принялась с удивлением глазеть по сторонам, и сгорбленная старушка, поддерживаемая с обеих сторон под руки двумя молодыми людьми: юношей и девушкой, в которых свечница Неонилла сразу узнала вчерашнюю парочку.

Церковь. 1910 г. Худ. Василий Суриков

Послали за отцом Валентином. Выйдя из алтаря, он о чем-то переговорил с пришедшими. После этого посредине храма водрузили аналой. На нем поставили блюдо, на которое положили два купленных тут же в церкви серебряных колечка. Судя по всему, в храме готовилось чье-то венчание. Однако к изумлению старой опытной алтарницы Зои, вынесшей было из алтаря венцы, отец Валентин велел унести их назад. Выходит, предстояло не венчание, а что-то другое, прежде невиданное в стенах этого храма, который за свою двухсотлетнюю историю повидал немало радостных и скорбных, торжественных и страшных… одним словом, очень много событий и их участников-людей… Неудивительно, что прихожане, еще не успевшие покинуть церковь, остались в ней… чисто из любопытства, чтобы стать свидетелями того, что собирался сейчас совершить их старый настоятель.

Тем временем отец Валентин, поставив юношу и девушку возле аналоя, дал им в руки по зажженной свече.

– Благословен Бог наш, всегда, ныне и присно, и во веки веков! – возгласил он. И сам ответил: Аминь.

…Лишь когда под сводами храма раздалось: «обручается раб Божий Карел рабе Божией Людмиле, во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа, ныне и присно, и во веки веков, аминь… Обручается раба Божия Людмила рабу Божиему Карелу…» – люди поняли, что присутствуют не на венчании, а на обручении. И эта юная пара – еще не муж и жена, а жених и невеста, которые пришли просить у Господа благословения на предстоящий брак. И многие незнакомые люди в тот миг присоединились к их молитве…

Наконец отец Валентин произнес отпуст. А потом обратился к Карелу и Людмиле:

– Ну вот, теперь вы перед Богом жених и невеста. Помните об этом, и всегда любите друг друга. А тебе (он обратился к сияющей от счастья Людмиле) я еще вот что скажу: не забывай там, в Чехии, свою веру. Как-никак, ты носишь имя в честь чешской святой – мученицы княгини Людмилы… И церковь не забывай. В Чехии есть православные храмы. Вот и ходи туда почаще, молись за своих… меньше по Родине тосковать станешь. А я тут вам еще бумагу написал – о том, что вы обручены. Вот она, в этом конверте. Мало ли, пригодится. Ну, а теперь, деточки, поезжайте с Богом! Благослови Вас Господь!

…Еще долго счастливые Карел с Людмилой, держа друг друга за руки, смотрели сквозь заднее стекло машины на поблескивающие вдали кресты и купола Успенской церкви. Пока они не скрылись за поворотом.