Читать книгу Черви. Живое мясо - Моник Ти - Страница 2

Фермер Гриша и учёный,

Много лет трудился он,

Всё пытался увеличить

Скорость роста у скота.

Эмбрионам изменять

Научился он геном,

Только много достичь,

К сожаленью, он не смог.

Много опытов различных

Проводил он у себя.

Под прикрытием работал,

Очень многое скрывал.

Удобрения законно,

Он вполне изобретал.

И оправдывал он этим

Очень странные дела.

Все подопытные были

Только птицы в основном.

Сеть огромную кафе

Он имел в своей стране.

И мечта его была

Вырастали что б скорей

И расходовали пищу

Максимально хорошо.

Почему-то был уверен,

Что возможно это всё.

И себя считал он умным,

Был уверен – будет всё.

С детства чуял он, что должен

Как-то мир переменить.

Постоянно он стремился

Создавать, изобретать.

Штат сотрудников имел

Он огромный у себя.

Все трудились хорошо,

Уважали все его.

С неудачами Григорий

Не мирился никогда

Своенравный был, упрямый,

Выход новый он искал.

Он прокручивал идеи

В голове своей всегда,

И однажды озарило

Он придумал кое-что.

Видел он давно однажды

Паразита одного,

В мясе курицы он жил

И вреда не приносил.

Очень маленький он был,

И расти не мог совсем,

Размножался только парно,

Ограниченно всегда.

Попытался изменить

Он геном того червя,

«Что-то, вроде, получилось» —

Он подумал и ушёл.

Ночь была и он устал,

Отложить решил дела.

Много сладких снов он видел,

Его бизнес расцветал.

Начинал он филиалы

В разных странах открывать,

И франшизы продавал

Очень много, тут и там.

Он об этом так мечтал,

Много времени терял,

На науку постоянно,

Бизнес просто отдыхал.

Без участия его,

Шли дела все хорошо.

Штат сотрудников большой

Не подвёл ещё его.

Он проснулся и подумал:

«Жаль что это только сон!»

У Григория был бизнес

Поскромнее на чуток.

Вспомнил быстро про червя,

На работу побежал

Ставить опыты свои,

Размножать червей теперь.

Сам не знал ещё, зачем

Вдруг червями занялся.

Разве могут толк какой-то

Паразиты принести?

«Ох, прекрасно! Да, да, да!

Получилось у меня! —

Он с восторгом так сказал,

Ведь увидел результат.

Новый вид создать сумел

Он буквально перед сном,

Их оставил отдыхать

На ночь с пищей у окна.

Ничего он не нашёл

Червяка, чтоб положить.

В свою пепельницу бросил,

И там точно был один.

А пришёл, увидел в шоке

Штук пятнадцать молодых

Подрастающих червей,

Размножались и они.

«Как такое может быть?

Словно чудо сотворил?

Съели мяско целиком,

Что оставил здесь я им.

И отходов совершенно

Не оставили они…

Вот бы с курицами так,

Ох, какой же я дурак…

Эти могут быть опасны,

Не изучены ещё.

Безалаберно оставил,

Ещё прыгают они» —

Отругал себя он быстро

И перчатку надевал,

Взял ту пепельницу в руки,

Думал, что же делать с ним?

«Паразиты, фу, фу, фу!

Ненавижу, как червей!

На, покушай, мой любимый!

У тебя счастливый день!» —

И с такими вот словами

Бросил тех он червяков

Всех в аквариум к змее,

Чтоб питомцу был обед.

«Как размножились вы быстро,

Я совсем не ожидал.

Ну, да ладно! За работу!

Надо с курами вот так!»

И внимательно он стал

Своё дело продолжать.

И хотел всех кур заставить

Так же быстро вырастать.

«Червяки не куры вовсе!

Эх, другие всё равно,

Вряд ли это вам поможет,

Но попробую ещё…» —

Говорил он так и снова

Ставил опыты свои,

Препарат вводил какой-то

И зародышу вредил.

Целый день трудился Гриша,

Неустанно, как всегда.

А под вечер он заботой

На питомца поглядел.

«Милый Ровгаш, – он сказал. —

Ты поправился чуток.

Или кажется мне просто?

Я, наверное, устал»

Он протер глаза свои,

Показалось всё, решил.

Спать пошёл к себе спокойно,

Бесполезно день прошёл.

Размышлять любил он громко,

Будто с кем-то говорил,

Так, казалось, ему проще,

Все решения принять.

«Почему же, почему

С червяками так легко?

Получилось с ними всё,

Только с курами дерьмо…» —

Злился он сам на себя,

И ругался сильно так,

Проходили месяца,

Бесполезные года.

Дело жизни всей его

Провалилось навсегда.

Он печалился всё время,

Разорятся начинал.

Никому не говорил

И проблемы все скрывал,

Положение финансов

Ото всех он утаил.

А кредиты не терпели,

Он их очень много взял,

Точки новые открыл,

Он во многих городах.

Окупиться не успели

И убытки приносили.

Разоряться начинал

Он стремительно теперь.

Поглощённый он мечтой

Очень много лет прожил,

И теперь не мог забыться,

Постоянно думал он.

Только думал не о том

Совершенно, как всегда.

Не планировал в делах

Разобраться он своих.

Утром следующим пришёл

Вдруг не звано кредитор,

Так серьёзно и сердито

Угрожать судом он стал.

Обещал Григорий честно,

Что вернёт он все долги,

Но не знал он совершенно,

Как же быть ему теперь?

Свою ферму заложил он

И роскошный особняк.

Совершенно не готов был

Он имущество терять.

«Крут у Вас он! Очень крут!

Я такого же хочу!» —

Кредитор ему сказал

На змеюку указал.

А Григорий ни на миг

С гостя глаз не отводил.

Улыбнулся и сказал:

«Друг мой может Вам помощь»

«Да, пожалуйста… Ещё

Близко к сердцу не берите,

Я работаю у них…

Ох, прекрасен толстячок!» —

Извинился кредитор,

На змею он всё смотрел,

Как увидел, сразу стал

И добрей, и веселей.

Был любитель змей большой,

И гордился он собой:

Много видов у себя

Как коллекцию держал.

Но с таким впервые вот

Он столкнулся только здесь.

Знать, конечно же, хотел

Где такого прикупить.

Вздрогнул сразу же Григорий,

Слово толстячок его

Обернуться вынуждало,

В шоке он крыл свой рот.

Машинально из кармана

Дал визитку гостю он,

И сказал, что есть дела

Неотложные сейчас.

Так на дружеской он нотке

Кредитора проводил.

«Ты болеешь, друг мой милый?» —

Он змеюке говорил.

Гладил даже свой аквариум,

Будто глупенький малыш.

В детство быстро он впадал,

Как с животными играл.

«У тебя отёк какой-то?

Аллергия на червей?

Боже, нет!.. Такого нет!

И не может быть никак!» —

Озарило вдруг его,

Ужаснулся тут же он.

И представил, червяков

Там в желудке у змеи.

«Ладно, думаю, не нужно

Сильно так паниковать.

Переваришь их, ты сможешь,

Беспокойный только стал…»

Билась о стекло змея,

Уползти хотела так.

А Григорий и не знал,

Что же ей нужно так теперь.

«Тебе больно или что?

Обезумела совсем… —

Разговаривал он вслух

В кабинете со змеёй.

Секретарша вдруг зашла

И сказала тут ему:

«Покормите же бедняжку!

Даже Вас готова съесть!»

«Думаешь? – он удивился. —

Я подумал, болен он!

Вздуло, видишь, как его,

Я не знаю, отчего…»

«В самом деле? Там Ровгаш?» —

Удивилась и она,

Сразу близко подошла,

И не верила глазам.

«Я смотрел вот точно так же

Всего пять минут назад.

Никогда ещё такого

В своей жизни не встречал»

«Мой отец держал рептилий,

Много знаю я о них,

Очень голоден он точно,

Покормите поскорей!

Нужно выяснить скорее,

Что заставило змею

Так внезапно аномально

Очень быстро пополнеть.

Что-то дали же вы ей?

Признавайтесь ка скорей!

Я нема, как рыба буду!

Вы же знаете меня!» —

Любопытно стало очень

Секретарше это всё.

И увидеть захотела,

Как покушает змея.

И послушался Григорий

Секретаршу в тот же миг.

За едой он побежал,

Обо всём ей рассказал.

«Я боюсь, причина в них

И не знаю, как мне быть.

Вдруг любимого Ровгаша

Там съедают изнутри»

«Не волнуйтесь Вы так сильно,

Стоит выяснить скорей.

Дать снотворного и нужно

В томографию ее!»

«Бог ты мой, я в шоке!

Как такое может мыть?

Разве могут паразиты

Нашу плоть так заменять?» —

Ужаснулась секретарша,

И Григорий в тот момент.

Вместо мяса у змеи

Были червяки одни.

«Почему он жив ещё? —

Задала она вопрос. —

Тело дрыгается будто,

Фу! Смотреть я не могу»

«Как же с вами мы похожи. —

Так Григорий ей сказал. —

Червяков я ненавижу

Точно так же, как и вы»

«Но зачем вы постарались

Их геном переменить?

В сокровенное вмешались,

Что же будет с ним теперь?» —

На змею она смотрела

И грустила в этот миг.

Понимала, что такие

Все вопросы так глупы.

«Нужно жечь её» – сказал он.

Хладнокровно посмотрел

На неё и на змею

И протёр своё лицо.

Тяжело вздохнул, добавил:

«Но её я не убью!

Ни за что и никогда.

Я Ровгаша так люблю»

«Но его же не осталась, —

Тут напомнила она.

А Григорий начал злиться,

Сразу грубо перебил:

«Замолчи, иди, работай.

Дальше сам я разберусь.

И смотри, не вздумай даже

Рот кому-то открывать»

Секретаршу Лейла звали

И мила она была.

Косо сразу на него

Поглядела и ушла.

«Если новость разойдётся,

Пожалеешь ты потом!

Всё равно тебя другие

На работу не возьмут!» —

Вслед он крикнул недовольный,

Испугался вдруг и сам.

Рад был очень, что она

Из тюрьмы к нему пришла.

Взял её за красоту,

Шантажировал слегка,

Увольнения она

Там боялась, как огня.

Их посёлок небольшой,

Там не жалуют таких,

Отсидевших на работу

Совершенно не берут.

«Ничего не расскажу,

Успокойтесь Вы уже.

Если нужно, позовите,

Чем-нибудь я помогу»

И довольный он остался,

Сразу же добрее стал.

Улыбнулся и сказал:

Это точно, позову!»

В кабинете он своём

Целый день с ума сходил.

Он туда сюда ходил,

А змея просила есть.

Он кормил её всё время,

Ей, казалось, мало всё.

И толстела, надувалась

На глазах змея его.

Накидал еды он много

И, волнуясь, спать ушёл.

Утро следующего дня

Обещало сложным быть.

Он полночи провертелся,

И никак уснуть не мог.

Мысли, разные догадки

Долго мучали его.

Наконец-то, он уснул,

Сладкий сон пришёл к нему:

Он Ровгаша своего

На руках держал, ласкал.

Тело гладил, как обычно,

И за хвостик целовал.

А Ровгаш сидел на шее,

Его будто обнимал.

Он проснулся, улыбаясь,

О беде свей забыв.

Но глаза открыл и вспомнил,

И прикрыл рукой лицо.

«Бедный мой Ровгаш, Ровгаш!

Что же сделал я с тобой?

Я мечтаю, как дурак

Может, вылечишься сам?»

У порога он стоял

Кабинета своего

И, вздыхая, открывал

Осторожно дверь свою.

«Так и думал, хуже всё…» —

Сморщил он своё лицо.

Как воздушный шар змея

Вся надутая была.

Неестественной казалась,

И игрушечной на вид,

Испугался не на шутку

Сам Григорий в этот миг.

«Ведь жива сама, жива!

Я совсем не ожидал…

Да, мой милый, потерпи,

Я поесть тебе ищу!» —

Со змеёй он говорил,

Как обычно, как привык.

Огорчаясь всё сильнее,

В кабинете бегал он.

Сломя голову искал,

Пищу для змеи своей.

Все запасы он вчера

Ей уже успел скормить.

«Ладно, курицы нарежу» —

Он сказал и вышел прочь,

А змея всё так же резво

Билась дерзко о стекло.

Вскоре он пришёл с едой,

Думал, стоит ли давать?

«Если будешь столько кушать,

Точно лопнешь скоро ты»

Но змея не унималась,

Резво дрыгала хвостом,

И вертелась и крутилась,

Голод мучил так её.

Он не выдержал и кинул,

Всю тарелочку с едой.

Для неё принёс он фарш,

И не меньше полкило.

Поедала всё змея,

И довольная была.

Не могла остановиться,

Так закончилась еда.

И поправилась, конечно,

На глазах она тогда.

«Бедный Ровгаш» – он сказал

И работать начинал.

А дела его сегодня

Все не двигались совсем.

Ведь о Ровгаше не думать

Совершенно он не мог.

И аквариум змеи

Перед ним стоял всегда

В кабинете у него

У рабочего стола.

Даже если и хотел,

Он не мог о нём забыть,

У упрямо всё смотрел,

Изменения искал.

Только знал уже Григорий,

Не поправится она.

Нет надежды никакой,

Ведь он съеден целиком.

«Даже если их убить,

Ты развалишься же вмиг» —

Так подумал он, на снимок

Томографии глядя.

Очень сильно он грустил,

Даже выронил слезу,

Время вспять вернуть мечтал,

Паразита б не создал…

Так подумал он разок,

Но решил он всё равно:

«Может, создал бы, но только

Их Ровгашу не скормил»

В эту самую минуту,

Кое-что произошло,

Будто мысли те его

Там услышал сам господь.

Вмиг змея его затихла

И не двигалась совсем.

Испугался он и вздрогнул,

Подбежал к своей змее.

По аквариуму начал

Очень резво он стучать.

Признак жизни подала

Очень толстая змея.

«Ладно, ладно, так и быть!

Не вмешался бы в твоё!» —

Он как будто извинился

Перед Богом в этот миг.

Был он набожный всегда,

Но молился иногда,

И не думал никогда,

Что грешит он у себя.

После трапезы змея

Отдыхала два часа.

И ленивая лежала,

Не просила есть она.

А Григорий понемногу

Успокоился тогда,

Начал думать о работе

И расслабился слегка.

Сам в столовую ушёл,

А вернулся – там беда.

Снова просит есть змея,

Вновь голодная она.

Игнорировал её

Он примерно полчаса.

А потом устал смотреть,

Нервно кинул пищу ей:

«Обожрись уж на, скорей!

Только тихо, не стучи…

Так уже башка трещит» —

Он пожаловался ей.

Из кармана ключ достал

Он от сейфа своего

И задумчиво смотрел

Всего несколько минут.

«Это нужно мне сейчас» —

Он тогда себе сказал.

Сейф открыл, а там бумаги

И бутылка коньяка.

Ровно десять лет назад

Был другой он человек,

И три года своей жизни

Беспробудно только пил.

Когда это началось,

Ему было двадцать пять,

Потерял он свою мать

И спиваться начал так.

Контролировать не смог

Он себя совсем никак,

Состояние семьи

Не жалея, пропивал.

И зависимость свою

Он с трудом преодолел.

Строго настрого поклялся

В рот спиртного впредь не брать.

У него нет никого

Абсолютно на земле,

Потому, что он и сам

Игнорирует родных.

От рождения любил

Только мамочку свою,

А двоюродных сестер,

Братьев знать он не желал.

Про отца он слышал мало,

Он погиб уже давно.

Только знал, что он богат был,

Всё наследство дал ему.

Он змею свою любил,

Подарила мать её,

И поэтому Григорий

Сильно так переживал.

На Ровгаша он смотрел

И о маме вспоминал,

Его горе возвратилось,

Ему пить так захотелось.

Как увидел он бутылку,

Долго думать не хотел,

Сделал три больших глотка

Сразу быстро из горла.

Ограничиваться этим,

Он, конечно же, не стал,

Ведь решил сейчас напиться,

Свою душу отвести.

Кабинет свой запер он,

И боялся, что войдут.

Он сегодня не готов был

Обсуждать свои дела.

Лейле тоже показаться

Пьяным он не захотел.

В кабинете просидеть

Взаперти весь день хотел.

Так и вышло, он уснул,

Пьяный сон его настиг.

А проснулся – уж темно,

На работе никого.

Взор невольно кинул он

На аквариум перед ним,

Там змея его лежала

Неподвижная совсем.

«Эй-ей-эй! – сказал он быстро, —

Неужели умерла?

Ну, давай же! Шевелись!

Я же ведь кормлю тебя!»

Горько стало и смешно

От последних слов ему.

А змея его мертва,