Читать книгу Марш королей - Морган Райс - Страница 8

Порыв ветра ударил Гарета в лицо и он поднял глаза, сдерживая слезы, к бледному свету первого восходящего солнца. День только начинался и, тем не менее, в этом удаленном месте, здесь, на краю Кольвьян Клиффс, уже собрались сотни членов королевской семьи, друзей и приближенных, которые прибыли в надежде принять участие в похоронах. Сразу за ними Гарет увидел сдерживаемую армией солдат толпу, стекающуюся сюда, – тысячи людей, издали наблюдающих за службой. Горе на их лицах было подлинным. Сомнений в том, что его отца любили, не было.

Гарет находился в окружении своих ближайших родственников, в полукруге вокруг тела своего отца, которое лежало на досках над ямой в земле, в ожидании того, когда его опустят.

Перед толпой стоял Аргон в темно-алой мантии, которую он надевал только на похоронах. Выражение его лица было непроницаемым, когда он смотрел на тело короля. Капюшон скрывал его лицо. Гарет отчаянно пытался проанализировать его лицо, чтобы понять, сколько известно друиду. Знает ли Аргон, что он убил своего отца? А если знает, скажет ли другим или позволит судьбе сыграть до конца?

К несчастью для Гарета, с этого надоедливого мальчишки, Тора, сняли все обвинения. Очевидно, что он не мог ударить короля ножом, находясь в подземелье. Не говоря уже о том, что его отец сам сказал остальным, что Тор невиновен. А это только ухудшило положение Гарета. Для рассмотрения этого дела, для изучения каждой детали убийства МакГила уже был собран совет. Сердце Гарета бешено колотилось, когда он стоял здесь с другими, глядя на тело, которое вот-вот собирались опустить в землю. Ему хотелось последовать за отцом.

Это только вопрос времени, когда след приведет к Фирту, после чего Гарет пойдет ко дну вместе с ним. Он должен будет действовать быстро для того, чтобы отвлечь внимание, чтобы обвинить кого-то другого. Гарет спрашивал себя, не подозревает ли его кто-нибудь из его окружения. Это была всего лишь паранойя – пристально изучая лица присутствующих, он обратил внимание на то, что никто на него не смотрит. Здесь находились его братья Рис, Годфри и Кендрик, его сестра Гвендолин, его мать – на ней лица не было от горя, она находилась в кататоническом ступоре. На самом деле, со дня смерти его отца королева стала другими человеком, едва способным говорить. Гарет слышал, что когда мать получила извести о смерти МакГила, с ней что-то произошло – нечто вроде паралича. Половина ее была застывшей – когда она открывала рот, слова выходили слишком медленно.

Гарет изучал лица советников короля позади нее – его главного генерала Брома и главы Легиона Колька, которые стояли впереди бесконечных советников его отца. Они все притворно горевали, но Гарет знал лучше. Он знал, что всех этих людей, всех членов совета и генералов, а также всех дворян и лордов позади них, смерть короля не волновала. Он читал на их лицах амбиции, жажду власти. В то время как каждый из них смотрел на тело МакГила, он почувствовал, что все они задавались вопросом – кто же следующий займет престол.

Об этом же думал и сам Гарет. Какими будут последствия такого хаотичного убийства? Если бы все прошло чисто и просто, и вина легла бы на кого-то другого, тогда план Гарета был бы идеальным – трон достался бы ему. В конце концов, он был первым законнорожденным сыном. Его отец передал власть Гвендолин, но на встрече не было никого, кроме его братьев, а его желания не были одобрены. Гарет знал королевский совет, знал, насколько серьезно они следуют закону. Его сестра не сможет править, не получив одобрения.

А это, в свою очередь, приводит к нему. Если все пойдет по закону – а Гарет был уверен в том, что так и будет – тогда трон перейдет ему. Таков был закон.

У Гарета не было сомнения в том, что его братья и сестра станут бороться с ним. Они вспомнят о встрече с их отцом и будут настаивать на правлении Гвендолин. Кендрик не станет пытаться захватить власть для себя – он был слишком чистосердечен. Годфри был апатичен. Рис слишком молод. Его единственной настоящей угрозой является Гвендолин. Но Гарет был настроен оптимистично – он не думал, что совет был готов к тому, чтобы Кольцом правила женщина – а точнее, юная девушка. А без ратификации короля у них будет прекрасное оправдание для того, чтобы обойти его сестру.

Гарет по-настоящему опасался только Кендрика. В конце концов, Гарета все ненавидели, в то время как Кендрик был любимчиком простолюдинов и солдат. Учитывая обстоятельства, всегда существовал шанс того, что совет передаст власть Кендрику. Чем скорее Гарет займет трон, тем скорее он сможет использовать свою власть для того, чтобы избавиться от старшего брата.

Гарет почувствовал рывок на своей руке и, бросив взгляд вниз, увидел, что узловатая веревка обожгла его ладонь. Он осознал, что они начали спускать гроб его отца. Осмотревшись, Гарет увидел других своих братьев, каждый из которых, как и он, держали веревку, медленно опуская ее. Конец Гарета наклонился, поскольку он опоздал с опусканием. Он протянул руку и схватил веревку другой рукой, пока, наконец, не выровнял ее. По иронии судьбы, даже после смерти он не мог угодить своему отцу.

Когда зазвонили отдаленные колокола из замка, вперед выступил Аргон, поднимая ладонь.

«Itso ominus domi ko resepia…»

Утраченный язык Кольца, королевский язык, который использовали его предки на протяжении тысячи лет. Этот язык частные учителя Гарета вдалбливали в него, когда он был ребенком – язык, который понадобится ему, когда он приступит к исполнению своих королевских обязанностей.

Внезапно Аргон остановился, поднял глаза и уставился прямо на Гарета. У того по спине побежали мурашки, когда полупрозрачные глаза Аргона, казалось, прожигали его насквозь. Лицо Гарета покраснело. Он спрашивал себя, смотрят ли на него все остальные, знают ли они, что это означает. Гарет почувствовал, что друид знает о его участии в убийстве. Тем не менее, Аргон был непостижим, всегда отказываясь вмешиваться в перипетии человеческой судьбы. Станет ли он хранить молчание?

«Король МакГил был хорошим, справедливым королем», – медленно произнес Аргон своим глубоким таинственным голосом. – «Он принес гордость и честь своих предков, богатства и мир этому королевству, в отличие от любого известного нам правителя. У него преждевременно отняли жизнь – так пожелал Господь. Но он оставил после себя глубокое и богатое наследие. Теперь только мы должны выполнить это наследие».

Аргон сделал паузу.

«Наше королевство Кольца окружено глубокими и зловещими угрозами со всех сторон. За нашим Каньоном, защищенным только нашим энергетическим щитом, находится государство дикарей и созданий, которые хотят нас разорвать. На территории нашего Кольца, напротив Хайлэндс, находится клан, который может причинить нам вред. Мы живем в непревзойденном процветании и мире, но, тем не менее, наша безопасность мимолетна. Почему Господь забирает кого-то в расцвете его сил – хорошего, мудрого и справедливого короля? Почему ему было суждено умереть таким образом? Мы являемся всего лишь пешками, марионетками в руках судьбы. Даже в разгар нашей власти в конечном итоге мы можем оказаться под землей. Вопрос, на который мы должны ответить, заключается не в том, к чему мы стремимся, а в том, кем мы стремимся быть».

Аргон опустил голову. Гарет чувствовал, что его ладони горят, пока они опускали гроб. Наконец, он опустился на землю с глухим стуком.

«НЕТ!» – раздался крик.

Это была Гвендолин. Находясь в истерике, она подбежала к краю ямы, словно собираясь броситься вслед за отцом. Вперед выбежал Рис и, схватив ее, оттащил назад. Кендрик поспешил ему на помощь.

Но Гарет не испытывал сочувствия по отношению к сестре. Скорее, он чувствовал угрозу. Если ей хочется оказаться под землей, он может это устроить.

Да, он и правда это может.

* * *

Тор стоял всего в нескольких футах от тела короля МакГила, наблюдая за тем, как его опускают в землю. Зрелище потрясло его. Король выбрал захватывающее дух место для захоронения, находящееся на краю самого высокого утеса королевства, – возвышенное место, которое, казалось, достигает самих облаков. Облака были окрашены в оранжевые, зеленые, желтые и розовые тона, когда первое из восходящих солнц поднималось все выше. Но день был туманным – казалось, что само королевство оплакивает МакГила. Крон рядом с Тором заскулил.

Молодой человек услышал визг и, подняв глаза, увидел Эстофелеса, который кружил высоко над головой, глядя на них. Тор все еще не мог прийти в себя, с трудом веря в события последних нескольких дней. Он не мог поверить в то, что стоит здесь сейчас, среди членов королевской семьи, наблюдая за тем, как человека, которого он так быстро полюбил, опускают в землю. Это казалось невозможным. Он едва успел узнать его – первого человека, который был ему за родного отца и который теперь ушел. Тор все время думал о последних словах короля:

«Ты не такой, как другие. Ты особенный. И пока ты не поймешь, кто ты, наше королевство никогда не познает мира».

Что король имел в виду? Кто же он на самом деле? Неужели он и правда особенный? Откуда король знал об этом? Как судьба королевства связана с Тором? Может быть, МакГил всего лишь бредил?

«Вдали отсюда есть большие земли. За Уайльдсом. Даже за землей Драконов. Это земля друидов. Твоя мать родом оттуда. Ты должен отправиться туда за ответами».

Откуда МакГил знал о его матери? Откуда ему было известно, где она жила? И какие ответы у нее были? Тор всегда думал, что она мертва – сама мысль о том, что она может быть жива, поразила его. Тор преисполнился решимости – более чем когда-либо – найти ее, найти ответы, узнать, кто же он и почему он особенный.

Когда зазвонили колокола и тело МакГила начали опускать в могилу, Тор задумался о безжалостных перипетиях судьбы. Почему ему позволено видеть будущее, видеть, что этого великого человека убивают, но, тем не менее, он бессилен сделать что-нибудь, чтобы это предотвратить? В некотором смысле молодой человек хотел бы никогда не видеть этого, никогда заранее не знать того, что случится. Тор просто хотел бы остаться невинным свидетелем, как и другие – просто проснуться однажды и узнать, что король мертв. Теперь ему казалось, что он был частью этого. По какой-то причине Тор чувствовал свою вину, словно он должен был сделать больше.

Тор спрашивал себя, что теперь будет с королевством. Королевством без короля. Кто будет править? Станет ли править Гарет, как все полагают? Тор не мог представить ничего худшего.

Рассматривая толпу, молодой человек видел суровые лица дворян и лордов, которые собрались здесь со всех уголков Кольца. Со слов Риса он знал, что они будут влиятельными людьми в беспокойном королевстве. Тор не мог перестать спрашивать себя, кто же убийца. Казалось, что каждый из этого моря лица является подозреваемым. Все эти люди станут бороться за власть. Будет ли королевство разбито на части? Станут ли они бороться друг против друга? Что будет с его собственной судьбой? А как насчет Легиона? Неужели его распустят? Неужели армию расформируют? Восстанет ли Серебро, если Гарета назовут королем?

Поверят ли остальные в то, что Тор на самом деле невиновен после всего, что случилось? Заставят ли его вернуться в его деревню? Тор надеялся, что этого не произойдет. Он любил все, что у него было. Больше всего на свете ему хотелось остаться здесь, в этом месте, в Легионе. Ему просто хотелось, чтобы все было, как есть, чтобы ничего не менялось. Королевство, которое всего несколько дней назад казалось таким прочным, таким постоянным. Казалось, что МакГил всегда будет восседать на троне. Если нечто такое надежное, такое стабильное внезапно разрушилось, какая тогда надежда осталась для всех них? Теперь ничто не казалось Тору постоянным.

Сердце Тора было разбито, когда он увидел, что Гвендолин попыталась прыгнуть в могилу за своим отцом. Когда Рис оттащил ее в сторону, вперед вышли слуги, которые начали засыпать яму землей, в то время как Аргон продолжал свою торжественную речь. На небе появились тучи, которые на минуту заслонили первое солнце. Тор ощутил, как налетел холодный ветер на этот быстро нагревающийся летний день. Он услышал скулеж и, опустив глаза, увидел у своих ног Крона, который смотрел на него.

Теперь Тор знал только одно – ему нужно поговорить с Гвен. Он должен сказать ей, как ему жаль, как он обезумел из-за смерти ее отца, что она не одна. Даже если она решит больше никогда не видеть Тора, он должен дать ей знать, что его обвинили беспочвенно, что он ничего не сделал в том борделе. Ему нужен шанс, всего один шанс, прежде чем Гвендолин прогонит его навсегда.

Когда на могилу короля была брошена последняя лопата земли и колокола зазвонили снова и снова, толпа перестроилась: ряды людей простирались так далеко, насколько хватало взгляда Тора. Они выстроились вдоль скалы, держа в руках по одной черной розе, которые они опускали на свежую насыпь земли на могиле короля. Тор сделал шаг вперед, преклонил колени и поставил розу на уже значительную кучу. Крон заскулил.

Когда толпа начала расходиться, люди разбрелись в разных направлениях. Тор заметил, как Гвендолин, вырвавшись из рук Риса, побежала в истерике, подальше от могилы.

«Гвен!» – крикнул ей вслед Рис.

Но она была безутешна. Девушка прорвалась сквозь плотную толпу и побежала вниз по грунтовой дороге вдоль края скалы. Тор не мог видеть ее такой. Ему нужно попытаться с ней поговорить.

Молодой человек тоже прорвался сквозь толпу, пытаясь следовать за ней и догнать ее. Крон бежал рядом с ним. Наконец, Тор вырвался из окраины и увидел, что она бежит вдалеке от других.

«Гвен!» – крикнул он.

Но она продолжала бежать. Тор последовал за ней, ускоряя свой бег. Крон скулил рядом с ним. Тор бежал все быстрее и быстрее, его легкие горели, пока, наконец, ему не удалось сократить дистанцию между ними.

Он схватил Гвен за руки, останавливая ее.

Красные глаза Гвендолин были полны слез. Ее длинные волосы прилипли к щекам. Она сбросила с себя его руки.

«Оставь меня в покое!» – закричала Гвен. – «Я не хочу тебя видеть! Никогда!»

«Гвендолин», – умолял Тор. – «Я не убивал твоего отца. Я не имею отношения к его смерти. Он и сам это сказал. Неужели ты этого не понимаешь? Я пытался спасти его, а не причинить ему вред».

Она попыталась убежать, но Тор крепко держал ее запястье и не отпускал. Он не мог ее отпустить – не в этот раз. Гвен боролась с ним, но больше не пыталась сбежать. Она была слишком занята рыданиями.

«Я знаю, что ты не убивал его», – сказала она. – «Но это не делает тебя лучше. Как ты смеешь приходить и пытаться поговорить со мной после того, как ты унизил меня перед другими? Особенно сейчас, в это время».

«Но ты не понимаешь. Я не делал ничего в том борделе. Это все ложь. Ничто из этого не является правдой. Кто-то пытается оклеветать меня».

Гвендолин прищурилась, глядя на него.

«То есть ты говоришь мне, что не ходил в тот бордель?»

Тор колебался, не зная, что сказать.

«Я ходил. Я пошел туда с другими».

«Ты говоришь, что не заходил в комнату с какой-то незнакомой женщиной?»

Тор пристыженно опустил глаза, подбирая слова.

«Предполагаю, что заходил, но…»

«Никаких но», – прервала его Гвендолин. – «Значит, ты признаешь это. Ты мне отвратителен. Я больше не хочу иметь с тобой ничего общего».

Выражение ее лица перешло от безумия к ярости. Она перестала плакать. Успокоившись, Гвен подошла к нему очень близко и сказала:

«Я больше никогда не хочу видеть твое лицо. Никогда. Ты меня понял? Не знаю, о чем я думала, проводя с тобой время. Моя мать была права. Ты всего лишь простолюдин. Ты меня недостоин».

Слова Гвендолин ранили Тора до глубины души. Ему казалось, что она ударила его ножом.

Тор отпустил ее запястье, отступив на несколько шагов. Возможно, Альтон был прав, в конце концов. Может быть, он для нее – всего лишь очередная игрушка.

Не сказав ни слова, Тор развернулся и пошел прочь от нее. Крон поспешил за ним. Впервые, с тех пор, как Тор сюда прибыл, он спросил себя – осталось ли здесь для него что-то.