Читать книгу Рыцарь, наследник, принЦ - Морган Райс, Morgan Rice - Страница 10

Даже если бы все дворяне Делоса не смотрели сейчас на Таноса, он всё равно бы испытывал мандраж жениха в день своей свадьбы. Он стоял у алтаря, установленного в самом большом праздничном зале замка, и каким-то образом ему удавалось держаться на ногах, но только потому, что его армейская выдержка помогала ему не выдавать собственного страха. Стоя перед всеми этими людьми, он чувствовал, как его желудок будто сдавливает тисками.

Танос осматривал помещение, пока ждал свою невесту. Весь зал был задрапирован в белый шёлк и сиял бриллиантами, едва ли глаз мог сфокусироваться на поверхности, которая бы не блестела. Даже слуги, снующие между дворян, были облачены в одежды, которые заставили бы почувствовать себя бедно большинство купцов. Сами же дворяне будто сошли со страниц бардовской сказки, они были задрапированы в шёлк и бархат, с которых чуть ли не сыпалось золото и серебро.

Для Таноса это было слишком; однако права голоса в подобной ситуации он не имел. Дворяне Делоса играли свадьбы по правилам короля и королевы, да и что-то менее вычурное разочаровало бы его невесту. Он оглянулся и увидел их: король Клавдий и королева Афина сидели вместе на тронах, вырезанных из железного дерева и покрытых сусальным золотом. Они светились от гордости, явно восхищённые его решением взять в жёны ту, кого они для него выбрали.

Первосвященник, одетый в золотую мантию, отражающую солнечные лучи, стоял рядом с ним. Он казался добрым человеком, и Танос, чувствуя себя более одиноким, чем когда-либо, хотел отвести его в сторону и спросить: что делать, когда ты не уверен, что принадлежишь тому месту, в котором находишься?

Но он не мог.

Танос нервничал не только из-за свадьбы. Его тревожило и многое другое. Повстанцы с Хейлона надеялись, что он освободит Империю. Эта мысль заставляла его чувствовать себя решительно, потому что он поможет им, чего бы это ни стоило. И всё же здесь и сейчас он стоял в этом зале в окружении врагов.

А ещё в помещении присутствовал Люциус, он стоял в углу, одетый в королевские цвета – пурпурный и серебристый – и ухмылялся, глядя на прислуживающих девушек. Таносу приходилось бороться с собой, чтобы не подорваться с места и подбежать к нему, чтобы задушить мерзавца голыми руками.

А потом возникла мысль, которая до сих пор его не отпускала:

Церера.

Она вызвала взрыв боли, которую он ощущал даже сейчас, будто она была в состоянии прорваться сквозь его грудь. Он всё ещё едва мог поверить, что она умерла, утонула на тюремном корабле, пока он был на Хейлоне. Одна только мысль об этом начинала затаскивать его обратно во тьму, которая поглотила его, когда он только услышал эти новости.

Стефания вытащила его из этого мрака. Она была единственным лучиком света в его жизни, единственным человеком в Делосе, который принёс ему хоть какое-то счастье, когда он хотел покончить со всем этим, когда он не мог представить себе жизнь без Цереры.

Не то чтобы он не любил Стефанию; он любил её. Он смог её полюбить. Скорее, он не мог позволить себе забыть Цереру. В его сердце будто находилось место для двоих. Он не мог понять, к чему всё это было. Почему Церера должна была оказаться в его жизни только для того, чтобы покинуть её? Почему Стефания вошла в его жизнь именно тогда, когда она это сделала? Было ли появление Цереры подготовкой к его принятию Стефании? Или эти два события никак не связаны?

Зазвучала музыка. Танос повернулся, и его сердце замерло, когда он увидел, как в комнату под звуки лиры входит Стефания. Когда она начала делать неторопливые шаги в его сторону, его сердце забилось быстрее, а все дворяне встали. Невесту сопровождали служанки, которые бросали лепестки роз и звонили в колокольчики, чтобы отогнать любую неудачу. Её платье было элегантного белого цвета, всё выглядело так, будто комната была специально спроектирована под него. На её золотистых волосах расположился усыпанный бриллиантами кулон, в который были изящно вплетены цветы. Вуаль, покрывающая её лицо, мерцала серебряными нитями и крошечными сапфирами, которые отражали блеск её глаз.

Танос почувствовал, как его страхи рассеялись.

Он наблюдал, как она скользила по коридору в сторону алтаря. Она встала перед Таносом, и он поднял вуаль с её лица.

Он почувствовал, как у него перехватило дыхание. Она всегда была прекрасна, но сегодня она выглядела настолько великолепно, что Танос с трудом мог поверить, что она настоящая. Он стоял, сверля её взглядом так долго, что едва услышал, как священник начал церемонию.

«Боги уготовили нам много праздников и церемоний, чтобы восславить их благодеяния», - сказал первосвященник. «И брак является самым священным из них, ведь без него не было бы возможно продолжение рода человеческого. А этот брак особенно великолепен, ведь он заключается между двумя великими представителями знати этого царства. А ещё это союз молодого мужчины и молодой женщиной, которые преданно любят друг друга, и их счастье должно найти место в наших сердцах».

Он сделал паузу, чтобы все присутствующие вникли в эти слова.

«Принц Танос, ты отдаёшь свою руку и сердце, чтобы стать навсегда связанным с этой женщиной? Ты обещаешь любить и чтить её до тех пор, пока боги не заберут вас друг у друга, и хочешь ли ты увидеть, как ваши семьи объединятся?»

Раньше он ещё колебался, но не теперь. Он протянул руку первосвященнику, повернув её ладонью вверх. «Я обещаю».

«А ты, леди Стефания, - продолжил первосвященник, - ты отдаёшь свою руку и сердце, чтобы стать навсегда связанной с этим мужчиной? Ты обещаешь любить и чтить его до тех пор, пока боги не заберут вас друг у друга, и хочешь ли ты увидеть, как ваши семьи объединятся?»

Улыбка Стефании была самым прекрасным образом, что когда-либо представал перед взором Таноса. Она вложила свою руку в его. «Я обещаю».

Первосвященник обернул вокруг их рук кусок чистой белой ткани – обряд традиционный и элегантный.

«Объединённые браком, вы одна плоть, одна душа, одна семья», - сказал первосвященник. «Будьте же всегда счастливы вместе. Жених может поцеловать невесту».

Таносу не нужно было говорить дважды. Ему было неловко ощущать их двоих вот так связанными, но это было одно из небольших развлечений свадебного пира, и они не стали нарушать традиции. Танос почувствовал, как Стефания прижалась к его губам, и он растворился в ней и, по крайней мере, на мгновение он смог забыть об остальных проблемах в этом мире и просто побыть рядом с ней. Даже мысли о Церере отошли на второй план, пока он был так поглощён прикосновением Стефании.

И, конечно же, кому как не Люциусу нужно было нарушить волшебство этого момента.

«Отлично, дело сделано», - сказал он, нарушая тишину толпы. «Мы уже можем начинать праздник? Мне хочется выпить!»

***

Если свадебная церемония выглядела богато, то следующий за ней праздник действительно впечатлял своим размахом. Настолько, что Танос задумался о его стоимости. Казалось, половина прибыли от последних набегов пошла на это празднество. Он знал, что король и королева платят, чтобы показать, насколько они рады этой свадьбе, но сколько семей в городе можно было бы прокормить на эти же деньги?

Танос огляделся и смог увидеть акробатов и танцоров, музыкантов и жонглёров, развлекающих группы дворян. Дворяне танцевали друг с другом, в то время как от еды в виде гор выпечки и сладостей, устриц и сытных десертов ломились столы.

И, само собой, здесь было достаточно вина, чтобы по мере продолжения празднования танцы становились всё более дикими. Веселье заполняло помещение, люди кружились меж других настолько быстро, что Танос едва мог за ними уследить. Король и королева уже покинули зал вместе с некоторыми из старших дворян. Это было похоже на сигнал для оставшихся, что можно забыть о каких-то запретах.

Теперь Стефанию кружили в традиционном прощальном танце, где невеста быстро скользила между свободных молодых людей её возраста, переходя от одного к другому, прежде чем в итоге вернуться в объятия Таноса. Традиционно это был обряд, показывающий, насколько невеста счастлива, что она сделала именно такой выбор, отвергнув всех остальных. Неофициально же это давало возможность молодым мужчинам покрасоваться перед другими молодыми дворянками, которые за всем этим наблюдали.

К удивлению Таноса Люциус не присоединился к танцу. Он ждал, что принц сделает что-то глупое, например, попытается украсть у его невесты поцелуй. Хотя по сравнению с тем, что он пытался убить Таноса, это было бы относительно безобидно.

Вместо этого принц чванливо пробивался через толпу, пока продолжался танец, держа в руке хрустальный кубок с лучшим вином. Танос посмотрел на него и попытался найти какое-то сходство между ними. Они оба были потомками короля, но Танос никогда не мог бы себе представить, что он хоть чем-то походил бы на Люциуса.

«Прекрасная свадьба», - сказал ему Люциус. «Всё как я люблю: хорошая еда, лучшее вино, множество служанок, с которыми потом можно будет поразвлечься».

«Следи за языком, Люциус», - сказал Танос.

«У меня есть идея получше», - возразил Люциус. «Почему бы нам обоим не понаблюдать за твоей прекрасной невестой, кружащейся между всеми этими мужчинами? И, естественно, учитывая, что это именно Стефания, мы могли бы сделать ставки на то, с которыми из них она уже спала».

Танос сжал кулаки. «Ты тут, чтобы создавать проблемы? Потому что, если это так, то тебе лучше уйти».

Улыбка Люциуса стала шире. «И как бы это выглядело: принц, пытающийся выкинуть наследника престола со своей свадьбы? Не очень хорошо».

«Не для тебя».

«Помни своё место, Танос», - отрезал Люциус в ответ.

«О, я знаю своё место», - сказал Танос напряжённым голосом. «Мы оба знаем, не так ли?»

Эта фраза вызвала у Люциуса некоторую реакцию. Даже если бы Танос уже не знал об этом, она была бы подтверждением: Люциус знал об обстоятельствах рождения Таноса. Он знал, что они сводные братья.

«Будь проклят ты и твой брак», - сказал Люциус.

«Ты просто завидуешь», - возразил Танос. «Я знаю, что ты хотел, чтобы Стефания досталась тебе, а теперь я её муж. Это я не убежал со Стадиона. Это я действительно сражался на Хейлоне. Мы оба знаем, кто я. Так что же тебе остаётся, Люциус? Ты простой бандит, от которого нужно защищать народ Делоса».

Танос услышал треск, когда рука Люциуса крепко сжала его хрустальный кубок, стискивая его, пока тот не развалился на осколки.

«Тебе нравится защищать слабых мира сего, не так ли?» - спросил Люциус. «Тогда подумай об этом: пока ты планировал свадьбу, я громил деревни. И я буду продолжать делать это. Скажу тебе больше: когда завтра утром ты всё ещё будешь лежать в своём брачном ложе, я поеду преподавать урок очередной группе крестьян. И ты с этим ничего не сможешь сделать, кем бы ты там себя ни возомнил».

Танос хотел тогда ударить Люциуса. Он хотел ударить его и продолжать бить, пока на мраморном полу не осталось бы ничего, кроме кровавого месива. Единственное, что его остановило, – это прикосновение Стефании, которая только что закончила свой танец.

«Ох, Люциус, ты пролил своё вино», - сказала она с улыбкой, воспроизвести которую Танос мог только мечтать. «Так не пойдёт. Позволь одному из моих слуг принести тебе ещё».

«Я сам возьму», - грубо ответил Люциус. «Они принесли мне этот бокал, и посмотри, что с ним случилось».

Он ушёл, и только всё ещё удерживающая Таноса рука Стефании не позволяла ему сделать что-то опрометчивое.

«Оставь его», - сказала Стефания. «Я говорила тебе, что есть способы лучше, а они есть. Поверь мне».

«То, что он сделал, не может просто так сойти ему с рук», - настаивал Танос.

«Не сойдёт. Посмотри на это с другой стороны», - сказала она. «С кем бы ты предпочёл провести вечер? С Люциусом или со мной?»

От этих слов губы Таноса растянулись в улыбке. «С тобой. Определённо с тобой».

Стефания поцеловала его. «Хороший ответ».

Танос почувствовал, как её рука скользнула в его, потянув юношу в сторону дверей. Другие дворяне пропустили их, время от времени посмеиваясь над тем, что будет происходить дальше. Танос последовал за Стефанией, ведущей его в покои, толкающей дверь и затягивающей его в спальню. Там она повернулась к нему, обхватила его шею и страстно поцеловала.

«Ты ни о чём не сожалеешь?» - спросила Стефания, отступив назад. «Ты счастлив, что женился на мне?»

«Я очень счастлив», - заверил её Танос. «А как насчёт тебя?»

«Это всё, чего я когда-либо хотела», - сказала Стефания. «А знаешь ли ты, чего я хочу сейчас?»

«Чего?»

Танос увидел, как она протянула руку за спину, после чего её платье упало с её плеч на пол.

«Тебя».

***

Танос проснулся от первых солнечных лучей, просачивающихся через окна. Он ощутил тепло тела Стефании, лежащей рядом с ним. Одна из её рук обвивала его, пока она спала, свернувшись калачиком напротив него. Танос улыбнулся разгоревшемуся внутри него чувству любви. Он был счастлив, а ведь это было уже давно забытое ощущение.

Если бы он не услышал ржание лошадей, то мог бы снова свернуться калачиком напротив Стефании и вновь заснуть или разбудить её поцелуем. Однако вместо этого он поднялся и направился к окну.

Он увидел, как Люциус покидает замок вместе со своей группой солдат, вымпелы развевались на ветру, создавая ощущение, что он был странствующим рыцарем на задании, а не мясником, готовящимся атаковать беззащитную деревню. Танос посмотрел на него, а затем на кровать, где всё ещё спала Стефания.

Он начал молча одеваться.

Он не мог оставаться в стороне. Не мог, даже ради Стефании. Она говорила, что есть лучшие способы бороться с Люциусом, но в чём они заключались? Это были вежливость и бокал вина? Нет, Люциуса нужно было остановить прямо сейчас, и был только один способ сделать это.

Тихо, стараясь не разбудить Стефанию, Танос выскользнул из комнаты. Как только он оказался я за пределами помещения, он побежал к конюшням, крича слуге, чтобы тот принёс ему доспехи.

Настало время восстановить справедливость.