Читать книгу Аристотель для всех. Сложные философские идеи простыми словами - Мортимер Адлер - Страница 8

Аристотель занимал разумную позицию по отношению к своим предшественникам-мыслителям. Он говорил, что необходимо принимать во внимание то, что они хотели сказать, чтобы понять, какие из их идей были правильными, а какие нет. Отсеивая истинное от ложного, можно продвинуться вперед.

Два предшествующих Аристотелю мыслителя – Гераклит и Парменид – имели абсолютно противоположные суждения о мире. Гераклит заявлял, что всё, абсолютно всё, постоянно меняется. Ничего, абсолютно ничего не остается прежним. Один из его последователей, Кратил, зашел настолько далеко, что предположил, что это непрерывное изменение делает невозможным использование языка для общения, поскольку слова постоянно меняют свои значения. Единственным способом общения было шевеление пальцами.

Парменид утверждал обратное: постоянство властвует безраздельно. Всё, что есть, есть; всё, чего нет, нет; ничего не появляется и не умирает; ничего не меняется, ничего не движется. Проявление изменения и движения, которые Парменид признавал частью нашего повседневного опыта, – это иллюзия. Нас обманывают наши чувства. На самом деле всё всегда остается тем же самым.

Вы можете задаться вопросом, как Пармениду удавалось убедить хоть кого-нибудь в столь крайнем мнении, противоречащем нашему повседневному опыту. Один из его последователей, Зенон, пытался изобрести аргументы в пользу иллюзорности восприятия.

Один из них звучал примерно так: вы хотите ударить мяч, чтобы он перелетел с одного края теннисного корта на другой. Для того чтобы попасть туда, мяч сначала должен пройти половину расстояния и долететь до сетки. Для того чтобы попасть туда, он должен пройти половину расстояния – минимум до середины квадрата подачи. Для того чтобы попасть туда, он должен пройти через половину расстояния – и так далее, до бесконечности, Зенон постоянно делит на два оставшиеся расстояния. Следуя рассуждениям Зенона, мы приходим к выводу, что мяч никогда не начнет свое движение – он просто не сможет оторваться от вашей ракетки.

Аристотель был знаком с этими идеями и аргументами. Но его здравый смысл и общий опыт говорили ему, что они ложны. Если слова всегда меняют свои значения, как бы тогда Гераклит и его последователи могли неоднократно повторять, что все меняется, и предполагать, что они, очевидно, и делали, что они говорят одно и то же, а не противоположное? Если движение небесных тел – иллюзия, то переход от дня к ночи также иллюзия? Если ничего не появляется и ничего не исчезает и не умирает, то где же тогда сейчас Парменид и его друг Зенон?

Гераклит и Парменид ошибались, но не целиком. Каждый из них был отчасти прав, и вся истина, по мнению Аристотеля, состояла в объединении двух частичных истин.

С одной стороны, движение и изменение, появление чего-либо и исчезновение происходят и происходили в мире природы задолго до появления в нем человека. Наше общее знание природы не переполнено иллюзиями и осознаёт реальность перемен.

Вещи являются такими, какими кажутся, – меняющимися.

С другой стороны, не всё постоянно меняется во всех отношениях. В каждой перемене должно быть постоянство – что-то, что сохраняется или остается тем же самым, меняясь в том или ином отношении. Например, теннисный мяч, который вы пытались перебросить через корт, совершает движение с одного места на другое, но, когда он достигает линии вашего противника, он остается тем же мячом, который вы отправили в этом направлении.

Движение с места на место, которое Аристотель называл локальным перемещением, или изменением места, есть наиболее очевидное из изменений, при котором вещь остается неизменной. Движущаяся вещь – это неизменяющийся объект изменения, которым является локальное перемещение. Если это был «ваш теннисный мяч», когда он отлетел от вашей ракетки, он останется «вашим теннисным мячом», когда противник будет отбивать его, – он останется тем же самым, а не другим мячом.

Давайте посмотрим на различие, которое Аристотель делает между двумя видами локального перемещения.

Если вы случайно уроните теннисный мяч, он упадет на землю, потому что он тяжелый (мы бы с вами сказали, что он упадет под действием силы тяжести – это еще одно определение слова «тяжелый»). Вы не бросали его на пол. Он упал сам по себе. Это было естественное, а не искусственное перемещение.

Но когда вы бьете по теннисному мячу ракеткой, тем самым вы вызываете искусственное, а не естественное перемещение. Сила вашего удара преодолевает естественное стремление мяча упасть под силой своего веса и направляет его на путь, по которому в естественном состоянии он не пошел бы. Это же происходит, когда мы запускаем ракету на Луну. Это не естественное перемещение для такого тяжелого тела, как ракета. В естественных условиях, без нашего толкающего усилия, она бы не смогла преодолеть гравитационное поле Земли.

От теннисных мячей до ракет, от лифтов до пушечных ядер – в локальном перемещении существует большое разнообразие тел, которые без вмешательства человека в законы природы не смогли бы перемещаться так, как перемещаются. Поскольку эти перемещения не являются естественными, допустимо ли назвать их искусственными? Это слово можно использовать, если мы говорим о перемещениях, вызванных человеком. Аристотель называл их насильственными перемещениями – насильственными в том смысле, что они нарушают естественное поведение рассматриваемых тел.

Какие еще изменения, происходящие естественным образом, могут также произойти искусственно, при участии человека? Под теплом солнца созревают помидоры и превращаются из зеленых в красные. Здесь речь идет не об изменении места, а об изменении цвета. Это не локальное перемещение, а изменение свойств помидора.

Зеленый в одно время помидор становится красным в другой момент так же, как теннисный мяч: в один момент он здесь, в следующий – в другом месте. Общим для этих двух изменений является время, а не пространство. При созревании помидора не происходит перемены места, только изменение качества, но ни одно из этих изменений – места и качества – не состоялось бы без изменения времени.

Люди красят зеленые вещи в красный цвет или красные в зеленый: дома, столы, стулья и так далее. Созревание помидора является естественным изменением; покраска предметов – искусственным. Дом, стол или стул, которые в одно время были зелеными, не станут красными в другое время без вмешательства человека.

В дополнение к локальному перемещению – изменению места – и изменению свойств, или качества, существует и третий вид изменения – естественный и искусственный одновременно. Давайте начнем с его искусственной формы.

Возьмите воздушный шар и начните его надувать. По мере надувания он будет менять как свою форму, так и размер. Он будет становиться больше и будет продолжать расти, пока вы будете нагнетать в него воздух. А когда вы позволите воздуху выйти обратно, шар уменьшится в размерах и вернется к своей первоначальной форме.

Если оставить шар лежать на столе, он не будет увеличиваться в размерах. Если завязать конец надутого шара, его размер не уменьшится. Изменение размера, сопровождающееся изменением формы, происходит при вашем участии. Вы вызвали два искусственных изменения, происходящих в одно время, – изменение качества (формы шара) и изменение количества (увеличение или уменьшение размера шара).

Количественные изменения происходят как естественным, так и искусственным образом. Например, скалы на берегу моря становятся меньше, стираясь, поскольку о них постоянно бьются волны. Волны увеличивают размеры береговых пещер. Другие примеры обнаруживаются среди живых существ: растения и животные растут. Во время их роста происходит множество изменений, в частности количественные – увеличения в размере и весе.

Изменению количества при росте живого организма присуща особенность, которая отсутствует при увеличении неодушевленных тел. Если вы развели огонь, вы можете сделать его больше, добавив дров. Если у вас есть возможность добавлять в него еще и еще дров, то оказывается, что ограничений на размер разведенного костра нет. Если вы будете кормить кролика морковкой, он будет увеличиваться в размерах, но, сколько бы морковок вы ему ни дали, есть предел, после которого кролик не будет дальше расти.

Если у вас будет достаточно камней и рабочей силы, вы построите пирамиду, превосходящую размером уже существующие. Но независимо от того, как вы будете кормить животное, вы не сделаете его больше определенного размера. Вы не в силах вырастить домашнюю кошку размером с дикую.

Также верно и обратное. Надутый шар уменьшается в размерах, когда вы выпускаете из него воздух, и уменьшение продолжается до той точки, в которой шарик полностью сдувается. Но животные, пока они живы, не уменьшаются в размерах до крайнего предела.

Однако животные и растения умирают. Так же как и воздушные шары: если закачать в них слишком много воздуха, они лопаются и перестают быть шарами. Это подводит нас к четвертому виду изменений – как естественных, так и искусственных, – настолько отличающемуся от трех предыдущих, что Аристотель принципиально отделяет его от них.

Для всех остальных видов нужно время, чтобы перейти из одного состояния в другое. Время проходит, пока тела перемещаются с одного места на другое, меняются цветом или формой, увеличиваются или уменьшаются. Изменение четвертого вида практически не требует времени, по крайней мере заметного. Оно происходит мгновенно, или правильнее сказать так: в одно мгновение шар есть, а в следующее – его больше нет. Всё, что у нас остается, – это клочья резины, а не воздушный шар, который можно надуть.

То же самое верно для умирающего кролика. В одно мгновение он жив, в следующее – мертв. Всё, что у нас остается, это тушка животного, которая будет постепенно гнить и распадаться.

Этот особый вид изменения, который Аристотель называет возникновением и исчезновением, является особенным не только в том, что занимает мгновение. Но и в том, что создает для нас серьезные проблемы.

В каждом изменении, о которых мы говорили до сих пор, что-то оставалось постоянным. Вещи, меняющие место своего нахождения, цвет или размер, оставались при этом теми же вещами. Но что остается неизменным, когда лопается шарик или когда умирает кролик? Разлагающаяся тушка – это не кролик, которого мы кормили морковкой. Ошметки резины – не шарик, надуваемый нами.

Тем не менее есть что-то постоянное и в этом особенном изменении. Это легче увидеть в создании или уничтожении вещей человеком, чем в рождении и гибели растений и животных.

Куски дерева, гвозди и клей не собираются вместе естественным образом, чтобы стать стулом. Люди делают стулья, собрав все эти материалы воедино определенным способом. Это одни и те же материалы: и до того, как им придали форму стула, и после этого, в момент, когда стул начинает существовать в качестве предмета мебели.

Предположим, что стул оказался неудобным и вы решили переделать его в стол. Вероятно, вы не сможете повторно использовать все гвозди или клей, но вы разберете стул и, взяв куски дерева и некоторые гвозди, изготовите маленький стол из большей части тех же материалов. Если вы не брали клей для первого предмета и извлекли все гвозди неповрежденными, то материалы появившегося стола и стула, прекратившего свое существование, будут идентичными. Они отличаются только тем, как их собрали в одно целое.

Следовательно, в случае искусственного создания и разрушения предметов то, что сохраняется, проходя через изменение, – это не вещь. Это только материалы, которые человек использовал при сборке определенной вещи, и материалы, которые остались, когда ее разобрали.

Похожее происходит и в случае смерти кролика. Будучи живым организмом, кролик есть физическая вещь, как стул или стол. Он состоит из материи. И эта материя остается, хотя и не в той же самой форме, когда кролик умирает и разлагается. Как неорганические материалы стула входят в состав стола, так и органические материалы кролика входят в состав другого живого существа.

Например, кролика убивает и съедает шакал. В той мере насколько шакал способен усвоить пищу, органические материалы кролика становятся частью его костей и мышц.

В современной науке это называется сохранением материи – термином, неизвестным Аристотелю.

Обычно мы способны определить, из каких материалов состоят искусственные продукты: это куски дерева, а это гвозди. Однако не всегда так же просто понять, какая конкретная единица материи сохраняется, когда одно животное съедает другое или когда умирают организмы. Тем не менее нет сомнений, что во всех случаях возникновения и исчезновения, как естественных, так и искусственных, либо сама материя, либо материалы определенного вида проходят трансформацию.

Что подразумевается под «материей», а что – под «материалами»? Когда люди создают или разрушают искусственные вещи, они никогда не имеют дела с самой материей, а только с материалами. Работает ли природа с материей? Если да, тогда то, что сохраняется при искусственном изменении, не является тем же самым, что сохраняется при естественном.

Преобразование идентифицируемых материалов человеком только похоже, но не идентично преобразованию материи в естественном процессе. Однако их сходство поможет нам понять, что происходит при естественном изменении.