Читать книгу Остров дождей - Морвейн Ветер - Страница 7

Стоит ли говорить о том, что это мерзкое создание, посланное мне свыше (то есть начальством), чтобы превратить мою жизнь в ад, покусилось и на мою священную пятницу? Когда до окончания рабочего дня оставалось не больше часа, Гретхен, как звали мою «помощницу», грохнула на стол передо мной кипу свитков и произнесла своим высокомерно-равнодушным голосом:

– Это нужно вернуть в хранилище, господин Трэйн.

Я откинулся на спинку кресла и посмотрел на неё. Проклятая магичка знала, что ключи от хранилища я ей не оставлю. Вот только не хотела понимать – лишь по той причине, что это моё хранилище, а не потому, что я должен ей прислуживать.

– Просто интересно, Гретхен, вы не могли принести их час назад?

– Час назад я с ними работала.

– Со всеми.

Я окинул злым взглядом ворох из не менее чем двадцати свитков. Нужно было быть тысячеглазой гусеницей с материка, чтобы читать их одновременно.

– Именно так.

– Боюсь, что вам придётся сторожить их до утра, потому что мой рабочий день окончен. И у меня хватает планов на вечер.

– Боюсь, что нет, потому что мой – тоже.

Мы уставились друг на друга ожидая, кто сдастся первым. Моя позиция была слабее – я отвечал за эти свитки головой.

– Вы меня ненавидите, – сказал я наконец.

– Само собой, – вот скотина, – такие, как вы, истребили почти всех подобных мне. Было бы странно, если бы я вас любила.

– Думаете, это повод опускаться до мелкого пакостничества?

– Думаю, это повод не считаться с вашими планами на ночь. В существовании коих я вообще сомневаюсь – кому, к чёртовой матери, нужен старый, провонявший итой ведьмак?

Я вымученно улыбнулся. Хотелось её убить. Нет, правда, свернуть шею как курице – и дело с концом. В войну было бы именно так. А для моей совести одним тёмным больше, одним меньше – разница невелика.

– Вы не посмеете, – сказала она, будто прочитав мои мысли и, развернувшись, пошла к выходу.

И что самое скверное, эта гадюка была права: теперь – не посмею. Тот день, когда тёмных признали полноправными гражданами Атоллы, стал чёрным днём в календаре всех ведьмаков. В эту пятницу я понял это особенно чётко.

Рассортировав свитки и занеся факт их возврата в три соответствующих журнала, я накинул плащ и под струями проливного дождя помчался к «Пышке». Тэдди не было, но я видел во дворе кэб, наверняка тот самый, что отвозил меня. Я припустил скорее и в итоге буквально ворвался в наш привычный кабинет, где уже сидели Дайкон и Лиаро. Они встретили меня насмешливыми взглядами. Дайкон был уже целиком в курсе моего безумия, Лиаро – лишь наполовину. Впрочем, они не имели ничего против того, чтобы помочь мне натянуть карнавальный костюм и маску. Бросив свою дневную одежду ухмыляющемуся Дайкону, я рванул во двор. Кучер как раз взялся за вожжи, собираясь уезжать. Лошади тронулись, я закричал и замахал руками. И лишь убедившись, что этот человек меня заметил и натянул вожжи, останавливая упряжку, поспешно нацепил на себя маску.

– Ты – для леди Т?

Вот так, без имени. Ну-ну.

– Да.

Он молчал. Возможно, оглядывал меня.

– Ты в третий раз, – сказал он наконец.

– Так точно.

Кучер хмыкнул.

– Залезай.

***

Переступив порог, я едва удержался, чтобы не стиснуть приветствуюшую меня Талию в объятиях. Я и правда сошёл с ума – так мечтать о встрече с девушкой, которую никогда не видел, с которой толком не говорил. Я был уверен, что моя странная клиентка боится. То ли меня, то ли собственных желаний, которые, наверняка, казались ей постыдными. Но при этом то, как ей удавалось скрывать свою неуверенность и затаенную боль, которую я чувствовал буквально кожей, за маской холодной сдержанности, покоряло меня.

Она ощупала моё плечо.

– Опять промок.

– Там осень, – я не удержался и, перехватив её руку, прижал к губам.

Я чувствовал, как её тело замирает, будто на мгновение скованное заклятьем льда, а после медленно оттаивает.

– Не делай так, – сказала она с уже знакомой мне интонацией. Опять это противоречие, которое, должно быть, и сводило меня с ума: покорная мягкость тела и обжигающий холод в её по-прежнему негромком голосе.

– Не буду, – легко соврал я.

Она потянула меня наверх и, пропустив вперёд, закрыла за мной дверь.

– Раздевайся, – команда на самом деле не требовалась, потому что я уже и без того стягивал промокшую рубашку. Может, вообще её не надевать? Двойная трата времени.

На плечи легло махровое полотенце, и руки клиентки подтолкнули меня к креслу. Послышались удаляющиеся шаги. Я старательно растирал плечи мягкой тканью, пока не почувствовал её присутствие совсем рядом – не знаю как, но от неё будто бы исходило тепло, как от маленькой печки. В руки мне легла шершавая кружка, от которой остро пахло специями.

– Пей.

Она оставалась где-то рядом, пока я не приник к кружке губами. Горячее вино. Просто отлично. Один минус – есть шанс, что меня накроет. Мягкие шаги и скрип пружин – она опустилась в другое кресло.

– Ты поговоришь со мной? – спросил я, отрываясь от чашки.

Она долго молчала. Затем спросила:

– Зачем?

– Говорят, проститутка – исповедник для падших.

Лёгкий смешок. Как приятно, что она умеет смеяться. Надо будет говорить побольше глупостей.

– Мне не в чем исповедоваться, – сказала она, когда молчание стало затягиваться.

– И нечего рассказать?

– Нет.

Я сделал ещё один глоток. Вино в самом деле отлично согревало… и не только мышцы.

– Всем есть в чём исповедоваться, – возразил я.

– Слова ведьмака.

В груди кольнуло. Слишком уж часто в эти дни я слышал о том, что я ведьмак. Но избавиться от меня не так легко.

– И ты не скажешь, – продолжил я, – почему не позволяешь касаться тебя?

Молчание становилось угрожающим. Я залпом осушил кружку до дна и, встав, нащупал дорогу к её креслу. Опустился на корточки и положил руки к ней на колени.

– Я не причиню тебе зла, – я огладил знакомый уже шёлк. Он начинал казаться мне её второй кожей.

– Не смей, – выдохнула она, когда мои руки поползли по её груди и замерли у ворота.

– Встань, – потребовал я и поднялся сам.

Вопреки собственным словам она послушалась. Даже через ткань я чувствовал, как дрожат её плечи. Мои пальцы вернулись к вороту её одеяния. Я рванул его в стороны, не дожидаясь, пока Талия меня остановит, и её руки в самом деле не успели. Я замер, удерживая в ладонях мягкий шёлк. Она могла бы прогнать меня, но не делала ничего. Просто стояла и тяжело прерывисто дышала. Я решил, что это разрешение продолжать. Отпустил шёлковую ткань, позволяя ей осесть на пол, и взял в руки её лицо. Она дрожала. Мелко-мелко.

– Я ничего не вижу, – сказал я, пытаясь её успокоить.

Наклонился и коснулся губами твёрдой скулы, а затем чуть опустился вниз, к изящной шее. Здесь кожа и правда была как шёлк. Нежная, даже холёная. Я провел дорожку из поцелуев чуть ниже, и услышал слабый выдох:

– Нет!

Всё верно. Вот здесь, у ключицы – первый шрам. Я старательно исследовал его губами, а затем прошёлся языком в обратную сторону. Дрожь усилилась, она попыталась вырваться, и мне пришлось перехватить её, удерживая руками уже за стройную спинну… Ее всю, целиком, покрывали рубцы. И это не было простым пересечением порезов. Даже мои грубые руки чувствовали, что шрамы складываются в какие-то знаки.

– Нет… – повторила она, безвольно оседая в моих руках.

Я притянул её к себе и осторожно погладил дрожащие плечи. Теперь уже её сотрясали откровенные рыдания.

– Чего ты боишься? – прошептал в самое её ухо.

Она всхлипнула. Я прижал её ещё крепче, поглаживая по исчерченной рубцами спине.

– Ничего, – прошептала она, пытаясь успокоить дыхание.

– Вот и хорошо, – я снова погладил её и легко коснулся губами плеча. – Талия… – я будто пробовал это имя на вкус. – Тали?

Не слышно ответа, ну и ладно.

– Тебя так приятно касаться, – прошептал я, продолжая оглаживать её спину и бока, – ты изящная, как лань. И дрожишь, как пойманная дичь. Зачем? Я здесь, чтобы принести тебе удовольствие, а не боль.

– За мои деньги, – она чуть успокоилась.

Да, этими словами она основательно утихомирила моё самодовольство. Не согласиться с ними было нельзя, и я кивнул:

– За твои деньги.

Пусть так, если эта мысль её успокоит. Я прочертил вдоль её плеча ещё одну цепочку поцелуев.

– Тебе не противно? – она явно не выдержала.

– Мне приятно, – я прошёлся губами обратно и снова скользнул по шее.

– Ну да… Наверное, ты хорошо знаешь своё дело.

Я отстранился. Если бы не повязка, я бы заставил её посмотреть себе в глаза.

– Не так хорошо, как ты думаешь, – я и сам не ожидал, что могу повторить эти ледяные нотки.

Она успокаивалась. Сомнений не было. Вот только я не был уверен, что она нравилась мне такой ядовитой. Мы оба молчали, выжидая, кто не выдержит первым.

– Продолжай, – попросила она наконец тихонько.

– Понравилось? – я усмехнулся. – Отведёшь меня?

Она взяла меня за руку и потянула в сторону. Наткнувшись коленями на кровать, я сел.

– Всё так же? – спросил я.

– Да.

– Тогда сними с меня сапоги, – приказ.

А почему бы и не получить чуточку удовольствия, если без этого она не может? Куда лучше заставить её делать то, что приятно нам обоим, чем выдавливать из себя то, что причиняет нам боль. Когда оба сапога оказались на полу, я коснулся ногой её груди, по-новому ощущая этот замысловатый узор. Кто бы ни был этот извращённый художник, он поработал на славу.

– Теперь ремень, – новый приказ, который она бросилась исполнять. Я опустил руки ей на плечи, и когда холодок коснулся моей плоти, чуть пригнул её к себе: – Оближи.

Лишь секунда колебания, и она принялась старательно исполнять мой приказ, не упуская ни кусочка кожи. Уверен, она делала подобное не первый раз. Она отлично находила самые чувствительные местечки. Я чуть притянул её к себе, и когда головка оказалась у неё во рту, сам откинулся назад и застонал. В темноте, не видя её лица, не зная, кто делает это со мной… А её губы были такими мягкими, язык таким горячим…

– Хватит… – едва успел прохрипеть я, и она отстранилась.

Определённо, мне нужна была передышка. Я потянул её вверх, укладывая на постель, и сам стал исследовать губами её грудь и живот.

– Вот видишь, – пробормотал я, отрываясь от израненной кожи, – как договаривались, никаких рук.

Неловкий смешок. Ну и хорошо, что не всхлип. Я прошёлся языком вдоль длинного изогнутого шрама и, скользнув мимо пупка, очертил его и вернулся опять к груди. Вуаля! Мы обошлись без ругательств. Только бы не потерять завоёванную территорию. Я облизал набухший сосок и с удовольствием ощутил, как вплетаются мне в волосы тонкие пальцы.

– Не надо, – совсем уж растерянно. Даже не просьба. Ну, нет.

Не прекращая мягких поцелуев я пробрался рукой ей между ног и принялся неторопливо ласкать. Какая же она нежная… Особенно тут.

Другой рукой я мягко сгрёб холмик её груди и чуть поиграл с ним, вырывая неровный всхлип. Вряд ли она всхлипывала от страха. Эта мысль согрела. Пробравшись пальцами глубже, я надавил на узкую щёлочку. Проник внутрь и погладил стенки, заставляя её задрожать сильней.

– Да… – выдохнула она, – ещё…

Ещё – так ещё. Я отстранился и, перевернувшись, уселся на постель. Опёрся о спинку. Затем потянул её на себя, усаживая к себе на колени, спиной к моей груди. Она быстро поняла, чего я хочу, и, оказавшись на мне верхом, потёрлась бёдрами о мою промежность, снова вызывая у меня опасения, что я не выдержу. Надо что-то делать, если я хочу и дальше играть в проститутку.

– Давай.

Подчиняясь команде, она стала медленно опускаться. Я поймал её тело в свои руки и погладил живот, как хотел уже давно. Какая же она вся правильная. Жаль, что не моя…

– Начинай.

Она стала двигаться, плавно и сильно, впуская меня до конца. Кажется, и в этом у неё был немалый опыт. Мои руки сползли ей на бёдра, продолжая беспорядочно гладить, и сам я стал двигаться ей навстречу. Каждый раз, когда наши тела сталкивались, из горла Талии вырывался рваный всхлип.

– Скажи! – выдохнула она наконец.

Да чтоб её! Я снова перехватил её за талию, чуть наклонил к себе, а сам приподнялся, чтобы дотянуться до её уха. Отодвинул носом шелковистые волосы и прошептал в тонкую раковину:

– Моя маленькая шлюшка…

Пожалуй, это был уже не всхлип, а вскрик. Талия изогнулась, стенки её входа напряглись, сжимая мой член в тисках её тела, и мне не потребовалось уже ничего, чтобы последовать за ней. Я лишь откинулся обратно на спинку, крепче прижимая Талию к себе и целуя в самое ушко. Я чувствовал, как рванулись её руки, то ли силясь оторвать мои, то ли пытаясь просто сжать собственное тело в неловких защитных объятиях, и тут же бессильно опали.

– Ты чудесна, – прошептал я вместо порядком надоевших извинений. Она ничего не ответила.

– Пусти, – сказала она тихо через какое-то время.

– Хорошо, – я не шевельнулся, вдыхая цветочный аромат её волос.

Мы снова замолкли. Наверное, она ждала, пока я выполню обещание. А я не спешил. Она была такой тёплой. И, несмотря на шрамы, похожей на шёлк. Просто её нежная гладкость была словно украшена вышивкой. Уж не знаю, как это смотрелось, а под пальцами ощущалось именно так – тонкая гладкая кожа и стежки узоров на ней.

– Они все уходили… – сказала она вдруг, и только тут я понял, что вычерчиваю пальцами этот узор на её животе. – Уходили, увидев шрамы. Даже те, кому хорошо платили.

– Ну и хорошо, – сообщил я. Она вздрогнула и попыталась обернуться. – Хорошо, потому что иначе я бы не встретил тебя.

Не знаю, что нашло на меня в тот миг, когда я ляпнул эту глупость. Наверно, ударило в голову горячее вино. Я как-то совсем забыл, кто я и зачем здесь, целуя эту нежную кожу. А теперь в воздухе повисло неловкое молчание.

– Тебе нужно идти, – прервала она тишину первой.

Я кивнул. По-прежнему чертовски не хотелось её отпускать, но я разомкнул объятия и, когда она встала, сама соскользнула с постели.

– Я помогу, – она поймала мою руку, шарившую на полу, и протянула мне сапог. Затем, пока я обувался, принесла рубашку и жилет. Не удержавшись, я притянул её к себе и коснулся поцелуем лба. Снова хотелось извиняться. Хотя бы за то, что ей приходится обслуживать меня сейчас.

– Идём, – как же я был рад, что теперь в её голосе не было ледяных ноток – лишь бархатистое тепло.

Она помогла мне спуститься и сама довела до кэба. В этот момент я почти не сомневался, что она позовёт меня опять.