Читать книгу Эльфы сумеречной башни - Морвейн Ветер - Страница 3

С самого утра у Ингрид всё валилось из рук. Взгляд то и дело устремлялся за окно, к подножию башни, где стояли клетки для пленных.

Отец уехал по делам на две недели. И это означало, что на две недели управление Домом переходило в руки Белла. Одна мысль о том, что целых две недели ей придётся терпеть главенство брата, сводила Ингрид с ума. Может быть, поэтому, когда Белл в очередной раз поддразнил её обещанием научить управлять виверной, а потом посмеялся и отправил заниматься со «своей зверушкой», как выражался брат, Ингрид не выдержала.

Что может быть сложного в управлении виверной? Она отлично держалась в седле наземных животных. Отец даже подарил ей редкого прирученного ящера на двадцатилетие – одного из тех, которыми пользовались в своих подгорных туннелях дроу.

Потом уже Ингрид подумала о том, что, возможно, не стоило втягивать в свою личную месть брату Раймона. А тогда ей просто нужна была поддержка – и кто мог стать лучшей поддержкой, чем обязанный всем полуэльф?

В том, что Раймон последует за ней куда угодно, Ингрид не сомневалась. Этот задумчивый, будто застывший взгляд она ловила на себе уже не раз и прекрасно знала, что он означает.

Кто же мог знать, что Раймон пойдёт в своей преданности до конца? Впрочем – и думая об этом Ингрид с особой яростью впивалась в кончик карандаша, который грызла всё утро – всё она отлично знала. На то, по большому счёту, и надеялась, что отвечать перед братом самой не придётся.

А теперь Раймон сидел внизу вместе с пленными, а Ингрид противно грызло изнутри чувство вины.

Дождавшись, пока наставник закончит свою лекцию, Ингрид демонстративно прошла мимо брата, даже не глядя на него, и принялась спускаться вниз. Она шла медленно, не зная толком, что собирается сказать. Уже на первом этаже её осенила внезапная мысль, и Ингрид свернула в боковой коридор.

***

Раймон не сразу понял, что значит, «клетки для зверья». Смысл сказанного стал ему ясен, только когда Марлин передала его на руки двум суровым эльфам, с ног до головы закованным в сталь, и те, проведя мальчика в самый центр залитого солнечным светом двора, открыли решётчатый люк в земле и спихнули его внутрь.

Раймон едва успел выставить перед собой руки, и, падая, всего лишь больно ударился о землю локтями. Люк тут же закрылся, а мальчишка понял, что в том месте, где он оказался, он не один.

Раймон торопливо перевернулся на спину и огляделся по сторонам. Глаза не сразу привыкли к темноте, и когда он, наконец, смог разглядеть фигуры, надвигавшиеся на него из мрака, те уже сомкнули круг.

– Человек, – выдохнул один.

– Или эльф, – добавил второй.

– Тебе не всё равно? – добавил третий. – Главное, что еда…

Раймон попытался отползти назад и понял, что уткнулся лопатками во что-то мягкое.

Рывком повернув голову, он обнаружил, что это сапоги ещё одного из хищных существ, окруживших его.

– Эльф вкуснее, – ответил уже знакомый голос.

– Тоже мне гурман, – фыркнул кто-то из толпы.

Кто-то поднял Раймона за плечи, заставляя встать на ноги, и тут же кольцо противников сомкнулось.

– На всех не хватит, – сказал кто-то.

– А мы его подготовим, – ответил ещё один голос.

Чьи-то руки слегка обняли Раймона за плечи и заползли под рубашку.

– Ты как предпочитаешь, еда, сладко или больно? – руки сползли вниз и сжали его задницу.

В этот миг Раймон запаниковал. О том, что можно делать с мужской задницей, он только слышал, но рассказы ему абсолютно не нравились.

– А ну спать, – рыкнул новый, женский голос, когда руки уже принялись стягивать с него штаны.

Секунда – и чудовище, лапавшее его сзади, оказалось отброшено в сторону.

Раймон едва успел заметить, как точно так же прочь полетело второе.

А затем новая рука коснулась его. Он увидел, как задымились тонкие пальцы с обломанными ногтями, державшие его за освещённое солнцем плечо.

«Вампиры», – только теперь мысль оформилась до конца, и Раймону стало по-настоящему страшно. Полуэльф отлично знал, как готовят вампиры своих жертв, чтобы насытить их кровь силой и получить от неё максимум жизненной энергии.

Тонкие пальцы рванули его в сторону, в темноту. Раймон быстро заморгал, стараясь привыкнуть к новому освещению, и через несколько секунд различил контуры лица с острым чуть раздвоенным подбородком. Волосы державшей его вампирши свисали по обе стороны от лица грязной паклей, так что Раймон не мог угадать их цвет. Как разглядел Раймон ещё через некоторое время – щёки запали, а губы истончились. И только глаза на ссохшемся лице казались молодыми. Они были бледно-зелёными и даже сейчас едва заметно светились изнутри.

– Кто ты?

Раймон обнаружил, что голосу, говорившему с ним, просто невозможно не ответить. Вампирша выглядела потрёпанной, как старый башмак, побывавший в пасти сторожевого пса. Изодранная в клочья сорочка почти не скрывала бледной груди, а мятый зелёный камзол покрывали бурые пятна. Вопреки внешности говорившей и месту, где они встретились, этот голос оставался мягким, чуть бархатистым и абсолютно спокойным. Теперь Раймон с трудом мог поверить, что именно это существо только что раскидало своих собратьев.

– Р-раймон… – выдохнул юноша, заставляя себя не дрожать от страха.

– Я спросила: «Кто ты?» – повторила вопрос вампирша, и теперь в её голосе чувствовалось лёгкое раздражение. – Тебя бросили нам как подачку, или ты шпион?

– Что?.. Нет… я не знаю… Мы… Я… Я просто немного провинился. И Белл… Сын главы дома, господин Белл, он приказал бросить меня к… – мальчик запнулся, не решившись повторить последние слова Белла.

– Понятно, – вампирша убрала руку и бросила косой взгляд на своих сокамерников.

– Всё-таки еда, Свеа! – сообщил один из них, сидевший прямо на грязном полу.

– Если и так… Ты же не хочешь отравиться?

По рядам вампиров прошёл нестройный гул.

– Он не может тебе врать, – добавил другой.

– Я бы не была так уверена, – отрезала та, кого звали Свеа, и снова повернулась к Раймону. Некоторое время она просто молча вглядывалась в глаза полуэльфа. – И всё же: кто ты? – спросила она. – Для воина ты слишком мал.

Раймон пожал плечами. Поджал губы. Врать он и правда не мог. Но и что ответить – не знал.

– Тауфин сказал, что я его приёмный сын.

– И он швырнул приёмного сына на съедение пленным?

– Не он… Белл…

– Да… Сын главы дома. Твой брат, – Свеа усмехнулась и сложила руки на груди. – Так к кому же он велел тебя бросить? Как он нас назвал, Раймон?

Мальчик сглотнул.

– … к другому зверью, – выдавил он, чувствуя, что рот открывается сам собой.

– Похожи? – Свеа улыбнулась.

Раймон покосился на вампиров, скрывшихся в темноте.

– Они просто голодны, – сообщил Свеа спокойно. – Нас не кормят почти неделю. Не каждый может это вынести. Неделю назад нам швырнули вниз поросёнка, но мы не едим свинину. Для нас это куда хуже, чем для тебя, к примеру, крысятина.

– Вы едите людей, – сказал Раймон, стараясь сделать так, чтобы голос не дрожал.

– Такова наша потребность, – кивнула Свеа. – Но я бы не сказала, что мы вас едим. Люди приходят к нам сами, сами берут нашу силу и отдают взамен кровь. Так же делают и эльфы. А нам просто нужно жить.

Слова вампирши звучали не очень убедительно, но на её стороне была сила – и всё же она ей не пользовалась.

– Вы…

Мальчик замолк.

– Договаривай, – Свеа усмехнулась. – Хочу знать, как ты это назовёшь.

– Вы съедите меня? Убьёте?

– Не съедим и не убьём. Но, думаю, ты должен понимать, что раз уж попал сюда – для нас это отличная возможность.

Раймон сглотнул.

– А вы… вы… будете меня готовить?

Свеа окинула Раймона оценивающим взглядом и криво усмехнулась.

– Вообще я бы не против. Но боюсь, толку от этого будет мало. Ты перепугаешься вдрызг, а силы я тебе всё равно не передам – лишней у меня нету.

– Вы боитесь, что я буду звать охрану, – Раймон заметно осмелел, обнаружив хоть один способ давления на собеседницу.

Свеа помолчала.

– Я просто не хочу принуждать, – сказала она спокойно. Взгляд её зелёных глаз встретился со взглядом чёрных глаз Раймона. Раймон понял, что Свеа так же, как и он, не знает, придёт ли охрана на его зов. Но никто из них не хотел проверять.

Ответить Раймон не успел. Сквозь решётку вниз упал маленький камушек, и послышался негромкий нежный голос:

– Раймон! Пс!

Раймон вздрогнул, узнав говорившую.

– Ингрид? – он торопливо встал под решётку. – Ингрид, ты выпустишь меня?

Ингрид замешкалась.

– Я не могу, – сказала она тихо. – Не могу, Белл узнает… Раймон, отец вернётся через две недели. Он его накажет, обещаю.

– Через две недели, – медленно повторил Раймон, и взгляд его невольно наткнулся на стоящую в углу Свеа. По спине пробежал озноб.

– Раймон! – снова услышал он голос Ингрид. – Прости, что не заступилась. Мне… стыдно.

Раймон не ответил. Ему казалось, что он тонет в гипнотизирующем взгляде бледно-зелёных глаз.

– Раймон! – новый камешек упал вниз и больно стукнул Раймона по плечу, выводя из транса. – Раймон, готовь руки, я принесла тебе булочек. Ничего другого не нашла.

Раймон послушно протянул руки перед собой и увидел, как сквозь бреши в решётке в его ладони по верёвочке спускается змейка из золотистых полукруглых хлебцев. Когда последняя оказалась у Раймона в руках, Ингрид обрезала верёвочку.

Раймон поднял глаза, вглядываясь во взъерошенную голову с глазами в пол-лица. Оттого, что Ингрид нависла над решёткой вниз головой, коса растрепалась, и пушистые локоны окружили контур головы солнечным ореолом.

– Я приду завтра, Раймон, – сказала она виновато, и Раймон понял, что не может злиться. – Каждый день буду приходить, хорошо?

– Хорошо, – Раймон кивнул.

– Тс… Идут… – голова Ингрид бесшумно исчезла, а Раймон торопливо принялся прятать булки запазуху. Закончив, он обнаружил, что Свеа стоит в шаге от него.

Раймон сглотнул.

– А если я откажусь? – спросил он.

Свеа кивнула на сидевших на полу и сверкавших голодными глазами сокамерников.

– Я тебя не убью, – сказала Свеа спокойно и ласково отбросила прядку волос, закрывавшую ухо Раймона. – Расслабься, это может быть приятно.

***

Ингрид выполнила обещание. Каждый день она приносила булочки, конфеты и сладкий напиток из лесных ягод. Каждую ночь Раймон убирал в сторону волосы и позволял Свеа надрезать зубами кожу на своей шее.

А через две недели вернулся Тауфин. Когда решётка открылась, и в проёме показалась встревоженная голова Ингрид, Раймон уже не мог встать – голова кружилась, и кровь не успевала восстанавливаться.

Свеа приподняла лежащего на земле юношу, осторожно помогая ему встать. На секунду она заключила Раймона в кольцо своих рук.

– Ты был вкусным, – сказала она тихо, и Раймон вздрогнул. – Спасибо.

Из груди Раймона вырвался истерический смешок.

– Если ты будешь в Империи – обратись в семью Ламии и спроси Свеа. Я помню тех, кто мне помог.

Она подтолкнула Раймона к пятну света, и тут же сверху протянулись две пары рук. Раймона вытащили на поверхность, солнце ударило ему в глаза. Тонкие руки Ингрид оплели его шею, а на плече оказалась пушистая голова. Раймон едва не падал с ног, а теперь на него навалилась тяжесть ещё одного тела, но он лишь крепче сжал зубы. «Если уж терпел две недели – глупо будет показать слабость теперь», – подумал он и чуть заметно обнял тёплое тело Ингрид в ответ.

– Мой Раймон, – выдохнула Ингрид. А Раймон стоял, заново привыкая к яркому солнцу и голубому небу.

– А что будет с Беллом? – спросил Раймон, когда охранники, наконец, ушли, и полуэльф, стараясь не заваливаться на бок и придерживая одной рукой льнувшую к нему Ингрид, двинулся в сторону башни.

– Он наказан. Отец запрещает ему идти на Бал Весенних Листьев.

– Ясно, – Раймон стиснул зубы

Знал ли Белл, что внизу его будут ждать вампиры? В этом Раймон не сомневался. А мог ли он предположить, что извечные враги и захватчики не сожрут его с потрохами? Ответ на этот вопрос у Раймона тоже был.

Добравшись до своей спальни, расположенной по приказу Ингрид рядом с её собственной, Раймон не выдержал и упал на кровать. Он проспал почти сутки, не заметив, когда ушла Ингрид, и проснулся от того, что эльфийка трясла его за плечо – пора было отправляться на занятия.

Тем же днём Раймон услышал разговор прислуги о том, что «звери» выбрались и яма пуста.

Ингрид как и прежде не отходила от Раймона ни на шаг. Те две недели, когда она оказалась лишена своего вечного спутника, показались ей вечностью, но свою идею с вивернами она так и не оставила – и вскоре Тауфину пришлось подобрать детям ещё одного учителя. Белл презрительно прогуливал занятия по верховым полётам, в то время как Ингрид и Раймон предпочитали их всем другим наукам. Когда они научились управлять животными достаточно, чтобы не бояться упасть, то стали целыми днями пропадать в небе, обгоняя друг друга и спускаясь вниз только чтобы посмотреть на мелькающие вдалеке реки, башни и леса.

Шли годы, и в доме бессмертного владыки Тауфина ничего не менялось. Мальчики взрослели – но куда медленнее, чем их сверстники-люди. Ингрид взрослела вместе с ними.

Только теперь Раймон по-настоящему понял течение своей жизни, до сих пор казавшееся ему слишком медленным по сравнению с жизнью людской. Он постепенно забывал трущобы и подвалы Дорлифена, полностью погружаясь в мир полупрозрачных башен сумеречных эльфов. Их история становилась его историей, и только неизменные стычки с кузенами напоминали о том, что он – не один из них. К нему никогда не решались подходить в присутствии Ингрид, но стоило юной Хранительнице отойти хоть на шаг, как братья находили повод для ссоры. Но случалось подобное настолько редко, что Раймон мог спокойно не обращать на это внимания.

Он, наконец, почувствовал себя сыном могущественного и заботливого отца. Тауфин никогда не обходил его подарками или вниманием. Раймон занял место старшего, погибшего на границе сына Владыки, хотя сам и не знал о его существовании.