Читать книгу Не верь, не бойся, не проси - Морвейн Ветер - Страница 4

Губы Янки были мягкими и вкусом напоминали кофе с молоком – напиток, который Яр не пил с самого пионерлагеря. Плечи тоже были мягкими, но как-то иначе, не такими податливыми и упругими, а руки скользили по спине Ярика, будто руки самой нежной шлюхи. Тело плавилось, прижимаясь ближе, и Яр чувствовал бедром его жар.

Яр открыл глаза.

– Да ну нах! – пробормотал он и попробовал пошевелиться.

Солнце уже заглядывало в окно, а девчонка снова лежала, прижавшись щекой к его груди. Когда Яр попытался снять руку с плеча Янки, та причмокнула, как младенец, у которого отбирают соску, и зарылась носом Яру под мышку.

Яр разозлился. Мало того, что эта несчастная влезла к нему в кровать, так теперь она покушалась ещё и на сны. Причём выгнать Янку ни из кровати, ни из снов у Ярика не получалось.

Каждое утро он трахал Янку, и наяву секс этот мало походил на то, что он видел во сне. Яр запрещал себе прикасаться к девчонке, даже просто обнимать. Всё делал быстро и грубо, как в армии. Потом отбрасывал Янку в сторону и невольно поднимал взгляд на её лицо, на котором не было и тени наслаждения. Это было, в сущности, нормально, но немного обидно. Всё-таки Яр отлично помнил, какой Янка была в первый их совместный вечер – прогибалась навстречу, сама не замечая, какой послушной становится её тело под пальцами мужчины.

Янка была прирождённой шлюхой – Яр понял это почти сразу по тому, как она реагировала на него, незнакомого, в общем-то, мужика. Но в постели она по-прежнему оставалась безучастной, как резиновая кукла.

Яр встряхнул головой, отгоняя несвоевременные мысли. На дворе стояло уже тридцать первое, и Яр планировал хоть как-то отметить наступление Нового года, а значит, нужно было вставать и собираться в город.

Яр положил руку на пах, размышляя. Секса не хотелось – по крайней мере, такого, который у них происходил.

Он потормошил Янку за плечо, и та мгновенно распахнула глаза, полные страха.

Яр поёжился. Он ничего не имел против страха, но в данном случае почему-то стало неприятно.

– Подъём! Будешь экзамен сдавать.

– А…

– Потом. Неохота.

Янка кивнула и закусила губу. Она не понимала, что сделала не так и с каких пор её не хотели – даже так, грубо, как всегда выходило это с Яром.

Она находилась рядом с этим мужчиной уже две недели и хотя по- прежнему не разобралась толком в своих чувствах, была уверена в одном: всё её тело изнывало от желания прикоснуться к Ярославу, прижаться, уткнуться носом ему в плечо. Янка чувствовала силу, исходившую от своего спасителя, и эта сила зачаровывала и успокаивала одновременно.

Но прикосновения Яра были редки, как снег в июне. Тот не целовал её, не гладил и не обнимал. Яр мог ударить её, когда Янка нарушала очередное правило, мог схватить за плечо и вытащить на улицу, чтобы ткнуть в снег лицом – это тоже была форма наказания за проступки. Ещё Яр мог трахнуть её, и секс по-прежнему оставался болезненным и ни капли не возбуждал. Янка даже не была уверена, что это можно назвать сексом, потому что сама она никогда не кончала и даже не возбуждалась. Когда Яр брал её, они тоже почти не соприкасались – тот использовал её как свободную дырку и отшвыривал прочь.

И всё-таки это были минуты близости. Они могли причинять боль, они даже пугали, но в эти минуты Янка могла заставить себя поверить, что она не просто обуза, что она в самом деле нужна Ему.

«Две недели – не так уж много», – уговаривала Янка себя Янка, украдкой поглядывая на Яра из угла. Она представляла, как рухнет эта крепость, когда она сможет показать, на что способна. Эта надежда заставляла Янку выполнять все поручения Яра с упорством и изобретательностью, которых она никогда не проявляла до сих пор.

Поручения были пока не сложными, и Янка опасалась, что если они останутся такими же, то она никогда не сможет проявить себя. Яр посылал её за продуктами в ближайшую деревню, заставлял по нескольку часов в день палить по бутылкам, так что уши закладывало от грохота, и использовал вместо боксёрской груши – так, по крайней мере, видела это Янка. За неделю она не смогла заблокировать ни одного удара, и от этого хотелось материться так, чтобы слышали соседи за десяток километров. Она и материлась, но тут же получал в лоб ещё крепче. Яр не щадил ни лица, ни почек, так что Янка, ощупывая не проходящую ссадину на губе, радовалась, что в доме нет зеркал.

Шмотки, кстати, Яр так и не привёз. То ли забыл, то ли решил не запариваться, потому что ходить Яне всё равно было некуда. Зато привёз электрическую плитку, на которой Янка теперь училась варить сосиски.

И всё же Янка не могла сказать, что с Яром ей плохо. Она представляла, что могла бы сейчас сидеть на отцовской даче, где уж точно были отопление и горячая вода, и выслушивать очередные упрёки в том, какая она паршивая дочь. Пусть бы лучше Яр её бил, но не гнал и не пытался вернуть домой.

И вот теперь, когда оказалось, что и для секса она не нужна, глубоко в груди Янки поселился новый страх – оказаться совсем не нужной.

Янка сглотнула и, выскочив из кровати, стала быстро натягивать джинсы – долгих сборов Яр не просто не любил, вообще не принимал. Если Янка не успевала застегнуть рубашку и куртку за минуту, то могла и вовсе отправиться во двор в одних штанах, несмотря на мороз.

Яр всё равно оделся первым – Янка уже застёгивала нижнюю пуговицу – и подтолкнул Янку к лестнице. От этого прикосновения по плечу разлилось тепло, и Янка немного успокоилась. Улыбнулась даже, бросив на Яра быстрый взгляд.

– Что сдавать будем? – спросила она, прыгая вниз через ступеньку прыг. – Матанализ или право? Если право, то у меня с ним хреново.

– Плохо! – отрезал Яр и снова подтолкнул её, теперь уже к выходу во двор. —Нам с тобой право надо знать назубок.

– Исправлюсь, – бодро пообещала Янка и свернула за угол.

Пистолет был с ней. Она теперь была с ним всегда – Янка получила в зубы ещё в один из первых дней, когда умудрилась оставить его на улице замерзать.

– Лучше сама околей, но пистолет чтоб был в тепле, дошло? —спросил Яр тогда, и Яне оставалось только выдавить, прижимая рукой саднящее место :

– Дошло.

Больше она не ошибалась: Янка вообще схватывала на лету, когда дело касалось шкурного интереса,  а Яр и всё, что касалось Яра, было именно таким.

– Десять из десяти попадёшь – получишь зачёт.

– Я помню, что ты обещал, – усмехнулась Янка и, улыбнувшись, быстро отвела взгляд, позволяя Яру гадать, послышалось ему или нет.

Янка заняла стойку и прицелилась. Восемь из десяти вошли в цель. Она выпустила девятую пулю, а затем рухнула набок, сбитая ударом в плечо.

– Бля, да что за!.. – заорала Янка и замолкла, наткнувшись на холодный взгляд Ярослава. – Офигеть, тренировочки! – пробормотала она.

– Девять из десяти. Придётся пересдавать.

– Ну и похер! – выпалила Янка и швырнула пистолет в снег.

– Что сказала? – переспросил Яр, и Янка обнаружила, что её держат за шиворот, так что ткань врезается под мышками и приходится стоять на носочках.

– Бля… – пробормотала она и осеклась. Яр влепил ей оплеуху – не сильную (когда он бил всерьёз, Янку относило вбок на пару шагов), больше обидную, потому что Янка не чувствовала за собой вины.

– Пушку подобрала, и шагом марш за мной!

Яр отпустил её и, не оборачиваясь, направился к дому.

Янка подобрала пистолет, вытерла его о куртку и, засунув в карман, бросилась следом.

– Значит, так, – бросил Яр через плечо, едва за Яной захлопнулась дверь. Порылся в буфете и достал откуда-то две изорванные карты с пометками. Шлёпнул их перед Яной на стол. – Я сейчас ухожу. Буду поздно. Выучи так, чтобы она тебе по ночам снилась. Дошло?

Янка кивнула. Склонила голову набок.

– Можно вопрос?

– Валяй.

– Сегодня Новый год…

– Это не вопрос.

Яр отвернулся и, достав из ящичка пачку денег, сунул в карман. Не говоря больше ни слова, вышел за дверь, и через пару минут Янка услышала шум мотора.

Она скинула куртку и, взяв карту, уселась на диван. На душе было паршиво. Не то чтобы она ждала чего-то… И всё-таки наступал Новый год. Если уж Яр сам собирался свалить куда-то бухать, то мог бы и её отпустить повидаться с друзьями. А мог бы… Янка закусила губу, отгоняя непрошеные мысли, но они не хотели исчезать. «Мог бы остаться со мной».

Янка закрыла глаза и представила себе, как они сидят вдвоём за большим столом, на котором стоят вазочки с салатами и бутылки шампанского. Захотелось плакать – больше, чем тогда, в подвале. Тогда было просто больно, но она не понимала, что будет потом. Теперь она поняла абсолютно отчётливо, что старая жизнь кончилась. Теперь вот это всё – кипятильники, удобства во дворе и мужик, трахающий её по утрам, – и была её жизнь.

Янка всхлипнула и открыла глаза. Развернула карту и стала вглядываться в неё, стараясь отвлечься.

Что она должен выучить, Янка не знала.

Одна карта оказалась парой страниц, вырванных из атласа, и она изображала какой-то район. Яр обвёл фабрику красным карандашом и отметил несколько маршрутов, ведущих к ней.

Янка отложила карту в сторону и взялась за вторую.

Это был чертёж. Присмотревшись и прочитав несколько названий, она догадалась, что перед ней всё та же фабрика.

По спине побежали мурашки, и тоску как рукой сняло. Ярик явно что-то задумал, и хотя он не говорил пока, что именно, в этом деле точно нашлось место и ей.

Яне снова захотелось жить. Она перебралась за стол и, постукивая носком кроссовки по полу, принялась рассматривать все закоулки.

Она не заметила, как стемнело за окном, а когда поняла, что уже наступил вечер, лишь вздохнула и принялась разжигать камин. Потом залезла в холодильник и достала оттуда остатки сосисок и полупустую бутылку водки. Поставила сосиски вариться, а водку налила в две стопки и устроила все вместе на полу у камина. Сняла сосиски с огня и нарезала колечками в глиняную миску. Заправила майонезом и, водрузив рядом с водкой, расстелила перед праздничным ужином куртку – для мягкости – и села.

Взяла одну стопку и посмотрела на свет. Янка, и правда, никогда не пила такой гадости до встречи с Яром. Она любила крепкие коктейли, горящие и разноцветные, радовавшие вкус и глаз. Янка и пила-то больше для того, чтобы попонтоваться перед друзьями своим тонким вкусом.

– С наступающим, – сказала она вслух и, выдохнув, залпом осушила рюмку. Зажмурилась, пережидая, когда пройдёт оглушающий жар, и пропустила момент, когда за спиной хлопнула дверь.

Услышав звук, Янка поспешно выхватила пистолет и прицелилась.

Яр прошёл мимо, не обращая внимания на пистолет. Оглядел приготовленный Яной стол и бросил на пол набитые покупками пакеты.

– Я смотрю, ты уже празднуешь. Можно было не спешить.

Янка проводила его недоуменным взглядом. Бросила пистолет и, шагнув к Яру, повисла у того на шее. Прижалась всем телом так, что Яр едва удержался, чтобы не огладить её, такую горячую и гибкую.

– Спасибо, – прошептала Янка и коротко чмокнула Яра под ухом. Тот отстранил её и встряхнул.

– Ещё раз так бросишь пушку, я тебе сам что-нибудь прострелю. Дошло?

Янка торопливо закивала и, подхватив пистолет, поставила на предохранитель, а потом убрала в карман.

– Отстрелишь себе что-нибудь… ценное, – мрачно сказал Яр, – уж лучше рядом положи. И накрой нормальный стол. Я – мыться.

Янка послушно выложила пистолет и, схватив пакеты, побежала на кухню.

Яр замер на минутку, впитывая странное ощущение, которого не испытывал уже давно, – будто после долгого пути вернулся домой.

***

Яр вернулся через десять минут. Янка ещё выставляла на стол угощение – к её удивлению, почти приличное. Нашлись здесь и копчёная рыба, и икра, и шампанское – правда, не такое, к какому привыкла она сама, а простое, «Советское», какое продавали в любом магазине.

– Готово! – сообщила она и сделала торжественный жест рукой, указывая на расставленные на полу перед камином тарелки, в которых теснились копчёности. Тарелок оказалось куда меньше, чем еды.

Яр молча кивнул и опустился на пол.

Янка жестом заправского сомелье пронесла в воздухе бутылку шампанского и наполнила одну кружку. Другую Яр сразу же прикрыл рукой.

Янка посмотрела на него с недоумением, но Яр уже отвернулся и наливал себе водки.

– Ты не будешь? – спросила Янка, опускаясь рядом, так что посередине оказался Яр, слева от него – стол, а справа – сама Янка.

– Пей.

Янка сделала глоток, затем залпом осушила остаток.

– Такое ты пьёшь? – спросил Яр.

Янка посмотрела на него искоса и улыбнулась.

– Спасибо.

Яр отвернулся и уставился в огонь.

– Ты со мной поговоришь? – спросила Янка после добрых пяти минут молчания. – Всё-таки сегодня праздник…

– О чём мне с тобой говорить?

– Ну… – Янка перегнулась через Яра, подцепила кусочек колбасы и, проглотив его, устроилась у Яра под плечом. – Много о чём. Я даже не знаю, с чего начать.

Яр отвернулся к огню.

– И ты не собираешься мне помогать, да? – уточнила она. – Ну, хорошо, что это за карты?

– Узнаешь потом.

– Это какая-то операция? Налёт, да?

– Заткнись! – Яр обжёг её тяжёлым взглядом, и Янка на секунду обиженно поджала губы, но тут же заставила себя успокоиться.

– Ладно, проехали. Что это за место?

– Это дом.

– Твой?

– Почти.

Янка вздохнула.

– Яр, почему ты такой?

– Какой? Злой?

– Ты не злой. – Янка улыбнулась и потёрлась о его плечо лбом. —Мне с тобой куда лучше, чем с отцом. Но ты… грубый. И вредный. Ты хочешь казаться хуже, чем есть.

Яр повернулся к ней и окинул задумчивым взглядом.

– А может, это тебе я кажусь лучше, чем на самом деле есть?

Янка повела плечами и слабо улыбнулась, но даже так её улыбка дышала волшебством. Она приблизила губы к уху Ярослава и шепнула:

– Мне всё равно. – Потом так куснула Яра за мочку уха, что тот вздрогнул. – Ты просто весь… как судорогой сведён. Мне говоришь расслабиться, а сам… – Янка нырнула носом ему под ухо и потёрлась о тонкую кожицу, а потом вернулась назад и продолжила: – Позволь мне расслабить тебя?

Яр не ответил, и Янка решила, что это похоже на разрешение. Она перекинула ногу через бёдра Ярослава и потёрлась об него, а потом поймала в ладони щеки и приблизила губы к его губам.

– Я не разрешал.

От ледяного голоса Яра её будто водой окатило. Янка на секунду прикрыла глаза, снова проглотив обиду, и сказала тихо, но насколько могла ровно:

– Хорошо. Тогда скажи, как далеко я могу зайти.

Яр молчал.

Янка наклонилась и поцеловала его за ухом. Спустилась ниже и коснулась губами шеи над ключицей.

– Ты никогда не трогаешь меня, – прошептала она, – будто я прокажённая…

– Сколько ты выпила?

Янка отстранилась и посмотрела ему в глаза. Слов не было.

– Хочешь меня расслабить? – спросил Яр. Он скользнул рукой по затылку Яны, почти лаская, а затем поймал за волосы и оттянул голову назад. Секунду просто смотрел на лицо, покрытое ссадинами, и нежное, почти прозрачное горло. Затем развёл колени, и Янка понял, что падает на пол между его ног. Яр пригнул её голову и ткнул носом себе в пах. – Давай, работай.

Янка сглотнула. К глазам подступали слёзы, но она послушно расстегнула брюки Яра, приспустила бельё и замерла, разглядывая большой напряжённый член.

– Яр, я не могу, – прошептала она и снова сглотнула тугой комок в горле.

– Что?

– Я не умею, Яр. Прости.

– Рот открой.

Янка колебалась секунду, а затем выполнила приказ.

Яр с ходу наполнил её рот до краёв и ткнулся в горло. Порно Янка смотрела, но никогда не думала, что принять член целиком так тяжело – глотка выталкивала его сама, и к горлу подступала тошнота. Слёзы катились по щекам – не столько от обиды, сколько от постоянных спазмов. Дыхания не хватало, но Яр всё толкался внутрь неё, упираясь каждый раз головкой в мягкую гортань, пока, наконец, не попал как-то удачно, так что член вошёл в самое горло. Яр тут же выдохнул, и Яна поняла, что он кончает. Вкуса спермы она не почувствовала – член был слишком глубоко, и в этот миг Янка была этому рада.

Яр выпустил её волосы и похлопал по щеке.

– Не так уж трудно, да?

Янка мотнула головой, всхлипнула невольно и откатилась в сторону. Её трясло от едва пережитого унижения и обиды. Она не могла понять, за что, зачем он так поступает с ней

Янка обнаружила, что спрашивает вслух, когда Яр ответил:

– Потому что ты моя, Яна. И должна об этом знать.

Яр не сдвинулся с места, так и остался сидеть, глядя в огонь и лениво вытягивая из тарелки копчёности, и Янка тоже не шевельнулась. Просто лежала, глядя в темноту, и слёзы катились сами собой. Янка не могла заставить себя обернуться, посмотреть в глаза тому, кто только что поимел её в рот, и заставить себя уйти тоже не могла.