Читать книгу Колесо судьбы. Пламя и крест - Морвейн Ветер - Страница 4

Поцелуй всё ещё продолжал огнём гореть у Леннара на губах, когда вечером того же дня весь двор собрался в главном зале, чтобы послушать песни бардов.

И хотя Кенна считалась пока только лишь ученицей, от взгляда Леннара не укрылось то, что большинство обитателей замка предпочитает слушать её, а не пожилого наставника Талиесина с его волынкой.

Кенна пела чисто, без всякого музыкального сопровождения. Она сидела в центре зала, подогнув колени, и свет свечей, стоявших вокруг, очерчивал её фигуру густыми тенями, так что все присутствовавшие могли получать удовольствие, разглядывая её – от этой мысли Леннар испытал в районе сердца неприятный укол. Новые страсти являли себя ему. Он хотел, чтобы Кенна пела только для него, и чтобы он один мог смотреть на неё в такие часы. Кенна походила сейчас на духа пламени – душа, лишённая тела, обнажённая для всех.

«Моя душа», – проскользнуло у Леннара в голове, хоть он и не понимал смысла этих слов. Кенна никогда не была «его». Да и быть не могла.

Кенна, должно быть, не видела людей, окружавших её в зале, утонувшем в темноте. Но взгляд её всё время, пока она пела, был направлен Леннару в глаза – как будто она могла разглядеть его в окружающей темноте.

Она пела о героях древности и о королевствах, которые некогда располагались на этой дикой земле, о замках из серого камня и гигантских базальтовых глыбах, вздёрнутых из земли великанами. И Леннар не успел заметить то мгновенье, когда Кенна затянула балладу, которой не слышал, похоже, никто из гостей – о северных землях, о свирепых завоевателях, о кровавых набегах – и о том, как норманнский воин увёл за собой шотландскую девушку в плен.

По позвоночнику Леннара пробежала дрожь, как будто грани миров с треском соприкоснулись и встали на место – и тут же ощущение прошло, а песня вызвала злость. Всё в ней было не так. А как должно быть – Леннар не мог сказать. Он слушал и слушал, борясь с желанием поправить каждый слог, и, наконец, не выдержал: рывком поднявшись с места, стал пробираться прочь. Он не видел, потому что повернулся к певшей спиной, как полнится разочарованием взгляд синих глаз. Только услышал, как Кенна сбилась на одной из строк. И всё же она довела песню до конца – и только когда прозвучали последние слова, поднялась на ноги, вежливо откланялась и попросила позволить ей отдохнуть.

Талиесин завёл другую балладу, а Кенна выскользнула за двери и стала пробираться по лабиринту коридоров в поисках тамплиера.

Она отыскала Леннара легко – тот стоял на крепостной стене, глядя на север, туда, где свинцовые волны бились о гранит стен.

Бесшумно скользнув по лестнице, Кенна замерла около него и помолчала некоторое время, давая Леннару возможность первому начать разговор. Так и не дождавшись, она произнесла:

– Вам не понравилось, как я пела? Мне казалось, были довольны все.

– Вы так много думаете о себе?! – Леннар развернулся, и Кенна с удивлением обнаружила на его лице злость. Никто и никогда не смотрел так на неё. Тут же глаза её наполнила обида, но она и не подумала отступать.

– Мне кажется, я пою достаточно хорошо, чтобы нравиться всем, – сухо сказала она. – А эта баллада была написана специально для вас несколько дней назад. Поэтому я рассчитывала, что именно вы оцените её.

Леннар поджал губы. Ему стало неловко, но злость не прошла.

– В ней всё не так, – отрезал он.

– Потому что вы француз – а не норманн?

Леннар вздрогнул. Он не ожидал, что Кенна заговорит с ним так прямо, но всё же ответил:

– Потому что вы – не пленница. И вас никто не похищал.

– Но вы похитили моё сердце. Разве нет?

Леннар молчал. Он не знал, так это или нет. Зато не мог отрицать, что сама шотландка похитила сердце у него.

– Кто вы такая?! – прошипел Леннар, толкая её к одному из зубцов и припечатывая руками по обе стороны от лица. Но в глазах Кенны не появилось страха, который он ждал, напротив, их заполнило непонятное Леннару пьянящее безумие. – Вы колдунья? Вы очаровали меня?

Лицо Кенны просветлело, и она подняла бровь.

– Я надеюсь, что это так.

– Я не поддамся колдовству, – отрезал Леннар и подался назад. Лицо его снова стало холодно. – Вы говорили с отцом, как обещали мне?

– Конечно же нет! Всего несколько часов прошло. Я ещё не видела толком его.

– Торопитесь. Пока вы медлите, мой магистр терпит пытки в застенках инквизиции.

Снова на лице Кенны показалась обида.

– А вы так заботитесь о нём?

– Я принёс обет, – медленно, будто объясняя ребёнку таинство десяти заповедей, произнёс Леннар, – для вас это шутки, а для меня – смысл, который наполнил мою жизнь.

– Но зачем?! – Кенна невольно повысила голос. – Что вело вас, я не могу понять?

Леннар пожал плечами и отвернулся. Теперь он смотрел на океан.

– Я вырос в глухом имении в сердце Франции. Где каждый день походил на предыдущий день. Ничего не менялось – только зиму сменяло лето, а затем снова наступала зима. Но когда мне было четырнадцать, в замке моего отца проездом гостил рыцарь Храма, который направлялся на восток, к месту сбора войск. Он так отличался ото всех, кто обитал кругом… Его взгляд полнила нездешняя вера, мудрость познания того, зачем мы живём. Его одежды были белы, когда кругом царили слякоть и грязь. И я захотел… – Леннар качнул головой, – впрочем, вам не понять.

– Я могу понять, – Кенна опустила взгляд, и сердце её сдавила тоска. – Могу понять, что когда нечто светлое входит в твою жизнь, отказаться от него нет никакой возможности. И ты сделаешь всё, чтобы причаститься к нему.

– Да, – подтвердил Леннар, – это так, – хотя и не понял до конца, о чём именно Кенна говорила. – Вы пытаетесь поколебать мою веру – так знайте. У меня достаточно причин сомневаться в ней. Я не хочу, чтобы вы стали ещё одной.

– Но я не могу отказаться от вас…

– Если не хотите оставить меня в покое – поддержите меня, а не стремитесь сломать.

– Хорошо, – Кенна опустила взгляд. – Простите, что была слишком груба.

Она развернулась и, шелестя одеяниями, двинулась прочь. А Леннар не удержался – обернулся ей вслед и, сколько мог, наблюдал, как стройная фигурка тает в темноте.

Он не мог поверить, что в этом хрупком обличье может обитать демон. Нет, чувства, которые вызывала у него юная бардесса, не походили на похоть – хотя Леннар и хотел ею овладеть.

Он сам не понимал, от чего так пронзительно теперь в груди. Как будто он обидел и оттолкнул того, кто верил в него.

Прошло несколько дней. Тан попросил Леннара отправиться с отрядом его воинов в разъезд. Леннар отлично понимал, что его принимают здесь лишь потому, что верят в крепость его доспеха и силу меча, и потому не стал возражать.

Взгляд его, однако, то и дело устремлялся к суровым стенам замка, где осталась приворожившая его колдунья. И даже долг, ради которого он прибыл в эти дикие каменистые земли, порядком мерк перед воспоминаниями о том, как Кенна пела.

Наконец, к вечеру третьего дня, Леннар вернулся в пределы замка и, совершив омовение после долгого пути, отправился на поиски той, кто не покидал его мыслей все эти дни.

Кенна сидела в главном зале, в одном из закутков, отгороженных гобеленами и согретым отдельным камином, и играла в шахматы с сестрой.

Завидев рыцаря, приближавшегося к ним, леди поднялись и присели в реверансе на французский манер. Затем одна из них откланялась и, шелестя юбками, скрылась в полумраке.

– Сыграете со мной? – первым спросил Леннар, видя, что этого Кенна и ждёт.

Девушка кивнула.

– Выбирайте сторону. Хотя, полагаю, вам больше подошли бы белые – как ваш плащ.

– Меня больше пугает то, что чёрные очень подходят вам, – Леннар сел на скамью.

– Это не так, – Кенна опустила ресницы и принялась по новой расставлять фигуры на доске. – Если бы вы узнали меня получше…

– То вам, очевидно, удалось бы окончательно свести меня с ума.

На губах Кенны промелькнула улыбка, но глаза так и остались прикованы к доске.

– Я надеюсь, что это так.

Леннар присмотрелся к доске и сделал первый ход.

– Вы говорили с отцом? – стараясь придать голосу ненавязчивые нотки, спросил он.

– О да.

– И что?

– Прежде чем я расскажу вам, поговорите немного со мной.

Леннар молчал. Кенна сделала ход, и, поразмыслив, он тоже неторопливо продвинул пешку вперёд.

– Хотите, чтобы я рассказал вам об учении Христа?

Кенна негромко рассмеялась, и смех её был одновременно мелодичным и тёплым.

– Святой Патрик достаточно проповедовал здесь о нём. Но если вам интересна эта тема… Я могла бы в свою очередь рассказать вам о легендах наших краёв.

Леннар молчал. Легенды он любил. Но не любил – а вернее, опасался – языческих богов.

– Вы язычница? – наконец спросил он.

– Вам ли, гонимому церковью, задавать этот вопрос?

Леннар молчал. И Кенна, поняв, что ответа ей не дождаться, продолжила:

– Здесь многие молятся Богу, сотворившему мир, но и почитают древних духов, наполнивших его. Думаю, для вас это не секрет. И если бы это было иначе – вас не пустили бы сюда.

– И всё же я не язычник, – отрезал Леннар, но Кенна предпочла не замечать его слов.

– Если вы спрашиваете лично обо мне… – Кенна сделала ход ладьёй и откинулась назад, внимательно наблюдая за тем, как скользят тени по лицу рыцаря. Как при движении рук проступает косточка у основания шеи в вороте туники. Как даже под доспехом играют и переливаются крепкие мускулы, которых хотелось коснуться пальцами, – то я бы не стала говорить о вере. По крайней мере, я воспринимаю её не так глубоко, как вы. Я верю в то, что мир кругом нас наделён душой. Назовёте ли вы её духами и дадите древние имена, или эту душу будут звать единственно Бог, мне всё равно. В конце концов, и наши предки, чью веру вы так привыкли попирать, верили во Всеобщую Мать. Теперь вы верите во Всеобщего Отца.

Леннар молчал. Ему не нравилось, как рассуждает шотландка. От слов её попахивало ересью куда более опасной, чем дикарская вера язычников. А Кенна, выждав какое-то время, продолжала:

– Иногда мне кажется, – сказала она, – что мир вокруг нас замкнулся в кольцо. Как вы и сказали тогда – бесконечно вращается колесо. И всё, что может случиться, уже было когда-нибудь. А всё, что уже было, произойдёт ещё раз.

– Что вы имеете в виду? – мрачно спросил Леннар. О шахматах он уже стал забывать.

– Взять, к примеру, вас. Меня не покидает чувство, что я уже знала вас до того, как увидела в библиотеке отца.

Леннар сглотнул.

– Такого не может быть, – сухо сказал он, хотя и сам испытывал то же чувство: увидев лицо Кенны, на мгновенье он ощутил наполненность, как будто в глаза ему смотрела давно утраченная часть его самого.

– Да, никакая из известных мне религий не может этого описать. Но я привыкла доверять тому, что происходит внутри меня. А сердце моё говорит мне, что я уже видела вас. Быть может, сотню или тысячу лет назад. Когда ещё не было на земле ни меня, ни вас.

– Это абсурд, – Леннар качнул головой, стряхивая наваждение, в которое погрузила его бардесса, – просто скажите мне, устроит ли встречу ваш отец.

Кенна с грустью смотрела на него.

«Вы не верите мне…» – хотела было сказать она, но не сказала.

– Вам придётся ещё немного подождать, – сказала Кенна.

– Вы не говорили с отцом?!

– Нет, дело не в этом. Король обычно наезжает в наш замок, когда начинается июль. Тогда вы и сможете передать ему письмо – если, конечно, он согласится вас выслушать.

– В этом вы можете мне помочь?

– Я постараюсь придумать что-нибудь.

Леннар, не получивший до конца того, о чём просил, остался зол. Хотя злиться на Кенну было тяжело.

Шотландка походила на лисичку, одного взмаха хвоста которой хватало, чтобы ненависть превратилась в любовь. И тщетно напоминал себе рыцарь, как обманчиво обаяние лис. Ему хотелось доверять бардессе, и он ей доверял.

Тем более поражён он был, когда, войдя в свою комнату со свечой в руках, увидел хрупкую фигурку рыжеволосой девушки, сидящую на коленях на холодном полу.

Руки Кенны были сложены в молитвенный замок, а губы двигались, но это представление вызвало у Леннара лишь злость – здесь и сейчас шотландка молиться никак не могла.

Тем более, что не было на ней ни сутаны, ни даже обычного блио, а только нижняя рубашка с широким воротом, которая сползла вниз, открывая взгляду рыцаря острое плечо и часть груди.

Несколько секунд Леннар боролся с желанием просто швырнуть нарушительницу границ на кровать и…. вот это «и» вызывало у Леннара страх. Потому что он чувствовал, что если дойдёт до этого, то уже не останется собой.

– Что вы делаете здесь? – спросил он.

Густые пушистые ресницы приподнялись, открывая щёлочки голубых глаз.

– Вы сказали, что если я хочу вас, то должна вас поддержать. Я много думала о ваших словах.

Леннар точно помнил, что говорил не совсем так, но решил промолчать.

– Я пришла, чтобы просить у вас разрешения служить вам.

Леннар вздрогнул, и горячая волна пробежала по его телу после этих слов. Он не сразу понял, что именно Кенна пытается ему сказать, потому что с головой утонул в жажде близости, охватившей его.

– Я не юноша и мне не суждено стать оруженосцем, – продолжила Кенна. – И меня никогда не обучали обращаться с мечом. Но теперь я хочу просить вас обучать меня с тем, чтобы однажды я стала рыцарем Храма, как вы.

«Вы с ума сошли?!» – был первый вопрос, который родился у него в голове. Но тут же он сменился другим.

«Зачем?!» – едва не произнёс Леннар, но сдержал себя, потому что ответ знал и так. Орден Кенну не интересовал.

– Встаньте, – сухо произнёс Леннар, и когда та не выполнила приказа, сам взял девушку за плечи и вздёрнул вверх, – я уже сказал вам – помыслы оруженосца должны быть столь же чисты, как и мысли рыцаря, что посвящает его. Приходите, когда для вас это будет так.

Кенна наконец распахнула глаза и теперь смотрела на него с обидой и злостью.

– Значит, так… – медленно произнесла она, – вы отказываетесь от меня.

– Я сказал ровно то, что хотел сказать.

– Докажите! – Кенна, вместо того, чтобы вырваться из его рук, подалась вперёд.

Леннар молчал.

– Я сдержала своё слово, сэр Леннар, в отличие от вас! Я говорила с отцом и я сказала вам, где и когда будет король Брюс! А теперь сделайте и вы то, что обещали мне. И если вам будет неприятно – я почувствую сама.

Леннар задержал дыхание. Тело Кенны, вопреки ярости, звучавшей в её словах, льнуло к нему.

– Только помните, сэр Леннар, – уже тише произнесла она, – если я почувствую, что наш поцелуй неприятен вам, я уйду – и больше уже не вернусь. Ну же, сэр…

Она не успела договорить, потому что губы Леннара коснулись её губ, и Кенне стало трудно дышать. Руки рыцаря шарили по её спине и плечам, изучая и будто бы боясь потерять. Она прижалась плотней, потираясь о бедро Леннара – а у своего бедра ощутила твёрдую горячую плоть. Попыталась поймать её в ладонь, но едва коснулась, как Леннар оттолкнул её.

– Уходите! – выдохнул он.

– Но… – разочарованно произнесла Кенна.

– Прочь из моих покоев. Я обещал только поцелуй.

Кенна поджала губы. Несколько секунд смотрела на него. Затем фыркнула – и, стуча каблуками по каменному полу, двинулась прочь.