Читать книгу Птица с окрасом жёлтый Финч. (Рита Хвори). Загадки подсознания - MrSl - Страница 2

Птица с окрасом жёлтый финч. (Рита Хвори)

(Загадки подсознания)

Часть 1. Сны, ведущие нас туда, где быть нам нужно.

Сейчас уже точно и не вспомню, что привело меня в тот заброшенный, увитый плющом дом. Любопытство? Возможно. Будучи скептиком ко всем проявлениям мистицизма, мне всё же хотелось доказать не только своей самоуверенной подруге Вере, но и себе, что незнакомец, которого я с первых же секунд знакомства прозвала Гуру, не более чем шарлатан наживающийся на горе других. А, может, то была обречённость, потому как, я не видела другого выхода, запутавшись окончательно в пещерах своего разума, которые кажется, вырыла сама. На тот момент я была готова внять любому мало-мальски полезному совету, который привёл бы мои спутанные мысли в состояние покоя.

Сны – вот, что терзало меня в те времена более всего. Сны, подобные клубку шипящих змей под моей подушкой. Сны, в которых нереальные твари, порождённые буйным воображением, разрывали моё тело на куски острыми кровоточащими клыками. Сны, где я была свидетелем безжалостных смертей, остановить которые, мне было не под силу. В любом случае, я точно помню лишь одно… – мне было настолько страшно, что я была готова зайти в незнакомый мне дом – скорее полуразвалившуюся лачугу, с покосившейся крышей, даже притом, что меня не покидало ощущение, будто сама Земля пытается сожрать его. Пытается утащить в свои недра. Скрыть от человеческих глаз. И от того я переминалась с ноги на ногу, чувствуя себя полной дурой в борьбе с иллюзиями, что воплощал в реальность мой взбесившийся мозг перед калиткой выкрашенной в мутно-зелёный цвет. Я, понимала, что если не наберусь смелости, и не сделаю шаг в неизвестность, то буду корить себя за трусость до конца своих дней. Понимала, что никто кроме меня, этого шага не сделает.

– Ну и удружила же ты мне подруга, – произнесла я вслух, в сердцах проклиная Веру. – И ведь не пошла же со мной для поддержки.

Огромный чёрный пёс породы ньюфаундленд, безразлично поднял голову и смерил меня взглядом, словно задаваясь вопросом, ни к нему ли я обращаюсь, а затем, решив, что вероятнее всего нет, притянул лапой лежащую в пыли кость. Уложил на неё морду, словно пряча её от меня.

Если что-то пойдёт не так, просто развернусь и уйду. Чего я теряю то? – спросила я сама себя и зашла во двор, скрипнув калиткой. В то же мгновение мимо моей головы, стремительно пронеслась какая-то птичка. Просто жёлтое облачко, впорхнувшее в приоткрытое окно дома.

Ну, раз птица не боится, то и мне не должно быть страшно – успокоила я себя и бодро зашагала по протоптанной дорожке. Помню, как шла тогда и думала, вытирая рукой выступивший пот со лба – Всего несколько минут и станет ясно, выйдет ли из этой авантюры хоть какой-то толк. Всего несколько минут.

Не могу сказать точно, что послужило тому причиной – жара ли то была, страх или несвежий гамбургер, что я съела впопыхах с утра, перед тем как отправится в путь, но чем ближе я подходила к дому, тем тяжелее становилось моё дыхание. Моя одежда, не менее получаса назад не доставлявшая мне какого-либо дискомфорта, теперь давила на меня. Стягивала тело, словно пыталась задушить. И потому добравшись до крыльца, я попыталась растянуть её, но вместо этого лишь порвала.

Да что с тобой происходит? Никто тебя не душит! Что за бред? – Тяжело вздохнув, я как смогла привела себя в порядок, а затем постучала в дверь. К моему удивлению она оказалась незапертой и после первого же неуверенного удара кулака, приоткрылась. Плохой знак – подумала я про себя, но внутрь всё равно зашла. Терять то было нечего.

Переступив порог, я ступила в темноту. Так резко отличалась атмосфера дома и его мутный свет от красок улицы.

– Здесь кто-нибудь есть? – позвала я, медленно заходя внутрь, но ответом мне был странный схлопывающийся звук, словно где-то бурлило что-то вязкое.

Оказавшись в пустой, лишённой всяческой мебели прихожей, я, не стала рассматривать ее, устремив свой взгляд вглубь комнаты открывшейся передо мной. И потому, не обратила внимания на ржавые гвозди, что были разбросаны вдоль подгнивающих стен. Как не заметила и всколыхнувшееся где-то глубоко внутри меня ощущение дежавю. Ощущение, словно я уже бывала здесь.

Эхо пустых комнат. Едкий запах курительной трубки и чего-то ещё. Возможно, запах хвои, леса. Нет. Болота. Ощущение потери или может быть пустоты, когда-то уже испытанное мною. Колющую боль в сердце, то ли от страха, то ли от призрачной надежды. Безнадёжность.

Всё это осталось мною неподмеченным, потому как комната, в которую я направлялась в отличие от прихожей, вовсе не была пуста. Она была заставлена серыми картотечными шкафами. Высокими, как те, что закрывали одно из окон дома, блокируя доступ света в помещение, и не очень, на которых лежали вытащенные из них папки с бумагами.

Посередине комнаты стоял деревянный стол с ажурной пожелтевшей от времени скатертью, на которой в беспорядке лежали кости каких-то мелких животных. Убитых насильственной смертью, – почему-то подумала я, но тут же прогнала от себя эту мысль. Помню, как представила себя – крадущуюся чуть ли не на цыпочках молодую девушку, что шла навстречу судьбе, затаив дыхание. Пухленькую, крепкосложенную. С волнистыми красными волосами, и застывшим испугом на лице. Жадно рассматривающую все, что открывалось её взору.

– Зачем ты здесь? – спросил меня Гуру хриплым басистым голосом, как только мои глаза нашли его, сидящим у дальней стены в освещении тусклой полоски света пробивающейся через грязное стекло.

Он был похож на старый рыхлый гриб. Из тех грибов, что вырастают только в тех местах, где не ходила нога человека. Странное, конечно сравнение, но это первое, что подумала я, увидев скрюченного старца сидящего на пыльном плотном матрасе. В зубах его была зажата курительная трубка, и сизый дым, выходящий из неё, окутывал тело старика подобно туману. Жёсткая седая борода упиралась ему прямо в грудь. Глаза закрыты, а на раскрытой мозолистой ладони скачет та самая жёлтая птичка, что влетела в дом прежде, чем в него зашла я. В другой руке старец сжимал лопатку, которой помешивал нечто чёрное и бурлящее в огромном железном котле, что стоял перед ним.

– Мне сказали…

– Тебе сказали, что я помогу? – прервал он меня, и вдруг поднял взгляд на стол, рядом с которым я остановилась. Смотрел ли он на вытянутую вверх узкую стеклянную вазу с всунутой в неё веткой без листвы или смотрел на кости? Этого я знать не могла. Да и не задумалась об этом, потому как, куда загадочнее выглядели глаза старика – мудрые, глубокие и… жёлтые. Прямо как оперение той птицы, что скакала на его руке. – Загляни в котёл – попросил он, так и не удостоив меня взглядом.

Нет. Беги отсюда пока не поздно! – закричал мой разум, но ноги сами понесли меня к котлу. А, может, к птице клюющей зернышки с ладони старика, что не подозревала в какой опасной близости она находиться к липкой бурлящей жиже. Удушливый запах топи пронзил мой нос. Ноги подкосились, и на мгновение я даже представила, как падаю в ту чёрную массу головой. А потом… увидела болото. Зловонное и топкое. Маленькая девочка стояла посреди него. В платьишке в черно-белый горошек. Почти таком же, как у меня, когда то было в детстве. Или в том же самом? Ноги малышки засосало трясиной почти до колен, но она вовсе не выглядела испуганной. Наоборот, весело подбрасывая куски торфяной угольно-черной земли в воздух, она хихикала, играя в одну лишь ей понятную игру.

– Эй – окликнула я малышку. – Иди скорей сюда. Там опасно.

Услышав мои слова, девчушка повернула голову и как-то внезапно постарела. Улыбка стёрлась с её совсем уже не детского лица, на котором, словно прорезая его, проступили глубокие морщины. А затем у ребёнка начала расти борода. Черты её внешности менялись так стремительно, что я даже, и осознать не успела, как передо мной вместо девочки вновь появился старик. От взгляда его, не моргающих жёлтых глаз, внутри у меня всё похолодело. Люди так не смотрят – подумала я и попыталась отвернуться, но он вдруг присел на болото, скрестив ноги сначала прямо в жиже из грязи и земли, а уже через мгновение вода ушла из-под него, словно и не было её вовсе.

– Как же много ты на себе носишь. Неудивительно, что тебе тяжело. – Констатировал старик, словно ничего и не произошло.

Что это? Где, я только что была? – в панике я отшатнулась от него, но, не сделав и двух шагов, упёрлась руками в стол стоящий позади меня.

– От себя не убежишь.

– Что вы только что сделали? Трубка, которую вы курите – это какой-то наркотик, да? Вы одурманили меня? Зачем вам это? – Да как он смел?! Может, я и похожа на беззащитную овцу, но вовсе не из тех, кто позволяет одурачить себя.

– Я узнал кто ты. Всего лишь. Более того, узнал для чего ты здесь.

– И для чего же? – робко спросила я.

Не жди. Убегай. Чего ты застыла? Зачем тебе его ответы? Неужели не видишь, что ты уже в западне? – Но я не могла сдвинутся с места. Старик буквально пленил меня желтизной своих глаз. Сбил меня с толку. Запутал мысли. Возможно, окурил меня своими дурманящими разум травами.

– А известно ли тебе, что эти птицы не водятся в здешних краях? – он протянул ко мне ладонь с сидящей на ней жёлтой птичкой. – Это жёлтый вьюрок, его ещё называют Финч из-за цвета окраски, и он прилетел издалека. Да и ты, похоже, родом не отсюда. Откуда ты?

– Издалека, – промямлила я, – Точнее, мои родители издалека. А я выросла здесь.

– Не сомневаюсь. Как тебя зовут?

– Рита Хвори.

– Хм. Хвори, как хворь? Как болезнь?

– Думаю да.

– Не очень удачным именем наградила тебя судьба. Но, может в том и знак.

– Знак?

– Так зачем ты столько носишь на себе? Зачем терпишь боль? Тебе не хочется достать ту кость, что застряла в твоей ладони? Может, тебе нравится страдать?

– Какую кость? – спросила я, и тут же почувствовала жгучую боль. Видимо я напоролась на эту длинную, похожую на иглу кость, когда ударилась об стол. Но как же я могла не заметить такое?

Нет. – Подумала я, – Мне вовсе не нравится страдать. – Одним резким движением я извлекла её из-под кожи и кинула на пол. Слёзы брызнули из моих глаз внезапно. Я их не ждала. – Хватит. Просто уйди отсюда. Забудь как страшный сон.

Но я не ушла. Впервые за долгое время я плакала и чувствовала, как боль уходит из меня. Не только из руки, но и из сердца. Я оглядела себя с головы до ног, стараясь понять, чего же такого тяжёлого увидел на мне старик. Майка, расстегнутая рубашка поверх неё, и джинсы. Не так уж и много – подумала я, и тут же ко мне пришло осознание, что он не об одежде говорил.

– Я… ничего не могу с этим поделать. У меня… ничего не выходит. Я много раз пыталась сбросить вес, но тщетно. – Объяснила я, зажимая рану, из которой на пол, капала моя тёмная кровь.

– Слова слабого человека.

– Но что же мне тогда делать? – Я стояла перед ним, внутренне сжавшись, словно ребенок, отчитывающийся перед отцом за проделку, и чувствовала стыд, какой не испытывала прежде.

– Ты не для этого пришла. А пришла ты, потому, что тебя мучают кошмары. Отголоски прошлого, которое ты не хочешь отпустить. Те воспоминания режут тебя, словно ножами, причиняя боль там, где давно уже не болит. Ты должна отпустить их. Другого варианта нет.

– Это всё какие-то фокусы? Скажите мне правду. Дело в дыме, да? А, может, в этой жиже источающий запах болота? Просто какой-то трюк, да?

– Никаких фокусов. – Прорычал старик, грозно прищурив глаза. Его явно раздражала моя недоверчивость. – Всё на поверхности. В твоей голове. В твоих глазах. Но… – на лице его отразилась гримаса отвращения – ты слабая. Не уверен, что ты способна справиться. Ведь я не лекарь, и не психолог. Не прорицатель, ни шаман. И, уж тем более не… Гуру. Но, если ты желаешь, можешь называть меня и так.

– Как же это сделать? Что я должна отпустить? Я не понимаю.

Старик тяжело вздохнул. Крепко затянулся из дымящейся трубки и вновь выпустил дым в мою сторону, словно вынуждая меня сбежать от его едкого запаха. Я энергично помахала рукой, стараясь отогнать его от своего лица.

– Нужно лишь осознать, что важно не то, что случилось тогда, а то, что ты делаешь сейчас. Каждый прожитый нами день уже в прошлом. Для тебя, и я уже в прошлом. Тот, которого ты увидела десять минут назад. Его больше нет. Теперь я другой. Неужели не видишь? Прошлое – лишь след на воде. Появился и тут же исчез. Важно только насколько чисты были твои ноги. Насколько сильны и активны. И способна ли рябь на водной глади, оставленная той ногой, повлиять на что-либо ещё. На что-то за её пределами.