Читать книгу Британец Карсакбай - Мухтар Сейтжанов - Страница 6

Европейские инвесторы тщательно проанализировали свои возможности в Жезказгане и разработали детальный план для строительных работ. Намерения англичан были серьезными и соответствовали интересам царской власти, которая всегда приветствовала новых крупных налогоплательщиков.

Иностранцы не собирались тратить ни минуты на раздумья и в 1913 году в Карсакбае началась большая стройка. Сюда прибыли первые 300 рабочих, инженеров и техников, которые занялись более подробным проектированием и закладыванием фундамента для новых промышленных объектов.

Необходимо было соединить Жезказган, Карсакбай и Байконыр железной дорогой, которую решили построить по английскому проекту, основанному на использовании узкоколейного полотна для английских паровозов и их составов. Было спроектировано строительство плотины на реке Кумола для накопления весной талой воды и обеспечения строящихся обогатительной фабрики и завода водными ресурсами. Первостепенной задачей было обеспечение инженерно-технического состава и рабочих необходимым жильем.

Первые европейцы, прибывшие на строительство Карсакбая.

Обращая внимание на формирование рабочего класса в крае, необходимо более подробно остановиться на характере взаимоотношений прибывших европейцев с местным населением. Трансформация формирования местного национального пролетариата является одним из важнейших аспектов нашей книги, так как, переход от степного пастбищного хозяйства на оседлость и внедрение большинства казахов в промышленную среду, является одной из ярких и, в то же время, трагических страниц истории Казахстана.

Во время найма на работу казахов с близлежащих аулов и окраин, русские инженеры и техники, работающие на иностранцев, придерживались колониальных принципов. Местное население было занято на физически тяжелых черновых работах, из-за отсутствия у казахов технических специальностей и знания русского языка.

Материальное и социальное обеспечение казахского рабочего существенно отличалось от прибывших сюда европейцев. Мотивируя тем, что бедному казаху покровительствует богатый родственник в лице бая или родоначальника, применялись различного рода штрафы, что существенно сокращало расходы на выплату заработной платы.

Английским концессионерам даже и в голову не приходило улучшение условий жизни наемного казаха. Например, русским рабочим запрещалось заходить в бараки казахов, которые были полны антисанитарии. Эта проблема никак не находила своего решения из-за нежелания руководства акционеров выделять какие-либо ассигнования на улучшение бытовых условий в бараках. Также, по тем же соображениям санитарной безопасности, вышел приказ, запрещающий казахам мыться в одной бане с русскими.

Самарские рабочие, нанятые англичанами в Карсакбае

Формированию рабочего класса в Карсакбае помешала І мировая война, начало которой привело в 1914 году ко всеобщей мобилизации русского населения России. На фронт уходили ведущие специалисты, без которых затруднялось дальнейшее ведение строительно-монтажных работ на заводе.

Акционеры АО «Спасские медные руды» просили царское правительство освободить от мобилизации русских рабочих. Их уход с рабочих мест на войну сильно влиял на ход работы, так как до этого времени не прилагалось ни малейших усилий для формирования квалифицированных кадров из числа местного населения.

Но так как на фронте не хватало солдат для русской армии и самодержавие не решалось доверить оружие «инородцам», просьбы акционеров остались без удовлетворения. Русские рабочие уехали на фронт, а на строительстве остались казахи, которые были задействованы только на черновой и физически трудной работе. Это, в свою очередь, привело к снижению темпов строительства завода.

25 июня 1916 года вышел указ царя Николая ІІ о реквизиции инородцев Средней Азии и Казахстана «для работ по устройству оборонительных сооружений и военных сообщений в районе действующей армии». На самом кровопролитном Восточном фронте І мировой войны не хватало рук для хозяйственных работ. Так как инородцам не доверяли оружия, царской администрацией было принято решение призвать дополнительные силы землекопов для возведения блиндажей и окопов, снабжения армии необходимыми материалами, оружием, боеприпасами.

Против указа царя по всей территории Казахстана и Средней Азии вспыхнуло национально-освободительное движение. В Дулыгалинской мечети66 собралась многочисленная армия повстанцев во главе с Амангельды Имановым67 и Абдулгапаром Жанбосынулы68 и образовался крупный Торгайский очаг восстания. В августе того же года в Улытау было образовано Баганалинское ханство69, которое объединило 11 волостей и преследовало цель поддержки антиколониальной борьбы.

Национально-освободительное движение еще больше ухудшило положение акционеров в Карсакбае. Сверх того, что из-за войны не хватало квалифицированных рабочих, в знак протеста свои рабочие места покидали оставшиеся на строительстве казахи, которые присоединялись к повстанцам.

В такой ситуации концессионеры Спасска писали военному губернатору Акмолинской области: «В относящихся к нам Спасском медеплавильном заводе в Акмолинском уезде, Успенском и Карагандинском заводах, на Жезказганском руднике и Карсакбайском заводе в Атбасарском уезде все черновые работы, а также все перевозки между рудниками, заводами и железнодорожными станциями выполняют казахи. В последнее время большинство из них сбежало, бросив работы. Поэтому у нас нет возможности дальше продолжать работы, важные для обороны страны».

По подсчетам М. Литвинова, руководящего строительством участка узкоколейной железной дороги Байконыр-Карсакбай, вследствие остановки казахами всех работ нанесен ущерб в 39799 рублей, а убытки от нанесенного ущерба казахами на имущество и орудий труда составили 27679 рублей.70

Такое отношение казахских рабочих к акционерам и своей работе можно лишь объяснить как результат колониальной политики, которую царское правительство проводило в степи на протяжении пятидесяти лет. Массовое изъятие плодородных земель у казахских родов и вытеснение их в «малокультурные» земли без возможности маневрировать в различные сезонные пастбища, приводило к разорению отдельных хозяйств.

Степняки, вынужденные переходить на оседлый образ жизни, соглашались на кабальных условиях выполнять самую тяжелую и опасную работу в открывающихся промышленных предприятиях. У них была самая низкая зарплата и худшие условия труда.

Владельцы предприятий наживались на дешевой рабочей силе. Казахи не просили квартир и какого-то либо социального обеспечения. Они и зимой могли обойтись проживанием в залатанных юртах или вырыть землянки и жить в них.

Договора о найме на работу оформлялись на основе законодательства царского правительства, которое защищало интересы олигархии, как главных налогоплательщиков для царской казны. К тому же, не понимающие русского языка и не знающие законов казахи ставили свои тамги под любыми договорами, которые вообще теряли смысл документа и многие из них даже заключались в устной форме.

Поиск наемных рабочих в степи сформировал новую специальность наемщика, которые играли одну из важных ролей в обеспечении промышленности наемной рабочей силой. Они занимались поиском рабочих, имели право от лица работодателя заключать с ними договора о найме, а также, согласно контракта, выплачивать предоплату.

Байконырские шахтеры.

Наемщики выдавали предоплату продуктами питания, и то, во многих случаях, могли отдать только половину, а остальную часть обещали доплатить потом. Но, как правило, в последствии наемщики забывали о своих обещаниях.

Каждый наемщик за год мог найти около 20 рабочих. Вместе с тем, в отдельных случаях, они заключали договор о найме напрямую с родоначальником. Получив предоплату, глава рода направлял в распоряжение нанимателя свободных от сельских работ джигитов. С одной стороны, такой вид заключения трудового договора обеспечивал гарантию оплаты со стороны представителя работодателя, ибо род в любой момент мог заступиться за своего родственника. С другой же стороны, наемный работник терял контроль над своим заработком.

При поступлении на работу казахам выдавались паспорта, которые те, в свою очередь, просили выписывать на короткие сроки. Потому, что каждый джигит, прибывая на промышленное предприятие или стройку, мечтал накопить денег и уехать обратно в аул разводить и умножать скот. Это и стало причиной того, что среди местного населения формирование рабочего класса шло медленными темпами и имело только временный характер.

Несмотря на это, национальный рабочий класс стал выкраивать свое место в индустриальной среде края. Если в 1915—1916 годах на строительстве Карсакбайского завода было задействовано 499 рабочих, то казахов среди них насчитывалось 389. Наличие большей доли рабочих из коренного населения объясняется отсталостью промышленных технологий и преимущественным ведением черновой работы на основе применения физической силы.

Тем не менее это дало возможность казахам закалиться на рабочем месте и продвигаться дальше, осваивая более ответственные профессии. Такая тенденция особо проявилась в 1914 году, когда акционеры ощутили большую нехватку специалистов и были вынуждены обучать казахов азам тех или иных профессий. Вместо мобилизованных русских, их рабочие места пополнялись «инородцами», вопреки устоявшимся колониальным принципам ведения кадровой политики.

Обращая внимание на оплату труда, наряду с отличающимися от центральных губерний России географическими условиями, необходимо отметить и национальные особенности. Целью колониальной политики в экономике было как можно в короткие сроки освоить местное сырье, а в последствии искать новые источники. Поэтому инвесторы, прибывшие в Карсакбай, в своей деятельности делали акцент на краткосрочные проекты, не рассчитанных на долговременную перспективу.

Характер такого отношения к краю прослеживается и в условиях оплаты труда, которая по сравнению с европейской частью Российской империи была ниже в 3—4 раза. При средней заработной плате рабочих Карсакбайского завода в 1 рубль 45 копеек, с началом І мировой войны выросли цены на различные товары первой необходимости. Это привело к существенному снижению реальных доходов рабочих.

В 1917 году цены на продовольственные и промышленные товары выросли на 200—300 процентов. Вдобавок, ссылаясь на издержки военного времени, олигархи под различными предлогами снизили оплату труда на 10—12 процентов. Многочисленные штрафы, выдача заработной платы продуктами питания, низкие условия труда, нехватка нормального жилья, национальная дискриминация стали главными факторами эксплуатации рабочих.

В таких условиях, закономерным и соответствующим логике является поддержка рабочими Карсакбая общероссийского революционного движения, которое началось еще в 1905—1907 годы первой русской революции после известных событий «кровавого воскресенья» в Санкт-Петербурге.

В Карсакбае и Байконыре среди рабочих были организованы ячейки социал-демократов, которые вели работы по революционной пропаганде и использовали любые случаи недовольства немногочисленного пролетариата в продвижении революционных идей.

После октябрьского переворота началась гражданская война и Карсакбай перешел в руки сибирского белогвардейского правительства71 во главе с адмиралом Колчаком72. Но сарбазы73 Амангелды Иманова оттеснили белогвардейцев на север и на заводе была организована коммунистическая ячейка. В ее состав вошли ссыльный, участник восстания в Москве во время І русской революции, фельдшер Байконырских угольных копий Иван Деев74, а также П. Холмецкий, А. Комиссаров75, Н. Саусаков, Ж. Жанбосынов и другие.

Съезд рабочих Карсакбая, Жезказгана и Байконыра под председательством И. Деева образовал революционный исполнительный комитет, главной задачей которого было обозначено сохранение предприятий Карсакбайского завода от порчи и хищений.

А. Комиссаров.

С установлением советской власти и образованием социалистического государства на территории бывшей Российской империи, большевики были вынуждены провозгласить новую экономическую политику из-за начавшегося массового голода, причиной которому было осуществление ими «красного террора» и политики «военного коммунизма». Экспроприация имущества зажиточного сословия подорвала основу экономической мощи всей России.

НЭП оживил торговлю и мелкое производство, а увеличение налоговых поступлений дало возможность начать восстановление промышленности, доставшейся в наследство большевикам. Вновь заработали крупные предприятия Урала и других районов. В образованном в 1922 году Союзе Советских Социалистических Республик повысился спрос на черновую медь. Если в 1920 году страна нуждалась в 4000 тонн меди, то в 1923—1924 годах потребность составила 18000 тонн.76

Главные специалисты треста «Атбасцветмет».

10 июня 1925 года Совет труда и обороны СССР принял решение об образовании треста «Атбасарских цветных металлов», с целью запуска Карсакбайского комбината. Здесь нужно отметить заслугу И. Деева, который попал на прием к Ф. Дзержинскому и доказал перспективность Карсакбая для цветной металлургии страны.

Главная контора треста расположилась в Москве и возглавил его Степан Семенович Дыбец. В структуру треста вошли Спасский комбинат, Карагандинский угольный бассейн, Успенский медный рудник, Карсакбайский медеплавильный завод, Байконырский угольный и Жезказганский медный рудники, а также Коргасынский свинцовый завод.77

Аппарат Управления треста состоял из 35 человек, в составе которого были инженер И. И. Логин, металлург К. И. Бронзос78 и председатель Карсакбайского ревкома И. В. Деев. 16 ноября 1926 года на заседании треста новым членом Правления был назначен инженер Каныш Имантаевич Сатбаев.

Мостович В. Я.

Главной задачей треста было определено продолжение строительства Карсакбайского медеплавильного завода, начатого англичанами. Степану Дыбецу было поручено за двухлетний срок привезти в Москву первый слиток черновой меди. Для осуществления плана по запуску завода были найдены средства, на которые необходимо было осуществить закупки необходимого оборудования, сформировать штат рабочих и приобрести необходимые материалы и комплектующие.

По прибытии в Карсакбай Степан Дыбец обнаружил разрушенную временем инфраструктуру, ветхие здания жилых домов, завода и обогатительной фабрики, а также «одичавших» и «забытых всеми» около сотни рабочих, которые охраняли национализированное у английских акционеров народное имущество.

Охрана во главе с А. Комиссаровым печатала условные деньги из коробок, шлепая их старой печатью. Это служило долговым «векселем» для поставляющих продукты питания. Времяпровождение охранников было однообразным – они играли в белку.79

Тут же, по прибытии товарища Дыбеца, был составлен план работы и утвержден штат служащих будущего комбината. Распоряжением заместителя председателя Правления треста К. И. Бронзоса была установлена 25-процентная надбавка к зарплате восьми ответственных служащих, которые к тому времени получали 225 рублей.

Уже к концу 1925 года в Карсакбае насчитывалось 4 инженера, 6 техников, 14 конторских служащих и почти 500 рабочих. Всего по запланированной смете строительных работ требовалось 3000 рабочих. С мая по октябрь 1926 года сюда прибыли 861 специалист, среди них 394 русских, 227 казахов и 240 татар.80

По итогам работ одного года особое внимание уделялось формированию местного пролетариата. Развивая достижения на угольных бассейнах, казахских горняков, показавших высокие результаты производительности труда, стали отправлять инструкторами, а в их распоряжение набирали других казахов. Шахтеров, показавшим средние результаты, отправляли на завод, повышая должностной оклад.

Бронзос К. И.

Этим формирование рабочего класса не ограничилось. По линии Народного комиссариата было обучено 325 каменщиков, 150 штукатур-маляров, 25 печников, 60 плотников.81 Вместе с тем, казахских рабочих отправляли для повышения квалификации на заводы Урала, Шымкента и Петропавловска. Для этого казахским джигитам нужно было освоить русский язык. Параллельно по линии большевистской партии с ними проводилась воспитательная работа, с целью прививания вчерашним скотоводам производственного пролетарского порядка.

Воспитательная работа, пожалуй, была одной из главных направлений в процессе подготовки кадров. Это было обусловлено тем, что на заводе часто имели место нарушения трудового режима, недопустимого в процессе непрерывного цикла работы машин и технологий. Дело в том, что казахский рабочий запросто мог самовольно покинуть свое рабочее место, с целью поиска своего скота или решения других потребностей родного аула. Такие случаи происходили на начальной стадии работ, когда уровень воспитательной работы был ниже.

Деев В. И.

Наряду с вышеперечисленным руководством Главка были ограничены права иностранных специалистов, а именно, запрещалось в одностороннем порядке прекращать выполнение своих обязательств. В секретном письме Атбасарскому тресту, управляющий заместитель Главного Управления Металлургической промышленности В. И. Межлаук82 писал о том, что перед увольнением иностранных специалистов этот вопрос необходимо согласовать с Главметом, объяснив причины увольнения и без особого разрешения не принимать решения. Данный факт указывает на важность роли иностранных инженеров и техников в процессе индустриализации экономики СССР. Иностранцы были в цене даже после ввода в строй Карсакбайского медеплавильного завода и получения первой черновой меди.

Например, австрийский механик Ф. А. Фашинг выдвинул Управлению комбината требования, которые вынуждены были терпеть большевики. Приведем некоторые пункты письма Фашинга в Управление от 27 июня 1930 года:

Межлаук В. И.

«По востребованию Управления в Карсакпае, я привожу в следующем те условия, при удовлетворении которых, я согласен оставаться еще на год (т.е. с1-го июля 1930 года до 30-го июня 1931 года) в Байконуре на месте механика.

1. Ежемесячное снабжение продуктами по списку А без всякой очереди.

…3. Комбинат должен не позже 1-го августа давать мне отпуск в размере одного месяца для налаживания дела с австрийским посольством насчет паспортов.

…5. Привозка питьевой воды должна производиться до самой моей квартиры без обыкновенных скандалов с водовозами. Как ежедневный минимум, я должен получать 5 ведер.

6. …в) Ремонт квартиры необходим. Нужно белить, красить пол. Надо штукатурить прихожую и клозет, т.к. иначе через эти помещения прибегают ко мне тараканы из соседних квартир.

…д) Куча отбросов около моей квартиры должна быть устранена и перемещена.

7. …Все перечисленные под пунктом 6-м работы должны начинаться немедленно после заключения договора…

…Месячный оклад (считая с 1-го июля 1930 года) 450 рублей, 200 из них – золотые – их придется переводить в Австрию на мой счет в Австрийский национальный банк / / Остальные 250 руб. мне выплачиваются в Байконуре.

С требования перевода двухсот рублей золотые в Австрию из-за хозяйственной необходимости не могу уступать.

Если во время предусмотренного в договоре года… стоимость продуктов значительно повышается (напр. на 20% или выше) тогда эти 250 руб., которые выплачиваются в Байконуре автоматически должны повышаться на столько же процентов, на сколько удорожаются условия жизни…

8. После окончания договорного срока, то есть 30-го июня 1931 года комбинат обязан бесплатно и без задержки перевезти меня, семью с имуществом на автомобиле до Джусалов…»

Далее идут подробности технических условий Фашинга, который свое письмо заканчивает словами: «В другом случае я принужден немедленно готовиться к выезду». К сожалению, нам неизвестна дальнейшая судьба этого австрийского механика, но из этого письма мы видим предпосылки для возникновения ситуации, когда иностранные специалисты могли выдвигать условия, которые не предусмотрены для местных рабочих. Это обстоятельство объясняется их востребованностью на комбинате.

Кроме Фашинга на Карсакбайском комбинате работали и другие иностранцы, которые в свою очередь внесли большой вклад в развитие цветной металлургии в крае. Они не только работали над установкой оборудования, но и проводили работы по наладке и обучению работе с этим оборудованием местных рабочих.

Во время Великой депрессии в странах Запада начались трудности с трудоустройством инженеров и специалистов тяжелой промышленности. Индустриализация же в СССР открыла двери для сотен тысяч американских, английских и других специалистов в строящиеся промышленные предприятия по всей стране. Не стал исключением и Карсакбай.

На строительство Карсакбайского завода был приглашен специалист по пылеугольной технологии, английский инженер Чарльз Гансен. Его рекомендовала фирма «Фрэйзе-Чалмес» для установки и запуска, отправленной этой фирмой пылеугольной системы «Хольбек».

Отсутствие возможности применения нефтяного топлива для печей Карсакбая компенсировал бурый уголь Байконыра, использование которого подразумевалось еще английскими акционерами в дореволюционное время. Пылеугольная система применялась на заводе впервые в СССР и поэтому, в стране не было ни одного инженера или техника, знакомого с данной технологией.

С целью обеспечения отражательных печей83 пылеугольным топливом, под руководством горного инженера Бельдона, в Карсакбае работали специалисты Таплин и Лейкок.

В Карсакбае шло строительство первой в СССР флотационной обогатительной фабрики по американской технологии. Работу по проектированию и осуществлению строительства фабрики проводил американский специалист по флотации, инженер-конструктор Ген Ларэвэй. Его рекомендовала всемирно известная компания из штата Юта, города Солт Лэйк Сити «Дженерал Инжиниринг». Эта компания взяла на себя обязательство по оснащению будущей обогатительной фабрики флотационным технологическим процессом, аналогов которому в СССР на тот момент не было.

«Дженерал Инжиниринг» также отправил в Карсакбай Франка Вудса, который был специалистом по установке мельницы «Марси», мастером по фильтрам «Оливер» и уплотнителям «Дорра». Вместе с вышеперечисленными иностранцами в Карсакбае работал немецкий инженер Э. Циммер.

В процессе установки зарубежного оборудования, иностранные специалисты проводили обучение процессу работы установок и до окончания срока контракта должны были обеспечить русских инженеров и техников знаниями и навыками управления работой оборудования. Благодаря опыту иностранных инженеров, выросла плеяда карсакбайских инженеров и техников, таких как Трушлевич, Сосновский, Симонов, Тощева, Сухоцкий, Бабин, Соковин, Бунин, Звягин, которые внесли большой вклад в развитие медеплавильного производства в крае.

Дыбец С. С.

Тем не менее, руководство комбината не могло и дальше зависеть от услуг иностранных государств и, поэтому обстоятельства требовали быстрейшего решения проблемы кадрового голода. В связи с этим были организованы краткосрочные курсы повышения квалификации. Казахская молодежь закреплялась в качестве помощников за опытными русскими рабочими с целью освоения ими навыков работы с техникой.

Помимо этого, долгое нахождение рядом с наставником давало возможность освоению русского языка. В этом, в первую очередь, было заинтересовано руководство комбината, которая решала первостепенную задачу взаимопонимания между рабочими в процессе производства.

Нехватка специалистов сильно отражалась и во взаимоотношении руководства комбината и высококвалифицированных кадров. Со стороны последних стали возрастать требования решения социальных проблем. Среди них были рост заработной платы, выдача квартир и т. д. В случае невыполнения этих требований работники грозились покинуть Карсакбай, оставив ответственное в производстве рабочее место.

Москва категорически запрещала идти на поводу у таких специалистов и в приказном порядке требовала от руководства комбината, несмотря ни на какие расходы, решить проблему обеспечения руководителей несколькими заместителями, что должно было усилить среди них конкуренцию и соревновательность. Такие вакансии рекомендовалось пополнять выпускниками советских институтов и техникумов.

В письме председателя Правления Атбасарского треста С. С. Дыбеца директору Карсакбайского комбината И. В. Дееву от 1 июня 1926 года говорится о необходимости пересмотра системы оплаты труда казахов и специалистов, прибывших из вне. Во время проверки рекомендовалось отличить оплату за выполненную работу путем уменьшения ассигнований на зарплату для местных рабочих.

Дыбец это объяснял тем, что в родоплеменной структуре казахского общества у местных рабочих есть возможность обеспечения себя продуктовой корзиной на основе сельскохозяйственной деятельности родственников и, поэтому они готовы браться за любую низкооплачиваемую работу, составляя сильную конкуренцию приезжим и вытесняя их с рабочих мест.

Жители Карсакбая в 1920-е годы.

Но у Деева по отношению к данному вопросу было иное мнение. Напротив, он высказывался о том, что низкая оплата труда казахских рабочих может стать серьезной преградой в деле формирования постоянного рабочего класса из числа местных жителей и росту их квалификации в дальнейшем. К тому же, Деев считал, что создавать особые условия для русских рабочих было бы большой ошибкой, так как они, пользуясь уступками Управления с каждым разом выдвигали все новые и невыполнимые условия.

Например, не успев приступить к землеройным работам при строительстве железной дороги, задействованные здесь русские рабочие стали требовать пересмотра условий трудовой сделки и постоянно останавливали работы, что незамедлительно привело к отставанию от графика работ.

В своем секретном письме от 29 июня 1926 года Деев писал Дыбецу о том, что 200 землекопов уже два дня как остановили работы, требуя определить ясность по условиям оплаты. Для решения данной проблемы он просил разрешить пополнить рабочие места казахскими рабочими в случае, если землекопы бросят работу.

Так начиналась большая стройка.

14 января 1927 года Дыбец писал первому секретарю Казкрайкома Ф. Голощекину84 об итогах строительных работ на Карсакбайском комбинате. Одной из проблем, затронутых в этом письме, была нехватка специализированных рабочих. При этом затраты на привоз рабочих в Карсакбай были определены в размере 1000—1500 рублей, учитывая низкий уровень квалификации прибывающих инженеров. В письме отмечалось негативное отношение со стороны рабочих к инженерам, которое выражалось недовольством в случаях каких-либо производственных ошибок. В таких случаях вся ответственность ложилась на инженеров и в итоге происходили различного рода разногласия и стычки. В свою очередь, со стороны профсоюза и местной партийной ячейки устраивались гонения против специалистов, служивших в свое время в белогвардейском движении. Травля против них доходила до требований уволить их с работы, что еще больше затрудняло ситуацию с нехваткой специалистов.

Военизированная охрана Карсакбайского завода. 1931 год. Справа И. Е. Ковалевченко.

Проблема обеспечения рабочих жильем также являлась одной из первостепенных задач в Карсакбае. По этому поводу Дыбец считал, что рабочий, имеющий 3 разряд не может претендовать на жилье лучше, чем у рабочего с 9 разрядом. Тем более, что нанятым на временные работы казахам комбинат не обязан предоставлять жилье, кроме рабочих казарм. Поэтому он призывал решать данную проблему по линии местных и кызылординских органов власти.

На основе выше поднятых вопросов Дыбец просил Голощекина принять директивы для усмирения натиска на комбинат местных органов большевистской власти, которые требовали скорейшего решения всех имеющихся проблем за счет комбината.

Между партийным руководством района и Правлением треста был найден консенсус85 в вопросе формирования рабочего класса в Карсакбае на основе общего решения существующих недочетов без разделения по национальному принципу. Акцент был сделан на завершение строительных работ, после которых на постоянной основе потребуется наличие необходимого количества рабочих.

В 1928 году численность рабочих Карсакбайского медеплавильного завода значительно выросла за счет обучения и переквалификации местных кадров, командирования специалистов, выпускаемых советскими ВУЗами,86 а также проводимой работы по большевистскому воспитанию тех рабочих, которые, не выдерживая суровых степных условий были готовы покинуть Карсакбай и уехать обратно домой. Так, по сравнению с 1925 годом численность рабочих в промышленности увеличилась с 492 до 1535 человек, в строительстве – с 387 до 860, а число служащих выросло со 139 до 32087.

Благодаря стабилизации в вопросе формирования кадров, успешно завершились работы по подготовке к запуску Карсакбайского медеплавильного завода. 16 сентября 1928 года была зажжена отражательная печь. 19 октября в 23 часа Карсакбайский завод дал первую советскую черновую медь в Казахском крае СССР.

Весь процесс первой плавки от загрузки богатой Жезказганской медной руды до получения первого слитка возглавлял выпускник Московского высшего технического училища начальник металлургического цеха Н. А. Бахарев. Работу по извлечению штейна из отражательной печи провел, приглашенный с Урала, Поздняков. Слив первой черновой меди в конверторе №1 успешно осуществил мастер из Спасска Павел Яковлевич Юмашев.88

В этом знаменательном событии приняли участие и местные молодые рабочие такие, как фурмовщик89 Осербай Удербаев90, Дмитрий Мамонтов, Тихон Казазаев91. Карсакбайские горновые92 и фурмовщики с честью отстояли эту историческую смену и благополучно дали старт медеплавильному производству завода.

1—5 ноября 1928 года в столице Казахской Автономной Советской Социалистической республики городе Кызылорде прошла первая партийная конференция, куда делегат от Карсакбайского комбината рабочий Шишкин привез и вручил первый слиток карсакбайской черновой меди.

Удербаев Осербай

Задание Феликса Дзержинского, порученное Степану Дыбецу, запустить завод в течении двух лет, хотя и с большими трудностями, но было выполнено. Цветная металлургия СССР пополнила свои ряды еще одним производственным центром по выпуску меди, так необходимой для промышленности молодого социалистического государства.

Несмотря на то, что вопрос дефицита рабочей силы не снимался с повестки, тем не менее, численность рабочих обеспечивала планомерную работу предприятия. На постоянной основе сформировались кадры из местного населения. Среди них необходимо отметить рекордсмена по выдаче штейна93 М. Коккозова94, шихтовщика95 и конверторщика96 М. Жусипова97, К. Жанпеисова98 и других.

Ведущие рабочие металлургического цеха.

Если в 1928 году на комбинате работало 1475 рабочих, то в 1932 году их число выросло до 1962 человек. Это с учетом завершения основных строительных работ и массового освобождения строителей, которые были переквалифицированы и устроены на постоянные специальности. Численность ИТР99 за аналогический период выросла с 32 до 150, а служащих с 295 до 339 человек.

Большой вклад в металлургическое производство внесли А. Ниязов, Ы. Кулжанов, С. Ахметов, А. Ахметбеков, Ш. Калинов, Б. Аймаханов, К. Оспанов, У. Удербаев, С. Мырзин, Ш. Толешов, А. Жунисбаев. Среди освоивших профессию металлургов были старший горновой А. Баймаганбетов, фурмовщик Б. Тусипов, старший сигнальщик Ж. Ескаринов, крановщики М. Досанов и А. Наурызбаев, младшие фурмовщики Б. Сембаев, А. Жылкайдаров, загрузчики С. Кожаков, Т. Кайдаулов, Т. Каржаубаев, С. Беисов, Т. Барбосынов.

Руководство комбината и местный районный комитет партии внимательно приглядывались к рабочим, которых можно было в дальнейшем отправлять в промышленные академии, институты и техникумы. Своим трудом отличились и были направлены на обучение Р. Байтасов, Б. Есенов, Ж. Шаханов, Ш. Мырзатов, Б. Абиев, А. Торебаев, Ш. Тортаев и другие. Многие из них впоследствии были делегированы на руководящие посты.

Слушатели Фабрично-заводских технических курсов обогатителей.

После запуска завода продолжились работы по подготовке квалифицированной рабочей силы. Согласно плана за 1929—1930 годов были достигнуты следующие результаты. Из 40 человек, поступивших на подготовительную группу Фабрично-заводских технических курсов (ФЗТК) 38 были переведены в основную группу, а двое направлены на обучение в техникумы. Расширился охват учеников бригадным обучением. В учебных забоях выпущено 22 человека.

В процессе организации ученичества широко применялся метод индивидуального наставничества. Ежедневный спрос имел вопрос изучения русского языка среди рабочих. Для этого на комбинате были организованы общеобразовательные группы. Выпускники этих групп с освоением русского языка получали возможность обучения в других учреждениях образования.

Группы возглавляли мастера, которые делились своим опытом и объясняли методы ведения рабочего процесса. Для повышения результативности работы наставника мастерам были предусмотрены денежные премии. В июле 1930 года на индивидуальном обучении числился 91 человек.

Учащиеся ФЗУ 1929—1930 учебного года.

В это время подготовительную группу Горнопромышленного ученичества при Карсакбайском комбинате закончили 148 учеников. Из них 111 казахов, в том числе 20 девушек. 56 учеников получали стипендии.

Систему бригадного обучения прошли 15 плотников, 16 кузнецов, из которых 14 являлись казахами. На основе индивидуального наставничества подготовлено 10 токарей (1 девушка), 26 слесарей (11 казахов), 6 электросварщиков (2 казаха, 1 девушка), 7 лаборантов (3 девушки). Все они сразу же были отправлены на производство.

В январе 1931 года в ФЗУ100 открылась третья подготовительная группа. К тому времени здесь учились 58 учеников, из них 47 юношей, 11 девушек, 44 казаха и 14 русских. Проблема подготовки рабочей силы Карсакбайским ФЗУ решалась достаточно оперативно, несмотря на некоторые трудности. За короткие сроки выпускались квалифицированные рабочие.

Вопрос казахизации рабочих кадров был решен в 1935 году и численность казахских рабочих на комбинате достигла 70%, таким образом, составив большинство рабочего класса на комбинате.

В 1931—1932 годах были открыты дополнительные курсы повышения квалификации мастеров и рабочих завода, курсы повышения знаний кочегаров паровых машин, а также курсы подготовки горных и строительных десятников. Вместе с тем, открылись курсы слесарей, электромонтеров, токарей, счетоводов, курсы обучения английскому языку, а также кружки для обучающихся заочно.

В 1930 году, с целью окончательного решения проблемы дефицита квалифицированных рабочих сил, в Карсакбае открылся Горный техникум на сто мест. Выпускники Карсакбайской семилетки и казахской школы получили возможность дуального обучения101 на производстве с 1932 года.

В октябре 1940 года на базе Карсакбайского медеплавильного завода была открыта школа ФЗО102 №22 вместимостью на сто мест, из них школа начала готовить 40 слесарей, 30 помощников плавильщика и 30 помощников флотатора. Школа была обеспечена общежитием на сто мест.

До ноября 1940 года школа ФЗО расширилась более чем в два раза. Численность учащихся увеличилась до 250 человек. Были построены еще два общежития. Мастерские были перенесены в отдельные помещения и их площадь была расширена. В школе открылась библиотека. В это время в общежитиях проживало 180 учеников.

ФЗО №22 имела финансовое обеспечение со стороны завода, руководство которого уделяло внимание на проведение в школе ремонтных работ и оснащение кабинетов учебными пособиями, учебниками и необходимыми материалами. Со своей стороны, администрация школы непрерывно следила за положением выпускников на заводе.

Профессионально-технические образовательные учебные заведения Карсакбая сыграли огромную роль в обеспечении предприятий комбината специалистами, подготовили для будущего Большого Жезказгана квалифицированных рабочих, а также внесли значительный вклад для достижения существенных результатов в процессе индустриализации Казахской советской республики.

С окончанием основных строительных работ и с запуском Карсакбайского медеплавильного завода, с того момента, когда карсакбайские металлурги получили первый слиток черновой меди, формирование рабочего класса происходило со своеобразным для того периода трудностями.

Основной состав ИТР Карсакбайского комбината состоял из русских инженеров и техников, преимущественно с дореволюционным образованием. Это объясняется тем, что еще Петр I в деле развития тяжелой промышленности сделал ставку на ученых-инженеров из Европы, которые, в свою очередь, создали в России свою школу, создали базу для развития политехнического высшего образования и вырастили плеяду русских инженеров. Теперь эти же плоды царской России были одной из главных опор в процессе индустриализации СССР, в том числе и в Карсакбае.

Однако идеологические разногласия привели к затруднению в процессе интеграции инженеров царского времени в среду большевистского пролетариата. В 30-е годы ХХ века их судьба была сломлена сталинскими репрессиями. Между ИТР старой формации и новых советских специалистов произошел раскол, который привел к различного рода производственным происшествиям. Приведем некоторые факты такого рода противоречий в Карсакбае.

В процессе Индустриализация Советское государство, до полного формирования высококвалифицированных специалистов, было вынуждено прибегнуть к помощи царских инженеров. К тому же, даже они не могли удовлетворить потребности в кадрах в связи с постоянной модернизацией технологического процесса в тяжелой промышленности, и Советы запрашивали у США и Европы специалистов для налаживания производственных циклов, на строящихся предприятиях по всей стране. На примере Карсакбая мы более-менее подробно написали об этих иностранных инженерах выше.

Специалисты высокого формата формировались в основном на Урале и центральной части России. А инженеры, выросшие на основе советской идеологии, еще не успели оформиться в полной мере. Поэтому, в Карсакбае определилось полное непонимание и даже противостояние между русскими инженерами и местным районным комитетом ВКП (б).

Успехи формирования рабочего класса усилили процесс «очищения рядов пролетариата от буржуазных элементов». Для этого использовались различные методы идеологических нападок, переросшие в последствии в физическое устранение. Полное «очищение» завершилось в годы массовых репрессий 1937—1938 годов.

Начало идеологической борьбы четко вырисовывалось в докладной записке фракции ИТС103 Союза горнорабочих Карсакбайского района. Записка адресовалась в Казахский краевой комитет ВКП (б). В этом архивном документе приводится точная численность ИТР. «По району имеется 29 человек ИТР членов союза и 3 – не члены союза, из них 34% с высшим образованием». Здесь же приводится информация по социальной принадлежности работников. Среди них крестьян было 8, мещан104 – 16, купцов – 2 и рабочих – 3 человека.

Далее приводится характеристика отдельных специалистов. Первым по списку значится главный инженер Наумов, которого фракция характеризовала как технически слабого и никчемного главного инженера, у которого совершенно отсутствовали административные способности и умения. Главным обвинением в адрес Наумова была его заграничная командировка, которая обошлась предприятию в солидную сумму и практического применения полученного опыта и даже простого научно-технического отчета об этой поездке не было. Фракция ИТС посчитала, что это является преступным отношением к советским средствам.

Во время закупок оборудования для комбината Наумов отличился халатностью в деле заявок, администрирования и легкомысленного отношения к утверждению проектов.

В то же время, в докладной отмечается, что Наумова нельзя отнести к сознательным вредителям. Рекомендовалось относится к нему, как к недалекому, технически несильному инженеру, которого можно было использовать как заведующего цехом или заведующим заводской лабораторией. Особое место в докладной отводится лишенцу105 Паршину. Как «матерый враг советской власти и революционного движения», он рассматривался как определенная политическая фигура, противодействующая своими поступками на производстве новой большевистской власти. Приводятся анкетные данные, где отмечено, что «во время переворота состоял при временном комитете Государственной думы по учету военных сил».

Отмечается характер Паршина, который был невыносимо груб с подчиненными и рабочими, что разлагающе действовало на молодых специалистов и деморализовывало самих рабочих. Технически ничем не отличился в роли заведующего технико-производственного отдела и горными работами Треста. Более того, в этот период его работы произошло разрушение на Жезказганском руднике, поднятие зольности байконырского угля и подорожание его себестоимости.

В заключении фракция настоятельно рекомендовала РКИ создать комиссию специалистов и критически проверить работу Паршина на Байконырских копях. Существовали данные, что снижение себестоимости угля «произведено бухгалтерским путем». Из 24 лет инженерного стажа 12 приходились на советский период, в течении которого Паршин, по мнению фракции, занимался вредительством, «благодаря поддержке и слепой вере в него хозяйственников из Треста. Он служит организующим центром всех антисоветских настроений и неустойчивых элементов. Он относится к типу воинствующих врагов советской власти, которые ведут борьбу за политическое влияние методами активного наступления».

В докладной записке убедительно отмечалась необходимость физического устранения Паршина немедленно и через силы ГПУ,106 на основе подтвержденных фактов нетерпимости к советскому строю, дискредитации комиссии ВСНХ и партийной организации на рабочем собрании, а также шовинизма, проявленного по отношению к казахским рабочим Байконырских угольных копий.

Ставленником Паршина в Байконыре являлся технический руководитель, не член профсоюза Федоров, который категорически не желал вступать в профсоюз. Использовал методы своего протеже и занимался травлей ИТР за критику его работы. Федоров был личностью мало известным для фракции ИТС.

Чуждым для большевиков был также Некрасов – лишенец, как бывший крупный капиталист. Его фракция относила к пассивным вредителям, который мог оказаться опасным в присутствии «организующего идеологически вредительского центра». Технически Некрасов оценивался как специалист, который не проявил себя для вынесения тех или иных выводов, но состояние газо-силовых установок, за которое он нес ответственность, говорило не в его пользу. Поэтому фракция рекомендовала заменить его другим, более идейно подкованным специалистом.

Заведующий обогатительной фабрикой Сосновский характеризовался как технически слабый, политически безграмотный, общественно пассивный работник, копирующий в обращении с рабочими и сотрудниками Паршина. Никуда не годный администратор и организатор, со слабой волей, легко попадающий под чужое влияние, пристрастен к водке. При здоровой обстановке и хорошем руководстве в нем видели будущего среднего инженера в качестве сменного мастера.

Другое мнение было о Бителе, который работал прорабом заводского строительства. Молодой техник, технически грамотен и был готов проводить работы по готовым проектам. На него возлагалась надежда и ожидалось становление его как советского техника при отсутствии разлагающего влияния чуждых советской идеологии специалистов.