Читать книгу Академический литературный альманах №11. Современные сказки - Н. Г. Копейкина - Страница 4

Паучок Сан Саныч удачно пережил зиму в дачном доме. Проснувшись по весне, расправив лапки, открыв глазки, вспомнил о своём дальнем родственнике Пал Палыче, что живёт в московской квартире под цветком-хлорофитумом. Забеспокоился Сан Саныч. Сел писать письмо.

«Дорогой Пал Палыч, как здоровье? Что-то давно тебя не видно в наших сетях? Не случилось ли чего? Ты нашу деревню не спутай с другой. Тебе никогда не поможет чужой! Как уехал ты в сумке с москвичами из деревни, потеряли мы тебя из виду. Как жизнь? Семья? Не встречался ли тебе гроза всех пауков „человек-тапок“? В деревне от него легко можно скрыться за первым же косяком, а в городской квартире места мало… У нас тут всё хорошо, не считая приключений со старым пауком Аркадием. У него и глаз уж не тот, и лапы плохо гнутся. По осени Аркадий сплёл слишком тонкую паутину и унесло его в леса дремучие… Знать так на роду суждено».

Ответ пришёл быстро, но не от Пал Палыча, а от его супруги Марфы.

«Многоуважаемый Сан Саныч. Ползала недавно по календарю, месяц апрель, стало быть, весна. У нас всё хорошо. По весне прошлого года мы с Пал Палычем сыграли свадебку под хлорофитумом. Подарок Пал Палыч принёс шикарный – огромную зелёную навозную муху. Ох… до чего вкусная…. Родились у нас детки – умные, красивые паучата. Один вот только сынок не такой, как все, ловит муху, делает ей предупреждение и отпускает её, видать, в папашу своего пошёл, а может, в бабку Каракаду. А с Пал Палычем случилось несчастье, во время уборки квартиры, ужасная женщина со словами: „Прости Господи!“, кинула в Пал Палыча тапочкой, после чего он исчез. Деток воспитала сама. Горюю о Пал Палыче, вспоминаю муху навозную, нет мне утешения. Приезжай, дорогой Сан Саныч, очень жду – весна время любви».

Сан Саныч приосанился, почистил лапки, расправил грудь: «Почему бы не перебраться из деревни в город? Прекрасная Марфуша, тёплая квартира, мух в достатке. М-м-м… Кто защитит красавицу от случайно взмахнувшей тряпки? Кто утешит? Накормит?».

Сан Саныч, напевая песенку: «Марфушенька скользит, по нитке с коромыслом. Полны все восемь глаз, тайным скрытым смыслом», переполз в рюкзак с парочкой спелёнутых в кокон, недавно оживших после зимовки мух. А что квартира? Порядочной женщине, кроме как замуж, и выйти некуда.

Два дня Сан Саныч обвесившись дохлыми мухами сидел в рюкзаке, переживая о сохранности гостинцев. Потом он долго ехал в электричке, в метро, наконец, прибыл к месту назначения. В городской квартире было тепло и влажно. Рюкзак поставили при входе и Сан Саныч не стал дожидаться, пока его начнут разгружать. Огляделся, приметил в кухне в подвесных горшках два цветка-хлорофитума.

Прихватив мух, Сан Саныч отправился по коридору к заветной цели. Проползая по стене к первому цветку, заметил парочку оживших мух-дрозофил и мучного жука. В городской квартире кипела своя жизнь, ему необходимо было вписаться в коллектив в ближайшие сроки.

– Ты кто такой? – напрягся жук Фёдорыч.

– В гости из деревни приехал, – ответствовал Сан Саныч, старательно огибая сердитого жука. – Марфуша где живёт?

– А-а… – потёр лапки Фёдорыч. – Там… Под самым потолком в цветочном горшке. Жениться что ли? Был у неё жених. Всё мух ей носил. Съела его Марфуша.

– Брешешь! – выпучил глаза Сан Саныч. – — Тапочка на него упала. Марфуша мне письмо написала.

– Деревня… – отмахнулся Фёдорыч. – Вторым будешь. Эта хитрая, прожорливая паучиха, только и ждёт, когда к её цветку кто-то приблизится. Повсюду свои сети развесила. Пошли, покажу. Вон таракан Макарыч висит, консервируется, даже он отбиться не смог – залип намертво. А вон там, в углу сетки, стрекоза Светочка. Она и мою жену чуть не съела.

– А где ты живёшь? – поинтересовался Сан Саныч.

– В банке с гречкой.

– А тут на стенке, что делаешь?

– Территорию обхожу. У меня семья, дети.

– А под вторым цветком кто живёт?

– Эх… Там Пал Палыч жил, теперь никто не живёт. Хочешь располагайся. Вижу, ты паук правильный, хозяйственный, вон и еду с собой привёз, – вздохнул Фёдорыч, уползая назад к шкафчику, где стояли банки с крупами.

Достигнув сочных, зелёных листьев хлорофитума, Сан Саныч распаковался, быстренько сплёл паутину и подвесил гостинцы. Мухи были с него размером. На свадьбу он собирался взять обеих: «На маленьких подарках держится дружба, а на больших – любовь!»

Рано утром, как только забрезжил рассвет, Сан Саныч принялся за дело. Для начала протянул длинную прочную нить до домика Марфуши. Потом ещё одну и ещё.

Марфа уже давно заметила пришельца, но выходить на свет не спешила, пусть себе работает, съесть его она всегда успеет, а лишние сетки для ловли мух, в хозяйстве пригодятся.

Скоро Сан Саныч притомился и лёг покачаться в своём же гамаке, вот тут Марфуша и вышла на лист хлорофитума во всей паучьей красе.

– Приветствую вас, уважаемый! Каким ветром к нам занесло? В форточку?

– О, прелестная Марфуша, – погладил брюшко Сан Саныч, вскакивая из гамака. – Я родственник Пал Палыча, вашего первого мужа. Вы мне писали.

– Ах… Простите. Запамятовала, – подмигнула Сан Санычу четырьмя глазами из восьми Марфуша. – Так вы в гости пожаловали? Очень рада, очень. Заходите.

Марфуша была красавицей. В два раза больше Сан Саныча, с крупными блестящими глазами, модным маникюром на кончиках когтистых лапок.

– Ох…. Какая женщина, – охнул Сан Саныч. – Мечта арахнолога. – Я сейчас! Я только за подарками схожу, – пополз за мухами Сан Саныч.

Марфуша скрылась в листьях хлорофитума. От таких как она не уходят. Никуда этот деревенщина не денется.

Прошёл день, другой, на третий нити возле Марфушиного дома задрожали. Сан Саныч, обвешанный мухами, полз в гости.

Марфуша приняла его ласково. Съела с аппетитом большую жирную муху, потом вторую, после чего подобрела и даже стала нежно поглаживать Сан Саныча, бережно упаковывая его в кокон.

– Паучатам нужно будет что-то кушать, – поцеловала Сан Саныча в торчавшую из кокона макушку Марфушенька.

Мечты сбываются, но не у всех. Сильный порыв ветра, ворвавшийся сквозь открытую форточку, сорвал кокон с Сан Санычем и унёс его за окошко. И полетел Сан Саныч, выпутываясь на ходу из липких любовных нитей к новым приключениям.

Марфуша тоже не расстроилась, она уже давно приглядывалась к мучному жуку Фёдорычу, который с каждым днём всё ближе и ближе подходил к её жилищу.

– Эй… Любезный, – подмигнула задорными глазами Фёдорычу Марфуша. – Заходите в гости. Побеседуем. Чайку выпьем.

Вырвавшись из цепких лап паучихи Марфы, Сан Саныч летал на остатках паутины по городским улицам. Неудачное сватовство несколько сломило его дух, ведь он, вместе с «подарочными» мухами, чуть было не стал обедом для своей невесты, но с ним случилось чудо. Чудеса случаются со всеми, неожиданно и неотвратимо, ведь у судьбы нельзя выпросить чудо, но и отвертеться от него тоже.

Сан Санычу повезло, его сдуло ветром с собственной свадьбы. Вылетая в окошко, он видел, как коварная Марфа, сразу же позабыв о нём, пытается обольстить мучного жука Фёдорыча. Ему хотелось предупредить жука о странных наклонностях паучихи, он искренне ему сочувствовал, но помочь уже не мог.

Порывы ветра кидали его то на водостоки, то на деревья, и Сан Саныч никак не мог зацепиться хоть за что-нибудь. Чего он только не предпринимал, липкую паутинку выпустил, в надежде, что она прикрепится к какому-нибудь сучку, лапками перебирал, стараясь поймать воздушные потоки, живот втягивал, чтобы тоньше стать, всё напрасно. Шалунишка-ветер играл в Сан Саныча, как игривый щенок в мячик. Это продолжалось долго, но как только Сан Саныч смирился с судьбой, предоставив ей самой решать его участь, очередной порыв ветра закинул его в какую-то форточку, где он и приземлился на старинный деревянный шкаф полутёмной комнаты.

Отдышавшись, прочистив свои восемь глаз, Сан Саныч огляделся и заметил много-много полок, а на них прозрачные банки-аквариумы, и как ему показалось, в одном из них блеснула паутина.

Сан Саныч медленно пополз на разведку. На краю шкафа выпустил прочную нить, и медленно перебирая лапками начал опускаться. Внутреннее чувство шептало ему, что кто-то за ним наблюдает. Он стал приглядываться к стеклянным банкам, пока не заметил в одной из них крупного паука с крестом на спине, спрятавшегося за деревяшкой и кучкой мха.

Крестоносец следил за Сан Санычем, а когда тот приблизился к его жилищу, поинтересовался:

– Эй… Милейший! Кто вы такой и каким ветром вас занесло в наше мужское сообщество?

– Я жених, тьфу, бежавший из-под венца несчастный, чуть было не съеденный невестой – странник. Меня занёс сюда волшебный ветер перемен, – помахал лапкой Крестоносцу Сан Саныч. – А вы живёте в этой банке?

– Живу, – выполз из тени Крестоносец. – И не только я здесь живу. Милейший, вы попали в мужской клуб «Жизнь – паутина», заведует которым самый известный арахнолог города.

– Кто такой арахнолог?.. – подивился Сан Саныч.

– Арахнолог – профессор кислых щей, тьфу, паучьих наук. Обожает всё, что связано с пауками, ползает по всему миру с банками, ловит пауков и привозит сюда, потом куда-то их отвозит, потом новых привозит, у нас тут многие побывали, но есть и те, кто живут постоянно. Смотри, – выпятил головогрудь Крестоносец, – в правой банке живёт Скакун, несмотря на страшненькую внешность, добряк и весельчак. Мы с ним частенько ведём беседы. Вон он буравит тебя глазками, спрятавшись за листиками. Левее сидит старожил – тарантул Тарасий. Ему двадцать лет, а дожил он до таких седин, потому что ни разу не женился. Тарасий мудр, но глуховат. Он с нашим хозяином на всякие лекции к студентам ездит. Один раз сбежал, а видок-то у него похуже чем у Скакуна, сорвал лекцию. Его всем университетом несколько часов ловили. Да ладно бы один сбежал, он прихватил с собой каракурта Макария. Макарий спокойный паук, пока его не трогают, но ежели что не так, то яда впрыснет. Нашего хозяина тогда чуть с работы не выгнали за недосмотр.

Там внизу живёт ядовитый паук-птицеед Паша, этому мышей дают раз в месяц, тихий отшельник. Наш хозяин его в винном погребе нашёл, сбежал от прежних хозяев, прижился на бочке с вином, пытался ловить мышей, но всё мимо, хмельной был с утра до вечера. Теперь трезвенник, сидит всех поучает, особенно Тарасия. Но старик Тарасий глухой, ему всё равно, а Паше приятно. Ну и гордость нашего общества, – вытянул одну лапу Крестоносец, – Аргиоппа садовая.

– Ты же говоришь у вас женщин нет, – почесал брюшко Сан Саныч.

– Нет, – подтвердил Крестоносец. – Это мужик, только с бабским именем. Он у нас самый умный. Сетевой гений. Аргиоппа всё время усложняет свою паутину, и мухи тоже становятся всё хитрее, хозяин в нём души не чает. Часами с лупой перед его сетями сидит. Диссертацию пишет. Так что не боись, у нас тут всем места хватит, главное, ни к кому в дом не лезь, сам знаешь, что такое два паука в одной банке.

– Да мне бы назад в деревню… – вздохнул Сан Саныч. – Там я живу в большом деревянном доме под самым потолком. Мух и комаров навалом, воздух свежий эх…

– И чего ты разнылся, – вылез на край банки Крестоносец. – Отправим тебя в деревню на коте. Он лохматый, шерсть длиннющая, пересидишь где-нибудь под брюхом. Наш хозяин как раз собирается отправить туда свою девушку, ну и кота в придачу, скоро лето, у него мышей в доме полно, он их для Паши замораживает и в морозилке складывает.

В деревню Сан Саныч прибыл сидя у кота за ухом. Деревня была чужая, не та из которой он отправился к невесте в город, и дом другой, хотя и деревянный, но чем-то он ему понравился.

Поразмыслил Сан Саныч, пофилософствовал, сколько ему всего пришлось увидеть, подумал, где ему лучше жить, решил остаться с арахнологом, его девушкой и котом, потому что они любят пауков и никогда их не обижают.

Лапы Сан Саныча давно соскучились по работе, и сплёл он на радостях красивую паутину под потолком, прямо над компьютером арахнолога. Понял Сан Саныч: «От сладкой любви до большой науки – один паучий шаг».