Читать книгу Космострим - Н. Гранд - Страница 3

Легкий космический челнок типа «Дрэгонфлай 2500» показывал в небе невероятные фигуры высшего пилотажа. Неудивительно – за штурвалом находился Рэм. Он был единственным представителем своего факультета на этой тренировке. Все остальные ребята учились на Факультете летной эксплуатации космических аппаратов, куда не смог поступить Рэм.

Сейчас на тренировке все было по-настоящему: полностью ручное управление в челноке, множество препятствий на летном поле, запрет на использование искусственного интеллекта. Хочешь пройти тест – используй только личные качества и способности.

Рэм отключил даже подсказки бортового компьютера. Сейчас его вмешательство только сбивало бы с мысли. На панели осталась лишь карта трека. Мозг обрабатывал информацию с невероятной скоростью, на грани восприятия действительности. Рэм иногда даже не осознавал собственных решений, полагаясь на подсознание. И это приводило к впечатляющим результатам. Его соперники покидали тренировочное поле один за другим, «условно прекратив жизнедеятельность в условно разбитых аппаратах».

Наконец, он остался на поле последним. «Метеориты» в небе ускорились, «снаряды» с земли стали бить чаще, но Рэм не только успевал уворачиваться, но и расстреливал враждебные объекты в ответ. Не всегда удачно, но для новичка – небывалый результат. Наконец, высокий темп упражнения дал о себе знать: парень начал делать мелкие ошибки, и через несколько минут его все-таки «условно сбили».

Он вышел из переходника на площадку, где уже собрались раздосадованные первокурсники. На Рэма смотрели как с восхищением, так и с неприязнью. Особенно Полянский, считающийся лучшим учеником на потоке.

Перед студентами прохаживался тренер по летному мастерству Хромин Степан Павлович. Не смотря на шестидесятилетний возраст и мощное грузное тело, он двигался довольно энергично, сверля пронзительным взглядом притихших ребят.

– А объясните-ка мне, господа курсанты, – язвительным скрипучим голосом говорил он, – почему последним на летном поле остался какой-то неизвестный мне ученик-первокурсник с факультета стюардов? Поправьте-ка меня, если я вдруг ошибаюсь, но у них вообще не преподается летное мастерство! Их знакомят с челноками-стрекозой лишь факультативно, в рамках предполагаемой эвакуации с кораблей. У каждого же из вас отработанного летного времени в разы больше, чем у этого непонятного мне существа. Как тебя там? – резко обернулся он к Рэму, как раз вставшему в строй.

– Миронов! – хрипло выкрикнул тот, все еще отходя от ускоренного режима полета.

– И где же вы, господин Миронов, так хорошо научились управлять челноком, что в легкую сделали лучших курсантов Факультета летной эксплуатации космических аппаратов?

– Так на факультативах и научился, – пожал плечами Рэм. – Нас иногда пускают полетать полчасика, если успеваем закончить программу раньше.

– Полчасика раз в неделю? И что, этого достаточно для вот такого? – тренер выразительно указал на летное поле, где еще дымились условные мишени.

– Я… Я не знаю. Мне кажется, это очень просто, – Рэм усмехнулся про себя, увидев, как перекосило Полянского.

– Мы редко летаем без автоматики, – робко высказался кто-то из середины строя.

– Зачем нам полное ручное управление? – поддержали его. – Ведь в реальной жизни таких ситуаций не бывает. Мы не военные летчики…

– Это кто там такой умный? – взвился Хромин. – Авдеенко, Туров, два дополнительных часа после занятий! Вопросы есть? – он грозно посмотрел на возмущенных парней, но те промолчали. – Да, вы не военные, стрелять по живым мишеням никто вас и не учит. Но вы будете управлять звездолетами в глубоком космосе. И если отклоняющее силовое поля корабля будет неисправно, а на вашем пути случайно попадется астероид, вы должны уметь его сбить!

Курсанты хмуро переглянулись. Все знали, что отклоняющее поле звездолетов редко отказывает, да и радары работают. Но все же случаи столкновения с космическими телами редко, но случались. А уж сбои электроники при этом – обычное дело. Тренер прав – в космосе надо быть готовыми ко всему.

– Так что весь следующий семестр будем отрабатывать полеты с препятствиями именно на ручном правлении, – продолжил Хромин. – Привыкли полагаться на электронику! Компьютерное поколение! – он еще долго бушевал перед притихшими студентами. – Единственный, кого я полностью освобождаю от летных занятий – господин Миронов. А сейчас все вон!

Студенты живо разошлись в разные стороны, только Рэм остался на площадке, что не укрылось от взгляда Хромина.

– Чего тебе, герой космоса?

– Не надо освобождать меня от летных занятий, пожалуйста, – тихо попросил преподавателя Рэм. – Мне больше негде летать, на нашем факультете изучение такого типа кораблей уже закончилось.

– Хм… – задумчиво прищурился Хромин. – Я не против, конечно, но зачем это тебе? Такие нагрузки…

– Мне нравится скорость и космос! Всегда нравились…

– Ясно. Почему же ты поступал на отделение Стюардов, а не на Летное?

– Я и поступал на летное. Просто не прошел по баллам, – смутился Рэм. Говорить правду было почему-то стыдно.

– Ладно, приходи через неделю на тренировку. Моим обормотам полезно видеть, что такое настоящий талант к летному делу.

Рэм двинулся в сторону туннелей с гиромобилем и скоро мчался к главному корпусу Академии, как всегда выключив автопилот. Настроение было на нуле, не смотря на отлично выполненное задание на летном поле. Но Хромин разбередил душевную рану, которая не заживала уже почти год с момента неудачного поступления.

Рэм помнил тот день до мельчайших подробностей. Как сначала не обнаружил свое имя в списках поступивших, как потом звонил полдня по всем телефонам Академии, но никто не мог сказать ничего внятного. Как приехал в Академию, добрался до приемной комиссии. И толстенький дядечка в очках подтвердил, что никакой ошибки нет – его действительно не приняли.

– Но у меня же баллов за экзамены больше, чем у половины поступивших! – в отчаянии кричал Рэм, понимая, что его мечта стать летчиком-космонавтом почему-то не сбывается.

– Молодой человек, сбавьте тон! – резко ответил дядечка. – Разве вы не знаете, что для поступления на это отделение кроме баллов по предметам очень важен личный информационный рейтинг?

– Виртуальный рейтинг из соцсетей? Вы шутите?

– Ничуть. Он показывает ваше умение общаться, контактность и психологическую устойчивость. Кандидаты с рейтингом ниже ста тысяч вообще не рассматриваются.

– Как же так? – Рэм чуть не плакал. – Я не знал! Почему об этом не предупреждают еще в школе?

– Потому что в школе при Академии, где вы учились, таких низких рейтингов, как у вас, никогда раньше не бывало. В каком классе вы учились?

– С технико-физкультурной направленностью.

– А, ну тогда ясно. Эти никогда не поступают на Факультет летной эксплуатации. Они идут либо в тренера, либо в стюарды. Там информационный рейтинг ни к чему.

– И почему он там не нужен, а для пилотов настолько важен? – пытался спорить Рэм.

– Потому что стюарды работают практически в одиночку, настраивая роботов на корабле и всякую технику, тренеры следуют обучающим программам, какие-нибудь механики тоже работают в основном с приборами, а не с людьми. А пилотам необходимо все время общаться с командой, это работа не для одиночки. Им надо ладить с капитаном, штурманом, бортинженером, погрузочной командой, а иногда и с пассажирами. Ну, вы же должны это понимать!

– И что же мне теперь делать?

– Подавайте документы на другую специальность, где рейтинг не учитывают. Вон у вас замечательные баллы по информатике, идите на Технико-инженерный факультет или факультет Стюардов и программирования бытовой техники.

– Но я хочу быть пилотом! Я могу поступить на следующий год, если подтяну рейтинг?

– Боюсь, что нет, мы не набираем учащихся прежних лет. Но могу подсказать одну лазейку, правда, она маловероятна…

– Говорите!

– Подавайте документы на другой факультет и подтягивайте рейтинг. На летном бывают отсевы, хоть и редко. В основном, после второй сессии и практики. Тогда можно перейти на этот факультет, если успешно сдать зачет по летной практике.

– Я сдам! – ухватился за соломинку Рэм и направился за старичком переписывать анкеты на поступление.

Так он оказался на Факультете стюардов и программирования бытовой техники, куда никогда не собирался поступать.

Самым обидным в этот день было даже не это, а неожиданная встреча с бывшим одноклассником, Георгием Полянским. Как назло, тот не нашел другого времени, чтобы подойти к дверям приемной комиссии для подписания приказа на зачисление. С ним были пятеро других одноклассников, которых Рэм уже едва помнил. А рядом еще и шла Берта с подружками. Рэм не хотел никого видеть, и тем более разговаривать. Сегодня он чувствовал себя абсолютным неудачником. Но скрыться незамеченным ему не дали.

– О, кого я вижу! – с наигранной радостью воскликнул Полянский. – Миронов! Я не видел твоего имени в списках. Ты разве не подавал документы?

– Я подал на другое отделение, – процедил сквозь зубы Рэм, гордо подняв голову. Но тоску в глазах было не скрыть. А еще его раздражало жалостливое выражение на лицах Берты и ее подруг.

– Куда, если не секрет?

– Стюарды и программирование.

– Обслуживающий персонал? – хмыкнул кто-то их компании Полянского.

– Ну, ты этого заслуживаешь, – пожал плечами Полянский. – Психам и отщепенцам не место в высших сферах управления звездолетами. Этого следовало ожидать. Твое место в самом низу, привыкай.

– Полянский, перестань, – вступилась Берта. Для Рэма это сыграло роль красной тряпки для быка. Он ненавидел, когда его жалеют.

– Я псих, да? – кровь ударила ему в голову, кулаки привычно зачесались. Но драка в Академии недопустима. И Полянский вряд ли бросится на него сейчас. Один шанс из ста. Но он есть, и почему бы им не воспользоваться? – Хорошо, я – псих и отщепенец, не играющий по правилам большинства. Но я никогда никому не врал и всего добивался сам. Все, что я знаю и умею – моя личная заслуга, а не крутого папочки или лайков обманутых тобой подписчиков, ведь они не знают реально, что ты за тип. А ты – падла, Жорик!

– Ты, придурок, за языком следи! – Полянский покраснел и тоже сжал кулаки.

– А я слежу! – тут же перебил его Рэм. – У тебя и фамилия подходящая – не Полянский, а Падлянский! От слова падла, Жорик, понятно? – он с удовольствием увидел, как Георгий все-таки бросился вперед с явным намерением проучить нахала. Но, к сожалению, его друзья схватили его и отбросили назад. – Даже в морду дать не можешь как следует, – продолжал Рэм, уже не надеясь на победу.

– Обойдешься, – процедил Георгий, и гаденькая улыбочка зазмеилась на его губах. – Ты и в обслуживающем персонале долго не продержишься, слишком много в тебе говна. Айда отсюда, ребята, надеюсь, мы его видим в последний раз.

– Пока, Паааадлянский! – ехидно крикнул ему вдогонку Рэм, отчаянно завидуя тем, кто все-таки прошел на Факультет летной эксплуатации.

– Как интересно ты его обозвал, – захихикала Берта, хитро переглядывалась с подружками. – Действительно, фамилия у него подходящая. Теперь вся Академия его будет падлой называть.

– Надеюсь, – буркнул Рэм и пошел на выход. Будь Берта одна, он бы с удовольствием поболтал с ней подольше. Но ее подружки выводили его из равновесия. Вот поругаться или подраться с парнями он мог легко. А при девчонках язык становился толстым и неповоротливым. Так что лучше сохранить за собой впечатление гордого победителя, чем краснеть перед бывшими одноклассницами, не умея остроумно ответить на какую-нибудь шутку.

Учиться на Факультете стюардов было, в общем-то интересно. Рэму особенно нравился предмет «программирование роботов-стюардов». На современных космических лайнерах они использовались в качестве обслуживающего персонала во всех сферах – от раздачи еды и уборки до проведения инструктажей. Управлял роботами главный стюард-человек, который во время рейса зачастую даже не выходил из своей пультовой. Кабинет главного стюарда на корабле представлял собой наполненную многочисленными экранами комнату, по которым можно было отслеживать любого робота. На небольших кораблях достаточно было одного стюарда. На крупных пассажирских лайнерах их число доходило до пятидесяти.

Именно программированию на этом факультете уделялось особое внимание. Но другие предметы тоже были интересны. Особенно часто Рэм спорил с профессором по предмету «коллективная психология», когда дело касалось социальных рейтингов. Уже в начале урока Рэм поднимал руку, и остальные учащиеся вздыхали с облегчением – можно заниматься своими делами, профессору сейчас станет не до них.

– Я просмотрел дома ролик по истории возникновения социального рейтинга, – начинал очередной разговор Рэм. – Мне многое непонятно. Как вообще могло зародиться такое явление? Почему люди стали обращать больше внимания на мифический рейтинг в сети, чем на реального человека?

– Молодой человек, вы неправы, – профессор тоже обожал пофилософствовать на интересующие его темы. – Человек – изначально существо социальное, признайте это. И его статус учитывался в любом обществе. Просто с развитием технологий социальный статус стал складываться из реального – работа, зарплата, таланты, друзья и виртуального – активность в соцсетях.

– Но в соцсетях я могу написать все что угодно, набить себе рейтинг за счет других, каких-нибудь запрещенных тем, хэйта, эпатажа…

– Вы опять ошибаетесь. Человечество в моделях поведения стремиться к усредненному варианту. Если вы будете слишком неординарным в сети, у вас найдутся поклонники, но и противники тоже. Они понизят вам рейтинг, если вы чем-то оскорбите их. Причем, существенно понизить рейтинг может только человек, у которого свой собственный рейтинг очень высок. Разве вам не кажется это справедливым? Если ваш оппонент – бомж с большой дороги, вам его мнение не страшно. Но не смейте обижать достойных людей, это чревато потерей сотен пунктов в вашем рейтинге. И не путайте популярность и виртуальный рейтинг, который учитывается во многих сферах жизни. Это раньше, на заре развития соцсетей главным была именно популярность, и за нее даже платили деньги. Многие этим пользовались, отказавшись от моральных правил общества и поднимаясь на хэйте. Теперь же все не так. Вы можете быть безумно знамениты благодаря нечестной игре в инфосети. Но виртуальный рейтинг не обманешь – минусы оскорбленных подписчиков существенно понизят ваш статус.

– Как же, не обманешь, – фыркнул Рэм. – Вы же знаете, что в сети все приукрашивают действительность, чтобы набить себе рейтинг. Где же тут справедливость?

– Ну как где? – улыбнулся профессор. – Мы все стремимся выглядеть в лучшем свете, даже в реальной жизни. Одеться получше перед важной встречей, держать себя в форме без хирургического вмешательства. Вы же не видите в этом ничего странного?

– А если я просто не хочу заниматься этими глупостями?

– Не считаете свою жизнь важной для других? Напрасно. За вами многие наблюдали бы с удовольствием. А уж правительство и вовсе давно это делает. Если полстраны вместо статуса «ужинаю в кругу семьи» поставят «иду на митинг», поверьте, на это многие обратят внимание.

– Вот-вот. Я уверен – соцсети и рейтинги придумали исключительно для контроля за людьми.

– Но власть имущие всегда к этому стремились, тут тоже ничего не поделаешь. Сначала ввели грамоты учета населения, потом паспорта, в период эпидемий – прививочные сертификаты и коды, после третьей мировой – идентификационные чипы и привязанный аккаунт. Это нормально и дает определенные блага тем, кто это имеет.

– А если я не хочу иметь этот прибор учета моей личной жизни?

– Ну, вы же не отказываетесь от идентификационного номера. Почему же вы отказываетесь от виртуального рейтинга? Вам ведь нетрудно потратить на него пять минут своей жизни в день. Вы просто вредничаете, стоя на своем и теряя блестящие жизненные возможности.

– Ну и что, если так?

– Ничего. Люди, живущие не по правилам, существовали во все века. К сожалению, общество их не сильно принимает. Раньше их изгоняли или вообще уничтожали, в истории позднего времени такие люди просто теряли некоторые общественные блага. Сейчас, к счастью, таких вещей почти не происходит. В нашем мире есть отщепенцы, отказавшиеся от виртуального рейтинга, которые не могут жить среди обычных людей. Но их никто не преследует. Они уходят в отдельные поселения и живут по собственным правилам. И это отлично, что их нет среди нас. Человек, идущий против толпы в одиночку, скорее всего, будет ею растоптан. Вряд ли он повернет ее в обратную сторону. Тем более, что толпе это не нужно.

После таких споров Рэм серьезно задумывался о поднятии своего виртуального рейтинга. В конце концов, профессор прав – затянувшаяся забастовка против сетей обернулась проблемами только для Рэма, больше ни для кого. Но как теперь вернуться в информационную среду, он не знал. Другие занимались этим с детства. Он же постигал все с нуля. Какой статус поставить? Какую фотографию выставить и нужно ли это делать вообще? Однокурсники немного увеличили его рейтинг, добавившись в друзья и периодически отмечаясь на его странице. Но существенных пунктов это не приносило. До вожделенных ста тысяч было еще очень далеко.

Рэм уже подумывал обратиться за помощью к Яну. Его друг тоже поступил на этот факультет. Он долго выбирал между технико-инженерным факультетом и стюардами, баллы позволяли ему поступить без проблем на обе программы. Но он выбрал стюардов, за компанию с Рэмом.

Сейчас он был в полном восторге от предстоящей работы. На первом же практическом занятии он перепробовал все программы, доступные для робота-уборщика. В огромной аудитории несколько студентов сидели за столами с пультами управления, а в центре, свободном от мебели, ездили их подопытные роботы. Они представляли собой небольшие диски на колесиках, сверху находились четыре манипулятора в виде длинных механических рук. По заданию надо было заставить робота взять тряпку и протереть пол. Сначала всухую. Потом с водой. Конечно, все это можно было сделать напрямую, через пульт. Но в этом случае стюард становился обычным кукловодом, который может управлять только одним роботом, как игрушкой. Смысла в этом не было.

Роль стюарда – программировать многочисленные действия робота и отправлять его на задание, фиксируя выполненную работу лишь в самом конце. А вот правильно запрограммировать робота было нелегко. У Яна это всегда получалось лучше всех. Впервые справившись с заданием, он от восторга аж подскочил со стула, заставив вздрогнуть Рэма.

– Смотри! Он моет пол! Правда, моет! Сам! – громким шепотом восхищался Ян, чем вызвал улыбку у сидящего неподалеку преподавателя.

– Курсант Мэй, – прервал он восторги ученика. – У меня создается впечатление, что вы видите робота-уборщика впервые в жизни.

– Нет, что вы, – смутился Ян. – Просто раньше я как-то не обращал на них внимания. Ходят себе, моют…

– Программировать самому оказалось интереснее?

– Конечно!

– Вы молодец, хорошо справились. Но это самое простое задание. Теперь попробуйте составить программу так, чтобы незнакомому человеку осталось лишь включить кнопку и покинуть каюту. А робот сам все уберет, помоет, вытрет и отключится после выполнения задачи. А остальным советую поторопиться, учебное время не резиновое.

Скоро начали действовать роботы Рэма и других студентов. Это оказалось интересным занятием – давать подопытным разные задания. Как-то Рэм не удержался и приписал роботу танцевальную программу по окончании основного задания. Чем изрядно повеселил однокурсников. Учитель, хоть и хмурился немного, когда манипуляторы робота исполнили замысловатый танец в конце урока, тоже не смог скрыть улыбку.

– Студент Миронов, ваш творческий подход к обучению похвален. Но не забывайте, для чего предназначены эти приборы. И не пытайтесь их испортить своими гениальными задумками.

– Я понял, простите, – ни капли не раскаиваясь, произнес Рэм.

В целом на факультете учиться было интересно. Но Рэм ни на минуту не забывал, что он тут временно. Это тяготило его. После уроков он ехал на гиромобиле несколько километров до тренировочного летного поля и часами смотрел на занятия пилотов, стараясь остаться незамеченным. Он видел и понимал, какие задания выдаются студентам, смотрел на их ошибки, предполагал, как бы он поступил в том или ином случае. Уезжал за пять минут до окончания уроков.

На его факультете тоже проводились занятия по летному мастерству. Но эти несчастные несколько часов в месяц не давали ему насладиться полетом. Тем более, что даже эти занятия были в основном теоретическими: стюардов учили, как программировать спасательные капсулы в случае аварии звездолета. Дальше электроника должна была все сделать сама. На робкий вопрос Рэма – а вдруг метеориты? – преподаватель ответил, что в этом случае лучше молиться, закрыв глаза. Ибо капсулы не рассчитаны на быструю скорость, маневренность и тем более, не обладают возможностями устранять угрозы такого уровня.

За пульт управления малого транспортного челнока их посадили всего пару раз в начале семестра. И пока студенты учились медленно взлетать, а потом сразу же садиться, Рэм умудрился стартовать резко вверх и попытался сделать несколько фигур пилотажа под грозный рев тренера. Когда Рэм вернулся, багровый от ярости учитель наорал на него, не пытаясь сдержать эмоции.

– Ты что о себе возомнил? Ты понимаешь, что мог погибнуть? Эти челноки – всего лишь тренажеры, специально для нашего курса, они не оснащены даже катапультами! Ты совсем идиот?

– Простите, – попробовал вставить хоть слово Рэм.

– Что? Да я сделаю все возможное, чтобы тебя исключили из Академии немедленно!

– Простите его! – выступил из-за спины Рэма Ян. – Он просто грезит летным пультом, а его на летный факультет не взяли…

– Правильно сделали! Правильно! Для пилота главное – дисциплина! А где она у тебя? В каком месте? – тренер швырнул учебный пульт наземь и быстро пошел прочь с полигона.

– Ты его здорово разозлил, – удивленно сказал Ян. Однокурсники тоже подошли ближе.

– Дурак ты все-таки, Рэм, – сказал один из них. – Без предупреждения, без предварительной тренировки сорваться вот так, в воздушную петлю – безумие.

– Но у меня же получилось! – раздраженно воскликнул Рэм.

– Получилось. Только при этом ты рисковал и собой, и всеми нами заодно. Если бы что-то пошло не так, челнок мог запросто врезаться в людей. А что бы сделали с тренером, вообще страшно подумать.

До Рэма дошло, что он натворил. Пришлось извиняться. Тренер, как ни странно, не доложил ректору о возмутительном поведении курсанта. Но злился на него еще долго. Потом предложил ему ходить на факультативные занятия, предусмотренные для стюардов.

– Там тренировки проходят на специальном поле, в защищенных машинах, – мрачно информировал он студента. – Можешь хоть какие кренделя выкидывать, не жалко ни челноки, ни твою шею. А на моих занятиях я тебя чтобы больше не видел.

– А как же зачет за семестр? – опешил Рэм. – Нужно же будет выполнить задания…

– Какие, к черту, задания? – снова вспылил тренер. – Ты уже летаешь как выпускник пятого курса летного факультета, я же видел твои выкрутасы. Еще немного натаскают тебя на допзанятиях. На моих уроках тебе нечего делать, лучше не приходи и не зли меня лишний раз. Давай зачетку.

Рэм протянул руку с браслетом, отдав приказ искину открыть нужный файл. Учитель пикнул универсальным преподавательским планшетом, ставя пометку в специальной графе.

– Поздравляю с первым зачетом в семестре, – хмыкнул он. – Не прошло и месяца обучения…

Позже Рэм корил себя за поспешность. Зря он сразу показал свой талант к полетам. Сейчас бы так и ходил вместе со всеми на поле. Пусть ему там особо нечего делать, но хоть посмотреть на космические челноки и то было бы здорово.

Значительной отрадой для Рэма стали неожиданные встречи с Бертой. Она поступила в эту же Академию, только на Факультет организации космических полетов, на диспетчера. Рэм долго не мог поверить, что Берта действительно хочет с ним встречаться по-настоящему. Но девушка была просто в восторге, что Рэм намеревается переходить на летный факультет. И особенно ее радовало, что он наконец-то решил подтянуть рейтинг. Уж она-то знала толк в соцсетях – ее собственный рейтинг приближался к полумиллионному, а количество подписчиков исчислялось тысячами. Она предложила Рэму помочь с разработкой собственной страницы и пригласила к себе домой.

Рэм очень ждал этой встречи и готовился к ней. Он очень надеялся, что это будет не просто деловая встреча, а настоящее свидание. И даже купил Берте цветов и сладостей. Девушка явно чувствовала себя раскованней, чем смущенный парень. Поблагодарила за цветы, чмокнула в щечку и, схватив за руку, потянула в комнату, прямо к огромному монитору компьютера.

– Твоя страница в «Токере» – полный отстой, – щебетала она. – Никакой аватарки, никаких фотографий, статус обновлялся последний раз три месяца назад, а в подписчиках всего два десятка человек. Это родственники?

– Парочка друзей еще…

– Ага, Ян есть, я вижу. Открывай свой аккаунт. Так. Ну вот, к тебе стучатся многие люди, но ты игнорируешь все предложения. Я тоже предложила дружбу. Давай, принимай.

Рэм ткнул в нужную иконку. Автоматически выпали все друзья Берты с вопросом – добавить и их тоже? Рэм нацелился на кнопку «отказать», но девушка схватила его за руку.

– Ты что! Добавляй всех! Кто-то не примет предложение, но кто-то же ответит.

– Да я их совсем не знаю, – пробовал сопротивляться Рэм. – Как можно набиваться в друзья людям, с которыми тебя ничего не связывает?

– Рэм, радость моя, друзья в сети – это совсем не то, что настоящие друзья. Я ведь тоже половины из них не знаю. Это неважно. Мы поднимаем друг другу рейтинг. Считай это взаимовыгодным сотрудничеством.

– Какие же тогда это друзья? – буркнул парень. – Надо придумать для них какое-то другое название.

– Ой, не занудствуй!

Рэм очень боялся показаться занудой в глазах подруги, так что сделал все так, как она велела. Потом Берта фотографировала его с разных ракурсов своей комнаты, чтобы выбрать лучшую аватарку на профиль. Уже через час у Рэма на странице был полный аншлаг. Сотни добавлений в друзья, шутливые сообщения и лайки, просьбы передать приветы Берте. Рэм чувствовал себя не в своей тарелке. Но девушка легко успокоила его.

– Не переживай, все этим занимаются, не ты первый, не ты последний! Сейчас ты начинаешь строить свое будущее! И я рада, что в этом участвую.

– Спасибо тебе, Берта, ты настоящий друг.

– Только друг? – шутливо спросила девушка и поцеловала парня в щечку. Он обнял ее и тоже поцеловал в щечку. Она улыбнулась, но по серьезным глазам было видно, что шутки закончились. Их следующий поцелуй совсем не походил на дружеский.

Восторг и счастье накрыли Рэма похлеще, чем во время полетов. Для него все происходило впервые, да и Берта была не намного опытней в любовных играх. Оба старались насладиться радостью обладания друг другом и доставить удовольствие другому, как умели. Эйфория длилась долго, Рэм чувствовал, что это любовь на всю жизнь.

Но даже абсолютное счастье не может длиться вечно.

– Скоро придут мои родители, – немного виновато произнесла Берта, вылезая из-под покрывала. – Они у меня очень строгие, тебе лучше уйти. Извини.

– Ничего, я понимаю, – Рэм полюбовался на точеную фигурку девушки, потом быстро собрался и поцеловал любимую на прощание. – Я приду еще?

– Конечно! – тихо засмеялась она. – Мы же еще не доработали твою страницу. Ну и помимо этого нам есть чем заняться, правда?

Рэм уходил от Берты, унося с собой ее образ в сердце. Душа пела, настроение взлетало до небес. Все-таки, ему везет в этой жизни.

На весь следующий месяц он выпал из процесса учебы. С заданиями справлялся на грани провала. Хорошо, что верный друг Ян помогал ему, когда получалось. Он был в курсе неожиданного увлечения друга и не мешал ему, лишь иногда пытаясь вернуть приятеля в действительность.

– Да пойми ты, девушки девушками, они приходят и уходят, а образование остается!

– Эта не уйдет, я ее не отпущу, – твердо ответил Рэм.

– Она просто первая, вот ты и запал.

– Ты не прав.

– Все равно. Первым делом самолеты – помнишь эту старинную песню? А девушки потом.

– Я же совмещаю!

– И на что ты готов ради нее? Бросишь Академию?