Читать книгу Франсуа Гизо: политическая биография - Н. П. Таньшина - Страница 3

Франсуа Пьер Гийом Гизо родился на юге Франции, в городе Ниме, 4 октября 1787 г. в протестантской семье, однако акт его рождения не был зарегистрирован, поскольку только в ноябре 1787 г. эдиктом Людовика XVI протестантам были возвращены их гражданские права. Лишь 13 мая следующего года родители Гизо, наконец, смогли официально зарегистрировать свой брак и рождение сына.

Отец Франсуа, Андре-Франсуа Гизо, был адвокатом, пользовавшимся большой популярностью в городе. Он обладал ярким ораторским талантом, и когда сын тоже стал знаменитым оратором, мать часто повторяла, что он унаследовал отцовский дар[16]. Мать Гизо, Софи-Элизабет Бонисель, была старшей дочерью из пятнадцати детей нимского стряпчего. Заботливая мать, эта очень красивая, веселая женщина была хорошей музыкантшей и превосходной танцовщицей[17]. Маленький Франсуа рос спокойным и ласковым ребенком, но не сохранил воспоминаний об этом счастливом периоде. Через два года после появления на свет Франсуа в семье родился второй сын – Жан-Жак, а во Франции началась Революция.

Очень скоро о событиях в Париже стало известно в Ниме. Семья Гизо, олицетворявшая «третье сословие», о котором аббат Сийес заявил, что именно оно «должно стать всем», приветствовала начавшуюся Революцию и активно включилась в политическую жизнь. Однако единодушие сторонников перемен очень быстро сменяется расколом, который самым непосредственным и трагичным образом прошелся по семье Гизо-Бонисель: Андре-Франсуа становится одним из лидеров партии жирондистов в Ниме, в то время как его тесть Бонисель, назначенный главным прокурором города, примыкает к якобинцам. Вслед за падением жирондистов в Париже в ходе восстания 31 мая – 2 июня 1793 г. аналогичные события происходят в Ниме. Андре-Франсуа Гизо, выступавший за умеренные действия, противившийся экстремизму и массовым репрессиям, в начале 1794 г. был арестован. Революционный суд был скор на расправу и уже 8 апреля того же года он взошел на эшафот. При этом тесть ничего не предпринял ради спасения своего зятя и отца своих внуков. Франсуа было тогда шесть с половиной лет. Гизо смутно сохранил в своей памяти прощальный визит в тюрьму к отцу, но вот что он запомнил более отчетливо: известие о свержении «Неподкупного», лидера якобинцев Максимильена Робеспьера: он помнил, как вместе с матерью и братом они выбежали на террасу дома и возблагодарили Бога за спасение Франции[18].

Софи-Элизабет, оставшаяся одна с двумя маленькими детьми, очень тяжело переживала гибель мужа и предательство отца; на этой почве у нее случилось нервное расстройство, от которого она оправилась только через три года. Поскольку, по революционным предписаниям, родственники гильотинированных не имели права носить траура, весь период террора Софи-Элизабет провела в добровольном заточении, однако до самой своей смерти (31 марта 1848 г.) она носила на груди прощальное письмо мужа, написанное из тюрьмы.

Детские страхи никогда не проходят бесследно. Конечно, Франсуа был еще совсем ребенком, но, несомненно, казнь отца повлияла на формирование его мировоззрения. В дальнейшем это трагическое событие неоднократно будет становиться предметом политических спекуляций противников Гизо, которые будут усматривать в казни его отца главное событие, повлиявшее на формирование характера историка и политика. Причем, повлиявшее сугубо негативно. На страницах русской публицистики в 1850-е в связи с этим развернулась самая настоящая полемика между либеральными журналами «Отечественные записки» и «Русский вестник». Так, в журнале «Отечественные записки», критиковавших Гизо как консервативного политика, отмечалось, что казнь отца, «это страшное зрелище глубоко запало в его душу и заронило в нее первые семена той глубокой ненависти и того презрения к человеческому роду, которое, скрываясь под наружно-холодными и беспристрастными манерами министра-консерватора, при каждом удобном случае невольно проявлялось наружу. Можно с достоверностью предположить, что и самый консерватизм Гизо зародился в нем под влиянием безумных кровавых сцен, ознаменовавших разгар французской революции. Сын, видевший позорную смерть любимого отца, должен был неминуемо сделаться противником людей и начал, отравивших его светлые, детские впечатления, и, при первой возможности, решительно стать во главе реакционеров, друзей “тишины” и “порядка”»[19].

В противовес этому мнению на страницах «Русского вестника» излагалась более взвешенная позиция. Публицист этого издания отмечал: «Едва ли ненависть к людям могла поместиться в сердце семилетнего ребенка. Некоторые писатели видят в казни отца Гизо зародыш тогдашней ненависти последнего к народной анархии; это предположение весьма правдоподобно, но от отвращения к анархии до презрения ко всему роду человеческому расстояние неизмеримое»[20].

Как бы то ни было, глубокий и талантливый историк, Франсуа Гизо так и не напишет труда по истории Революции, разрушившей его семью и лишившую его отеческого внимания и заботы. В то же время саму Революцию он всегда считал важным этапом в развитии французской цивилизации, но выступал противником сопровождавших ее кровопролития и насилия, полагая, что необходимо отделить «зерна», то есть позитивные социально-политические завоевания революции: равенство всех граждан перед законом, ликвидацию сословных привилегий, конституционную форму правления, от «плевел»: анархии и деспотизма. Это отчетливо проявится и в ходе его многолетней политической деятельности: Гизо всегда будет стремиться проводить политику «золотой середины», политику умеренную и компромиссную.

В августе 1799 г. мадам Гизо с сыновьями покинула Ним и переехала в Женеву: настало время учебы. «Женева – это моя интеллектуальная колыбель», – так через шестьдесят лет вспоминал Гизо о времени, проведенном в этом городе[21]. Семья жила очень скромно, и расходы на обучение поглощали все сбережения Софи-Элизабет.

Сначала Франсуа обучался в гимназии, затем, в 1801 г., поступил в Женевскую академию, где продолжил получать среднее образование. Основными изучавшимися здесь дисциплинами были классическая античная литература, риторика, арифметика и геометрия. Специфика обучения состояла в том, что ученики сами выбирали темы для изучения, упражнения по степени сложности, имели право объединяться в литературные общества. Обычно образование в такой школе было принято дополнять обучением в частном пансионе, и мадам Гизо выбрала для своих сыновей один из лучших – пастора Дежу. Сама она обосновалась в маленьком домике напротив того, где жил преподаватель, занимавшийся воспитанием ее детей. Она полностью погрузилась в учебные дела своих сыновей, присутствовала на всех уроках, принимала участие во всех их работах, проверяла их домашние задания. Порой, холодными зимними вечерами, когда маленькие детские ручки замерзали, она писала под их диктовку домашнюю работу[22].

Юный Франсуа изучал пять языков: латынь, греческий, итальянский, английский и немецкий. Он увлекался верховой ездой, плаванием, рисованием. Под влиянием идей Ж.-Ж. Руссо он приобщился к ручному труду и стал превосходным токарем[23].

В августе 1803 г. Гизо перевелся с филологического отделения на философское. «Только тогда я начал жить», – писал он впоследствии[24]. За два года юноша открыл для себя радость активной интеллектуальной деятельности, которая с тех пор его не оставляла. Он сохранил свои ученические тетради, которые свидетельствовали о той жадности, с которой он предавался учебе. Курс включал в себя изучение алгебры, геометрии, химии и физики, но главными предметами были философия и мораль. В июне 1805 г. Франсуа получил диплом об окончании отделения.

Однако Софи-Элизабет мечтала о том, чтобы Франсуа, как и его отец, стал адвокатом, а между тем в Женеве не было юридического факультета. Мадам Гизо принимает решение вернуться во Францию, и тем же летом семья оказалась в Ниме.