Читать книгу Экономическая конфликтология - Н. В. Абдуллаев, А. В. Алейников - Страница 3

Тема экономического конфликта была актуальна во все времена. Одними из первых экономическую сторону конфликтов начали рассматривать еще в древней Греции.

Так, еще Аристотель считал, что источником конфликтов между людьми является неравенство имущественное и почестей, а основной целью в конфликте оказывается достижение определенных экономических благ, в особенности, со стороны руководителей государства. Стремление к богатству и почестям руководителей рано или поздно вызывает недовольство со стороны простых граждан и становится причиной конфликтов и переворотов1.

Истоки более глубокого понимания экономического конфликта восходят к экономистам, попытавшимся дать объяснение саморегулируемости экономики. Еще с конца XVIII столетия мыслителей волновал вопрос нормального функционирования общества, проходящего без вмешательства политической надстройки. Это было время, когда видные деятели того времени считали, что только государственное вмешательство может удержать общество от состояния беспорядка и бедности.

Только Адам Смит смог опровергнуть общепринятое мнение, раскрыв механизм общественной координации, действовавший, как он полагал, независимо от поддержки правительства. Экономическая теория, согласно Смиту, утверждает, что, действуя в своих собственных интересах, люди создают возможности выбора для других и что общественная координация есть процесс непрерывного взаимного приспособления к изменениям в чистой выгоде, возникающим в результате их взаимодействия2.

В теории Смита рынок, или осуществление торговли между субъектами, выступает одним из способов разрешения экономического конфликта. Развивая торговлю, люди находят альтернативу насильственному захвату чужой собственности. В своей основе эта позиция является теорией рационального поведения и выбора индивидуумов в обществе, соотносящих все нужды с планами, целями и способами их достижения. И экономическая теория выступает здесь как метод разрешения социального конфликта в сфере производства и потребления, сочетая оптимальный выбор с потребностями членов общества при их координации.

В начале XX века идею рациональности капиталистического общества особенно последовательно отстаивал Макс Вебер, указывая на четыре вида социальных действий3:

• традиционное социальное действие (по привычке);

• аффективное действие (подчиненное эмоциям);

• ценностно-рациональное действие (подчиненное высшим идеалам справедливости, красоты, веры);

• целерациональное действие.

По мнению Вебера, последний вид является наиболее осмысленным социальным действием, ибо имеет конкретную цель и опирается на реальные средства ее достижения. Он заключается в выборе товара как условия и людей как средства достижения поставленной цели. При этом действия становятся предельно экономичными и целенаправленными.

Также Вебер полагал, что возникновение конфликтов не сводится только к различиям бедности и богатства. Выявив компонент неравенства (разная степень уважения, неодинаковый престиж), он ввел понятие статусных групп. При этом Вебер обнаружил связь между материальными и идеальными интересами различных групп, с одной стороны, и религиозным сознанием – с другой.

Торстейн Веблен также рассматривает конфликтное взаимодействие субъектов, претендующих на собственность. «Где бы ни обнаруживался институт частной собственности, пусть даже в слаборазвитой форме, там процесс экономического развития носит характер борьбы за обладание имуществом»4. В данном случае автор связывает возникновение частной собственности со склонностью к соперничеству, к конкуренции, присущей человеку. «Мотив, лежащий в основе собственности, – соперничество; этот же мотив соперничества, на базе которого возникает институт собственности, остается действенным в дальнейшем развитии этого института и в эволюции всех тех черт социальной структуры, к которым собственность имеет отношение»5. В концепции Т. Веблена собственность первоначально возникла как трофей, результат набега на другое племя или род. Собственность была знаком победы над врагом, отличала обладателя трофея от его менее удачливого соседа. С развитием культуры собственность все чаще приобретается не военными, а мирными методами. Но она по-прежнему служит доказательством успеха, высокого положения в обществе, что подталкивает субъекты к всевозможным ухищренным способам его приобретения. В основном автор относил это к представителям руководящего «праздного» класса.

По мнению Веблена, эволюция общества представляет собой процесс естественного отбора институтов, которые, по сути дела, есть привычные образы мыслей в том, что касается отношений между обществом и личностью. Институты – результаты процессов, происходивших в прошлом, а следовательно, не находятся в полном согласии с требованиями настоящего времени, но под нажимом обстоятельств, складывающихся в жизни общества, происходит изменение образов мышления людей, т. е. развитие институтов и перемены в самой человеческой природе.

Джон Роджерс Коммонс выдвинул свою концепцию примирения экономических противоречий в обществе через коллективные действия6. Он утверждал, что коллективные действия в качестве институтов направляют и контролируют поведение людей. Будучи неразрывно связаны с отношениями собственности, коллективные действия в экономике предполагают определенные правовые рамки и находят свое выражение через суды. Эволюционный характер экономической науки, по мнению Коммонса, требовал изучения судебных решений за несколько столетий эры капитализма, чтобы иметь ясное представление о том, каким образом коллективные действия ограничивали индивидуальные.

Наряду с коллективными действиями другой важнейшей категорией институциональной теории Коммонса стало понятие сделки, где он выделил три основных типа сделок и три главных этапа каждой сделки. По типу Коммонс разделил сделки на торговые, управленческие и рационирующие7. Управленческие сделки выражают отношения между руководителями и подчиненными; к рационирующим сделкам относятся налогообложение, бюджет, регулирование цен, решения правлений корпораций. Большинство сделок включает в себя переговоры, принятие обязательств и их выполнение. В ходе переговоров встречающиеся стороны сначала противопоставляют свои позиции, а затем ищут согласия. Трансакционный процесс служит определению «разумной ценности», возникшей из согласия о выполнении в будущем условий контракта. Контракт – это «гарантия ожиданий», без которой не может быть ценности.

Относительно экономического конфликта Льюис Альфред Козер утверждал, что в социальной структуре любого типа всегда имеется повод для конфликтной ситуации, поскольку время от времени в ней вспыхивает конкуренция отдельных индивидов или подгрупп по поводу дефицитных ресурсов. Он считал, что «социальные структуры отличаются друг от друга дозволенными способами выражения антагонистических притязаний и уровнем терпимости в отношении конфликтных ситуаций»8. По его мнению, не существует социальных групп без конфликтных отношений, и конфликты имеют позитивное значение для функционирования общественных систем и их смены. Стабильность всего общества, по его мнению, зависит от количества существующих в ней конфликтных отношений и типа связей между ними. Чем больше мелких разнонаправленных конфликтных противостояний, тем труднее создать единый фронт, делящий членов общества на два лагеря, следовательно, чем больше независимых друг от друга мелких функциональных конфликтов, тем лучше для единого общества. Козер вывел закономерность – чем ниже степень законности или справедливости распределения ресурсов, тем выше вероятность возникновения дисфункциональных конфликтов.

Основные тезисы теории Козера демонстрируют научно обоснованную концепцию построения общества конфликтного функционализма, пути ухода от насильственного разрешения противоречий.

Значительную роль для понимания проблемы экономических конфликтов в современных исследованиях сыграла гальтунговская модель. Выявленное уже у Козера дифференцированное рассмотрение конфликта, согласно которому в конфликте следует различать предмет (объект) и принимающего участие в конфликте (субъект), получает у Йохана Гальтунга дальнейшее рассмотрение. Гальтунг различает конфликт, конфликтное поведение и конфликтную манеру9. При этом конфликт определяется как несовместимость целеполагания или представлений о ценностях у действующих лиц в общественной системе.

Классификация социальных действий Макса Вебера послужила возникновению и дальнейшему развитию математических моделей поведения индивидуумов на рубеже XIX–XX вв., когда Фрэнсис Исидор Эджуорт в своей книге «Математическая психология» попытался обосновать возможность математической социологии и применимость математических методов к анализу конфликтного экономического поведения.

Применение математических моделей экономической конкуренции и сотрудничества получило распространение в середине XX в.10 Первая математическая модель конфликта была предложена еще в 1916 г. Фредериком Ланчестером для расчета вероятности победы в столкновении военно-воздушных сил. Далее изучение экономического поведения распространяется на различные сферы деятельности. В качестве субъектов берутся абсолютно рациональные участники, взаимодействующие при равных экономических условиях, а в роли сфер выступают такие процессы, как классовая борьба, революции, захват собственности. Рациональный участник – это субъект, осуществляющий действия по достижению определенной цели, сравнивая затраты с будущим результатом. Предполагается, что конфликт – это такая ситуация, в которой имеется не менее двух участников, экономические интересы которых не совпадают, но при этом их действия не являются совершенно независимыми. На этой основе разрабатываются:

• модели взаимодействия со строгим и нестрогим соперничеством (с нулевой суммой, когда победа одной стороны означает полное поражение другой, и с ненулевой суммой, когда обе стороны могут выиграть, например, избежав забастовки);

• кооперативные и некооперативные игры (в зависимости от того, поддерживают ли стороны связь друг с другом и могут ли они согласовать свои действия заранее);

• коалиционные и бескоалиционные игры (в зависимости от того, могут ли два участника образовать коалицию против третьего соперника);

• игра с полной информацией (каждая сторона знает об игре все и всегда) и с неполной.

Постепенно в работах экономистов складываются различные понимания экономического конфликта. С марксистской точки зрения, социальные конфликты пронизывают экономику и являются своего рода «способом ее существования». Главный рыночный механизм – конкуренция – является формой конфликта, все сферы экономических отношений являются аренами, на которых разыгрываются скрытые или явные противостояния. У Маркса сторонами конфликта выступают различные классы.

Одним из исследователей, возразивших идеям классовой борьбы Карла Маркса, был Пьер Бурдье, который полагал, что класс как теоретическая конструкция, отождествляемая с реальной действующей группой людей, есть обычная интеллектуальная иллюзия. По его мнению, марксистская теория классов является неполной (и, в частности, неспособной учитывать ансамбль объективно регистрируемых различий) потому, что, якобы сведя социальный мир к одному лишь экономическому полю, марксистская теория приговорила себя к определению одной лишь позиции в экономических отношениях производства. Он считал эту теорию привязанной к одномерному социальному миру, организованному вокруг противоречия между двумя блоками: эксплуататорами и эксплуатируемыми. «В реальности, – пишет П. Бурдье, – социальное пространство есть многомерный, открытый ансамбль относительно автономных полей, т. е. подчиненных в большей или меньшей степени, прочно или непосредственно в своем функционировании и в своем изменении полю экономического производства: внутри каждого подпространства те, кто занимает доминирующую позицию, беспрестанно вовлечены в различного рода борьбу (однако без необходимости организовать столько же антагонистических групп)11.

Идею конкурентной борьбы разделили с марксистами Кеннет Эварт Боулдинг и Георг Зиммель. Согласно определению Боулдинга, понятие «конфликт» является подчиненным понятию «соревнование». Последнее автор понимает следующим образом: «Соревнование в самом широком смысле этого слова существует в том случае, если потенциальные позиции двух действующих единиц оказываются несовместимыми друг с другом. Две позиции не совместимы друг с другом, если одна исключает другую, т. е. осуществление одной делает невозможным осуществление другой». Осознание ситуации соревнования приводит ее, как считает Болдинг, к конфликту12.

Для того чтобы определить дифференцированные формы борьбы, Г. Зиммель употребляет понятие «конкуренция»13. Конкуренция определяется как опосредованная борьба: «Чистая форма конкурентной борьбы – это, прежде всего, не наступление, а оборона – потому хотя бы, что цена борьбы находится не в руках противника. Но цель всей акции достижима лишь посредством самопреподнесения независимой от борьбы ценности. Так субъективное антагонистическое побуждение ведет нас к осуществлению объективных ценностей, и победа в борьбе означает не успех собственно борьбы, а успешное осуществление ценностей, которые находятся по ту сторону борьбы». Эта форма борьбы стала играть в более поздних теоретических конфликтах доминирующую роль. В данном случае речь идет, главным образом, не о том, чтобы одолеть другую сторону, а о расширении области влияния, создания пространства для собственного существования. Речь идет о двойственном антагонизме: по отношению к другой группе и по отношению к цели, которую хотят достигнуть. Например, два предпринимателя не находятся в антагонистическом отношении друг с другом, но они могут стремиться к одной и той же цели, которая делает их противниками. Зачастую в рассмотрении противоположности эта двойственность стирается. Антагонизм между сторонами часто переносится на цель и противоположные позиции, цели автоматически осмысливаются как антагонизм между сторонами.

Представитель австрийской школы Людвиг фон Мизес определял конфликты, порождающие гражданские и мировые войны, не как результат функционирования свободного рыночного общества, а как следствие антикапиталистической политики. В связи с этим фон Мизес писал: «Возможно, допустимо называть их экономическими конфликтами, поскольку они затрагивают ту сферу жизни людей, которая в обычной речи известна как сфера экономической деятельности. Но будет серьезной ошибкой на основе этого обозначения делать вывод о том, что источниками этих конфликтов являются обстоятельства, которые развиваются в рамках рыночного общества. Их порождает не капитализм, а как раз антикапиталистическая политика, направляемая на ограничение функционирования капитализма. Они являются следствием вмешательства различных государств в производство, торговых и миграционных барьеров, дискриминации иностранной рабочей силы, иностранной продукции и иностранного капитала»14.

По мере развития промышленного производства широкое распространение получила теория по эффективному управлению. В ранних трудах по управлению у сторонников веберовской административной школы (Мэри Паркер Фоллет, Д. А. Аустин) наблюдается стремление устранить условия, вызывающие конфликты в организациях. Представители научного управления придерживались точки зрения, что правильное распределение задач, процедур управления, правил взаимодействия должностных лиц устраняет причины, приводящие к конфликтам15.

Оппонентами данного направления выступали представители школы «человеческих отношений» (Фриц Ротлисбергер, Вильям Диксон), которые также рассматривали конфликт в качестве признака неэффективной организационной деятельности, но признавали возможность появления противоречий между целями личности и организации, между группами лиц.

В целом для современной экономической теории конфликта характерен отход от рациональной модели субъектов, максимизирующих полезность, и признание того факта, что интересы конфликтующих сторон не являются непримиримыми. Оценивая в 1990 г. результаты, достигнутые в теории экономических игр, и их осмысление экономистами неоклассической школы, Я. Варуфакис и Дж. Янг писали: «Конфликт невозможно вписать в неоклассическую парадигму, каким бы гениальным ни был аналитик, и какой бы уровень сложности не закладывался в математическую модель»16. Спустя десять лет у экономистов-неоклассиков есть основания оспорить этот тезис. Если раньше общей для экономической теории конфликта была метафора «войны» – человек «воинственный» противопоставлялся традиционным моделям «мирного» экономического человека в рыночной конкуренции и во внутриорганизационном поведении, – то теперь основные усилия сосредоточены на построении интегративных моделей, в которых конфликтное поведение сочетается с другими, кооперативными видами экономической деятельности.

Значительный вклад в развитие математических моделей экономического конфликта внес В. А. Светлов17. Для него конфликт – это системное явление, и его структурные, вероятностные, динамические и теоретико-игровые свойства – не более чем разные уровни анализа этого явления. В этом отношении автор начинает аналитику конфликта в собственном смысле с рассмотрения его структурных характеристик как самых элементарных и общих. Формулируется специальная теорема, объясняющая, при каких условиях система с любым числом элементов находится в состоянии конфликта. Доказывается утверждение, что ни одна система с негативными отношениями не может быть бесконфликтной, если содержит более двух полюсов власти.

Своей задачей В. А. Светлов ставит формирование научного понимания конфликта как определенного дисбаланса системы с особыми структурными, вероятностными, динамическими и теоретико-игровыми характеристиками. Важным при этом является опровержение привычного и распространенного мнения о конфликте как взаимной борьбе (антагонизме). Наоборот, автор доказывает, что антагонизм – это одна из двух возможных форм разрешения конфликта.

Конструирование вероятностной модели конфликта с использованием пяти базисных отношений – любви, позитивного отношения, безразличного отношения, негативного отношения, ненависти, исследует условия, при которых различные сочетания этих отношений порождают конфликты.

Рассмотрение свойств конфликта доказывает, что с динамичной точки зрения возможны только три вида конфликтного состояния и столько же видов бесконфликтного состояния. Теоретическим результатом является доказательство, что при определенных условиях конфликты могут способствовать стабильному развитию системы (стабилизирующие конфликты), и наоборот, также при определенных условиях, отсутствие конфликтов (синергизм и антагонизм системы, достигшие определенного критического уровня) приводит к разрушению системы.

Анализируя в своей работе главные идеи и результаты классической теории игр Дж. фон Неймана и О. Моргенштерна и ее последующие улучшения (теория метаигр Н. Ховарда и теория анализа конфликтов Н. Фрезера и К. Хайпеля), В. А. Светлов приходит к основному утверждению, что любой конфликт имеет, по крайней мере, одно стабильное, т. е. устраивающее все стороны, решение.

Экономисты нуждаются в новом классе моделей, предназначенных для исследования экономической деятельности в тени конфликта, где производство, обмен и насильственный захват ресурсов неотделимы друг от друга, – так характеризуют сложившуюся ситуацию сторонники неоклассического подхода. Соответственно расширяется и определение конфликтного поведения; основное внимание переместилось с чистого насилия, захвата собственности на скрытые формы конфликта, где принуждение предвидится и учитывается сторонами как потенциальная угроза, как возможность, которая в любой момент может осуществиться. Сюда относят такие сферы деятельности, как взимание ренты, лоббирование, судебное разбирательство, трения между менеджерами и акционерами, борьба за статус и влияние внутри организации.

Несоответствие результатов моделирования и реальности вынуждает экономистов обращаться не только к институциональным условиям экономической деятельности, но и далее – к социологическим и психологическим теориям человеческого поведения, строя типологии личности представителей соперничающих сторон. Кроме того, приходится уточнять определение конфликта, но уже не исходя из экономической теории, а с социологической точки зрения.

В последние десятилетия появилась новая наука, выбравшая предметом изучения социально-экономическую сторону конфликта. Социология экономического конфликта – относительно новое направление, появившееся во второй половине 1980-х годов. У нее еще нет своей единой модели, здесь сосуществуют совершенно разные методологии, заимствованные как из экономической теории, так и из социологических направлений. Если в России социология экономического конфликта представлена в основном исследованиями социально-трудовых конфликтов, в несколько меньшей степени – исследованиями конфликтов между предпринимателями и регулирующих их этических норм, а также столкновений между бизнесом и властью, то на Западе лидируют другие направления исследований. В основном это литература по внутриорганизационным конфликтам18, исследования конфликтов в сфере международного бизнеса и на предприятиях с иностранным участием19, а также конфликтов социальной структуры конкуренции20, структуры власти и господства в экономической сфере, исследования экономических предпосылок межгрупповой дискриминации. Для социологического анализа экономических конфликтов характерен учет не только экономических, но также и социально-политических, этнокультурных и социально-психологических предпосылок поведения сторон в ходе конфликта. Основной задачей социологии экономического конфликта, по-видимому, является выявление социальных функций экономических конфликтов, а также таких социальных и социально-психологических особенностей их динамики, на которые можно было бы опереться при их разрешении.

Например, построение интегративной модели экономического конфликта невозможно без изучения взаимного обращения этих форм в ходе противостояния. Здесь приходится решать проблему при социологическом и социально-психологическом анализе ресурсов экономического конфликта, а также изучать:

◆ Цепочки процесса социального производства ценности, приписываемой тому или иному предмету спора.

◆ Цепочки процесса взаимопревращений материальных и финансовых ресурсов в средства влияния на противника.

◆ Представления противоборствующих сторон о закономерностях этих двух процессов.

Причем один из важнейших элементов модели, которую еще предстоит создать, – это факторы ликвидности материальных и нематериальных ценностей внутри этих цепочек.

Понимание множественности значений, которыми наделен капитал (или обладание им), для заинтересованных сторон открывает широкие возможности перед конфликтологическими экспертизой и посредничеством. Важнейшая задача конфликтолога – раскрыть многозначность предмета спора, расчленить его на составляющие: ресурсы социального влияния, способы удовлетворения базовых потребностей, инструментальные и терминальные ценности.

Экономический конфликт, как и экономическое поведение вообще, разворачивается не в безвоздушном пространстве математических моделей. Конечные ценности и моральные нормы задействованы здесь в неменьшей степени, чем стремление максимизировать полезность. Тем не менее, экономика основана на целерациональных действиях, на учете стоимости альтернативных издержек. В отличие от некоторых других видов противостояния (политического, религиозного, этнического), здесь больше возможностей для рационального поиска альтернативных средств и меньше вероятность нереалистического конфликта, направленного не на достижение определенной цели, а на снятие напряжения, поддержание групповой сплоченности. Скорее, можно говорить о смещенном объекте конфликта, когда неудовлетворенность возникает в силу структурного экономического кризиса (инфляция, безработица), источник которого не определен (государство, различные партии и представители), а у пострадавшей стороны нет четких групповых границ и интересов. Это в особенности характерно для нашей страны, где групповые идентификации по-прежнему остаются размытыми: на смену дезинтеграции пришло деление на тех, кто «пострадал и теперь пытается выжить», и тех, кто «адаптировался и ориентирован на достижения», а классовая идентификация еще не сложилась21.

Присутствие социологии вызвано тем, что экономические конфликты не ограничиваются привычными рамками экономики, они возникают там, где при оценке человеческих отношений пользуются финансовым и материальным мерилом. Признание экономической значимости таких неощутимых величин, как время, человеческий, культурный и социальный капиталы, свидетельствуют о существовании практической потребности в соизмерении стоимости этих ресурсов с материальными, в рационализации их взаимопревращений друг в друга. Безусловно, экономический конфликт, как всякий другой, имеет свою собственную логику, неумолимо подчиняющую себе вступившие в противоборство стороны. Однако совершенствование методов его разрешения невозможно без изучения того, как оценивается риск и полезность конфликтных действий, как различные субъекты конфликта соизмеряют ценность «бесценного» – нематериальных и нефинансовых видов капитала.