Читать книгу Кентавр. Книга II - Надежда Александровна Лисицына - Страница 4

Я мчался по мягкой изумрудной траве в золотистых лучах утреннего солнца, полупрозрачной искрящейся пеленой окутавших поле. Вдали виднелась сине-голубая гладь Озера Миров. Издалека я услышал знакомый лай и поскакал ещё быстрее. Мне навстречу бежал Ариас, задорно подпрыгивая в траве. Я поймал себя на мысли: как же всё-таки животные быстро растут: я его не видел-то дня три или четыре, а изменения уже на лицо: чуть больше уши, окрепшие лапы, более уверенный голос и движения.

– Ариас! – позвал я приветственно, остановившись, поджидая щенка.

Он подбежал ко мне, задорно виляя хвостом, и я взял его на руки. Щенок лизнул меня в щёку, вцепившись в плечо острыми коготками.

– Я тоже скучал по тебе, мой хороший!

Опустив щенка на землю, я шагом направился к дому. Тивр радостно резвился рядом. Вскоре я увидел наш дом, откуда мне навстречу устремились Сара и Спарта. Я наклонился погладить тиврин. На лугу паслась белая кобыла Арины – Шакира. Она только вскинула голову и приветственно заржала, увидев меня. Арина в лёгком белом платье вышла из дома. Как же красиво искрились лучи утреннего солнца в её выразительных серых глазах, таких добрых и проницательных!

– Арина, любимая, доброе утро!

– С возвращением, Орион!

– Как же быстро растет Ариас! Пока меня не было, он весь подтянулся!

– Вот-вот. Ты обещал заниматься его воспитанием, а сам бродишь по горам… Я за тебя волновалась! Мы с Ариасом, тем временем, освоили поиск предметов – у него прекрасно получается!

– Извини, любимая, я бы с радостью позанимался с ним. Но всё складывается совсем не так, как мне бы хотелось.

Арина серьёзно взглянула мне в глаза:

– Не самые хорошие новости?

– Да, к сожалению.

За завтраком я рассказал Арине о своём походе в пустыню. С тревогой в голосе она произнесла:

– Завтра уже будут Танцы. А послезавтра начнутся Состязания. Поговори с Аталионом, возможно уже сегодня он сможет созвать Совет.

– Именно так я и собираюсь поступить.

Спустя час я бежал лёгкой рысью в Стан Анайверов. Со мной в путь увязался Ариас – он изо всех сил старался не отстать и бежал рядом вприпрыжку. Я снова был при оружии: меня не покидало чувство опасности, а я привык прислушиваться к своей интуиции.

Аталион встретил меня с широкой добродушной улыбкой:

– А!.. Орион! Рад тебя видеть! Давно не заходил! Как дела, как охота?

По мере того, как я углублялся в свой рассказ, лицо вождя анайверов всё больше омрачалось тяжёлыми думами.

– Скверные новости ты принёс, мой друг, Орион, но ты всё правильно сделал. Только прошу тебя – не торопись. Я поговорю с магами. Мы соберём Совет всех вождей. Но не сегодня: в таких делах нужен холодный расчёт и выверенные шаги, а не спешка. В Эльфийских Землях ещё никто не видел этих тёмных эльфов, и накануне праздника мало кто серьёзно отнесётся к твоему рассказу. Всё-таки большая часть местного населения понятия не имеет о войнах и конфликтах. Они всю жизнь жили в тепле и радости. Их сознание не готово к такой информации. Конечно, в школу ходили все, и учителя рассказывали историю. Но, живя такой беззаботной жизнью, многие воспринимают это не как возможный повторяющийся вариант развития событий в любом из миров, а просто как сказку, как выдуманную поучительную притчу – не более того. Ты тоже когда-то очень давно был моим учеником. И я назвал тебя лучшим учеником – именно потому, что ты очень серьёзно и правильно воспринимал сказанное.

Аталион помолчал, задумавшись. Неподалеку от нас проскакали две подружки – молодые анайверки, поймавшие верёвкой юного кентавра. Они не давали ему распутаться на бегу и держали концы верёвки, подпрыгивая, как газели, беззаботно звонко смеясь.

– Они всё-таки другие, – произнёс вождь.

– Или мы – другие. Неймар тоже намекал на это обстоятельство.

– Я всё обдумаю. Попробую предложить возможный план действий – на Совете обсудим. Подумай, Орион, над тем, что бы ты предложил. Ты тоже будешь участвовать на Совете всех вождей. Будут обязательно приглашены лучшие воины и маги. Думаю, вместе мы найдём правильное и разумное решение. И выберем мудрого Верховного Короля.

– Я буду голосовать за тебя, Аталион. Хоть эти земли и эльфийские, но рассудительности у тебя больше, чем у большинства эльфов.

– Твой сын, король Феликс, тоже умён и бесстрашен.

– Да. Но в нём нет твоего спокойствия и стабильности – он словно ветер в поле. Не сидит на месте и никогда не поймёт тех, кто привязан к свои домам, клумбам с цветами и любимым тропинкам к ручью.

– А другие эльфийские короли… М-да… из крайности в крайность…

Мы ещё немного потолковали с Аталионом о том о сём. Ему понравился Ариас. Аталион тоже был удивлён тем, как щенок быстро растёт. Вождь пожелал мне доброго здоровья и удачного выступления на Состязаниях. На том мы и расстались.

Ариас бежал уже не так бодро, и я спокойным шагом возвращался домой, никуда не торопясь и наслаждаясь тёплыми согревающими лучами солнца. В поле задувал ветер, тёплый, но довольно сильный. Я постарался временно выбросить из головы все мои тревоги и заботы, отправить их подальше вместе с ветром и настроиться на соревнования. А тёмные эльфы… К сожалению, никуда они не денутся. Впереди я заметил ещё одного анайвера пшенично-крапчатого окраса. Он медленно продвигался вперёд, то ли прогуливаясь, то ли идя по следу. Когда я приблизился к нему, он стоял в напряжённой стойке, целясь из лука, но, видимо, не решаясь выстрелить из-за ветра. Меня он не видел, я догнал его со спины. Ариасу я жестом приказал сидеть. Кентавр чуть шелохнулся, корректируя направление стрельбы. Мой голос раздался резко и громко, словно выстрел:

– Не стрелять!

Анайвер дёрнулся от неожиданности, и стрела ушла в траву. Светлое пятно, взметнувшись от земли, умчалось вдаль, рассекая широкой спиной море травы.

– Какого лешего тебе здесь надо? – прокричал охотник, резко обернувшись и уставясь на меня блёклыми серо-зелёными глазами. Мне был крайне неприятен этот разговор с молодым, очевидно, невоспитанным анайвером, но кто-то должен его научить уму-разуму:

– Здесь нельзя охотиться. Охотничьи угодья – дальше к югу.

– У меня личные счёты с этим волком. Он пытался напасть на меня!

– Когда попытается в следующий раз, сразись с ним, как подобает кентавру – руками и ногами. Волк – это не дичь, и охота с луком на них запрещена. С виду – ты вроде взрослый, но где всё это время были твои родители, интересно знать? Они не научили тебя ничему, что должен бы знать анайвер. Если бы не завтрашний праздник, отвёл бы я тебя к вождю и…

Он перебил меня:

– А попробуй! Прямо сейчас! – крапчатый анайвер резко выхватил из колчана стрелу, но я своим луком отбил её в сторону.

Его грудь вздымалась от переполнявших эмоций, далеко не добрых. Глядел он на меня так, что мне захотелось наставить ему синяков вокруг этих злых глазёнок, но я сдержался. Я смотрел прямо ему в глаза:

– Если ещё раз увижу тебя за подобным занятием или убитого волка ненароком обнаружу, буду сам стрелять в тебя из лука без предупреждения!

Молодой кентавр хотел что-то возразить, но слов у него, видимо, не нашлось – всё-таки сказался недостаток образования, и он только дико прорычал в ответ, затем развернулся ко мне спиной и поскакал прочь. Я стоял, провожая его взглядом. Ветер трепал волосы и хвост. Ариас нетерпеливо заскулил. Всё же этот кентавр был какой-то странный… Изар, кажется, его имя. Раньше ничем особенным не выделялся, был как все. И вдруг – такая злоба и бестактность! Может быть, стоило всё-таки его догнать и отвести к Аталиону? Я чувствовал, что за таким поведение анайвера что-то кроется: неведомое и тёмное. Но, в тот раз я понадеялся, что он достаточно впечатлился моей угрозой и не станет делать глупостей в ближайшие дни. В конце концов, может быть, у парня перед Состязаниями сдают нервы; праздник пройдёт – и всё уляжется. Успокоив себя этой мыслью, я неспешной рысью направился к дому.

Вечером я вышел на улицу. Светила луна, а дальше, к югу, раскинулись густой россыпью огни многочисленных свечей и костров. Гости собрались в палатках и ждали завтрашнего дня, когда начнутся Танцы!

Утром Арина одела своё самое красивое белоснежное платье с полупрозрачными вставками и рукавами-крыльями. Серебряной брошью с бриллиантом была украшена застёжка её лёгкой длинной мантии. И всё это было усыпано мельчайшими блёстками, искрящимися на солнце волшебным великолепием. Я выглядел куда проще: анайверы не носят одежды, а из украшений у меня были только мифрильные браслеты; волосы и хвост были тщательно начёсаны, копыта и шерсть блестели на солнце – я был готов к танцам не хуже других мужчин. И, конечно же, нас сопровождали тивры: Ариас, Сара и Спарта. Им тоже найдётся с кем пообщаться и затеять игру.

Хотя поляна для Танцев в Стане Анайверов была достаточно большой и ровной, все старались танцевать так, чтобы не создавать огромной толпы и не мешать друг другу. Одни пары сменялись другими. Кто-то внимательно смотрел за танцующими, кто-то просто болтал с друзьями и знакомыми, потом отдыхающие вновь выходили танцевать. Арина исполнила прекрасный танец с Веором, королём горных эльфов, могучим и сильным, одетым во все чёрное с изящными украшениями из платины. Я танцевал с анайверками, юными девушками, смотревшими на меня с большим восхищением. Что скрывать: я был фаворитом на Состязаниях и юные анайверки чуть ли не в очередь становились, чтобы со мной станцевать. У Аталиона также хватало поклонниц. Но мой лёгкий и беззаботный настрой на танцы приугас, когда я увидел, как на поляне танцует крупный темнокожий бурый анайвер с чёрными волосами и хвостом, спутанными в косы с золотыми заклёпками на концах, с татуировкой на груди. Я его никогда раньше не видел. Лет тридцати с виду, но из-за резких и грубых контуров в лице казался старше, примерно моей комплекции, может быть, чуть тяжелее. Когда я увидел, что он выделывает под бой барабанов, мне стало как-то стыдно на это смотреть. Анайверки весёлой гурьбой вились вокруг него. Он танцевал страстно и без устали, но его танец был, мягко говоря, на самой грани приличия. А что касается приличий, то у кентавров они и так достаточно мягкие. Никогда в жизни я ещё не видел такого раскованного и бестактного танцора. Анайверки сменялись возле него, а он всё отплясывал без устали свой распутный танец, не снижая темпа.

Я подошёл к Аталиону:

– Это кто такой? Никогда такого безобразия не видел!

– Смотри и учись – анайверки в восторге, – ухмыльнулся вождь. – Ну, а если серьёзно, я сам его толком не знаю. Представился он Эрратом с Чёрных Гор, его семья жила обособленно. Не так давно его родители умерли от старости и его потянуло к другим анайверам. Возможно, до этого он общался с орками: те иногда делают татуировки, у кентавров, ведь, это не принято.

– Что-то не похож он на одинокого замкнутого горца, посмотри, как он на девушек прыгает – это надо остановить!

Я решительным шагом направился к хурам-музыкантам и вежливо попросил их отдохнуть, дав возможность менестрелям из высоких эльфов сыграть что-то медленное и романтичное. Медленный танец был явно не коньком горного кентавра, и он растворился в толпе, освободив поляну. Я пригласил на танец Арину, к нам присоединились эльфы и единороги. Вечер завершился самым, на мой взгляд, прекрасным танцем с бубнами. Мы танцевали вокруг большого костра – кентавры-мужчины и девушки-эльфы. Кентавры стучали в бубны в такт музыке и, выполняя сложные и красивые движения, перемещались вокруг танцующих эльфиек. Это был древний танец, изящный и страстный, созданный в честь вечной дружбы наших народов. Кентавры в нём представляли свой мир: необузданный, темпераментный, наполненный силой, чувствами и страстью, словно огонь! Эльфийские девушки олицетворяли воздух и танцевали очень легко, изящно и грациозно, словно пушистое пёрышко в вихре ветра. Я танцевал с Ариной и отблески костра скользили по нашим телам и озаряли глаза таинственным неземным сиянием. Мы были вдвоём в окружении стихий, словно в первый день сотворения мира!

Наступившим утром стартовали Состязания. Программу соревнований открывал спринт в биатлоне. Трасса пролегала вдоль двух притоков равнинной реки Каменки с отдельными отрезками пути, где мы должны были скакать по воде. Два огневых рубежа: первый – стрельба в стойке, второй – стрельба на скаку. Пять мишеней – малые на стойке, более крупные – для стрельбы в движении. Кто промахивался, отправлялся бежать штрафной круг за каждую непростреленную мишень. Трасса была большей частью равнинная, всего лишь с четырьмя барьерами: всё для того, чтобы кентавры могли развить максимальную скорость прохождения маршрута. Мне нравился спринт, и я готов был выступить так, чтобы превзойти самого себя. В этом году главным призом победителя Состязаний становилось копьё с золотой инкрустацией работы лучших мастеров-анайверов.

Мне нравилось выступать на Состязаниях, нравился азарт скачки и восторг победы! Я знал их вкус! Сколько их у меня уже было за последние пару тысяч лет? Не счесть; гора собранных трофеев хранилась в другом углу, напротив оружия. Сокровища Состязаний обрели свой торжественный покой на матрасе, и были накрыты пурпурным ковром с золотой вышивкой, чтобы не скапливалась пыль. Выше на стене висела ещё одна картина Арины, где я победоносно поднимал вверх метеоритное копьё, украшенное золотым орнаментом и перьями, врученное за очередную победу на Состязаниях Праздника Летнего Солнца. Были и поражения… редко, но случалось и такое. Я не хотел об этом вспоминать, предпочитая всегда стремиться ввысь, вперёд, не беря на себя тяжкий груз былых неудач.

И на этот раз я прекрасно выступил в спринте биатлона. Это соревнование помогло мне отвлечься от моих недавних забот и тревожных мыслей. Я вошёл в азарт, я наслаждался участием в гонке, мне доставляло необычайную радость чувствовать лёгкость и силу в ногах, контролировать своё дыхание и улавливать такт биения сердца для неумолимо точного выстрела! Здесь я не был воином-отшельником, а снова был вольным охотником, быстрым, точным, решительным – лучшим охотником, лучшим стрелком! Конечно же, это соревнование завершилось моей победой! Аталион был сегодня тоже на высоте: он проиграл мне всего шестнадцать секунд. И я был неприятно удивлён, когда узнал, что третье место с двадцатью секундами отставания занял Эррат, тот самый развязный бурый кентавр. Остальные были далеко позади. К соперничеству с Аталионом я уже давным-давно привык, мы почти всегда были рядом, а вот Эррат был чужак. И в последующем соревновании, преследовании, я чувствовал, что мне предстоит жёсткое противостояние. Но я был в прекрасной форме и готов ко всему.

Начался второй день биатлонных состязаний. Нас ожидала гонкапреследования, когда участники стартовали в той последовательности и в тех секундах, в которых завершился вчерашний спринт. Трасса была уже гораздо сложнее и опаснее. Мы должны были стартовать возле реки Каменки и далее скакать на Запад, к горам, окружающим Друинен, Древний лес. На равнинном участке нужно было преодолеть два сложных препятствия, выложенных из старых замшелых деревьев, отстреляться в стойке, затем трасса вела в горы. Резкие подъёмы и крутые спуски, узкие ущелья и скользкие камни горных ручьёв – вот, что нас ожидало в горах. Это был самый сложный участок пути, на котором многие выбивались из сил или получали травмы. На пологой вершине горы кентавры становились в стойку и стреляли, уповая на милость ветра, который здесь редко бывал к нам благосклонен. Для прохождения штрафного круга нужно было по узкой тропке спуститься с той горы и вновь подняться. Затем опять горы и ручьи, прыжок над широкой расщелиной. До третьего стрельбища в предгорьях, где на скаку нужно было поразить пять мишеней, прикреплённых к деревьям, добирались, обычно, не все. Последний участок был легче: извилистая дорога по лесу, далее небольшой участок по реке, стрельба на просторном песчаном побережье Каменки на скаку, затем небольшой прогон вдоль русла, пересечение реки, опять два препятствия, на этот раз из камней, и долгожданный финиш на поляне Стана Анайверов.

Мы стояли на старте, перед моими копытами лежала длинная верёвка, обозначающая старт. Перед глазами – невысокая трава и голубая гладь широкой мелководной реки Каменки, такая тихая и неподвижная, словно поверхность зеркала, в которое любовались небо и солнце. За нею равнина, по которой мчаться можно быстро, словно птица, почти не касаясь земли. Гости Состязаний шумно приветствовали нас, но я не обращал на них внимания: сейчас для меня не существовало ничего, кроме поставленной цели. Многие зрители сидели верхом на конях, чтобы была возможность отъехать и посмотреть, как мы проходим маршрут в другом месте, не только на стартовой поляне. Самые ленивые лежали или сидели на коврах и видели только старт и финиш, ну и бесконечное множество хвостов и лап волков и тивров, которые возбуждённо сновали, ожидая своих хозяев. Судьи следили за тем, чтобы во время гонки всё было честно, а лекари были с ними рядом, чтобы оказать помощь участнику, если потребуется. Я словно спиной чувствовал горячее дыхание соперников, стоявших позади, я слышал во всём этом шуме нетерпеливые удары копыт о землю. В руке я уверенно держал свой лучший лук из метеорита – дар Альвиса.

Красавица-анайверка ударила молоточком в большую золотую тарелку, и я помчался вперёд. Ветер приятно холодил лицо и грудь, я скакал легко и быстро, в прыжке взлетел над речкой Каменкой и приземлился в воду в искрящейся туче брызг. Впереди зеленела трава и виднелись голубоватые горы, возвышавшиеся над дальней гущей леса. Я чуть сбавил темп и уже не летел карьером, а перешёл на чуть более спокойный ровный, уверенный галоп; впереди было высокое и довольно широкое препятствие из огромных вековых стволов деревьев. Даже для сильных кентавров это – непростой прыжок. Но я справился – перелетел брёвна и удачно приземлился на ещё не вытоптанную траву. Преодолел ещё два похожих препятствия и помчался на поляну, где были приготовлены мишени для стрельбы. К стрелам для соревнований мы привязываем разноцветные лёгкие ленточки с вышитым именем участника, по которым судьи и определяют, кто стрелял. Все мои стрелы с тёмно-синими ленточками попали точно в цель, и я поскакал дальше, в горы, заметив, однако, что не только Аталион приготовился к стрельбе, но одновременно с ним и бурый кентавр. Скоростной участок пути остался позади, в горах нужно было скакать более осторожно, не сбивая дыхания и не слишком сильно разгоняясь по коварным тропинкам. Дышать было труднее, длительные подъёмы выматывали, но я всё бежал вперёд. В какой-то момент понял, что по голому камню тропы раздаётся стук не только моих копыт. На крутом вираже горной винтовой дороги, ведущей к вершине, я обернулся и увидел на расстоянии всего-то пары конских корпусов, Эррата. Я чуть прибавил ходу, но он не отставал, наоборот, смог меня догнать. Дорога была очень узкой: обогнать меня возможности не было, и он скакал сзади, буквально наступая мне на пятки. На спуске бурый чуть толкнул меня, но обгон опять не получился. Впереди послышался шум водопада.

Горная дорога резко обрывалась перед ним, дальше тропинка выбегала уже за ручьём, гораздо ниже уровня обрыва. Я чуть сбавил темп и приготовился к прыжку и в этот момент соперник толкнул меня плечом, раньше оторвавшись от земли. Перед глазами заискрились блики скользкого от воды камня – я не удержался на тропе: полетел вперёд и вниз, сорвавшись с обрыва. Падая, я успел закрыть руками голову, но вот ногой и рёбрами ударился очень сильно о камни ручья. От боли у меня перехватило дыхание, и я чуть не захлебнулся водой, не в силах поднять даже голову. Холодная вода ручья притупила боль, и я всё-таки смог встать на ноги. Чуть перевёл дыхание, стоя под холодным потоком воды. Увидел, как мчится Аталион и перепрыгивает ручей. На миг он обернулся:

– Орион?

– Беги!

Я посмотрел на своё разбитое колено – кожа треснула, текла кровь, но я всё-таки смог согнуть ногу. И в тот момент я решил, что не сойду с маршрута – выиграю у этого бурого, во что бы то ни стало. Сверху на тропе раздался гул копыт приближающихся кентавров. Я перешёл ручей, оскальзываясь на камнях, и как только почувствовал твёрдую землю под ногами, пустился в погоню. Изо всех сил постарался сконцентрироваться на скачке, забыть про ушибы и боль в ноге. Но это было не так просто: с каждым скачком по колену словно проводили ножом, а я мчался вверх, на пологую вершину, где у меня мог появиться шанс, а могла и погибнуть последняя надежда на победу. Я увидел мишени, уже поражённые моими соперниками – из-за коварного ветра Аталион промахнулся два раза – только три стрелы с белой ленточкой попали в цель! И всего две стрелы Эррата с красной! Я перевёл дыхание и приготовился к стрельбе. Сегодня Аэр, Стихия Ветра, был на моей стороне и не пытался мне помешать. Я попал во все мишени и был счастлив – у меня появлялся шанс в этой неимоверно тяжёлой гонке побороться за победу. Судья на выходе со стрельбища, крикнул мне:

– Ты бы поберёгся, Орион! Может, сойдёшь?

– Я пойду до конца! – воскликнул я, промчавшись мимо.

Так уж получилось, что я опередил и Аталиона, и Эррата, пока они бежали штрафные круги. Теперь нужно было сохранить преимущество и не дать себя нагнать. Но чем большее расстояние я покрывал, тем труднее мне было бежать и сгибать повреждённую ногу. Не было уже той лёгкости и гибкости в беге, только усилия и боль. Впереди темнела широкая расщелина. Глубиной она была ярда четыре, и такая же в ширину. Раньше я с лёгкостью её преодолевал, а теперь не был уверен, что получится. Хватая ртом воздух и сильно отталкиваясь задними ногами, я разогнался и прыгнул – перескочил, вскрикнув от боли, когда приземлился на передние ноги. Голова чуть закружилась, а в глазах потемнело, но я продолжал скакать, радостно ощущая под копытами мягкий мох предгорий. Стрельбище уже скоро. Поляна на опушке леса наполнилась зрителями. Я проскакал к участку для стрельбы в тишине: во время стрельбы было не принято кричать и отвлекать участника. Натянул тетиву – первый выстрел точно, вторая стрела… через темп… точно, я приготовился спустить третью стрелу и почувствовал резкий удар в правое плечо, чуть не сбивший меня с ног. Остановился, стараясь не упасть. Нога и плечо дико болели, голова кружилась, а в руках появилась дрожь. В плече торчала стрела с чёрным оперением. Я попытался прицелиться, назло тем, кто хотел меня остановить, но мишень уже не была такой чёткой, а правая рука совсем онемела. Сердце стучало так, как будто я продолжал галопом нестись по полям. Передо мной тёмным вихрем промчался бурый кентавр, точно поразив все мишени. Я опустил лук вниз, под возбуждённый крик толпы глядя на кровавые капли среди яркой зелени травы. Ко мне подбежал судья Эрос – рыже-чалый кентавр с проседью. Он взял меня под руку и развернул к зрителям:

– Орион ранен. Я снимаю его с маршрута.

Эрос повёл меня в сторону от толпы, по дороге сообщив, что уже дал команду оркам обследовать вместе с волками тот участок леса, откуда в меня стреляли.

– За всю историю Состязаний никогда не было такого безобразия! – возмущённо причитал судья.

Мы подошли к деревьям, и он приказал мне крепко обхватить руками берёзу. Стрелу нужно было вытащить – чем скорее, тем лучше. От резкой боли ноги подкосились, но я удержался от падения, проронив только короткий сдавленный стон. Изо всех сил вцепился в ствол дерева, задыхаясь в волне жара, накрывшей всё тело.

– Да, Орион, сила воли у тебя есть, а вот совести у кого-то нет, – задумчиво проговорил Эрос, рассматривая чёрную стрелу с тройным наконечником. Кончики стрелы, словно ёлочкой располагались один над другим. Никто в Эльфийских Землях не делал таких стрел.

– Эта стрела разрывает тело, когда вытаскиваешь её. Какая же тварь посмела это сделать?

Я чуть развернулся, боком прислонившись к стволу дерева и зажимая рану левой рукой:

– Это… тёмные эльфы… наверняка!

– Кто? – одновременно спросили меня Эрос и прибежавший эльф-лекарь.

– Наши враги… они живут… в пустыне. Аталион должен… собрать Совет.

На белоснежной Шакире в сопровождении тивров примчалась взволнованная Арина. Мне оказали помощь, зашили раны и приложили травы, забинтовали, но чувствовал я себя всё равно ужасно. Столько усилий – и всё напрасно. Я выбивался из сил только ради того, чтобы в меня, как по мишени, выстрелил какой-то неизвестный подлец. За что? Или зачем? Ещё больше расстроился, когда узнал, что победил Эррат, а не Аталион. Я шёл, хромая, через Стан Анайверов, в сопровождении Арины и тивров, когда увидел, как бурый кентавр с венком из красных роз на голове и крупным рубином, висевшем на золотой цепочке, повязанной на шее, весело рассказывал что-то молоденьким анайверкам. Он даже не взглянул в мою сторону. Порядочный кентавр извинился бы за то, что ненароком толкнул на маршруте. В порядочности этого дикаря Эррата я уже и раньше сомневался, ну а теперь, глядя на его довольную физиономию с белоснежной улыбкой, засомневался ещё и в том, так ли уж ненароком он меня ударил плечом?

– Мы поставим палатку в лагере или вернёмся домой? – спросила Арина.

– Мыостанемся здесь. Поболеем за Аталиона и Феликса. Кормят тут отлично. И здесь… безопасней.

– В самом деле?! – удивилась Арина.

– Да… Тут свидетелей больше. Если кто-то решил меня убрать, здесь ему это совершить будет труднее, чем возле одинокого домика в степи. Впрочем, я не уверен, что меня хотели убить.

– А что же ещё?

– Стрелу выпустил мастер в своём деле. Он хотел меня лишить возможности стрелять, но убивать в его планы не входило.

Не удивительно, что в такой ситуации о загадочных тёмных эльфах к вечеру знали все. Сарафанное радио распространяло слухи быстро, а подробности каждый выдумывал на свой вкус в зависимости от богатства фантазии. Эрос был мудрым анайвером и не сказал, что именно я что-то знаю об этом, так что ко мне особо не лезли с расспросами. Меня навестили Аталион и Теонор – вождь белых единорогов. Им я рассказал о том, как меня, видимо, намеренно, пытались убрать с соревнований.

– Так этот Эррат тебя сбил на маршруте и даже не извинился?! – возмутился Аталион.

– Да. Всё так. Свидетелей не было, и нет смысла поднимать шум. Но я хочу, чтобы об этом знали судьи, поговори с ними, Аталион: стоит приглядывать за бурым кентавром.

Поздно вечером мои опасения насчёт тёмных эльфов подтвердились. Ко мне в палатку вошёл Эрос:

– Добрый вечер. Как ты, Орион?

– В порядке. Но на этом Празднике Летнего Солнца мне больше выступить не удастся.

– Ты был прав: это дело рук чужого народа. Хуры с волками взяли след охотника: он стрелял с дерева, а потом сел на огромного вепря и ускакал к морю. Там его след оборвался. По берегу гулял только кабан, свирепый, как демон: он убил двух волков, прежде чем его прикончили орки. Тёмный эльф (или кем был тот всадник), ушёл в воду Далёкого моря.

– Он наверняка найдёт способ добраться до незаселённого берега Рубиновой реки и вверх по течению вернуться в Чёрные горы, а оттуда до Северной пустыни рукой подать.

– Давай соберём охотников и изловим его.

– Не стоит. Он всего лишь пешка, наверняка, выполнял чей-то приказ. Он меткий стрелок и убил бы меня, если бы захотел. Его задание было – вывести меня из игры. Своего он добился. Совет нужно собрать сразу же после Состязаний – кто-то затевает коварный план. Я пытаюсь понять его суть, но концы с концами не сходятся.

Оставшиеся дни Состязаний я провёл среди толпы зрителей, наблюдая за скачками, прыжками, плаванием, боем на мечах и копьях, стрельбой и борьбой. На соревнованиях для эльфов Феликс чуть-чуть обошёл Веора, они соперничали между собой постоянно и без всяких чёрных мыслей, они были как мы с Аталионом. Вождь анайверов по итогам Состязаний занял только второе место. Победил Эррат с Чёрных Гор. Мне не нравилась его победа, и здесь были не только личные счёты; во время поединков в борьбе он слишком откровенно продемонстрировал свою тягу к насилию: очень долго удерживал соперников в опасных захватах, даже после команды судьи прекратить. Аталиону он чуть не сломал руку: отпустил вождя, только когда он стал кричать от боли. Альтэна, молодого добродушного борца, он душил до потери сознания. Ему выносили предупреждения, но всё равно он везде был первым и получил свой главный приз и внимание молодых поклонниц. Как по мне, так всё это выглядело просто отвратительно. Но чем-то этот темнокожий кентавр буквально очаровывал толпу! На его пороки мало кто обращал внимание, он стал за этот период Состязаний таинственным незнакомцем, романтичным героем с гор. Я поражался тому, как слепы стали анайверы, эльфы, единороги и орки! Что же случилось? Что стало причиной? Магия? Чары? Если это и было какое-то колдовство, то на меня оно явно не действовало. Не только на меня. Но тех, кто хмурился при упоминании имени бурого кентавра было гораздо меньше, чем тех, кто восхищённо улыбался.

Следующая ночь прошла бы спокойно, если бы не тивры. Около полуночи протяжно завыл Ариас, ему подпели Сара и Спарта – и понеслось! Вскоре весь лагерь гостей был оглашён печальным и берущим за душу пением тивров и волков. Хозяева честно пытались прервать этот дикий концерт, но то здесь, то там снова слышался вой с пронизывающими скорбными нотами.

– Это полнолуние? – спросил я Арину. Я знал, насколько хорошо она чувствует тивров и может прекрасно объяснить происходящее.

– Нет. Это беда.

– О чём они поют?

– Это скорбная песнь, кто-то покинет этот мир раньше срока, уже очень скоро.

На следующий день с самого утра эльфы и орки старательно накрывали поляну всевозможными вкусностями: были дичь, фрукты и овощи, эль, вино и квас (по рецепту Арины). Тивров и волков тоже не обошли вниманием: им также полагалось угощение, несмотря на ночную выходку. Со мною рядом сидели Арина и Уирс Непоседа (мой родственник, сам не имею представления, насколько дальний), очень общительный и весёлый кентавр. Напротив – Аталион Ведающий Тайны Звёзд; сегодня он выглядел усталым и задумчивым, наверняка был расстроен таким результатом Состязаний. Теонора, вождя белых единорогов, моего старого приятеля, я нигде не заметил, а вот Эррата видел: он сидел в окружении анайверок со своей бесстыдной улыбкой, без устали слушая их болтовню. Каждый король эльфийских племён вставал и произносил благодарственную речь в адрес организатора Состязаний – вождя анайверов. Большинство гостей слушало, не притрагиваясь к еде, но особенно нетерпеливые начинали потихоньку что-то поедать.

– Орион, – услышал я шёпот с левой стороны, – фазанчиком не поделишься? Хоть крылышком? А то мне что-то такое маленькое положили, должно быть, куропатку, – пожаловался Уирс.

Я пододвинул к нему своё блюдо:

– Хоть всё бери. У меня аппетита нет.

– Вот спасибо! Настоящий друг!

Уирс рядом довольно расправлялся с фазаном, а я всё теребил в руке стакан кваса, действительно, чувствуя, что есть не хочется. Может быть, от того, что вдоволь наелся, пока всю эту неделю ходил в зрителях, а может быть, после ночного волчьего концерта ничего в горло не лезло. Так или иначе, я терпеливо слушал речи королей и вежливые реплики Аталиона. Вскоре все дружно подняли тост за победителя Состязаний и начался пир. Блюда менялись, я ограничился мандаринами и квасом. Когда я очищал от кожуры очередной мандарин, Уирс схватил меня за руку, вцепившись изо всех сил:

– Помоги!

– Уирс?

Анайвер завалился, рухнув на меня всем своим весом. Отведя с его лица густую чёлку, я увидел широко раскрытые глаза – глаза мёртвого кентавра. Я вскочил на ноги резко, из-за больного колена чуть не свалившись на Арину.

– В чём дело? Что случилось? – наперебой возмущались гости.

– Уирс мёртв, – ответил я, и добавить к этому было нечего.

Среди гула голосов я услышал своё имя. Поднял голову и, напротив себя, через поляну с угощениями увидел Аталиона, стоявшего на дрожащих ногах. В его глазах был ужас и безысходность:

– Орион! Я хочу…

Аталион не договорил, замертво упав на землю. Я стоял, окаменев, словно статуя. Бессмертный Аталион, проживший более трёх тысяч лет, мой дальний родственник, мой друг, мой учитель! Ещё один великий вождь анайверов был коварно отравлен, как и легендарный Хирон. Аталион был мне даже ближе, чем родители: он воспитывал меня! Всегда был рядом: с мудрым советом и словами утешения. Он казался мне таким же вечным, как эта земля и солнце, а теперь он погиб! Мои друзья, родственники… они покидали этот мир один за другим, и среди анайверов их почти не осталось. Я вдруг почувствовал, что уже и не принадлежу племени, сейчас я особенно сильно осознал, как порвалась последняя нить, крепко связывающая меня с анайверами. Взгляды гостей, растерянные, взволнованные и угрюмо обращённые в мою сторону. Почему в мою? Уирс Непоседа! Он съел блюдо, предназначавшееся мне! Значит, он оказался случайной жертвой. А погибнуть должен был я! Ещё один косой взгляд кентавра. Женщины разбежались прочь, кто-то привёл лошадей – убрать трупы. Я взял за руку Арину и понуро поплёлся домой в сопровождении нашей свиты – благородных тивров и белой лошади. Мы шли молча. Говорить было не о чем, всё было понятно без слов.

На следующий день были похороны Аталиона, печальная и торжественная церемония. Носилки с телом Аталиона несли чёрные кентавры, а позади шагали все анайверы. Кентавров хоронили в Курганах далеко в лесу на юге. Курганы были таинственным и мрачным местом. В лесной глуши холмы, под которыми навечно скрылись покойники, были окружены каменными колоннами с магическим огнём наверху. На камне были выгравированы руны, охраняющие Курганы. Или… наоборот: они берегли всё живое. Это были настолько древние письмена, что даже я со своими познаниями языков, не мог их перевести. Среди холмов были разбросаны большие замшелые валуны, и густым ковром всё покрыл папоротник. Кое-где сохранялись камни с памятной надписью, хотя встречались не так часто. Были ещё Курганы и на севере, возле самых Чёрных гор, где протекала Рубиновая река. Там хоронили единорогов и орков. На противоположной стороне реки было место, ещё более жуткое, чем курганы – Гора Ушедших. По преданию там в камнях на плоской голой вершине нашли своё пристанище души умерших эльфов, которые приняли решение развоплотиться. Это было их право, и они пользовались им. Домашних животных было принято хоронить в Охотничьих Угодьях или других незаселённых лесах. Таким был последний путь смертных и бессмертных в Эльфийских Землях.

Всё это было тоскливо и мрачно, да ещё белые единороги пригласили меня на поиски Теонора. Как оказалось, он пропал. Прошло уже два дня поисков. Я взял с собой Ариаса, а тиврин оставил с Ариной: жизнь в Эльфийских Землях с каждым днём становилась всё опаснее. Из своих спортивных трофеев я подобрал для Арины метеоритный кинжал и ещё один метеоритный лук, поменьше и полегче, чем мой. Лук мы положили рядом с матрасами, на которых спали, а кинжал я попросил Арину носить постоянно, особенно, когда меня нет рядом.

Теонора мы нашли мёртвым! Там, где Белые Холмы – место обитания единорогов —переходили в горы Друинена, над ущельем, пробитым притоком Рубиновой реки, мы обнаружили следы копыт на земле и тёмные пятна на камне – следы сильных разрядов молний. Бой шёл над пропастью, где далеко внизу простиралась широкая река. На камнях у подножия скал виднелось белое пятно. Кентавры помогли единорогам добраться до тела Теонора и достойно его похоронить. Я не спускался вниз: хоть швы и повязки уже были сняты, двигался я ещё не так свободно, как хотелось бы. Даже здоровым кентаврам пришлось приложить немало усилий, чтобы переправить Теонора верх по течению Рубиновой. На его теле были ожоги. Душа моя болела. Ещё один мой друг погиб!.. Прошла ещё одна скорбная церемония.

Домой мы с Ариасом возвращались уставшие и в отвратительном настроении. Добравшись до дома, Ариас улёгся спать на траве, даже не подойдя к дверям – так он устал. Я стоял в дверном проёме и потихоньку отвлекался от мрачных мыслей, наблюдая, как Арина играет с Сувитой, нашей маленькой внучкой, которая часто приходила к нам. Они баловались на одеялах, прячась от Сары и Спарты. После очередного поцелуя от Сары, девочка сказала:

– Тивры очень хорошие, правда, Арина?

– Да, Сувита.

– Интересно, а почему они живут с нами, а не в лесу?

– Это величайшая загадка нашего мира – почему они так нам верны и так любят нас: тивры, собаки, лошади. Какими бы не были прекрасными чудесные эльфы и благородные кентавры, не многие могут сравниться с братьями нашими меньшими в чистоте и бескорыстии души. Кто-то когда-то говорил мне, что ангелы небесные, невидимые нашему взору, ездят на них верхом и наблюдают за нами. И чем лучше мы относимся к животным, тем больше хорошего скажут о нас ангелы после смерти на Суде у Высших Сил.

– А кто такие ангелы?

– Силы Света. Так их называют в мире людей. Самых могущественных из них в Эльфийских Землях мы называем Стихиями Светлых Сил.

– А если эльфы не умирают, то и суда никакого нет?

– Эльфы умирают, чаще всего не сами, но некоторые делают такой выбор – их души покидают тело и этот мир. От смерти не застрахован никто, и все мы должны беречь в чистоте нашу бессмертную душу, не допуская в неё зло.

– Хорошо ты про ангелов рассказываешь! – похвалил я Арину.

Она удивлённо обернулась. Увидев меня, облегчённо вздохнула – видимо, очень волновалась – не случилось ли со мной чего-то ещё. Но я вернулся. В тот момент я сам удивился, как это я свободно расхаживал по лесам и полям и никому не попался на прицел.

– Я могу тебе рассказать и предания людей о титанах. В некоторых легендах сказано, что кентавры были одним из видов титанов. А титаны были сродни Стихиям. В какой-то момент титаны утратили своё могущество и бессмертие, но частица былой силы осталась в них. Поэтому так чудесны свойства крови кентавров… Вообще, отношение людей к истории мира неоднозначно. Даже перестав верить в древних богов, люди продолжали украшать уже христианские храмы изображениями кентавров… Значит, всё-таки признавали и ценили их красоту, силу… возможно, что-то ещё. И несмотря на это, полностью истребили их. Впрочем, не только кентавров постигает такая участь в мире людей. Людям свойственно по каждому вопросу разделяться на два воинствующих лагеря: одни свою жизнь готовы отдать за искусство, красоту, сохранение чего-то уникального, другие же призывают это уничтожить и добиваются своего любой ценой и любыми средствами.

– Хуже всего то, Арина, что сейчас жители Эльфийских Земель начинают вести себя как люди. Я вернулся с поисков: Теонор мёртв.

Для Арины это была такая же ужасная весть, как и для меня. Когда-то мы вместе отправлялись в бой, защищая нашу землю. Нам троим было даровано Альвисом бессмертие. Теперь память былых времён угасала… И я был уверен, что не случайно.

Ночью, оставшись наедине со своими мыслями, я пытался понять, почему их убили. С Уирсом всё ясно – случайная жертва. Аталион, я и Теонор – какая связь? Бессмертие, дружба со мной. Почему тогда на Феликса никто не покушался? Он мой сын – прямой наследник и король. И почему меня сразу не убили на Состязаниях, а дожидались этого пиршества, чтобы подсыпать яд? По-моему, выстрелить в сердце тогда на опушке леса, было куда проще. Но меня только ранили. Зачем? Чтобы Эррат победил? Допустим. Связан ли тогда Эррат с нашими врагами? Явился невесть откуда, но, он кентавр, а я сам видел, как настроены к кентаврам тёмные эльфы. Эррат, мне, конечно, не нравился, но связи с угрозой из пустыни я всё-таки не находил. Вождь тёмных эльфов был явно хитёр и распознать его план было непросто.

В свете недавних событий жизнь в Эльфийских Землях изменилась. Каждое племя на ночь выставляло стражей, мужчины ходили при оружии, а детей старались не отпускать далеко от дома. Сегодня должен был собраться Совет всех вождей. Мы направлялись к Золотым Равнинам. Я был при оружии. Арина ехала рядом на Шакире, нас сопровождали тивры. Среди бескрайнего поля и вольных ветров мы собрались, чтобы выбрать Верховного Короля и решить, что делать с тёмными эльфами. На Совете присутствовали эльфийские короли и королевы: Аиканиа от высоких эльфов, Айв от лесных, Веор с Чёрных Гор, Рейдана – хозяйка Золотых Равнин, предсказательница и королева озёрных эльфов Рун и Феликс – король северных эльфов. Были также вожди чёрных единорогов и орков-хуров Виссарион и Вахтэр, некоторые из знакомых мне эльфов: Астенай, Свитсахэль, Неймар и Габриэл. Я был удивлён, когда увидел, что от кентавров прибыли Эрос и Эррат.

– Что он здесь делает? – шёпотом спросил я Эроса, покосившись на бурого кентавра.

– Рун сказала его привести. Это была не моя идея, – поспешил откреститься Эрос.

В роли ведущего старейшины на Совете был Айв Хранитель. Сначала он представил всех приглашённых, затем, не теряя времени, перешёл к делу:

– Почти все вы стали невольными свидетелями страшной трагедии: гибели наших старых друзей и мудрых правителей: Аталиона Ведающего Тайны Звёзд и Теонора Несущего Рассвет. Погибли Уирс Непоседа, анайвер, три тивра и два волка. Есть ещё более печальная новость, Альвис Верховный Хранитель Света, покинул нас. Где и когда – пока остаётся тайной. Возможно, его убили наши враги. Да, впервые за всю историю Эльфийских Земель нам угрожает враждебный народ – некие тёмные эльфы, обитающие в Северной пустыне. Ещё до начала Состязаний Орион Воин Огня, Феликс Вестник Ветров и Неймар Ночной Страж провели разведку и добыли информацию о наших противниках. Феликс, тебе слово!

Феликс рассказал всё в подробностях. Его слушали внимательно в торжественной тишине.

– Я думаю, нам надо готовиться к битве, – завершил свой рассказ вождь северных эльфов.

– Готовиться или нет решит Верховный Король Эльфийских Земель, – произнёс Айв. – Я собрал лучших эльфийских магов, чтобы понять, кто в такой сложной ситуации сможет взять на себя всю ответственность за судьбу нашего мира.

В центр круга из приглашённых гордо прошествовал Астенай Дарующий Свет. Высокий эльф-маг в белой мантии, с длинными белыми волосами. На его руках сверкали кольца и браслеты из мифрила и граната.

– Возможно, не все из вас знают о том, что Альвис Верховный Хранитель Света, не был эльфом. Он выглядел как представитель рода высоких эльфов, но он не был одним из нас. Альвис был куда более сильным и могущественным – это была сама Стихия-Хранитель, воплощённая в физическом образе эльфа. Его сила берегла этот мир от всякого зла. Ни один эльфийский маг не смог бы победить Стихию Разрушения, которая чуть не погубила наш мир две тысячи лет назад. В эту землю Альвис вложил часть своей души. Возможно, когда-нибудь она призовёт его, и Верховный Хранитель Света вернётся. Его венец из мифрила и лунного камня не повторит ни один мастер! Его трон даже в качестве наместника может занять лишь тот, кто кровью связан со Стихией. Если в крови короля не будет силы Стихии, трон погубит его и отправит в мир мёртвых. Это сильная магия, заключённая в древнеэльфийских рунах, начертанных на мифрильном троне Друинена.

Астенай вернулся на своё место. А вперёд вышел Аиканиа Серебряный Свет, король высоких эльфов. Его голос был негромким, но отчётливым. Ярко-голубые глаза смотрели мимо нас в даль, ни на чём конкретно не задерживаясь. В руках он держал горсть земли.

– Земля поведала мне, что злые силы потревожили её. Тёмные силуэты, словно муравьи в бесчисленном множестве кишат под землёй, что-то строят, стучат, я слышу их крики и брань! Их много, Северная пустыня стонет от них…

Аиканиа ушёл; Айв пригласил в центр круга королеву озёрных эльфов – Рун Предсказательницу Судеб. Это была красивая стройная эльфийка с чёрными волосами и необычными глазами цвета индиго. В ушах у неё были большие серебряные серьги кольцами, на шее – чудесное ожерелье с тонким растительным орнаментом. Она грациозно и бесшумно прошла в центр круга в длинном синем платье с серебряной вышивкой, изящно замерцавшей в лучах солнца. В полной тишине остановилась и закрыла глаза, вытянув руки с мифрильными кольцами перед собой. Затем Рун снова открыла глаза. Они потемнели, как бездонный омут, а над вытянутыми вперёд ладонями появился полупрозрачный, светящийся голубым сиянием, шар. Через некоторое время эльфийка произнесла:

– Альвис, Верховный Хранитель Света, я вызываю тебя! Я хочу понять твою волю и назначить достойного Короля!

Мы ждали несколько минут, вслушиваясь в шелест ветра. Рун продолжила голосом, в котором уже не было надежды:

– Нет… Он закрыт. Альвис – Стихия, и у меня нет таких сил, чтобы узнать что-то о нём… Но я слышу имена… Орион, Эррат… Кровь… связь кровью со Стихией!

Эрос попросил:

– Посмотри, что ждёт нас с Орионом и с Эрратом? Кого выбрать вождём анайверов?

– Тот, кто станет Верховным Королём, возглавит и анайверов. Орион… Воин Огня… Огонь! Огонь на нашей земле и стремительный галоп сотен копыт… Когти, рвущие на скаку землю… А Эррат… он не объявит войну… но само его имя с горноэльфийского означает «ошибка»… и весь его путь тёмен и неправилен… не его путь, не его! Темнота и кровь!

– И другого выбора у нас нет, кроме как из двух зол выбрать меньшее? Может быть, найдётся кто-то ещё, достойный трона Верховного Короля? – отозвался Эрос.

– Нет! Я вижу ещё двух, связанных кровью со Стихией, из ныне живущих, но у них недостаточно сил, чтобы занять заколдованный трон, – Рун остановила взгляд на Арине, сидевшей в обнимку с Ариасом.

Светящийся шар в её руках исчез. Рун глубоко вздохнула и дождалась помощи Айва, чтобы пройти на место. Она потратила много энергии, чтобы разглядеть, хотя бы такое туманное, будущее Эльфийских Земель.

– Пусть всё будет по справедливости и судьбу трона решит честный поединок, без всякой магии и колдовства. Ты как, Орион, согласен? – гордо произнёс Эррат, сделав шаг вперёд.

– Обычай допускает такое решение вопроса, – невозмутимо произнёс Айв.

– Согласен, – ответил я на вызов.

Я совсем не стремился стать вождём анайверов или Верховным Королём. Но если уж вопрос стоял так: либо я, либо он – я готов был сражаться! Мне была противна одна только мысль о том, что место мудрейших правителей займёт этот дикарь с гор!

Связь со Стихией кровью…

Я вспомнил, как Альвис даровал бессмертие мне и Арине. В тот далёкий день мы стояли посреди бескрайнего поля Золотых равнин. Арина была вся в белом, вся светилась! Ветер трепал наши волосы и развевал мантию Альвиса. Его светло-голубые глаза с невероятной глубиной переливов и наполненные светом засверкали ярче лучей солнца.

– Орион, Арина, вы готовы стать бессмертными?

– Да, – ответили мы хором.

– Тогда вам нужно порезать свои ладони… достаточно глубоко, чтобы было больше крови! Ты, Орион, – левую, Арина – правую, – с этими словами он вытащил у меня из ножен мифрильный меч, острый, как бритва.

В его руках руны, выгравированные на клинке, засияли белым ослепительным светом. Мы с Ариной сильно сжали ладони на лезвии меча. Было больно, но это было ничто в сравнении с тем, что нам недавно удалось пережить. Альвис сам двумя руками крепко сжал клинок и выронил его на землю. Он быстро взял наши ладони в свои и крепко сжал. Я чувствовал, как рана загорелась и как огонь распространился по всему телу до самого сердца. Странное ощущение… моё тело как будто наполнилось силой и энергией, мне хотелось сорваться с места в безудержный галоп, казалось, даже, что я могу взлететь в небеса, словно птица! Когда Альвис разжал руки, раны уже не было. С ладони ветер унёс лёгкий белый дымок. Мы родились вновь.

– Благодарим тебя, Альвис Хранитель Света, – с почтением поклонились мы Королю.

– Теперь в ваших жилах течёт частица моей крови и моей силы. Вы не будете стареть. Теперь вас могут только убить. Но, надеюсь, этого не произойдёт. Удачи вам в вечной жизни!

И Альвис исчез, обернувшись белым язычком пламени, которое унёс ввысь степной ветер.

А теперь я стоял напротив этого темнокожего горца Эррата, готовый бороться за трон Альвиса. Было в этом что-то неправильное, как мне казалось. Собравшиеся на Совет расступились, предоставив нам достаточно много места для поединка. Я снял с себя ремни, к которым крепились ножны, чтобы ничто не мешало двигаться. В руке удобно устроил рукоять своего верного мифрильного меча.

– Пока мы не начали, скажи, Эррат, как ты оказался связан кровью со Стихией?

– Не знаю. Два года назад на охоте я упал со скалы и ничего не помню из своего прошлого. Мои родители мне мало что успели рассказать. Вроде бы где-то живёт моя сестра… А я даже не знаю, как она выглядит. Надеялся найти её здесь, среди анайверов.

– Для победы не обязательно убивать друг друга, – напомнил Эрос. – Начинайте!

Земля содрогнулась от ударов копыт, когда мы галопом помчались друг на друга. Наши клинки скрестились, мы нанесли несколько ударов передними копытами. Я развернулся, пригнувшись и пытаясь в повороте ударить противника по ногам мечом, но он перепрыгнул с лёгкостью, которой я не ожидал от такого крупного кентавра. Я ударил задними ногами – он увернулся и ускакал. Затем он бросился на меня галопом, я приготовился к защите от лобовой атаки, но Эррат неожиданно затормозил передними ногами, а корпус развернул вбок, толкнув меня. Я чуть потерял равновесие, и почувствовал, как по левой руке полоснули лезвием меча. Я тоже толкнул Эррата, защищаясь от его ударов. Мы снова разошлись и бросились в галоп. Я подпрыгнул в воздух, но противник угадал манёвр и тоже взлетел вверх. Ударившись грудью, мы упали на землю, в падении нанеся друг другу пару царапин. Эррат вскочил на ноги быстрее меня, занеся свой меч. Я изо всех сил ударил его в живот задними ногами. Бурый кентавр отшатнулся, я вскочил с земли, чувствуя, что дышать становится всё труднее.

Приближалась гроза. Над нами со стороны Эррата зависла огромная тёмно-синяя туча с пробивающимися по краю лучами солнца. Вдали было темно, всё в сине-серых тонах – наверняка, там шёл дождь. Но здесь пока были только мой противник и запах пыли, поднятой копытами.

Эррат неожиданно закрутился, запрыгал, как будто в каком-то диком танце, с неимоверной скоростью приближаясь ко мне. Я ударил его мечом, но он тоже достал меня, как будто и не почувствовав этого удара. Моё сердце учащённо билось, грудь вздымалась – мне не хватало воздуха. Я вроде бы и не был серьёзно ранен, но чувствовал себя ужасно. С трудом я отбил ещё одну атаку противника. Затем мы некоторое время кружили практически на месте, работая клинками, пока я не прыгнул на Эррата, сбив его с ног. Надо сказать, прыжок мне дался нелегко: я едва устоял на ногах. Но я быстро подскочил и пару раз удачно рубанул бурого по рёбрам. Тот ударил меня по голени копытами – и я тоже свалился на землю. По груди резанули клинком, я отбил его меч браслетом и ударил его по ноге. Мы вскочили с земли одновременно, я видел его горящие яростью глаза, остро чувствовал запах пыли и крови. Я хотел прыгнуть вперёд, но не смог сделать и шага: ноги у меня предательски задрожали и стали невероятно тяжёлыми, будто бы прикованными к земле. Я почувствовал, что наклоняюсь вбок и восстановил равновесие. Но в этот момент Эррат снова завертелся в своем боевом танце и, взметнувшись в воздух, ударил меня в грудь со всей силы.

Перед глазами пошло красное марево, потом всё потемнело, звуки растворились где-то вдали. Я открыл глаза и увидел траву, истоптанную, смешанную с землёй. Затем услышал лай и крики и увидел над собой тёмный, зловещий силуэт Эррата с блеснувшим на солнце занесённым надо мной оружием. Я двумя руками поднял свой меч, показавшийся мне ужасно тяжёлым и чужим. Я бил ногами, в надежде попасть по врагу. Тёмный силуэт отступил. Было странно и страшно лежать на земле, а ведь ещё мгновение назад под моими копытами земля дрожала, и, взметнувшись на дыбы, я возвышался над этим полем и травой, над собравшимися посмотреть поединок и над своим противником. Теперь я видел лишь тени и пыль. Во рту всё пересохло, и какая-то странная слабость охватила меня – именно странная: я не был серьёзно ранен, но не мог встать, силы быстро покидали меня, и я всё время будто проваливался куда-то, затем снова возвращался в реальность. Кости начинали болеть так, как будто их что-то ломало изнутри. Возле моей головы опустилось тяжёлое копыто. Я чуть приподнял свой меч – выше не смог – и ударил противника по ноге. Услышал грозный рык зверя – надо мной пролетел белоснежный тивр – Ариас – и встал между мной и тёмным силуэтом Эррата, огромным, словно скала.