Читать книгу История нашего времени - Надежда Цибуля - Страница 10

Утром на работе ей сообщили, что в обед будут отмечать день рождения её бабушки-начальницы и ей обязательно надо прийти. А Татьяна Александровна рассказала, что в пятницу только о ней и Саше все говорили на остановке, и она поняла, что на дне рождения эту тему обязательно поднимут.

– Хоть хорошее? – тешила себя Надя.

– Да кто что. Всякую ерунду обсуждали, придумывали, что он тебя обманывает и на самом деле не тот, за кого себя выдаёт, – грустно наблюдала за реакцией Нади коллега.

– И вы поверили? – не сдавалась Надя, помня о словах Саши.

– Я считаю, что Саша – хороший добрый парень. Может, и не такое чистое прошлое было, как рассказывают, но в том, что он к тебе с душой и искренностью относится, я уверена.

Надя улыбнулась её поддержке, понимая, что не хочет слышать ничего плохого о парне, который ей нравился:

– Ну хоть вы на нашей стороне.

– Не стал бы он делать такие сюрпризы, если бы у него не было к тебе серьёзных чувств, ходить к тебе и звонить каждый день. А когда ты ушла раньше, он же тут ой как переживал! – покачала головой Татьяна Александровна.

– Я вот только боюсь сегодня на день рождения к бабушке идти. Она его дальняя родственница, и до неё уж точно дошли слухи. Она мне сегодня всё выскажет, – переживала Надя.

– Тебе что до неё? У старых свои тараканы. Если будет совсем плохо, уйдёшь, скажешь, что работать надо, – засмеялись обе, зная, что бабушка очень требовательно относилась к сотрудникам и поощряла любое стремление к дополнительным работам и ответственности.

Еле пересилив страх перед злой, властной и вечно недовольной старухой, Надя пошла в обед к ней на день рождения вместе с напарницей. Ещё страшней было не пойти – тогда бы она вообще не дала ей работать спокойно.

Весь женский коллектив раскладывал еду на стол, а бабушка в своей каморке прихорашивалась. Наде сразу вручили фрукты, чтобы та их вымыла, и она с удовольствием вышла в коридор, не желая привлекать к себе взгляды коллектива и становиться объектом для разговора. Но в коридоре каждый старался припомнить ей пятничный момент, с саркастическими улыбками задавая разные компрометирующие вопросы:

– Как машина? Давно ты Сашу знаешь?

А одна женщина остановила её и, как будто бы предупреждая, стараясь выглядеть доброй подругой, сказала:

– У него есть жена и ребёнок. Не будь дурочкой. Не позорь себя.

Она остановилась как вкопанная, уже забыв, куда её отправили, опершись на стену, словно ища поддержку, чтобы не упасть. Женщина ушла, и, глядя ей в след, она понимала, что долго держалась, чтобы не верить в услышанное и не реагировать на шуточки окружающих, но это была последняя капля. И она поняла, что больше не сможет защищать его и их отношения, болезненно реагируя на фразы коллег. Собрав все силы, она вымыла фрукты и нехотя зашла в кабинет, где все женщины уже сидели за столом.

– Где ты так долго? – с порога встретили её недовольные коллеги.

– Совсем забыла, что обед всего час, а не до вечера, – вставила своё резкое слово бабушка.

– Нет, помню. Просто день рождения любимого начальника можно и подольше, наверное, отмечать, – посмотрела она ей в лицо с наигранной любовью. Уже давно все знали, что эта девочка может ответить любому, хоть и с виду скромная и спокойная. Но многие на себе прочувствовали её умение вовремя вставить колкую фразу, которой она умела подчеркнуть правду.

Все перешли на разговоры, стали поздравлять по открытке и трапезничать. Всё было спокойно и обычно, говорили на разные заводские темы и о том, что бабушка давно здесь работает, но на пенсию не собирается, пока не открылась дверь, в которую все устремили взоры. А Надя не успела, думая, что там что-то неважное, но когда дверь закрылась, коллеги пристально скрестили взгляды на ней.

– Тебя, видимо, ищет, – обратилась с презрением к ней бабушка.

– Кто? – спросила Надя, но, глядя на всех и ощущая зловещую тишину, поняла, о ком идёт речь. Все ждали её реакции, и она это уловила, осознавая, что если сейчас встанет и выйдет, то потом её закидают вопросами, как камнями, всё ещё помня предупреждение женщины, чтобы себя не позорила. И если выкажет к нему симпатию – то её ревностно загрызут. Выход был один – безразличие.

– Пусть ищет. Мне-то что? У него всё равно есть жена и ребёнок, – взяла она яблоко и стала заедать начинавшееся в душе волнение, поглядывая на всех.

– У него нет жены и ребёнка, – задумалась бабушка. Она хоть и совсем дальняя родственница, но о свадьбе и ребёнке слышала бы.

– Я в паспорт не заглядывала, – отмахнулась от всех Надя, чтобы больше вопросов не задавали, и увидела в глазах женщин, которые только что её хотели сожрать, понимание и сострадание.

– Вот подлец. Заморочил девке голову… – начали они обсуждать, но бабушка тут же резко остановила такие высказывания о своём родственнике.

– А зачем ты с ним тогда в машине катаешься?

– Хочет возить, пусть возит. Может, хоть на работу опаздывать не буду, – посмотрела она в глаза бабки, которая уже несколько месяцев пыталась добиться от неё соблюдения дисциплины, чтобы она на полчаса раньше до рабочей смены приезжала. Бабка сверкнула глазами, но натянула улыбку.

– Ну ладно, мы забыли, зачем собрались, – отвлекла всех Татьяна Александровна, защищая девчушку. – Молодые, сами разберутся. Нам только повод дай…

И все переключились на разговоры о заводе и труде.

Надя хоть и выдержала натиск врага, но мысленно ненавидела Сашу за то, что он невовремя заглянул. Но было приятно, что он её искал, и она смогла показать всем безразличие к его персоне. Может, через неделю бы у неё так уже не получилось, ведь приятные и нежные мысли о нём всё чаще появлялись в голове. Она даже не верила, что у него есть жена и ребёнок, вспоминая его заботу и любовь, которыми были наполнены все встречи. Но горький осадок остался от того, что другие о нём знали больше, чем она. От того, что она, если бы знала всю правду о нём, смогла бы защитить их отношения, услышав любые домыслы окружающих. Но сейчас её беспокоила даже не женщина – их может быть у него много, а ребёнок. Если он их бросил – то это ненадёжный человек, а если он всё ещё с ними – тогда она ему кто? Все его чувства враньё, что ли?

Она всё-таки решилась выпить единственную рюмку водки, которую разлили каждому, чтобы хоть немного расслабиться и унять волнение. А так как она никогда не пила водки, то голова сразу стала тяжёлой, а мысли расплывчатыми.

«Ещё немного, и двух слов связать не смогу. Надо уходить», – решила Надя.

– Пойдём, подпишешь приказ на отпуск, – обратилась к ней табельщица как спасительница, – а то со склада тебя не вытащишь, а сейчас ещё время есть.

Надя посмотрела на бабушку, взглядом спрашивая разрешение.

– Иди, иди, – сказала та.

– Извините, – всем кивнула она и тихонько вышла вслед за табельщицей, но та оказалась вовсе не спасательным кругом.

– Ты действительно Сашу не любишь? – спросила она, идя с ней по коридору.

– Нет, конечно, – посмотрела она ей в глаза, чтоб та усвоила раз и навсегда, что она ничего к нему не испытывает, и всем своим передала. – За что его любить? Я его две недели знаю. А вы все ещё разные гадости о нём рассказываете.

– Надя, стой, – Саша сзади схватил её за руку, и она испуганно развернулась. Он ждал её у дверей кабинета, где отмечали день рождения. И слышал всё, что происходило в кабинете и о чём она говорила до этого момента, стараясь не верить её словам, но ужасно боясь, что всё сказанное правда. Он не мог уйти куда-нибудь, пока знал, где она находится, чтобы поговорить о выходных. Но теперь его ещё больше волновало услышанное.

Табельщица посмотрела на расстроенного Сашу и на испуганную Надю:

– Освободишься, зайди. А то я тебя так никогда не дождусь.

– Я сейчас зайду, – дала она себе время, чтобы собраться с мыслями и оценить происходящее. – Саша, ты можешь меня подождать минуту, мне только приказ подписать?

– Ты увольняешься? – испугался он потерять её.

– Нет, – хмыкнула она и заулыбалась, чтоб его успокоить, – в отпуск иду.

Он отпустил её руку, и она зашла в кабинет. Три женщины молча обедали, но пристально посмотрели на неё, словно только что им приказали сохранять тишину. Она быстро подписала приказ, взглянула на часы. До конца обеда оставалось десять минут, значит, разговор с Сашей будет недолгим. Она почувствовала, что хочет правды от него, и если он действительно женат и у него есть ребёнок, то нужно будет прекратить отношения.

Она вышла из кабинета. Он стоял у окна и пристально следил за каждым её движением, не зная, с чего начать разговор, но нужно было спешить, ведь смена продолжалась. Он слышал весь разговор в кабинете, но не видел её глаз, поэтому не мог определить: она так говорила, чтобы прекратить о них разговоры, или действительно так думала. Сейчас в её глазах было пусто и спокойно, но это, видимо, действовал алкоголь. Поэтому он вспомнил о своих ощущениях, когда безумно испугался, решив, что она увольняется, возможно, даже из-за него. Ещё он ощутил страх потерять её, что означало, что она ему очень нужна. Нужна как воздух. И все выходные без неё он сходил с ума. А жизнь без неё превратилась бы в ад.

– Мы встретимся вечером? – решился он, задавая вопрос строгим тоном.

– Если ты хочешь, то да, – спокойно ответила она, понимая, что сейчас всё равно ничего не решить, да и место не то.

– Я буду ждать тебя в кабинете, – быстро сказал он, развернулся и сбежал по лестнице вниз к двери.

Она понимала, что вечером гораздо удобнее будет пообщаться и всё узнать друг о друге. Тогда и мысли будут не о работе, а об отношениях. И поэтому отправилась к себе на склад.

Саша раздражённо и быстро шагал к своему рабочему месту, гневаясь на весь мир: выходные в одиночестве, обед в ожидании, страстная любовь к той, которая или его даже ни во что не ставит, отказываясь перед окружающими, или спасает как может их отношения и чувства от пересудов.

«Ну почему всё так сложно?! И отчего просто нельзя быть вместе!» – осознавал он постепенно, что происходящее в его душе безумство нужно было останавливать. Ведь у него очень опасная и ответственная работа, на которой голова должна быть трезвой. А он сейчас вёл себя как школьник. Он собрался с силами, заставляя себя дождаться ученического отпуска, во время которого он бы дал волю своим чувствам и находился бы с любимой круглосуточно. А сейчас только работа должна стоять на первом месте.

На складе Татьяна Александровна восхищалась Надей:

– Ты хорошо выступила! Больше вопросов не возникнет! Вот только как тебе это удаётся? Ты действительно к нему ничего не испытываешь?

Надя посмотрела в её добрые глаза, безумно желая поделиться своими переживаниями и чувствами, но этот рассказ затянулся бы до конца смены, а их могли в любой момент прервать заходящие на склад сотрудники.

– Чувствую, – коротко ответила она, погружаясь в воспоминания.

– Нет, ты если не хочешь, не рассказывай, – предупредила Татьяна Александровна. – Только как тебе тогда тяжело будет прятать чувства от окружающих.

– Я понимаю, – кивнула она и взбодрилась. – А я выйду в отпуск и на что-нибудь решусь. Может, я вообще выйду за него замуж, и ничего скрывать не придётся!

– Так у него нет жены и ребёнка? – удивилась Татьяна Александровна, ведь то, как это чётко прозвучало из её уст, заставило всех поверить.

– Вот это я постараюсь выяснить сегодня, – Надя опустила глаза и задумалась о том, что разговор может оказаться нелёгким.

После смены она дошла до Сашиного здания, торопясь, чтобы им больше было времени для разговора. Зашла, как обычно, без предупреждения в кабинет и в ужасе осознала, что прервала совещание, которое он вёл. С обеих сторон от стола на лавках и стульях сидели мужчины в рабочей одежде, а он – во главе стола, сложив руки в замок, давал указания твёрдым спокойным голосом.

– Ой, я подожду, – от неожиданности она не знала, что сказать, и решила выйти в коридор.

– Заходи, – крикнул ей Саша, вставая из-за стола, чтобы она не уходила, и обратился к своим подчинённым. – Всем всё понятно?

– Да, конечно, – ответили мужчины, вставая медленно и грузно и выползая устало из кабинета. Надя отступила в сторону, пропуская их, ловя безразличные взгляды и натянутые улыбки. Смотрела на строгого делового начальника, который прибирал бумаги на столе в стопку. А потом приблизился к ней, обнял за талию.

– Мы идём сегодня в спортзал? – нежно посмотрел он, и она удивилась его умению быстро собираться и забывать всё происходящее. У неё так могло получиться, только если бы она не испытывала к нему сильных чувств, что и произошло сегодня в обед. Как всё-таки они были похожи в своей сдержанности на людях. Завод их воспитывал быть хладнокровными и бесчувственными.

– Да, – я взяла с собой одежду, – показала она на пакет.

Он закрыл дверь, и они стали подниматься по лестнице.

– Тогда переоденься в спортзале, а я пока сауну включу. Сегодня рабочие задержались, поэтому пошли в раздевалки.

– Ладно, – согласилась она, – а они в сауну и душ тоже пойдут?

– Пока мы с тобой занимаемся, уже все разбегутся. Сегодня был тяжёлый день, поэтому всем хочется домой, – он открыл дверь в тренажёрный зал и сам сразу скрылся в коридоре.

Надя ещё стеснялась перед Сашей выполнять какие-то упражнения и движения, боясь выглядеть нелепо. Поэтому без него ей было даже спокойнее. Но с ним было интереснее, и он мог поправить или подсказать, всё ли она делает правильно. Она опять почувствовала, что он для неё как брат, и не больше. Она хочет, чтобы он просто был в её жизни, видеть его каждый день, но сердце молчало. Хотя Саше удавалось его завести и разогреть, радовать и учить любви. За это она тоже была очень благодарна своему учителю.

Как только он зашёл, все её движения сразу стали более спокойными и скованными, она села за снаряд, помня о том, что он ей показывал в прошлый раз.

– Ты уже разогрелась? Так быстро?

– Мне хватит, – стеснительно улыбалась она.

– Ну смотри. Сегодня нужно немного добавить груза, чтобы мышцам уже было не так легко, как в прошлый раз. Ведь мы их хотим нарастить, – добавил он пятисотграммовый грузик на снаряд.

– Так я уже не смогу сделать десять раз с такой тяжестью, – остановила его Надя.

– Сколько сможешь. А в следующий раз мы решим: или груз добавить, или большее количество раз сделать. Сейчас посмотрим, на что твои мышцы способны, – успокоил он её, что будет регулировать процесс.

Он прошёлся по всем снарядам, устанавливая для неё нужный вес. А Надя переходила от одного тренажера к другому.

– Ты что, всё помнишь? – удивилась она.

– Так это несложно. У меня хорошая память, – увлечённо заканчивал он с установкой, начиная разминаться.

Она поняла, что он и про разговор в обед, значит, помнил, только почему-то вёл себя так, как будто забыл, но при этом проявлял к ней симпатию и расположение. Её душа радовалась, что он не вспоминает о размолвке и не пытается выяснить отношения, а живёт привычной жизнью, в которой решает вопросы по мере поступления. А если они не всплывали, то он их вычёркивал временно из памяти. Хотя, возможно, просто избегал разговора о жене и ребёнке, чтобы не травмировать её возможной неприятной правдой.

Но ей было противно представлять себя запасным вариантом, хотя заботливое и дружеское отношение её устраивало. Поэтому она решила, что всему своё время, и продолжала увлечённо заниматься, смотря, как работают её мышцы, и успевая наблюдать за тем, как Саша поднимал огромные гантели и как напрягаются его огромные мышцы. Она даже боялась что-то произнести, лишь бы не отвлечь его, лишь бы он не травмировал себя из-за её глупостей. Она добралась до скамейки для пресса, сделала на одну ступеньку выше, чем в прошлый раз.

– Хочешь усложнить себе задачу? Я бы оставил на том же месте, но сделал больше раз. Одна ступенька очень много значит. Не разогнёшься завтра, и придётся пропустить занятие, – заметил он, и она послушно вернула скамейку в прежнее положение. Улеглась, начала делать скручивания и поняла, что он за ней наблюдал всё время, пока она занималась. Ей было приятно иметь личного и заботливого тренера. Она даже мечтать о таком не могла. Вся стеснительность улетучилась, потому что, даже если бы она что-то делала не так, он бы давно её поправил. А это значило, что она всё делает правильно.

Он закончил с тяжёлыми весами и начал колотить грушу без перчаток. А потом ногой, и снова кулаками. Когда закончил и стряхнул руки, она не удержалась и засмеялась:

– Что, опять физиология?

Он захохотал, всё вспомнив, и направился к ней. Она отдыхала после занятий на доске, поглаживая рукой разболевшийся пресс. Саша, опершись руками о перекладину на стене, навис над ней как скала, закрывая своим телом, но не прикасаясь. Страстные глаза смотрели в её – испуганные, игривые и довольные.

– Ах, ты, кошка! – прищурился он, сладко улыбаясь и борясь с желанием. – Сначала с ума сводишь, а потом ещё и смеёшься.

– Саша, – упёрлась она ладонями в его грудь, пытаясь оттолкнуть и успокоить, но он даже не шелохнулся, – спокойно себе занимаюсь, всякие упражнения делаю. Я даже и не думала тебя с ума сводить.

– Я бы с тобой сейчас так позанимался! – качал он головой, сжимая зубы, стараясь донести до неё, как ему сложно справляться с возникающими желаниями. И она уловила, что он не шутит, но почувствовала, что не хочет быть заменой его жены или любовницей.

– Так тебе же есть с кем!

Гнев блеснул в его глазах от воспоминания об обеденном разговоре. Он тяжело выдохнул, убрал резко руки, выпрямляясь:

– Заканчивай с растяжкой, и пойдём в сауну, поговорим.

Она поспешно растянула ноги и пресс, которые болели больше всего, руки и спину и пошла в раздевалку. Он, завёрнутый в полотенце по пояс, подал ей полотенце и тапочки и ушёл молча в сауну, собираясь с мыслями. Она по взгляду поняла, что он готов к разговору. Ей было интересно узнать наконец-то правду, потому что от этого зависели их дальнейшие отношения. Она предполагала, что он ей предложит место подруги или любовницы, и совершенно не надеялась на большую роль.

В сауне он сидел на третьей полке, как коршун: в ярости сверкая глазами, но настроенный на разговор. Она, завёрнутая в полотенце, села на вторую полку, прижавшись к стенке, как в прошлый раз, и обхватила ноги.

– Тяжёлый день выдался? – начал он издалека.

– Да, особенно обед, – пыталась улыбнуться она, чтобы он расслабился немного.

– Мне после обеда мать позвонила. До заводоуправления слухи дошли, – ему было не смешно, а она была в шоке от скорости распространения сплетен. – Пришлось ей по телефону объяснять всё.

Она поняла, что Саша расстроен из-за того, что не смог их познакомить так, как запланировал. Слухи работали быстрее, без выходных и перерывов на обед, не рассчитывали время и не выбирали нужный момент.

– Я себя звездой чувствую. Так, глядишь, и до моей мамы слухи дойдут.

– Ага. Хорошо зазвездились! – покачал он головой, всё ещё строгий и сердитый. У него никак не получалось успокоиться и расслабиться. Надя уже сама стала нервничать, что сейчас любые их отношения закончатся.

– Так что тебе мама сказала? – не знала она, на что подумать.

– Ты, говорит, меня хоть познакомь. А то я не знаю, о ком идёт речь, – передразнил он по-доброму маму.

– Ну и? – она не понимала, чему можно огорчаться, если у него такая понимающая мать.

– А ты поверила? – перешёл он к главной теме.

– Во что? – она боялась об этом заговорить, но поняла, о ком идёт речь, ведь он слышал весь разговор. – Про жену и ребёнка?

– Да, – не сводя глаз, смотрел он, стараясь не пропустить момента, где она говорит правду, а где ложь. Ему было сейчас очень важно знать, слышала ли она его слова в пятницу и кому больше верила.

Она опустила глаза, вспоминая, как состоялся этот разговор, с кем и что она чувствовала в тот момент.

– Нет. Скорее всего, они ошиблись или перепутали тебя с кем-то, – она даже не хотела думать об этом, и ей было всё страшнее узнать правду. Его сердце учащённо и радостно забилось, понимая, что он в ней не ошибся. Он сел напротив, прижался к её коленям, обхватывая ноги, и немного успокоился, ища в её глазах понимание и любовь.

– Она – это девушка, с которой я расстался до тебя. И у неё есть ребёнок, – предугадывая следующий вопрос, он сразу продолжил: – Не мой.

– А чей? – Надя думала, что это всё выдумка, но оказалось – правда, которую сплетницы и Саша преподносили ей по-разному.

– Её бросил парень с маленьким ребёнком. Мы встречались, общались, а потом начали вместе жить. Он привык ко мне и стал называть папой. Я тоже к нему привязался очень. Гулял, учил всему, играл, забирал из садика, но потом у нас начались скандалы, ссоры, и я с ней расстался. А потом встретил тебя.

– Так у тебя тоже всё не просто, – размышляла она, сравнивая его ситуацию и свою и делая вывод, что они слишком рано встретились, чтобы у них завязались отношения. Он ещё помнил о бывшей подруге и ребёнке, а она ещё тешила себя мыслями о Лёше. Как было бы легко, если бы сердца были свободны. Но в её голове промелькнула мысль, что Саша мог встречаться с бывшей девушкой, так же как и она с Лёшей, не в силах разорвать всё в один момент.

– А в эти выходные я с ним гулял, – продолжил он, и Надю как током дёрнуло, что она оказалась права. Она широко раскрыла глаза от ужаса, не ожидая такого оборота, но слушала дальше. – Поэтому, видимо, все решили, что я тебе пудрю мозги. Но когда он позвонил весь в слезах и просился ко мне, я не придумал, как ему отказать. Я сам искал причину, чтобы уйти из дома и перестать ждать твоего звонка.

Надя расстроилась и поняла, что она сама спровоцировала его на такой поступок.

– И ты теперь всегда так будешь поступать, чтобы обо мне не думать?

– Нет. Я ему рассказал, что у меня есть девушка, которую я очень люблю. И хочу гулять только с ней, – он говорил ей те же слова, которые говорил маленькому мальчику. – Он ревел, просил, чтобы я его не бросал, говорил, что он меня тоже любит. Но я ответил, что мальчики должны быть сильными, что я буду о нём всегда помнить, но у него есть папа и он должен любить его, а не меня.

– И он всё понял? – ей было жаль ребёнка, который привязался к Саше. Его было сложно не любить, ведь он был воплощением мужественности, силы, уверенности, стойкости и власти. Он был лучшим мужским примером для маленького мальчика.

– Потом он молча шёл и держал меня за руку, так и не посмотрев на меня. Он всё понял, просто ему было тяжело, – печально договорил Саша, а Надя с сожалением осознала, что за ошибки взрослых расплачивались дети. Ей больше всего было жаль ребёнка, но она не ожидала, что Саша ради неё сможет оттолкнуть от себя невинное существо, и поэтому обняла его горячую спину, прижимая к себе, словно благодаря за приложенные усилия по расставанию с прошлым.

– Ты действительно меня так сильно любишь? – она считала себя недостойной после этого рассказа его чувств. Он нанёс беззащитному маленькому человечку тяжёлую рану ради своей любви.

– Очень! – прижал он её хрупкое тело к себе, обхватив руками всю спину. Чувствуя её нежную кожу, мягкие волосы, свисавшие на плечи, и сладкий аромат тела, от которого он успокоился и замер, мысленно благодаря за понимание и прощение.

– Мне очень жарко, – опомнилась она. – Прости, я в душ.

Он выпустил её из объятий, и она быстро выбежала в душ. Он вышел следом, изнывая от жары, но желая довести разговор до конца. Подождал в раздевалке, когда она выключит воду и зайдёт в сауну, и сам встал под воду, смывая с себя все переживания и страхи. В душе стало спокойно и легко, оттого что она его поняла, что ей можно было довериться и рассказать любую правду.

Она хоть и освежилась, смывая испытанные волнения, но лёгкости не чувствовала, ощущая себя предательницей, недостойной его чистой любви. Она хотела измениться, но не было сил, и что-то заставляло её бороться за Лёшину любовь. Она даже догадывалась, что виной мамины слова: «Выходи замуж за богатого». Но ведь Саша тоже был достаточно успешным. Вот только чувства к нему были совершенно другие.

Саша застал её в раздумьях, отпил воды, поднёс ей бутылку. Она выпила несколько глотков и нежно улыбнулась, благодаря.

– Ты расстроена? – пытался понять он её печаль.

– Да нет, всё нормально, – спокойно взглянула она на него. Он был такой добрый, нежный и любящий, красивый и сильный.

– Не ожидала такое услышать? – хотел он заглянуть к ней в душу.

– Не ожидала, – согласилась она, – но я не из-за этого…

– А из-за чего? – он сел рядом с ней, пытаясь узнать, что её тревожит.

– Мне стыдно, – поняла она, что её гложет. Он молчал, не зная даже, на что подумать, и ждал продолжения. – Ты меня так любишь, а я тебя считаю своим другом и братом.

– Ещё совсем недавно ты меня вообще никем не считала, – подбодрил он её, нежно гладя по щеке, чтобы успокоить. – Всему своё время, видимо. Я всё равно буду ждать и любить тебя.

Так нежно и легонько кольнуло в её груди, словно сердце начинало оживать после его слов, а мир расцветать, окружая её добрыми ангелами. И она начинала чувствовать приближение странного сладкого чувства, которое разливалось теплом по телу и называлось любовью.

Купаясь в его заботе, преданной любви, желании угодить и порадовать, душа просыпалась от долгого сна, впуская в свои просторы и разрешая постепенно заполнять счастьем. Ей наконец-то захотелось отвечать взаимными чувствами и поступками, становясь всё чище и преданней. Она понимала, что с Сашей можно обо всём поговорить, всё простить, всё понять, помолчать и просто побыть вместе. Можно было быть настоящей, можно открывать сердце, делиться чувствами, вместе переживать и ощущать страх, вместе радоваться и смеяться.

И наконец-то она почувствовала долгожданную лёгкость в теле и душе, стоя под душем, понимая, что она не предательница, а девушка, которая готова принять его чувства и действия и готова изменить свой мир, становясь его спутницей жизни.

Они по очереди ополоснулись, оделись и вышли из здания, держась за руки. Идя по асфальтовой дорожке, они оба чувствовали душевное спокойствие и радость от разговора, который не разъединил их, а ещё больше сплотил. Саша забежал в лес и вышел с большим и душистым букетом полевых цветов.

– Ты такой влюблённый мальчишка!!!

– Мне хочется делать тебе подарки.

– Мне кажется, ты и в пустыне найдёшь, чем меня порадовать.

– Да везде, – остановил он её и нежно провёл пальцами по щеке. Она обняла ладонь, наслаждаясь его счастливыми глазами. – Может, в этом моё предназначение.

– Радовать меня? – заулыбалась она, продолжая путь. – У тебя много разных талантов. Возможно, что о некоторых я даже не догадываюсь.

– Возможно, – с намёком засмеялся он, думая о мужском достоинстве.

– Тебя сейчас опять понесёт? – она начала опасаться, что он поднимет непристойную тему.

– А ты хочешь, чтобы я всегда был строгий и серьёзный? – он попытался мимикой показать, как это будет выглядеть, но получилось неправдоподобно.

– А у тебя это хорошо получается в реальности! – вспомнила она его вид за столом и сейчас просто не могла поверить, что он превратился в мальчишку, передразнивая: – «Всем всё понятно? Можете идти!».

– Ну ты молодец! Увидела всё-таки! – почувствовал он неловкость, что она застала его в рабочей обстановке, а сейчас ещё и передразнивала, и начал щекотать её, чтобы отомстить. А она изворачивалась, убегала, но быстро снова попадалась в его цепкие руки. Продолжала его дразнить и вырываться, но он ловко просчитывал её шаги, не давая далеко убежать.

– Конечно, Александр Юрьевич! Мы всё видим и всё для вас сделаем! – уже передразнивала она его рабочих, стараясь выглядеть покладистой и сговорчивой.

Он ещё больше раздражался, но при этом радовался всей их забавной игре в догонялки и дразнилки. Крепко держал её за руки, слушая её звонкий оглушительный смех, заполняющий его сознание, и всё-таки прижал к своему телу, измотавшись от нахлынувших внезапно эмоций и желаний, которые сводили его с ума от вида этого бесёныша.

– Ну ты кошка! – обхватил он её спину широкими ладонями, и она притихла в святящейся улыбке. Он радовался, успокаиваясь вместе с ней, ни капельки не обижаясь на её высказывания, ощущая, как ему нравится с ней играть.

– Саша, нас увидят, – вспомнила она о сплетнях, пытаясь обманом вырваться из его объятий и продолжить игру. Он выпустил её, но она снова побежала, дразня его строгим начальником: – Я вас премии лишу! Вы должны и обязаны!

Он рванул за ней, считая себя обманутым и обещая себе больше не попадаться на её уловки. Быстро догоняя, прижал к себе, приподнимая, чтобы она не доставала земли, и понёс её на руках.

– Больше от меня не убежишь!

– Да я и не хочу. Мне хорошо в твоих объятиях, – артистично сказала она.

– Больше я не поддамся на твои уловки, – предупредил он.

– Но ты ведь не все мои уловки знаешь, так что, может, и поддашься, – загадочно произнося слова, интриговала она его, а он таял от её ласковых речей.

– Ты на самом деле как лисичка! Пока я тебе песенку пою, ты меня потихонечку съедаешь. Так? – разомлел он от её слов, которые вдруг заиграли в ней, потому что с ним можно было быть самой собой.

– Ты меня через проходную тоже на руках понесёшь? – немного испугалась она, что охранникам это покажется дикостью.