Читать книгу Предназначение. Приключения белого ослика. Сказочная повесть - Надежда Георгица - Страница 5

А ослик тем временем очутился в незнакомом селении, чем-то напоминающем его родное село, но при этом многое казалось ему там необычным. Например, колодец: он был ограждён довольно высоким каменным забором, через который и не перепрыгнешь. А ему так хотелось пить после долгой погони! Надо ждать, когда какой-нибудь человек войдёт в ограду, чтобы пробежать следом и напиться водицы, хотя бы из лужи, рядом с колодцем. Он попробовал боднуть калитку в колодезном заборе с надеждой, что она поддастся напору его твёрдого лба и откроется, но она оказалась на замке. Осланник побежал дальше искать другой колодец – открытый – чтобы напиться. Но и тот, расположенный на другом конце села, был огорожен и закрыт на замок. Да что за люди здесь живут – жадные даже на воду? Он ещё не знал, что в пустынных местах, вдали от рек, вода действительно на вес золота – вот и закрывают люди свои колодцы на замки. Увидев ещё один колодец, забор которого был сплетён из ивовых прутьев, Осланник решил, во что бы то ни стало пробиться через этот забор и напиться воды. Обежав вокруг изгороди, он нашёл одно «слабое место», где прутья были немного тоньше, и стал грызть их своими молодыми острыми зубами. Ему быстро удалось прогрызть небольшую дыру в этой изгороди, и он сразу просунул в нее голову. Но до корыта, которое стояло рядом с колодцем, и было наполнено водой, он не дотягивался. Жажда его была так велика, что, завидев воду, он с силой рванулся к ней, ободрав до крови свои белые бока. Осланник страстно припал к корыту с водой. Нагретая на солнце, она казалась ему вкуснее материнского молока. С каждым глотком он чувствовал, как силы снова возвращаются к нему.

В это время мимо колодца шли люди. Увидев внутри изгороди ослёнка, они стали рассуждать между собой, как он мог попасть туда, когда калитка на замке? Они не видели дыру, которую проделал ослик с противоположной стороны. «Наверное, хозяйский сын закрыл его здесь в наказание за что-нибудь», – сказал один из них. Однако, зайдя внутрь ограды и увидев с другой стороны узкую дыру, они всё поняли. Люди стали разглядывать ослика и гадать, чей же он? Хотя он был сильно испачкан: седая пыль вовремя погони прилипла к его потным бокам, но белая шерсть кое-где всё же проглядывала через грязь и кровь на боках, и это выдавало в нём породу. Поэтому селяне сразу отбросили мысль, что это дикий осёл, каких немало носится по пустыне. Потом кто-то из них вспомнил о потерянном ослёнке пастуха, которого он до сих пор везде ищет. На том и сошлись. Но возвращать пастуху этого ослёнка они не собирались и стали спорить, кому он достанется. Люди эти были весьма злы, поэтому и жадность не считалась у них пороком. Про таких добрые люди говорят, что у них «огня взаймы не выпросишь». Они даже подрались из-за него. Победил бородач-кузнец. Он не был сильнее других, но был злее и хитрее всех. Всегда носил с собой большой нож для устрашения своих недругов. Все его боялись. Кузнец давно мечтал о белом осле, ведь на них ездили преимущественно люди знатные, важные, и ему хотелось стать таким же. А купить белого осла ему было не по карману, потому что стоили они очень дорого. Сняв с себя пояс, кузнец набросил его на шею Осланника и повёл к себе домой, приговаривая: «Вот подрастёшь ещё немного, окрепнешь, и будешь возить меня, как уважаемого члена Синедриона. А покуда будешь у меня землю пахать». Взглянул Осланник себе под ноги на землю, по которой вёл его новый хозяин, и ему стало дурно: такая она была твёрдая и сухая, даже потрескалась вся, словно каменная. Ему никогда раньше не приходилось пахать землю, но он видел, как это делали взрослые ослы, какое это было трудное занятие. Когда пришли к дому кузнеца, он приказал своему слуге помыть ослёнка, чтобы убедиться, что он действительно весь белый и только после этого накормить его.

Утром слуга надел на Осланника поводок и повёл по каменистым тропинкам в поле пахать хозяйскую землю. Когда пришли, он впряг ослика в плуг и стал больно хлестать его по израненным бокам дубовой хворостиной, чтобы он двигался вперёд и тащил этот тяжеленный плуг за собой. Сделав несколько шагов от боли и страха, Осланник как закричит во всё своё ослиное горло: «Иа – иа – иа!», что означало: «Не буду! Не хочу! Не могу!» Но работник кузнеца, знакомый с ослиным упрямством и ленью, и не думал жалеть нового осла, но стал бить его ещё сильнее. А рука у него от кузнечных работ была очень тяжёлой, ведь он привык орудовать мóлотом, ловко нанося удары по железу. Склонив голову до самой земли, Осланник с трудом переставлял свои молодые, не привыкшие упираться, ноги. Пот и кровь струились не только по его бокам, но и по голове, попадая в глаза. Поэтому он ничего не видел впереди себя, слепо ступая по потрескавшейся от жары сухой земле. Палящее солнце добавляло страданий. Ослик уже не сознавал, что с ним происходит и где он находится. И почему ему так больно, жарко и так тяжело двигаться вперёд? Да ещё эта жажда – сильно хотелось пить. «Наверно, я в аду», – подумал бедный ослик. Матрис не очень любила расписывать картины ада, когда рассказывала ему о людях-грешниках, но он теперь точно знал, что такое ад…

Наконец-то день рабского труда закончился и ослёнок, совсем обессилевший от тяжёлой работы и побоев, томимый жаждой, голодом и тягостным ожиданием конца этой пытки, упал на краю вспаханного поля, тем самым напрочь отказываясь возвращаться домой. «Пусть слуга хоть убьёт меня – не могу больше никуда идти!» – думал Осланник. «Через силу и конь не скачет», – всплыла в воспалённом мозгу ослика фраза его матери, которую она не раз произносила в присутствии своего сына, стараясь пристыдить людей, непомерно нагружавших грузом или тяжёлой работой юных ослов – братьев Осланника. Лёжа на спине, ни жив ни мёртв, он открыл рот, закатил глаза и притворился, что совсем не дышит. Работник испугался, что загнал ослёнка и тот сдох от непривычной и непосильной для него работы. Хотел, было, поплескать ему на морду из бурдюка немного воды, чтобы ожил, да жалко стало. Умывшись, он выпил оставшуюся воду, плюнул на осла и, раздосадованный, побрёл в свою деревню.