Читать книгу Леди замка Уотервик - Надежда Игоревна Соколова - Страница 6

                Выспаться не удалось – ночью начались роды у Анастейши, жены моего брата Уильяма. Воды отошли практически сразу же после ужина. Не успела она дойти до выделенной им с Уильямом спальни. Вообще, Анастейша должна была рожать через полторы недели, и у себя дома, в замке наших с Уильямом родителей. Но, видимо, сказались и переезд, и нервозность, и общая обстановка в замке. И роды начались раньше срока. К моему огромному сожалению.

         Ко мне прибежала за приказом старшая горничная.

– Повивальная бабка в ближайшей деревне есть? – спросила я. – Отправьте конюха с каретой за ней. Да побыстрей.

         Поклон. И старшая горничная умчалась выполнять мой приказ.

         Повивальная бабка прибыла довольно быстро – практически к началу схваток. Высокая мощная старуха, она первым делом спросила, как доставать ребенка.

         К тому моменту Анастейша уже орала в голос.

– Так, чтобы он выжил, – ответила я. – Потом сообщите управляющему сумму, я заплачу за ваш труд.

         Именно такой ответ от меня и ждали. Старуха степенно поклонилась, достала из привезенной с собой сумки какой-то магический амулет овальной формы и твердым шагом отправилась заниматься роженицей. Ну и ребенком заодно.

         Не успела она переступить порог спальни Анастейши, как крики мгновенно стихли. Как потом мне объяснил управляющий, бабка накинула на себя и роженицу что-то вроде магического полога тишины, чтобы господ не отвлекали роды.

         Перепуганные родственники, до этого толпившиеся в коридоре, постепенно разошлись по своим комнатам. Все, кроме Уильяма. Он стоял бледный, с бегавшими по сторонам глазами, и явно не знал, куда себя деть.

         Я выругалась про себя, тяжело вздохнула и подошла к теперь уже своему брату.

– Пойдем, – кивнула на ближайшую гостиную, – посидим. Чаю попьем.

         Он как-то нервно хмыкнул, расчесал пятерней волосы и пошел вместе со мной.

         Перешагнули порог, уселись в кресла. Эта гостиная была обставлена так же шикарно, как и предыдущая. Мой (да, теперь уже мой) бывший муж любил комфорт. И в глубокой провинции подобная обстановка комнат считалась едва ли не вызывающей. Впрочем, мужу, похоже, было плевать, кто и что о нем думал. Он жил здесь так, как привык в столице. Недолго, правда. Но это уже совсем другой вопрос.

         Я вызвала служанку, приказала принести чай и не только.

         Она убежала выполнять приказ, а я повернулась к Уильяму и успокаивающе произнесла.

– Не волнуйся. Говорят, эта повивальная бабка опытная, не одного младенца на свет вытащила и жизнь его матери спасла.

         Уильям снова хмыкнул, потом помолчал несколько секунд и с намеком проговорил.

– Содержать его мне все равно не на что.

– А, – понятливо кивнула я. – То есть как развлекаться, так не вопрос. А как ответственность нести, так содержать не на что? Ясно, что ж…

– То есть денег не дашь, – правильно понял меня Уильям.

– А должна? – удивилась я. Дождалась пока прибежавшие служанки споро расставят на столе чайник с заваркой, чайник с кипятком, графин с янтарной жидкостью, тарелки с сырной и колбасной нарезками, чашки и бокалы, положат столовые приборы, проследила, чтобы прислуга покинула комнату, и только потом ответила. – Тебя же не интересуют мои дела, да, Уил? Крестьяне, оставшиеся без жилья после недавнего урагана, тебя тоже не интересуют. Только деньги. Не твои, заметь. И пока что даже не мои.

– Мы – твоя семья.

         Боги, как же избито прозвучала эта фраза. В каждом мире – одно и то же. Как в горе поддержать, так барахтайся ты, родственница, сама. А как деньги попросить, так сразу родственные узы вспоминаются.

         Я улыбнулась, нежно так, ласково. И Уильям нахмурился, не зная, откуда такая реакция, и чего от меня можно ожидать.

         Как хозяйка замка, я разлила янтарную жидкость по бокалам, дождалась, пока выпьет Уильям, пригубила сама и спросила:

– А как часто вы мне помогали, Уил? Вы – моя семья. Когда вы об этом вспоминали? Когда вам нужны были мои деньги? А помощь? Сочувствие? Об этом вы, семья, забывали?

         Уильям молча налил себе вторую рюмку, выпил снова и только потом мрачно произнес:

– Никто из нас не виноват, что проклятие выбрало тебя.

                Проклятье выбрало, значит. Хорошая отговорка, Уил. И у тебя почти получилось. Если бы не дневник Алисии, я бы тебе даже поверила. Но увы, не в этот раз.

– Не виноват, – согласилась я. – В проклятии вообще никто не виноват. Оно само выбирает жертву. Такое может с каждым случиться. А вот когда я осталась без наследства после гибели Лортия, моего первого мужа, в этом кто был виноват? У меня в ящичке комода лежало две золотых монеты, пять серебряных и десяток медных. Все остальное, включая немногочисленные семейные драгоценности, забрали вы, Уил. Та самая семья оставила меня нищей. И матушка потом горько плакалась в гостях у Анрис лорнт Парийской, своей заклятой подруги, что мне с зятем не повезло, умер практически сразу же и денег не оставил.

– Ложь… – начал было Уильям, посмотрел на мою ласковую улыбку и поинтересовался. – Кто тебе это сказал?

– Сама слышала, своими собственными ушами. Задержалась на несколько секунд перед дверьми после обеда – платье оправляла. И услышала. Каждое слово. Очень поучительно, знаешь ли. Помогает расставаться с девичьими грезами.

         Уильям промолчал. Молча налил себе еще одну рюмку. Молча выпил. Я тоже молчала. Мне нечего было сказать. Денег им давать я не собиралась. Содержать их – тоже.

         Уильям, видимо, осознавал, что бесплатная кормушка захлопнулась, и деньги на детей придется искать самому, потому что одну за другой опрокидывал в себя рюмки, даже не пытаясь закусывать. И довольно скоро уснул прямо в кресле.

         Я же дождалась, пока из его спальни выйдет усталая повитуха, узнала, что с ребенком и матерью все в порядке, и только потом отправилась в свою спальню.

         Рожала моя родственница не так уж и долго, всего четыре часа, по местным меркам, считай, мгновенно.

         Я легла в постель за полночь и практически сразу же заснула. Спала без снов, проснулась утром, от шума за дверью. Кто-то ругался.

         Зевая, я выбралась из постели и пошлепала по ковру к двери.

         Открыла ее, выглянула в коридор.

         Матушка о чем-то препиралась со старшей горничной.

– Алисия! – увидев меня, патетично воскликнула она, – твои слуги совершенно невоспитанные!

– И вам доброе утро, матушка, – я зевнула, прикрыв рот. – Что случилось?

– Она не дает мне собрать мои вещи!

         Я посмотрела на старшую горничную, перевела взгляд на родственницу и сообщила:

– Ничего из вещей замка с вами не уедет, матушка.

         Как и ожидалось, лицо теперь уже моей матушки покрылось красными пятнами. Вряд ли стыд. Скорее, досада.