Читать книгу Тайный цензор императора и кровь Чанъаня - Надежда Курская - Страница 2

«Самый простой способ узнать хороший это город или плохой – попробовать местной еды».

Фраза, сказанная Ван Би Эр перед въездом в деревню Яншо

Находясь в поместье, цензор читал уже второе присланное письмо, которое ему сейчас принес слуга. Колонок вертелся под ногами, терся у ног, словно ласковая кошка, начиная терять терпение, выпрашивая какое-нибудь лакомство, но не кусал хозяйские многострадальные ноги. И несмотря на то, что его хозяин далеко не все время жил в старом поместье, он признавал лишь его своим хозяином, любил его больше всех людей, и слушался его лучше других, с удовольствием прибегая к нему даже без зова.

Первое письмо от престарелой главы семейства оказалось весьма забавного содержания, хотя с нагнетанием обстановки, царящей дома в Яншо. Лэй Чан, обеспокоенный состоянием цензора, зашел его навестить и уже вместе с Жожо прочитал письмо, над содержанием которого они вместе посмеялись, а цензору было не до смеха.

Говорят, старших нужно почитать… и в этот раз ему не отвертеться от небольшой поездки, потому что, если он напишет в ответном письме, что не может навестить свою старенькую бабушку по причине болезни, это вызовет еще больше вопросов и беспокойства с ее стороны, и не приведи боги, сама приедет к нему гости. А куда? В заброшенное поместье, где в порядок приведена лишь одна комната, в которой он жил и приемная, ну еще внутренний двор вроде бы подметен.

Еще говорят, что «стены родного дома лечат лучше всего», а раз ему все равно нужно поправить свое здоровье и хорошенько отдохнуть не стоит упускать такого шанса, как поездка в родные края.

Но Гуань Шэн слишком отчетливо помнил дом, где на каждом углу где только возможно размещены ивовые ветки в качестве защиты от напастей. По всей территории двора развешаны отгоняющие злых духов амулеты, на каждой двери, на стене в каждой из комнат были наклеены талисманы, купленные у колдунов-шарлатанов. Бабка так боялась сглаза и порчи, лишающих благополучия и процветания, что просила слуг скупать все подряд. Это крайне странно выглядит для людей, не знакомых с причудами старой беспокоящейся женщины, которая считает, что ее дни сочтены.

Ну что ж, если выдвинемся в ближайшие дни, то как раз они еще успеют приехать ко дню поминовения предков, чтобы успеть навестить живых.

Следующее письмо тоже оказалось пришло ему от бабушки по линии его отца. Создалось такое впечатление, что каждый раз она забыла, что уже писала до этого. Содержание письма мало чем отличалось от первого и было достаточно коротким, но Гуань Шэн перечитал его несколько раз:

«Внучок, надеюсь судьба к тебе милосердна, а путь твой также благороден. Что-то давно тебя не видела. Неужели позабыл меня, совсем не интересуешься семейными делами. Мне кажется мои дни сочтены…

Приезжай ко мне на день поминовения. Жду тебя, моя тыковка».

Понятное дело, почему у других это письмо вызвало такой громкий смех. Тыковкой, а вернее Сяо Пинь его называли домашние лет двадцать пять тому назад, и никак меньше, когда ему было девять лет. Потому что в десять лет он как-то возмутился против этого дикого (но жутко милого) прозвища, с просьбой относится к нему как взрослому. Дети, знаете ли, странные существа – они желают жить взрослой жизнью, еще не зная как устроен этот самостоятельный мир…

Как бы ему ни хотелось не ехать, делать нечего, надо проведать старушку, ведь старшее поколение надо уважать, пренебрежение проявлять никак нельзя. Тем более с тремя месяцами отдыха, во время которых он все равно отстранен от службы нужно было как-то распоряжаться, а в последние дни он только и делал, что страдал от скуки, не имея новых впечатлений. Небольшое путешествие позволит ему отвлечься от пережитого, а горный воздух поможет восстановить силы.

Поняв, что никого не дозовется, цензор встал, все еще прихрамывая на одну ногу и направился на поиски своих людей, разбредшихся по поместью. Найти хоть кого-нибудь одного, чтобы собрал всех остальных. Бегать в поисках каждого было ему еще не по силам.

Жожо он нашел в подсобном помещении рядом с кухней, где она на весах отмеряла травы по ей одной известному рецепту, а лишнее откладывала по разноцветным шелковым мешочкам, делая заготовки на будущее, видимо до сих пор разбирается в недавно принесенных подарках Лэй Чаном.

Шэн встретил ее долгим испытывающим взглядом.

– Шэн? – отвлекшись от манипуляций за столом, она подняла голову на хромающего. Женщина заметила легкую блуждающую улыбку на его лице, заметную не только на губах, но и в глазах.

– Ты бы позвал, зачем идти? – удивилась Жожо.

– А я звал.

– Ох, значит я ничего не слышала.

Увидев ее, его глаза загорелись блеском, словно они не виделись целую вечность, однако, хотя это было всего лишь вчера. Теперь, когда они смотрели друг на друга без той неудобной неловкости, которая иногда возникала, когда они были наедине и ей, как лекарю раньше приходилось касаться его тела, лишь освобождая от одежд, теперь же между ними не было никаких стен. Он улыбнулся шире и сказал:

– Собери всех за столом. Я получил еще одно письмо от бабушки и должен съездить в Яншо. И никаких «НО»!– зная ее, и предвидев, что она скажет, цензор подошел ближе и притянул ее к себе за талию для поцелуя.

– Что за срочность? – жадно дыша, потому что не хватало воздуха. – Вам нужно больше отдыхать – Ваше тело еще не оправилось от ран.

– Разве? Разве не крепкое здоровье я демонстрирую Вам с Янь Фэй-Фэй каждую ночь? Честно, я уже устал безвылазно сидеть в поместье. Днем здесь совершенно нечем заняться когда нет никаких дел.

– Но… – начала она, но он снова заткнул ее губы поцелуем, затем он продолжил за нее:

– Ты все-таки сказала «но» и это меня расстраивает, ты знаешь об этом? – сказал он целуя ее в шею.

– Но Шэн, ты и покинуть дом не в состоянии, потому что еще не оправился и хромаешь сильно.

– Просто я уже засиделся в этих четырех стенах, и стоит больше бывать на свежем воздухе под солнцем.

– Я тебя еще и уговариваю! Ты уже все решил.

– Так что зови всех, – повторил он ласковым шепотом дыша в ее ушко.

– Хорошо, я позову. Но не факт, что ОНИ Вас отпустят…

– Куда они денутся, мы же поедем все вместе!

– Надеюсь, ваша новая задумка не опаснее предыдущих!

– Уж точно безопаснее! – подмигнул мужчина своей женщине.

Сколько бы внимания и ласки он не уделял ей – все равно этого недостаточно, он это прекрасно понимал, но делал все что мог. В его сердце все еще жила любовь к другой женщине.

Жожо ушла, и как только ее тонкая фигурка скрылась из виду цензор опустился на скамью. Он был еще так молод, но чувствовал себя таким уставшим. Левое колено болело, правая ступня снова опухла от ходьбы и ныла. Достаточно геройств на сегодня, он в конце концов преодолел лестницу.

Фэй-Фэй вернулась после тренировки вместе с мечом и сияющими глазами, как всегда бодрая с боевым духом. Она положила меч рядом с собой и села рядом, по левую сторону от цензора. Справа села Жожо. Ван Би умостился напротив по середине, заняв почти половину скамьи. В кресло рядом сел старик, следящий за садом. Все были в сборе, даже колонок, которого цензор поднял на колени, чтобы почесать лоснящуюся спинку, и цензор начал говорить:

– Как Вы знаете, до меня снова дошло письмо от бабушки по отцовской линии. Бессмысленно скрываться… к тому же она живет в Яншо, а там чудесная природа и наивкуснейшая еда…

Он приготовил слаженную речь, которую озвучил далее вполне убедительно, приказав всем собираться для путешествия, захватив самые необходимые вещи, уложить их повозку и приготовить еду и корм для лошадей в дорогу.

– Надеюсь сами Вы поедите в крытой повозке? – уточнила Фэй. – в вашем то состоянии лучше воздержаться от поездки верхом.

– Конечно. Мне еще рано так геройствовать, – добавил он помедлив и перевел взгляд на садовника.

– Поэтому, оставляю дружище поместье снова на тебя. Следи за огнем, не оставляй без присмотра. Еду для тебя и свежее мясо для колонка будут приносить каждый день, так что тебе не придется покидать поместье. Однако тех, кто поедет со мной – я обязан предупредить о кое чем важном…

Все застыли, глядя на цензора, боясь перебить или вставить слово.

Он коснулся забинтованной руки и прикусывая губу, сказал:

– Моя бабушка по отцовской линии преклонного возраста и немного не в своем уме. В силу возраста у нее имеются большие проблемы с памятью. Она будет говорить странные вещи, не поправляйте ее и соглашайтесь со всем, что она Вам скажет, чтобы не обидеть. Она действительно верит во весь тот бред, что говорит.

– Ты собрал нас всех здесь, я думал, чтобы сообщить печальную новость, я думал ты поедешь вступать в наследство, – облегченно выдохнул Би Эр. – Фух, все не настолько страшно.

– Я Вас предупредил, так что потом не удивляйтесь. Сами все скоро е увидите. Я не мог не сказать Вас об этом заранее. Поэтому, не удивляйтесь там ничему. Она не всегда была такой странной, но в силу возраста, увы… – немного неловко было признаваться перед самыми близкими людьми и будто бы оправдываться. Эта тема была ему неприятной, и он постарался скорее закончить, чтобы больше ее не касаться.

– Тогда понятно, откуда эта дурная наследственность, – пробубнил слуга и что-то еще себе под нос, спеша удалиться по своим несущественным делам, а сам наверняка завалится спать.

– Что ты там сказал про дурную наследственность?– цензору хахотелось догнать его и дать пинка, но он не мог. – Ты знаешь, что по законам империи – оскорбление чиновника первого ранга карается обрубанием языка, и это в лучшем исходе, в худшем – казнью через повешенье.

– Зануда! – прокричал ему вслед слуга, недовольный, что нужно куда-то ехать, собирать и таскать вещи.

Когда помощники собирались в дорогу, пакуя вещи, они даже не представляли, какие судьбоносные встречи их ждут в Яншо.