Читать книгу Долгий путь к Содружеству. Том 1. Река начинается с родничка - Надежда Лещенко - Страница 3
Глава1
ОглавлениеЗнакомимся и начинаем учиться
На четвертом этаже в кабинете сидела пожилая седая женщина. Волосы, обрамлявшие мягкими локонами лицо, собраны на затылке в красивый узел. У нее был выходной. Выходной – это так говорится. Просто теплый сентябрьский день, воскресенье, без ЧП. Вот она и отдыхала.
Директор крупного агроконцерна, и особой школы, Соколова Валентина Антоновна.
Ей редко выпадают такие безмятежные минуты. Она удобно откинулась на кресле, полулежала с закрытыми глазами. Эти глаза! Они напрочь меняли возраст их владелицы. Яркие, со смешинкой, или мудрые, или с легкой ехидцей, они создавали впечатление, что ей не более 50—55 лет, что не вязалось с совершенно седыми, белыми до голубизны, волосами. Она встала, прошла на балкон, опоясывающий здание по периметру.
Солнце клонилось к закату. Она протянула к нему руки в приветственном жесте, постояла, потом посмотрела вдаль. Перед ней лежали ее угодья до железной дороги, соединяющей две шахты. Дальше земли были чужие. Она пошла по балкону. Пейзаж менялся, переходя в более промышленный. Теперь перед ней лежали поселки, дальние и ближние, заводские трубы, шахтные терриконы, дороги с машинами, бегающими, словно жуки. Постояв, она возвратилась в свой Рабочий кабинет.
Соколова Валентина Антоновна была Волшебница Высшей категории, но не потомственная. В детстве она любила волшебные сказки, байки о летающих гробах и черных тюльпанах, как все. Потом интерес к Магии, УФО, паранормальным явлениям. Наконец, полное неприятие того, что Земля и земляне – «низшая раса», «отбросы», «колония для нарушителей».
И, как результат, пришло желание и твердое решение доказать, что с нами не вступают в прямой контакт потому, что мы еще не научились выполнять Главные Законы Вселенной. Кому-то выгодно уничтожить землян, как помеху, пока мы не поняли своей силы, и не вошли в Содружество Миров. И она решила весь свой опыт отдать на решение ПРОБЛЕМЫ: ЗЕМЛЯ – РАВНОПРАВНА в мире Вселенной!
В небольшом пригородном поселке царило волнение. Лет 15 назад местное население даже не предполагало, и не догадывалось, что из себя будет представлять ферма, расположенная между этим, и другим, еще меньшим, поселком.
Земля, отведенная под хозяйство, долго лежала без дела, пока у основательницы появился начальный капитал. Из-за отсутствия средств хозяйку фермы никто не принимал всерьез. Наконец у Соколовой Валентины Антоновны появились средства для развития хозяйства. И вот тут-то и началось!
То, что под хозяйство были забраны все свободные площади из Госзапаса, можно было пережить еще как-то. Но хозяйство с самого начала было «не таким»! Начать с того, что в хозяйстве, в животноводческом! И в полевых условиях!
Все изначально автоматизировано и механизировано, собственное электро, водо и газоснабжение, почти нет ГСМ, машины и техника ходят на электроэнергии, работники только высшей квалификации, все под сильнейшей охраной и защитой.
Украсть просто невозможно. Хозяйству прочили крах, а оно набирало обороты. Не то, чтобы был странным профиль – в этом регионе, с континентальным климатом, в зоне рискованного земледелия, многопрофильность хозяйства норма. Животноводство, растениеводство, птица, свои корма – ничего особого.
Хозяйство пытались прижать «силовики». Как и о чем с ними говорила Соколова, осталось тайной, но ее никто не трогал. И кое-кому этот факт мешал спокойно спать.
Только-только улеглись эти страсти, как выяснилась еще одна убийственная подробность: хозяйка странной фермы Волшебница! Каково это вам! Мало всего прочего, так еще и Волшебница, наше вам с кисточкой!
Местные колдуны и знахари (поселки ими славились далеко), пытались испробовать силу «пришлой», потерпели полное и разгромное поражение, и затаились, но не покаялись.
Впрочем, воевали с ней не все. Были и такие, что с самого начала предпочли мир войне. Соколова их уважала, не трогала – зачем нужна вражда? Она по характеру не была скандалисткой, предпочитала худой мир, чем добрую войну.
Она обладала редким и очень ценным для руководителя качеством, почти не встречающемся: ее подчиненные чувствовали себя свободно, выполняли все требования так, словно это их собственное желание. Среди сотрудников царило взаимопонимание, сотрудничество, свобода слова и легкость взаимоотношений.
Со стороны – панибратство. Но за этой легкостью в обращении стояла строжайшая дисциплина. Выйти из рамок сценария, написанных директором, было крайне опасно.
Директор была строга: давая пряник, образно говоря, на стене показывала кнут. Слова: «Я требую, приказываю», звучали крайне редко. Гораздо чаще слышалось: «Я прошу, будьте добры, пожалуйста». Отказов не следовало. И, тем не менее, принималось во внимание любое мнение, высказывание.
Это привело к тому, что все без исключения, шли к директору со своими проблемами, личными и производственными, и интересными предложениями. Внимание гарантировано всем. Поэтому работники ценили свое место, и текучести кадров не наблюдалось. Так, не прилагая особых усилий, Соколова знала все обо всех. При этом сплетен не наблюдалось, более того, сплетни пресекались в корне.
Валентина Антоновна ни с кем не боролась за власть. Просто, взяв ее однажды на себя, держала вожжи твердой рукой. Когда ее спрашивали о взаимоотношениях с местным населением, она посмеивалась:
– У нас перемирие!
Сейчас, 10 лет спустя всех этих треволнений, хозяйство из фермы превратилось в мощную агрофирму, его продукция ценится на мировом рынке достаточно высоко. Это позволило хозяйке провести второй этап, повергший все местное, и не только, население в полный ступор.
На центральной усадьбе с самого начала стоял участок примерно в 10га, предназначенный для строительства. С момента планирования и закладки фундамента этот участок тоже был распланирован.
Дело в том, что центральная усадьба размещалась на скальной гряде, и под фундамент было необходимо взрывать камень. Поэтому и были заложены все фундаменты сразу, чтоб потом не трясти постройки.
И вот на этом участке построили и открыли школу. Она-то и ввела население в полный шок и нервную дрожь. Ничего странного в том, что открылась частная школа, разумеется, не было. Странной была сама школа.
Надо сказать, что пробить и доказать целесообразность этой школы было невероятно тяжело. Однако Соколова Валентина Антоновна сумела преодолеть все препятствия, и открыла школу Волшебного Искусства.
Именно эта новость повергла в шок местных колдунов и ведьм. Ох уж, эта школа! Соколова считала, что нужно воспитать поколение людей с новым мышлением, с новым мировоззрением. Они, выходя в мир, будут вокруг себя аккумулировать единомышленников, и рано или поздно, но земляне поймут, что они – общее со Вселенной. Она мечтала о том времени, когда земля войдет в Содружество Миров, и верила, что это возможно.
Руководить одновременно школой и крупной фирмой было сложно, поэтому, передав детям исполнительную власть, оставив за собой контроль и право решающего голоса при распределении прибыли и определении направлений деятельности, она вплотную занялась школой.
В школу принимали обычных детей, здоровых физически и умственно, 10—11 лет, в пятый класс обычной школы. Дети учились параллельно в двух школах, простой и волшебной. В отделе образования потребовали представить программу и требования к учителям и ученикам. Соколова представила. Некоторые из них вызвали дополнительные вопросы.
– Почему в школе запрещено работать верующим учителям?
– Я не могу допустить, чтобы детям говорили: «Вы учитесь в сатанинской школе». Наша специфика несовместима ни с одним религиозным направлением. Я не имею права травмировать детскую психику.
– Что значит: увольнять преподавателей, чей профессиональный уровень не соответствует требованиям? Кто их устанавливает и определяет профпригодность учителя?
– Если я обнаружу, что преподавание идет на низком уровне, дети не получают необходимых знаний, я поищу более компетентных работников. Школа частная, директор сам решает, кого принимать на работу. Господа, давайте не будем играть словами. В поселке учителя без работы. Я предлагаю им работу, а значит, зарплату. Не хотят – найду в другом месте. Безработных учителей хватает. Я согласна на компромисс, но не на компромат. Моя школа особая.
– А как относительно верующих детей?
– То же, что и учителя. Дети просто попадут в мясорубку. Дома говорят одно, здесь другое. Сильная натура справится, ребенок просто уедет домой. А слабый может попасть в психушку. Кто за это будет отвечать? Я не желаю.
Директор не допускала в школу представителей религиозных конфессий, считая, что это – отделения масонов. А поскольку этим фракциям нужно только одно – подчинить себе как можно больше людей, лишить их воли, собственного «Я», то Соколова считала, что это и есть Дьявол, уничтожающий людей.
Она была свободолюбива по натуре, ее трудно было подчинить, подмять. Так она воспитывала своих учеников, и таких подбирала сотрудников.
В школе не велось атеистической пропаганды. О религии просто не вспоминали. Зная, что современная наука может многое, она не доверяла ни «контактерам», ни НЛО, ни гороскопам, ни «инопланетянам».
В школе, как и в концерне, царила жесткая дисциплина при наличии свободы слова. «Любое мнение имеет место быть». Другое дело, что всякое утверждение нужно было доказать. Ребята имели полную свободу слова, но при этом пресекалось любое проявление хамства и грубости.
Детей воспитывали, как в высшем обществе, и на преподавателей это тоже накладывало отпечаток. Школа имела великолепное техническое и материальное обеспечение. Ей завидовали лучшие частные учебные заведения.
Несмотря на великолепное компьютерное оснащение, в школе почти не было телевизоров – детям просто не хватало на них времени. Но культура не страдала. Еженедельно, по выходным, один из факультетов выезжал в город, на спектакль или балет, концерт.
Сам комплекс размещался на скальной гряде, имел вид пятиконечной звезды. По обе ее стороны – 5 башен-лучей, соединенных с Центральной крытыми галереями-переходами.
Одна башня сориентирована строго на юг. На ее крыше посадочная площадка для 3—4 небольших вертолетов. На Центральной башне, стоящей на гребне горы, расположена обсерватория с телескопом и метеоплощадка.
Все здания имели одну высоту, но расположенные на разных уровнях, создавали впечатление средневекового замка. В силу специфики школы все коммуникации, в том числе и для фермы, проходили под землей, в тоннелях. Некоторые из них имели выход далеко в полях – там стояли энергетические установки, питающие механизмы для обработки земли.
На всех полях и отделениях агрокомплекса запрещалось выращивать модифицированные культуры. Все, что подвергалось генной инженерии, было в хозяйстве Соколовой под запретом.
– Мне нужны абсолютно здоровые работники и ученики. – Заявила Соколова в ответ на недоумение некоторых господ. Это был и имидж фирмы, и ее высокий престиж.
– Я еще помню «бешенство коров», его причину, и внимательно отслеживаю определенные темы в СМИ. И недаром вся элита покупает мою, «старомодную» продукцию.
Задумав школу, Соколова встала перед, казалось, неразрешимой, проблемой: где взять преподавателей нужного уровня и квалификации?
Готовых, отвечающих ее требованиям, просто нет. Оставалось одно: найти энтузиастов, обучить их, и только потом набирать учеников. Соколова умела многое, но учить всех детей, ясное дело, не смогла бы физически.
И Соколова начала Большую Охоту! Она бывала в разных вузах, техникумах, искала перспективных молодых людей, ибо переучивать стариков – только время зря терять.
Так она нашла ветеринара, Алиева Александра Ибрагимовича, будущего преподавателя по уходу за магическими животными, и Бойко Виталия Петровича, агронома и преподавателя по магическим растениям.
И на «удочку» попался Толкин Торсион Игнатьевич, МНС института прикладной физики, великолепный физик, преподаватель по теории полей, будущий помощник по защите от Темных Искусств.
Это было ядро нового коллектива, мощно спаянное общим делом и настоящие друзья. Разница в возрасте им не мешала. Позже всех, за год до открытия школы была принята Анна Денисовна Косова, специалист по НЛП, выпускница института Иниалогии. Они вместе начинали новое дело, и никто не пожалел, что ввязался в него.
Толкин, работая в хозяйстве главным инженером, за годы работы защитил немало патентов на изобретения, выполняя задания своего директора. Сама Соколова любила новые идеи, нередко делилась ими с сотрудниками и напрочь отказывалась от соавторства, посмеиваясь в ответ на предложение:
– Ну что такое – соавтор? Прихлебатель. Вот автор – иное дело, и соавторов сама не возьму.
– Но это же ваша идея!
– Идея еще не изделие. А вот то, что вы сделали – его и в руки можно взять. Торсион Игнатьич, не морочьте голову ни себе, ни мне!
У Толкина спрашивали, как он решился оставить кафедру с налаженным делом, и взяться за такую авантюру. Он отвечал:
– Я здесь защитил столько изобретений, сколько вы и за всю жизнь не сделали, да и надоело учить больших оболтусов, решил поучить интересных шалопаев.
Представим поподробнее наших главных героев. Алиев Александр Ибрагимович – выходец из Туркменистана, мать русская, смешливый, на вид – рубаха-парень. Острослов, из тех, кто ради красного словца не пожалеет и отца, но всегда себе на уме. Его тайны знал только он сам.
Самый молодой из них, пришел сразу после ВУЗа, и застрял на всю жизнь. Женат на украинке, полтавчанке, невесть как попавшей в Туркменистан.
Бойко Виталий Петрович, бывший агроном в одном хозяйстве, спокойный, среднего роста, кареглазый, великолепный дипломат. Когда все способы переговоров бывали исчерпаны, Соколова выпускала его на арену, и нужный результат достигался. Он никогда не спешил, но всегда все успевал.
Толкин Торсион Игнатьевич, самый старший, на данный момент ему лет 45, среднего роста, кряжистый, в фигуре неуловимое сходство с выходцами с Урала, что-то от бурятов. Уверенный в себе, черноволосый, с проседью, темно-серые внимательные глаза.
Косова Анна Денисовна, молодая девушка, белокурая, волосы ниспадают до пояса, не крашеные, прихвачены обручем. Миниатюрная, изящная, чувствуется дворянская кровь и воспитание.
Зеленые прозрачные глаза, но никому не хочется попасть под их холодный взгляд и услышать ее очень тихий голос. Обычно разговаривает характерным, слегка вальяжным с ленцой, голосом. Такая же вальяжная и походка. Однако может мгновенно подобраться, и перед вами опасный противник.
И, наконец, глава всего дела – Соколова Валентина Антоновна, происхождения пролетарского, из семьи простых рабочих, шахтерско-металлургической.
В ее крови течет толика цыганских кровей – прапрадед выкрал невесту-цыганку из-под венца. Она невысокая, полноватая, 80-ти лет. Несмотря на возраст, укрощает лошадей, и ведет свой бизнес твердой рукой.
Жизнь ее была трудной, сложной, прошла через бедность, дошла до богатства, вырастила прекрасных детей, которые помогают сейчас ей в работе. Сохранила детскую непосредственность и юмор, приобрела твердость характера.
И вот прошел первый набор. Это был какой-то неописуемый кошмар! Несмотря на четко указанные условия приема, в школу родители пытались записать своих чад, которые не могли в ней учиться!
В ход шло все: демонстрация умений ребенка, угрозы, шантаж, рукоприкладство. Родители привозили детей ясновидящих, яснослышащих, и т.д., но… инвалидов.
Никакие уговоры не действовали. Родители, привыкшие спекулировать несчастьем своих детей и под этим соусом получать желаемое, никак не могли согласиться, что здесь это не катит. Директор школы за всю свою жизнь столько не перенервничала, как за этот приемный месяц. Приняли 150 человек, немного меньше, чем рассчитывали, однако не унывали – лиха беда начало.
Поселковые учителя приходили в новую школу на работу, у них было мало своих учеников. Отдел образования решил проблему загрузки своих работников.
Ребята в новой школе уже освоились, появились первые группы друзей. Причем некоторые по пословице: «От ненависти до любви один шаг».
В первый день на первом уроке за одну парту посадили двух мальчиков, Сашу Волкова и Андрея Демидова. Они так и просидели до конца учебы. За ними сидел Роман Игнатов.
Демидов, живой и верткий, то, что в народе зовут – «тэля вэрчэнэ».
Саша – тихий, спокойный, всегда готов к действию. Игнатов – крепкий, лобастый мальчик, выросший в семье заводских умельцев, все делал обстоятельно, и не терпел тех, кто, по его мнению, делал все «хип-хап».
Под это определение, естественно, попал Андрей. У Романа эти слова были ругательными. Когда парочка впереди умудрялась на уроке физики или литературы играть в «морской бой», то Роман сидел сзади и бухтел, ругая их.
Разумеется, Андрея это страшно нервировало! И он подговорил друга попугать Романа. Где-то раздобыл черную хламиду, и друзья засели в переходе.
В переход зашел Роман, появилось жуткое «привидение»! К сожалению для дружков, Роман, выросший в атеистической семье, не очень-то верил в привидения, вампиров и прочую нечисть.
Поэтому применив карате, которому обучался с шести лет, быстренько уложил «привидение» на пол. Наклонившись узнать, кто это, стащил хламиду и в сердцах выдал:
– Кроме тебя и некому больше! Все хип-хап, даже «темную» не мог толково устроить!
– Ага, кто же знал, что ты на борьбу ходил! Да и не «темную» мы хотели, а только попугать, вот. А ты сразу кулаками махать, как мельница. – Обижено выдал Андрей. Саше стало смешно, он даже на спину повалился от смеха.
– Андрюха, ну кто же тебе скажет: «Я разрядник, не трогайте меня», когда мы на него накинулись!
Роман озадаченно смотрел на Сашу, не зная, что сказать. А тот качался по земле, хохоча.
– Ну, блеск! Мы его хотели попугать, правда, Ром, думали, испугаешься, а он нас одной левой. Класс!
Андрей тоже рассмеялся:
– Супер! Как он нас уложил! – Взял руку Романа, и разглядывая ее, спросил:
– Ром, а ты нас как, одной или двумя?
– Да если бы знал, что это вы, – засмеялся и Роман, – то и пальцем бы справился. – Подхватил Сашу за ворот, помог встать. – Давайте двигать отсюда, пока всем не нагорело.
А Андрей, с комическим ужасом оглядывая Романовы руки, заявил:
– С такими руками опасно ссориться! Жаль, я этого раньше не знал. Теперь все, шабаш!
– А что, сильно досталось?
– А то, – потирая бок, согласился Андрей.
Так, посмеиваясь и вспоминая столкновение, ребята пришли в свою гостиную. А в школе появилось Трое Неразлучных. Они всюду были вместе, все делали сообща. Где один, там неподалеку и остальные.
Как правило, Андрей подавал идею, Роман ее со всех сторон рассматривал, а Саша всегда готов к делу. Вскоре они завоевали известность, а преподавателям была морока.
Директор вспоминала первый день. Прошел уже почти месяц, сентябрь на исходе. У нее выходной. По двору пробежала Неразлучная Троица. Интересно, что они задумали? Итак, директор вспоминала первый день, 31 августа.
31 августа перед обедом, на площади недалеко от городского рынка было необычайно многолюдно. Колонна автобусов, на первом транспарант: «Школа Волшебного Искусства».
Автобусы ожидали пассажиров… Горожане стояли по сторонам и глазели, как к черноволосому мужчине подходят родители с детьми. Он отмечает их в списке, и направляет к автобусам. Наконец автобусы заполнились, никто не остался. Черноволосый сел в первый, и машины тронулись.
Они направлялись к ферме. Там их уже ждали. Прямо в огромном школьном дворе стояли накрытые столы, поставленные буквой «П». За боковыми палочками места для детей, за поперечной – родители и преподаватели.
Автобусы проезжали в ворота под аркой с надписью: «Школа волшебного искусства «Фата Моргана». Над аркой светилась живая эмблема – море, и вдали, на острове, замок.
Машины высаживали пассажиров и выезжали в другие ворота. Приехавших сразу разделили: дети в одну сторону, родители – за стол. Наконец все приехали, заняли свои места. Ребята, ожидая распределения, немного робели. Среди них выделялась рыжая зеленоглазая девочка. Она что-то пыталась сказать, путая от волнения русские и английские слова.
К трибуне вышел строгий мужчина, положил перед собой список, хлопнул в ладоши, шум стих, и он заговорил.
– Здравствуйте, ребята! – в ответ прозвучало нестройное: «Здравствуйте!».
– Ребята, вы приехали в нашу школу, чтобы научиться волшебству. Ну что ж, добро пожаловать! Мы сейчас распределим вас по факультетам. Видите, на столах стоят флажки с названием факультета? Я называю фамилию, факультет, и вы идете на свое место. Понятно всем?
– Да!
– Приступаем! Антонов Иван, факультет Арлеон!
Вышел высокий нескладный паренек. Разглядев, где его стол, не спеша пошел на место.
– Алтухина Катерина, факультет Факиры!
– Горелов Петр – факультет Терринг!
– Гришин Олег, факультет Чародеи!
Это первое распределение было – каждой Матрешке по сережке. Ребята расселись за столами. Поднялась директор, развела руки в приветственном жесте.
– Здравствуйте, дорогие гости, папы и мамы наших учеников! Добро пожаловать в школу, наши юные ученики! Вы не просто поступили в новую школу, вы начинаете новую жизнь. Вы узнаете, что значит быть волшебником. Все это у вас впереди. Сейчас к вам за столы пройдут ваши преподаватели-деканы, которые будут вашими воспитателями до конца учебы. Все возникающие у вас вопросы вы будете решать с ними. Алиев Александр Ибрагимович, факультет Арлеон! – Встал черноволосый, встречавший всех в городе, ухмыльнулся весело, и направился к своим ребятам.
– Косова Анна Денисовна – факультет Факиры! – Встала миниатюрная беловолосая женщина, вальяжно всем поклонилась, и так же вальяжно прошла к своим детям.
– Бойко Виталий Петрович, – факультет Терринг! – спокойный худощавый мужчина, неторопясь, пошел к детям.
– Толкин Торсион Игнатьевич, он же заместитель директора школы, – факультет Чародеи! – К ребятам направился мужчина, проводивший распределение. Все успокоились, директор продолжила. – Вы будете расти и учиться. Завтра у вас первый учебный день. Вы начнете грызть гранит науки. А для этого необходимо хорошо подкрепиться, – поэтому приступайте к пиру. Ешьте, пейте, веселитесь, танцуйте до самой ночи!
Веселье длилось долго. Уставшие ребята, добрались до своих спален, и даже не удивились, что их вещи уже на месте. Родителей устроили ночевать в школе, как и детей.
Утром, первого сентября, состоялась первая школьная линейка. Ребята были уже в школьной форме. У мальчиков брюки цвета морской волны, рубашки цвета факультета, у девочек модные юбки и блузки, тех же цветов. Это была праздничная форма.
Рабочая повседневная несколько отличалась. У ребят, в зависимости от погоды, шорты или брюки, майки или рубашки, у девочек брюки-шаровары восточного покроя, и блузки.
Этот костюм не стеснял движений, и сохранял женственность девочки. Зимой, естественно, одежда была теплой. Вне занятий дети могли носить, что им нравилось. Директор еще раз поздравила всех с началом учебного года, и добавила:
– Вы будете учиться волшебству. Но я хочу, чтобы и вы, ребята, и ваши уважаемые родители, помнили: Магия – это не маханье налево и направо волшебной палочкой, – она взмахнула палочкой, и всех осыпали цветы. Касаясь людей, они превращались в прекрасных бабочек. – Это еще и прежде всего – ЗНАНИЕ, где и как ПРАВИЛЬНО применить свое умение. Я уверена, что вы все дойдете до выпускного бала. Сегодня начало занятий. Вы узнаете расписание уроков, предметы обучения, правила. У нас немного запретов, но выполнять их необходимо. Это: не выходить без разрешения преподавателей за пределы школьного двора; ни в коем случае самостоятельно не выходить в лес или в поселок; после отбоя нельзя бродить по школе. И еще: мы говорили об этом при приеме. Если ваши дети верующие, то, уважаемые родители, заберите их из школы сейчас, чтобы не делать этого потом. Наша наука несовместима ни с какой религией. За попытку проповедовать отчисление немедленное, без возврата денег. Ну, а закончу я повеселей. Сегодня у вас праздничный день, уроки задаваться не будут. Сейчас вы попрощаетесь с родителями, и на занятия, а они отправятся домой. Прощайтесь, и за учебу!
Строй рассыпался, ребята бросились к родителям, а директор пригласила всех преподавателей после уроков собраться в Присутственном или Большом, кабинете. У нее имелся еще один, Рабочий, кабинет на четвертом этаже, но о нем знали только свои, спецпреподаватели. Там же, в Рабочем кабинете, только в малой комнате, она и жила.
Когда все преподаватели собрались в Большом кабинете, – Соколова улыбнулась, вспоминая, – то на столе, к глубокому недоумению учителей поселковой школы, кипел ведерный самовар, и стояли чашки. Рядом с самоваром исходил ароматом большой заварной чайник.
– Ну, мои глубокоуважаемые коллеги, проходите, устраивайтесь удобнее, выбирайте себе места по душе.
Учителя, еще не зная характера своего нового директора, слегка робели, ожидая подвоха, и молчали. А ее деканы улыбались.
– Итак, дамы и господа, мы начали Большое Дело! А его, нашего новорожденного, следует обмыть. Однако в школе спиртное – табу. Поэтому я и пригласила вас на чай. – Она взялась за заварник.
– Надеюсь, вы все удобно устроились. Начнем наш первый общий педсовет. Угощайтесь, это наши местные травы, я их сама собирала и сушила, а к чаю – кому что нравится. – Она взмахнула палочкой, и на стол прыгнули вазочки с сахаром, печеньем, конфетами. Еще взмах, чашки стали по одной подплывать к чайнику, наполняться ароматной жидкостью и возвращались к хозяевам.
Преподаватели, робея, – что их еще ждет? – не спешили брать чашки, а деканы с видимым удовольствием приняли угощение… Соколова слегка улыбалась, наблюдая за происходящим. Она взяла в руки чай.
– Прошу вас, господа преподаватели! – и отпила несколько глотков.
Иванов, знахарь-травник, вдохнув аромат, заметил:
– Вы, Валентина Антоновна, знаете толк в травах. Такой напиток – это же дар Богов! – отпил глоток. Тогда и остальные потянулись к чаю
Когда преподаватели вышли из кабинета, у них осталось ощущение чего-то непонятного. Вроде все знакомо, ничего из ряда вон выходящего от них не требуют… Однако что-то не то. Своих деканов Соколова задержала.
– Ну, соколы мои, лед тронулся! Высокого неба нам и ясной погоды!
– Ох, и намаемся мы с ними, госпожа директор! – не в тон откликнулся Толкин, – С учителями этими! Я не о детях! – Все засмеялись.
– И долго вы об этом думали?
– Да весь педсовет.
– Продолжим наш совет. У нас будут уроки на природе. Строжайше требую при группе более 25 человек, двух преподавателей. Скорректируйте расписание. Вы знаете, что местные колдуны и ведьмы нас бы съели, если б сумели.
– Ну вот, только чуть развеселились, а нас мокрым рядном по голове! – обозвался Алиев, весельчак и балагур, но «себе на уме».
– Ибрагимыч, а скажи-ка ты мне, когда это ты мои распоряжения выполнял безоговорочно? – под общий смех поинтересовалась директор.
– А когда по необдуманности решил работать у вас, – буркнул Алиев.
– А теперь ты, значит, поумнел, да? – ласково произнесла Соколова.
– Если бы поумнел, давно бы слинял отсюда, Валентина Антоновна. Все мы здесь такие, ненормальные, и мое место среди вас.
– Вот гляжу я на вас, Александр Ибрагимович, и не знаю, что сделать – то ли посмеяться, то ли штраф для начала наложить, – посмеиваясь, она смотрела на спорщика.
– Валентина Антоновна, – вмешался Бойко, – зачем такие страсти! Мы все вас тоже любим, но сегодня день, ради которого мы столько работали.
– Ну, а что скажет Анна Денисовна?
– Мы все сегодня слишком возбуждены, – с ленцой произнесла та. – Давайте еще чайку попьем, да и к детям отправимся. Гляньте, у вас пульт во-всю мигает! – Косова показала на панель пульта управления.
– А, это наши дети пытаются защитный барьер преодолеть. Пусть тренируются! – отмахнулась директор. – Ну, как, все хотят чаю? Хорошо! – Взмахнула палочкой, чашки вновь наполнились ароматной жидкостью.
– Девочки мои и мальчики! Да, девочки и мальчики, я любому из вас гожусь в бабушки.
– Только не мне, – проворчал Толкин.
– Мы начали новый этап нашей жизни, и я очень-очень надеюсь, что вы продолжите после меня начатое дело, что наша школа будет иметь свой высокий статус и свое прочное положение в мире, и имя наше будет звучать гордо. Ну, а теперь все по факультетам!
Чтобы выполнить распоряжение директора о Лесных уроках, Бойко решил подружиться с Ивановым, местным травником-знахарем. По этому предмету его и приняли в школу на работу.
На следующее утро после педсовета он подошел к Иванову, хмурому мужчине лет 45, со стальными глазами и русой, коротко остриженной шевелюрой.
– Петр Ильич! Нам нужно кое-что решить. Вы можете уделить мне немного времени и внимания?
– Могу, – буркнул тот, – уроков сейчас у меня нет.
– Вот об уроках и пойдет речь. Идите ко мне! – они прошли в кабинет Бойко. – Располагайтесь, Петр Ильич, поудобнее, и поговорим. Мы с вами ведем как бы один предмет, но с разным подходом. Признаюсь, о магических свойствах растений я ничего не знаю. Я знаю только научный подход. У меня предложение – давайте работать вместе и учиться друг у друга! Я не хочу, понимаете ли, чтобы дети сравнивали мои и ваши слова, и говорили: «А вот Петр Ильич говорит…» Как вы на это смотрите?
Некоторое время Иванов сидел молча, раздумывая, а потом широко улыбнулся и ответил:
– Профессор, вы правы, я согласен! – И оказалось, что он вовсе не хмурый и не суровый человек
– Вот и лады, профессор Иванов, – улыбнулся и Бойко в ответ. – Теперь мы составим расписание. Да, профессор, а почему вы не остались после педсовета?
– Да я малость растерялся, – смущенно признался, – агрономы, профессора, и я – знахарь. Даже немного обиделся, ну что я здесь-то буду делать!
– Профессор Иванов, вы наш специалист, и больше так не поступайте, хорошо?
– Я это уже понял, только не знал, как быть.
– Когда директор собирает спецпреподавателей, будьте добры, не отлынивайте! – Засмеялся Бойко. Его проблема Лесных уроков была решена.
У Алиева требование директора о Лесных уроках вызвало легкую панику. Ему не с кем было скооперироваться, и он решил пока что научить ребят ухаживать за животными, кормить, лечить, и т. д.
Справедливо полагая, что у магических существ, также имеются кости, кровь и мышцы, и они могут болеть, и хотят есть. К тому же, ученики обучались верховой езде.
В хозяйстве содержался небольшой табун лошадей, сама Соколова страстно любила верховую езду.
Дело было в том, что Лесные уроки проходили далеко от школы, летать дети не умели, да и было опасно – степи пересекали линии высоковольтных электропередач. Поэтому конные походы являлись спасением.
Вечером за ужином объявили, что сегодня состоится первый урок по спецпредмету. Все были возбуждены.
В школе не было уборщиков, все должны были делать сами ребята. Но уборка – дело и грязное, и тяжелое, и невеселое. В школе для этого служили роботы, и урок был по обучению управления роботами. Для детей такое непривлекательное дело, как уборка, теперь стало интересным. Приезжая домой на каникулы, они «доставали» родителей жалобами на допотопные способы уборки.
– Ребята, – заговорил Толкин, – сегодня вы получили расписание, и там сказано такое: наряд. Что это такое? Это работа по уборке помещений, помощь на кухне, и так далее. Однако в нашей школе нет ни веников, ни совков. – Ребята удивленно запереглядывались. – Да, нет. Их заменяют роботы и автоматы. – По гостиной пронесся шумок. – Сейчас вы все поучитесь работать с ними.
Толкин вышел, а в комнату вкатились роботы, пылесосы, автоматы и еще какие-то приборы. Все восторженно загалдели.
– Тихо! – преподаватель хлопнул в ладоши. – Слушайте внимательно! Я сейчас вам покажу, как с ними работать, а потом вы все, каждый, поработаете со всеми приборами. Я покажу, как их включать, выключать, управлять. Смотрите, вот здесь панель управления на каждом приборе, и вот дистанционное управление.
Показав, как работать с приборами, разделил их на группы, дал пульты первой. Сам с остальными сел в стороне, наблюдать. Мальчишки и девчонки, сначала робко, потом все смелее, начали включать технику. Вскоре в зале началась кутерьма!
Пылесосы заглатывали все, что плохо лежало, полотеры мыли и чистили полы, роботы-уборщики мыли столы, парты, стены и вешалку с ученическими вещами. Но ребятам пришлось убедиться, что на людей приборы направлять бесполезно. Они просто замирали.
Прозвучал свисток, все затихло. Группы поменялись, и все пошло сначала. Толкин внимательно следил за ребятами. Он приметил в последней группе мальчишку, который больше всех гонял и мучил приборы. Это был Андрей Демидов.
А среди девочек выделялось две. Одна, зеленоглазая и рыжеволосая, взяв пульт, как правило, внимательно его рассматривала, потом точными и быстрыми движениями задавала программу. При этом ни тени улыбки, а слегка надменное выражение лица.
Ее подруга, тихая и спокойная девчушка с косой цвета спелой ржи, до колена, что вообще редкость. С улыбкой взяла пульт, спокойно его рассмотрела, также спокойно и работала. Отметив эту троицу, декан даже не представлял себе, что его ожидает! Наконец все поупражнялись, стены и полы, а также ученики, сияли. Прозвучал отбой, все отправились по спальням.
Соколова довольно улыбнулась. Она сидела в своем Рабочем кабинете на четвертом этаже Центральной башни. Об этом кабинете знали только свои преподаватели, чужим ход сюда был закрыт. По двору опять пробежала троица. Интересно, что все же они задумали? А троица была занята очень важным делом.
Недавно проходил Лесной урок, и преподаватель объяснил ребятам, что растения чувствуют, как к ним относятся люди, и соответственно реагируют. Слова преподавателя необходимо было проверить.
Стоял конец сентября, начинался листопад. Лесные уроки в естественной среде обитания животных и растений довольно редки. Да и преподаватель может не так понять. Но кто ищет, тот, безусловно, найдет.
По двору школы росли в беспорядке купы деревьев, кустов, перевитые лианами – от березки до культурного винограда. Когда у директора спрашивали, почему не наведет порядок, она только посмеивалась: «Еще нет на них хозяев!». И вот хозяева нашлись.
Наша троица облюбовала такую купу – крупный раскидистый каштан, под ним старый куст шиповника, все перевито виноградом и заросло травой. Сами ягоды винограда, ясное дело, давно уже съели. В одном углу двора лежали бревна, доски, камень, оставшиеся от строительства.
И здесь, на вопрос о беспорядке директор также посмеивалась: «Это для неуемных строителей!» Ребята решили очистить куст шиповника, и заодно проверить слова преподавателей. Попросили у Бойко необходимый инструмент.
– А зачем это вам?
– Мы хотим вон тот шиповник почистить, – честно ответили друзья.
– Ну, пошли, покажу, как.
Бойко в хозяйстве был старшим агрономом, а в школе вел растениеводство. Показав что и как делать, ушел, посмеиваясь. Андрей первым ринулся в куст, и сразу же оцарапался.
– Ну, вот, мы хотим ему помочь, а он дерется! – Негодующе заговорил. – Да чего ты меня дергаешь! – заворчал на Романа.
– Да ты же весь в репяхах, стой, не вертись. – Ответил тот, хмыкнув. – Смотри, я с тебя репяхи выбираю, а ты орешь. А у него же сухие ветки с живыми переплелись, да еще виноград и трава. Давай, я с ним потихоньку займусь. Здесь тебе, Андрюха, хип-хап не пройдет.
Роман всегда все делал основательно. Под его руководством шиповник очистили, расправили ветки, и, странное дело, больше не было царапин!
– Ну, вот, и куст чист, и мы целы, – удовлетворенно произнес Роман. Саша сидел в середине куста, расправляя последние ветки.
– Эй, хлопцы, а здесь классно! Гляньте, какая беседка – сделаем сейчас стенки из веток шиповника, переплетем виноградом, летом будет – цимус!
Мальчишки все нырнули в куст. Там действительно, получилось удобное местечко. Можно поставить какие-нибудь лавки, костерок жечь, осень уже, прохладно. Сказано – сделано. Следующую неделю троица была крайне занята.
Они наведались к складу в углу двора, но не рискнули брать бревна, а вот камнем выстелили себе в беседке и перед входом пол, сделали откосы, чтобы вода не наносила грязи во время дождя. На эту бурную деятельность обратили внимание преподаватели на очередном директорском чае. Соколова усмехнулась:
– Ну, надо же им чем-то заняться!
– А я-то голову ломал, зачем во дворе склад? – обозвался Алиев.
– Дорогие мои! У нас сейчас 150 существ, которым некуда девать энергию. А будет намного больше. Если не дать ей разумного выхода, мы недолго протянем без ЧП,
На очередном Лесном уроке ребята попросили у Иванова разрешения принести из лесу бревно.
– А зачем вам нужны бревна?
– Мы беседку ладим, – ответил Роман.
– А что, в школе бревен не хватает?
Мальчишки переглянулись.
– А их можно брать?
– Для дела все можно.
Сухие ветки ребята аккуратно сложили и накрыли полиэтиленом, чтоб не намокли от дождя. В центре сделали место для костра, положили вокруг бревна, и беседка была готова.
С их подачи вскоре другие купы были приведены в порядок, и по вечерам до отбоя на школьном дворе зажигались костры.
Все заборы, ворота, и калитки находились под защитой силового барьера. Существовал защитный барьер и вдоль дорожки от Центральных ворот до Центральной башни – чтобы посторонние не могли ходить, где им вздумается. Это поле включалось только для чужих.
К тому же все контролировалось с Центрального Пульта Управления. В хозяйстве, а значит, и в школе, имелось прекрасное компьютерное оснащение, а заведовал этим хозяйством отличный специалист, Исаев Андрей Михайлович. Он же вел в школе компьтерную грамотность.
Под паролями-защитой находились и все входы в корпуса. В холл корпуса на первом этаже еще можно войти, но в спальни и общую гостиную факультета, не зная пароля – ни при каких обстоятельствах. Пароли меняли деканы факультетов по своему усмотрению. Особый пароль – пропуск был и в Рабочий кабинет директора, к тому же он охранялся роботом-гномом, стоящим у личного лифта директора. Роботы в виде разных персонажей охраняли и остальные входы.
Ребята учились по напряженному графику. Четыре дня в неделю общая школа, плюс один час спецпредмет, пятница и суббота – спецпредметы, воскресенье – выходной. Однако, благодаря урокам Косовой по технике трансов и медитаций, все успешно учились и успевали по всем предметам без особого напряга.
Алиев, Бойко и Толкин сразу перешли почти на вузовскую программу, но дети прекрасно успевали. На уроках царила полная тишина, любые пререкания с преподавателем вели к немедленному отчислению. Как говорил в первый же день Толкин, « нахамивший преподавателю, как фанера над Парижем, пролетит по двору, и окажется за воротами школы раньше, чем поймет, как это случилось».
Свои уроки Толкин начинал со своего рода объявления:
– Ребята, вы начинаете изучать физику. Эта наука – основополагающая. Помните, что все, с чем вы познакомитесь, суть частные случаи Главного Закона Физики Вселенной, и называемого Единый Закон Гравитации. Мы не будем изучать Закон Всемирного тяготения, так как он в корне неверен. И когда изучим частные случаи и явления, перейдем к общему единому Закону Гравитации.
На факультет Толкина кроме этой троицы попали еще две девочки, которых он отметил на первом уроке по спецпредмету. Девочка, путавшая на распределении русские и английские слова, была дочерью английского дипломата.
Потомственная графиня, воспитанная в строгих правилах этикета, в послушании закону, она была слегка надменна. Она словно говорила: «Я не хочу неприятностей, но если вы их ищете, то получите» – Хана Бинс.
И тихая, спокойная, с косой ниже колена, цвета спелой ржи, Катя Лесняк. Она словно говорила: «Мы можем жить дружно». Их посадили за одну парту, и они так и просидели до окончания школы. Обе сразу же завоевали звание лучших учениц школы, пропадали в библиотеке, учили больше, чем задавали.
Вот только Хана пыталась всем все рассказать, из-за чего ее прозвали Всезнайкой, Занудой, Задавакой. Она проявляла высокую активность на уроках, чем иногда «доставала» учителей. Катя же, зная все, отвечала, только когда ее спрашивали, и никого не «доставала» своими знаниями. Эти, такие разные девочки, быстро подружились и на всю жизнь.
И, естественно, Андрей просто не выносил Всезнайку Хану!
Однажды ребята, сидели в своей беседке в конце октября, обсуждали, как бы все же улизнуть из школы в лес самостоятельно. Идея, как водится, была Андреева, Роман ее рассматривал со всех сторон, а Саша готов действовать.
На беду, этот разговор подслушали подружки. Хана, выросшая в строгом подчинении закону, просто не могла позволить кому-то нарушить правило, запрет. А здесь было явное желание нарушить! Но девочка не была доносчицей. И перед оторопевшими ребятами возникла Хана! И она заявила!
– Если вы попытаетесь сбежать в лес, я скажу декану!
– Только попробуй, скажи! – пригрозил Андрей.
– И не попробую, а скажу. Нам нельзя в лес, ясно? И только попробуй, тронь меня!
– Стой, – поймал Андрея за руку Роман, – А ты иди отсюда! – посоветовал.
– Я-то пойду, а вот вы в лес не пойдете, иначе скажу декану! – выпалив все это, круто развернулась и убежала.
Еще с минуту мальчишки ошалело смотрели на пустое место и друг на друга.
– Здесь кто-то был, или мне показалось? – слабым голосом вопросил Андрей.
– Ну и фурия! – покрутил головой Саша.
– Друзья, нам предъявили ультиматум! – смеялся Роман. – Что будем делать?
Две недели ребята искали лазейку, и две недели Хана везде была рядом. Потом похолодало, дни стали короткие, и друзья решили поход отложить до весны. Однако без дела троица сидеть просто не могла.
Это были очень любознательные товарищи! Убедившись однажды в правоте слов Иванова, они решили проверить еще одно утверждение преподавателей – «мысль материальна». Оставалось только найти способ.
К концу полугодия ребята уже сносно ездили верхом. Их врагини не хуже, если не лучше, к их вящей досаде. Шло необъявленное и негласное соревнование.
В этот день Саша и Андрей были в наряде. По правилу школы, те, кто в наряде, освобождены от домашнего задания на завтра. Несмотря на это, Андрей ворчал недовольно, что лучше бы в наряд на следующей, мол, неделе, так как сегодня у Алиева урок. Эту воркотню услышал Декан.
– Демидов и Волков! – Обратился к ним во время завтрака Толкин, – Вы снимаетесь с наряда, сдайте смену Анохину и Крутько. Вы выйдете в их смену на следующей неделе.
Андрей от неожиданности упустил вилку, и сидел с открытым ртом и хлопая глазами. Саша тоже недоверчиво смотрел на преподавателя. Наконец, опомнившись, ответил:
– Есть, сдать смену Анохину и Крутько! – он был старшим в наряде.
Андрей медленно наклонился, поднял вилку, посмотрел невидяще на нее, и вдруг бросился тормошить Романа.
– Ром, а, Ром! А мысль-то и правда, материальна! Я же хотел на урок Алиева попасть! Класс!
После этого случая мальчишки больше никогда не подвергали сомнению слова преподавателей.
На факультет Терринг, к Бойко, попали тоже интересные ребята – брат и сестра Дремовы, близнецы. Сначала они были на разных факультетах, но уже через неделю Алиев и Бойко привели их к директору.
– Господа Дремовы, решайте, у кого вы будете учиться.
– Я с Алиской! – заявил Вася. Так преподаватели выяснили, что здесь верховодит сестра.
Это были крайне любознательные существа, к тому же аналитики от природы. Никогда не торопились, сначала выясняли всю «подноготную» по заданию, потом не торопясь принимались за дело. Но выполняли всегда все раньше других. Они тоже «доставали» учителей, попытались добраться и до Иванова. Он отрезал:
– Я в институтах не учился, что знаю, вам передаю. Хотите, сами ищите.
Подошел и прошел Новый Год, каникулы. На педсовете по подведению итогов первого полугодия учителя несколько удивленно отметили: ребята все! Учатся хорошо и отлично, дисциплина на уроках идеальная, просто не к чему придраться.
– Торсион Игнатьевич, поделитесь секретом, как вам это удается?
– Уважаемые коллеги! Наша школа платная, и плата, как вы знаете, довольно высока. Вот и все, – вполне серьезно ответил, а вечером, у директора в кабинете, выдал.
– Ждите неприятностей.
– Это почему же? – поинтересовался Алиев.
– Наши коллеги, мягко говоря, не удовлетворены что у наших детей нет никаких пороков: учатся хорошо, дисциплина на «ять» – ну как такое может быть!
– Ну, Игнатьич, так мы к такому вроде как готовы. Будем ждать проверок.
И проверки начались Весь январь и февраль прибывали разные комиссии. Правда, надо сказать, что нервничали и переживали больше учителя поселковой школы, чем Соколовцы, а дети – так и вовсе не волновались. Их проверки не интересовали. Новые преподаватели, такие, как Иванов, учились вместе с ребятами по спецпредметам, и они привыкли, что с ними на уроках сидят взрослые ученики. Мало ли кто там сидит!
Трое неразлучных друзей не теряли времени даром. Троица решила, работая в наряде у Алиева, сделать лазейку в заборе, огораживающем скотный двор. Они работали постоянно в одном углу, иногда переходя с места на место для маскировки. Напрасные надежды!
– Кэт! – обратилась однажды Хана к подруге, – чем это Неразлучные там занимаются?
– А что такое, Хана?
– Да они подозрительно постоянно в одном месте работают. Всегда там крутятся.
– Ну и пусть, крутятся, а мы никому не скажем, правда, Хана? – улыбнулась Катя.
– Кэт, ты что-то задумала? – подозрительно спросила Хана.
– Да нет, просто не будем им мешать.
Лесняк, тихая и спокойная, была из тех, что «в тихом омуте черти водятся», она в душе была авантюристкой. Мальчишки, соорудив лазейку, поджидали только подходящую ноченьку.
Соколова, потерпев пару месяцев, отправилась прямо к министру образования, прихватив пленки со съемками комиссий и проверок. Добившись приема, она напрямик спросила министра:
– Господин Министр! Если вас будут по несколько раз в день отрывать от работы и требовать: «Покажите свою документацию, покажите план работы, расскажите, как ведете переговоры, прием, и т. д. И т.п.», – как вы отреагируете на такое?
– Вы задали интересный вопрос. Действительно, так работать сложно. Я выставлю визитеров за дверь. – Усмехнулся министр.
– А если это Президент?
– Ну, с ним придется побеседовать при закрытых дверях.
– Хорошо быть министром! – вздохнула Соколова. – А что делать простым смертным?
– Госпожа Соколова, почему такой сокрушенный вид, и, простите, я не вполне уразумел причину вашего визита.
– А я извлекла урок. Я директор школы «Фата Моргана».
– То-то, я смотрю, и не пойму, почему вы так странно себя ведете.
– Понимать-то нечего, – сухо ответила, – За полтора месяца – шесть проверок! Детям, в общем-то, глубоко безразлично, ну а вашим преподавателям! Их первый вопрос утром – испуганное: «Еще никого нет?» И последнее пожелание вечером – «Хоть бы завтра никого не принесло!» Деятельность ваших коллег приносит негативный результат. Преподаватели настолько издерганы, что стали хуже вести уроки. Это недопустимо. У меня школа особая, я не могу ее дискредитировать, допуская низкий уровень преподавания. Я впредь не буду допускать такие комиссии. Против обычных, плановых проверок я ничего не имею, а оправдываться от досужих вымыслов мне некогда. И вообще, приезжайте сами, познакомитесь со школой.
– Ловлю на слове, обязательно приеду.
Соколова возвратилась в школу как раз перед появлением очередной комиссии. Мягкий голос в ответ на требование пропустить, ответил:
– Школа для всех проверяющих закрыта.
Несолоно хлебавши, они удалились, а в столицу ушла телеграмма. Прочитав ее, секретарь положил перед министром. Тот, ознакомившись, расхохотался и приказал освободить школу «Фата Моргана» от всех проверок. Соколовцы вздохнули с облегчением.
Мальчишки выбрали-таки подходящую ночь, и отправились на поиски приключений. Думали, что никто их не видит, да, на свою беду, не учли настырности Ханы. Выбрались из корпуса, почти пересекли скотный двор, когда раздался крик, полный ужаса.
Мальчишки оглянулись и оцепенели: по двору за девочками гнался двухгодовалый бычок. Его оставили на племя, он сейчас уже был ростом со взрослого быка. Ребята бросились обратно.
По всему скотному двору были разбросаны огромные тумбы-цветники, в них летом росла клещевина и цвели гвоздики, поэтому в хозяйстве не было мух и комаров. Вот на одну из таких тумб и успели взобраться девочки.
Бычок, сообразив, что врага так просто не достать, принялся бодать тумбу. Подбежавшие мальчики вцепились в него. Роман повис на одном роге, Саша и Андрей – на другом, пытаясь свалить его. На шум выскочили преподаватели.
Алиев, глянув в окно, схватил ружье со снотворной пулей – оно всегда стояло заряженное. Выбежав во двор, прицелился и выстрелил. Пока все добежали до места происшествия, бычок упал. Девочек сняли с тумбы, а ребята так вцепились в рога, что им пришлось силой разжимать пальцы.
Толкин повел всех в медблок, директор и остальные пошли следом, Алиев остался рядом с животным. Врач всех осмотрел, смазал синяки и царапины, прописал покой. Мальчишки пришли в себя, но все время молчали. Как объяснить свое появление на скотном дворе? И поговорить никак – вокруг полно людей! И они хмуро переглядывались, бросая сердитые взгляды на девочек.
– Как они?
– Да все в порядке, Валентина Антоновна, здесь поспят, а завтра – как огурчики.
– Ну-с, дорогие судари мои и сударыни, кто мне пояснит, что здесь происходит, почему весь тарарам? – Строго и сухо спросила директор, оглядывая всех по очереди.
Пока ребята мрачно переглядывались, решая, кому, как, и что сказать, заговорила Хана. Законница Хана, Зануда и Задавака, сказала такое, что у ребят открылись рты, и глаза на лоб полезли!
– Валентина Антоновна! Простите меня, это я виновата. Я хотела Гаврюшу хлебом угостить, он был вечером неспокоен. Я читала про племенных быков, что они женщин слушаются, и решила его успокоить. – Она всхлипнула. – А Лесняк меня отговаривала, одну не отпустила. Но мы его не выпускали! – она непроизвольно вздрогнула, – Мы даже еще до него и не дошли, когда он распахнул ворота, – она снова вздрогнула, – и погнался за нами. Если бы не мальчики, он бы нас достал. Ребята, наверное, слышали наш спор, и пошли следом. Роман, Андрэ, Саша, спасибо вам!
Обняв девочек, директор сказала:
– Глупые вы девочки! Племенных быков с теленка воспитывает одна женщина, и только ее он слушается. Успокойтесь, все уже позади, идите спать.
Несколько недоверчиво оглядев ошалелых «рыцарей», она отправилась к Алиеву. Он еще находился на месте происшествия. Стоял, хмуро глядел на бычка. Всегда веселый, сейчас был темнее тучи.
– Ну, что там, Ибрагимыч?
– А вот что, – он держал в руках какой-то комок. Это были крепко сбитые в ком шишечки дурнишника. У них очень твердые и острые шипики. Если их набросать в мышиную или крысиную нору, грызуны оттуда сбегут – шипы их сильно ранят.
– От такого удовольствия под хвостом не только на девчушек кинешься.
– И что теперь с ним?
– Да утром проснется, переведу в другой загон. Идите-ка сюда! – Позвал и пошел к загону, показал замок.
– Я его на ночь лично запирал, – пояснил, – Днем коров гоняли, он неспокойный был. А это, – и снова показал на замок, – не дети сделали. Какой-то дуболом работал. Не умеешь, не берись! Да, а как там наши дамы и рыцари?
– Да ничего страшного. Царапины, синяки и небольшой испуг.
– Надеюсь, на время они успокоятся, – усмехнулся, наконец, Алиев.
– Вот таким я тебя, Ибрагимыч, больше люблю, – тоже улыбнулась директор.
Двор после происшествия осмотрели, нашли лазейку. Ее заделали, и все затихло. Но Алиев нет-нет, да и поглядывал на «рыцарей» – ему показалось, что они не с той стороны к бычку бежали. Однако, верный своей привычке, промолчал.
А в школе после того случая появилась Великолепная Пятерка Неразлучных. У мальчишек появилось некое облагораживающее начало, и отличные помощницы в учебе. Девочки сами ничего не пропускали, и ребят подгоняли.
У девочек же появилась мощная защита. Очень скоро все усвоили, что за Зануду, Задаваку, и Всезнайку схлопочешь кулак, а то и запросто, все три сразу. Крайне редко они бывали далеко друг от друга. Катя в их компании, тихая и незаметная, вроде, тем не менее, была душой группы.
Ее слово было решающим при обсуждении любой проблемы, тихое «нет» значило куда больше, чем громкое Андреево «Даешь!» Однако, Катя, как и все они, крайне редко отказывалась от идеи из-за ее опасности. Лишь очень серьезная опасность могла ее остановить. Если же идею подавала она, то сама ее и полностью разрабатывала.
В одном из нарядов, в апреле, Саша и Андрей работали в подвале Центральной башни.
– Сань! – позвал Андрей, – Иди, глянь, какой-то ход!
Саша подбежал. Толкнули дверь, она открылась. Постояли, послушали, тихо. В нишу шли провода и трубы, там было темно.
– Сань! – зашептал Андрей, – давай, слазим, поглядим, а?
– Андрюха, мы, во-первых, без света, а к тому же спички могут быть опасны, и, во-вторых, сюда кого-нибудь может занести. Давай отложим, скажем нашим, и все вместе посмотрим.
Андрей с досадой согласился.
– Андрюха, ты у нас, конечно, генератор идей, – сказал Роман, услышав про туннель, – однако туда идти опасно. Нужны фонарики. Мы можем попросить, пусть нам из дому пришлют, а тогда и пойдем.
Все туннели и подвалы были оборудованы сигнализацией по утечке газа, и абсолютно все ходы и выходы контролировались с ЦПУ Главного компьютера. Но ребята этого не знали. Через две недели вся пятерка получила из дому фонарики и запасные батарейки, и начались поиски и исследования, преимущественно ночью.
Директор, ясное дело, скоро об этом узнала, но не стала пресекать неуемных. Обнаружил их Исаев. Он ежедневно утром просматривал видеозаписи, заметил хитрецов и доложил директору.
– Долго же они добирались, – усмехнулась она.
– Валентина Антоновна, почему вы ничего не скажете ни ребятам, ни преподавателям? – поинтересовался Исаев.
– Андрей Михайлович, это же такие существа, которым необходима тайна. Пусть она будет у них, а мы проконтролируем. Это намного дешевле, чем не знать ничего.
– С вами и впрямь, не соскучишься. Ну, будем контролировать! – Хмыкнул Исаев.
Он с нескрываемым интересом просматривал по утрам пленку, отмечая быстроту их работы. Он заметил, что ребята составляют карты.
– Валентина Антоновна,! Эти шельмецы уже карту ходов составили! – довольно хохотнув, сообщил директору, – Обстоятельные шкоды!
Довольно скоро ребята выяснили, что войти можно лишь в тот туннель, из которого вышли. Все туннели открывались только изнутри – дополнительная предосторожность от несанкционированного посещения. У друзей больше не было необходимости бегать по двору тайком. Они спокойно ходили по коммуникационным ходам.
Стояла середина апреля, любимая пора директора. Цвели все первоцветы. По склону горы пробегало под ветром фиолетово-розовое пламя сон-травы, любимого ее цветка. В кабинет вошел Иванов, недовольно хмурясь, и с порога заявил:
– Так дело не пойдет, Валентина Антоновна
– Что случилось, Петр Ильич? – придвигая кресло, поинтересовалась.
– Присядьте, и поговорим спокойно.
– Скажите, какой сейчас месяц?
– Апрель вроде, а что?
– А потом?
– Май, потом июнь. В чем дело?
– Валентина Антоновна, я так понимаю, что мое здесь дело – научить этих шалопаев разбираться в травах. Но в самое благодатное время – лето – у них каникулы. Я, разумеется, и сам травы соберу и насушу, но…
– Спасибо, Петр Ильич, я поняла вас. Полагаю, вы с Виталием Петровичем говорили на эту тему? – он кивнул. Нажав кнопку на пульте, пригласила:
– Виталий Петрович, будьте добры, зайдите ко мне. Петр Ильич, вы должны понимать, – входи, Петрович! – ответила на стук в дверь. Вошел Бойко.
– Вы меня звали, Валентина Антоновна?
– Да. Нам нужен ваш совет. Вот Петр Ильич говорит, что нужна летняя практика для детей. Это несложно – пять смен по 30 человек. Сложно другое – ваши отпуска летят в тартарары, а с меня профсоюз голову снимет.
– Мой отпуск можно перенести на январь-февраль, – вставил Иванов.
– А вас, Виталий Петрович, я не отпущу во время учебы, даже не проситесь. Что делать?
– А я с Алиевым договорюсь. Шесть недель его, шесть мои, и все будет отлично.
– Точно договоритесь?
– Точно договорюсь.
– Ну, вот мы все и решили, Петр Ильич.
– Благодарю! – И Иванов вышел.
В лучших традициях проверяющих, министр прибыл в школу в конце апреля, обычным транспортом, без предупреждения и без свиты. По дороге в автобусе прислушивался, о чем говорят люди, но никакого компромата не услышал.
Попробовал осторожно порасспросить попутчиков. Однако, тоже безрезультатно – реакция на школу положительная. Местное население не только примирилось, но и явно гордилось такой необычной фермой, и еще более необычной школой. У ворот его спросили, как и всех посетителей:
– Назовите себя и цель вашего посещения.
– Министр просвещения, прибыл на встречу с директором.
– Пропустить в Большой Кабинет.
– Проходите по дорожке, никуда не сворачивая..
Открылась калитка, министр вошел в школьный двор. Он шел медленно, рассматривая все. Раскрылась входная дверь, засветилась стрелка на полу, указывая путь к кабинету директора. Министр постучал, дверь распахнулась. Соколова приветливо встретила гостя.
– Проходите, господин Министр, располагайтесь удобно. Школа Волшебного Искусства вас приветствует.
Кабинет директора обычно поражал всех. Столько здесь всякой техники, приборов, Малый Пульт Управления, и рядом с компьютером лежала …Волшебная палочка и хрустальный шар! Явно несовместимые вещи! Министр заворожено уставился на этакое чудо. Хозяйка слегка насмешливо наблюдала. Наконец гость опомнился.
– Простите, госпожа директор, здравствуйте! – все еще косясь на палочку, поздоровался.
– Здравствуйте, господин Министр, – спокойно ответила хозяйка, – каким ветром к нам?
– Специальным, знаете ли. Хочу сам увидеть, что такое Школа Волшебного Искусства. Вы разрешите мне вас проинспектировать?
– У меня есть выбор? За закрытыми дверями мы уже беседовали, так что вы можете знакомиться со всем и со всеми. Но есть одно условие: – Министр удивленно посмотрел, – На уроки после преподавателя запрещено заходить, и по классу во время урока ходить тоже нельзя. Исключений нет. Либо вместе с учениками, либо ждите конца урока.
– А вы еще противней, чем у меня в кабинете! – Засмеялся Министр. Ему понравилась позиция директора.
– Вам дать гида, или вы сами побродите по школе?
– Можно, я пока с гидом?
– Господин Министр, если вы задержитесь на несколько дней, то мы вам предоставим комнату.
– Я что, буду вашим пленником?
– Зачем же? В вашем распоряжении вон та зеленая машина и рейсовый автобус. Вы абсолютно свободны. – Она нажала кнопку на панели. Вскоре в дверь постучали.
– Входите, Егоров!
На пороге стоял средних лет мужчина. Одет строго, не подумаешь, что водитель.
– Егоров, вы в полном распоряжении господина Министра на все время его пребывания у нас. Это ваш водитель, господин Министр.
– Слушаюсь, профессор! – ответил Егоров, достал прибор и протянул Министру.
– Если вам нужна машина, нажмите эту кнопку, и через пять минут я буду у крыльца. Я могу идти?
– Да, благодарю, вы свободны.
Министр вертел в руках прибор.
– Скажите, вы всегда так решаете вопросы?
– Если в моей компетенции, всегда. – Сухо ответила, нажимая еще одну кнопку.
– Я слушаю, Валентина Антоновна!
– Александр Ибрагимыч, вы свободны?
– Да, свободен.
– Будь добр, зайди в Большой. Сейчас я дам вам гида – лучше его вряд ли кто расскажет и покажет.
Министр, заинтригованный, ждал. Распахнув дверь, в комнату стремительно вошел мужчина явно восточного типа, с пучком черных волос на затылке.
– Здравствуйте! Валентина Антоновна, что случилось?
– Не пугайтесь, Александр Ибрагимыч, познакомьтесь – господин Министр просвещения, хочет лично познакомиться с нашей школой. А это наш преподаватель по спецпредмету «уход за магическими животными», Алиев Александр Ибрагимович.
Мужчины пожали друг другу руки, причем Алиев явно испытывал гостя. Похоже, остался удовлетворенным.
– Господин Министр, профессор Алиев покажет вам все, что хотите, в том числе и комнату, если вы все же рискнете у нас заночевать.
– Валентина Антоновна, вечно вы находите мне работу! – фыркнул декан Арлеона, и пригласил гостя к выходу.
Погуляв по школе, Министр поинтересовался, на свою беду:
– А какие у вас есть магические животные?
Алиев, непревзойденный иллюзионист и мистификатор, у которого могла поучиться вся династия Кио и Дэвид Копперфилд, ответил.
– Мы их маскируем под обычных животных, дабы не пугать местное население, видите, школа, как на ладони. Но вам покажу. – И подвел гостя к коновязи. К огромному изумлению, и даже ужасу, Министр увидел, что вместо лошадей стояли привязанные одноголовые драконы! А Алиев, бесстрашно стоял рядом с ними, и поглаживая, спросил:
– Хотите прокатиться?
– Верхом? – скрывая дрожь, поинтересовался гость.
– Верхом? – Критически оглядев его, задумчиво протянул хозяин. – Да нет, вы на этих зверях не удержитесь. У нас есть кареты. Так как?
– Хорошо, я согласен.
Алиев, теперь уже с уважением поглядев на собеседника, махнул кому-то рукой, и позвал:
– Игнатов, запрягите Курортника в серую карету!
Подбежал сероглазый крепыш.
– Есть, Курортника в серую карету! – отсалютовал Роман.
У Министра от удивления открылся рот. А Роман подошел к дракону, похлопал его по шее. Зверю такое обращение понравилось. Он положил голову мальчику на плечо, закрыв глаза и тихо попыхивая дымком.
– Вы ребенку доверяете?
– Курортник – спокойный зверь, – отмахнулся Алиев, скрывая усмешку. – пошли, это дело долгое.
Спустя полчаса Министр ехал в кабриолете, запряженным одноголовым драконом. Прокатив гостя вокруг фермы, Алиев сдал коня Роману, и повел Министра на ужин. Удивляться Министр уже был не в состоянии. От такого обилия впечатлений не знал, что и думать.
– Ибрагимыч, что ты с гостем-то сделал? – поинтересовался после вечернего чая Бойко, когда они остались вдвоем.
– А его на огнедышащем драконе прокатил. Ничего, крепкий мужик, однако! – ухмыльнулся тот.
Министр задержался на два дня. Он, правда, больше не катался на драконах, но дотошно выспрашивал у директора, где, что, как и откуда. Преподавателям сказали, что это отец одного из будущих учеников, и они чувствовали себя свободно.
Правда, и сообщение соответствовало, в общем, действительности. Министр решил, что его сын подрастет, и будет здесь учиться. Побывав на уроках, выяснив, как живут и учатся дети, Министр заявил на вечернем директорском чае в Большом Кабинете (Личный кабинет директора не всем показывали).
– Госпожа директор! Господа преподаватели! Я, просто поражен тем, что вы затеяли. Но, скажу вам по секрету, если б знал, что это такое, не дал бы разрешение. Грандиозность вашего дела поражает. Если дети и правда, будут уметь то, что умеете вы, – я не знаю, этому нет ни цены, ни названия. Благодарю вас за прием.
Школа на два года была освобождена от всех проверок.
Ребятам объявили о летней практике, отказов не последовало, и в 20-х числах мая вывесили график отработки. Получалось, что школа отдыхала с 15 по 25 августа. В конце года дети начали обучаться левитации. Вообще, этот, первый, год, их не слишком-то нагружали спецпредметами.
Ребята пришли обычные, физически не очень сильные, и на этом курсе делался больший упор на развитие и усиление их иммунитета, здоровья, выносливости. Ибо в МАГИИ, как нигде, справедлива пословица: «в здоровом теле – здоровый дух».
Обучение волшебству требует огромных физических усилий, поэтому на первом курсе упор делался на предмет Косовой, и физкультуру. Они тренировали мышцы, суставы, внутренние органы.
Ведь не секрет, что йоги, ламы, некоторые священники, целители, могут проявлять недюжинные способности – поднимать неподъемные тяжести, прыгать дальше и выше, дышать в ядовитых средах.
На все эти действия уходит НЗ организма, и его необходимо пополнять вовремя, но немногие умеют это делать. Поэтому здоровье и умение держать его в норме – для МАГА первоочередная задача. Но она должна иметь свою нишу, как и пища, не мешать основной работе.
Приведя здоровье в норму, и потом поддерживая его профилактически, человек способен долгие годы жить полноценной и активной жизнью. Теперь, после года обучения, детей было не узнать! Стройные, подтянутые, красивые той красотой, которую дает только здоровье, они теперь могли выдержать любые нагрузки.
Приближалось окончание учебного года, получение ребятами волшебных палочек. Палочки делала сама директор, еще с тех пор, как задумала создать школу, и их было достаточно.
Школа потеряла трех учеников. Их не отчислили, а просто забрали родители. Не помогли ни слезы детей, ни разговоры преподавателей. В спальне Романа освободилась кровать, которой предстояло стать пристанищем для самых разных людей и существ.
В последний день перед отъездом дети получали волшебные палочки. Когда у директора спросили, почему в конце года, а не в начале, она поинтересовалась:
– А как вы себе представляете забрать палочку у отчисленного? А оставить ее в руках неуча – самое безответственное дело. Он же за год хоть чему-то научился? И пойдет махать ею направо и налево. У него и так стресс – отчислен.
Утром во дворе были поставлены буквой «П» накрытые для торжества столы. В середине свободного пространства стояло три маленьких стола, на них разложены Волшебные палочки. Они были сделаны из разного дерева и разной длины и толщины. У первого столика стояла директор. Когда все уселись, она заговорила:
– Ребята, у нас сегодня важное дело. Вы получаете Волшебные палочки, ваш главный инструмент. Храните их, не машите направо и налево без толку. Помните, МАГИЯ бестолковых НЕ ЛЮБИТ! Вы будете отвечать за совершенные действия без скидки на возраст и незнание. Это НЕЗЫБЛЕМЫЕ ЗАКОНЫ МАГИИ.
Выбирая палочку, помните: она должна удобно лежать в руке, греть ее, взмах должен быть свободным и красивым. Тогда это ваша палочка. Я называю фамилию, вы подходите к столу и не спеша перебираете палочки, пока не найдете свою. Если на этом столе ее нет, переходите к следующему. Отыскав палочку, идете на свое место. Понятно?
– Да!
– Тогда начинаем. Антонов Иван! – Вышел высокий мальчик. От давешнего нескладехи не осталось и следа. Не торопясь, он подошел к столу, и стал искать палочку. Наконец, одна ему понравилась. Взял, взмахнул ею, и побежал к своему столу.
Директор, не торопясь, продолжала называть фамилии. Сначала у столов образовалась толпа, но постепенно она рассеялась. Ребята, отыскав свою палочку, довольные, шли на свои места.
Саша выбрал себе палочку из ивы, Катя из можжевельника, Роман из дуба, Андрей из бузины, Хана долго перебирала, пока остановилась на палочке из вишни.
– Ну, дорогие мои волшебники, – снова заговорила директор, когда все уселись на места, лишние палочки и столы были убраны, – теперь пируйте, веселитесь, до ночи. Утром первая смена на практику, остальные – по домам. Вас будут ждать автобусы. Счастливого вам лета, веселого отдыха. Осенью ждем вас обратно. 30 августа все сюда. Однако помните – ВНЕ ШКОЛЫ МАГИЮ НЕ ИСПОЛЬЗОВАТЬ!!! Не хвалитесь тем, чего еще толком не умеете.
В школе стояла непривычная тишина. 30 человек, оставшихся на практику, уходили с утра на весь день, прихватив «сухой паек», иногда и на 2—3 дня, с Ивановым и Бойко. По предмету Иванова дети не пользовались учебниками. Он выразился однозначно: «Эта белиберда не сделает из вас знатоков». И стал вести уроки по-своему. Он подводил ребят к растению и говорил:
– Сегодня такая-то фаза Луны. В этот день это растение имеет такие-то свойства и обладает такой-то – силой» – И такой урок запоминался навсегда. Поэтому все ученики имели диктофоны и фотоаппараты, кинокамеры. Они со своим наставником собирали травы, как-то особо мудрено их сушили и обрабатывали, готовили снадобья. Соколова не вмешивалась. Иванов отвечал ее требованиям.
По окончании торжества по вручению Волшебных палочек, преподаватель по трудам Хохлов Олег Борисович попросил директора:
– Валентина Антоновна, научите меня делать Волшебные палочки. Вам этим делом сейчас заниматься сложно.
– Это почему же, Олег Борисович?
– А сколько вы их сделали в этом году? – прямо спросил он.
Она немного подумала, потом усмехнулась.
– А вы, пожалуй, правы. Согласна, очень мало. Подловили вы меня, профессор Хохлов. Сейчас у вас отпуск, вернетесь, начнем работу.
До начала приема оставалось две недели. Они стали для директора своеобразным отпуском, который она использовала полностью. Соколова страстно любила лошадей. Итак, она объездила весной молодого трехлетку, и на нем выезжала на прогулки.
Высоконогий, черный, как смоль, с белой гривой и хвостом, жеребец по кличке Вулкан подчинялся только директору и Алиеву.
Когда они готовили жеребчика к объездке, Алиев предложил:
– Антоновна, давай, я это сделаю? Ты же видишь, что это такое – запросто может сбросить.
– Ибрагимыч, по секрету тебе скажу: если меня сбросит конь, это будет последний день моего директорства. – ответила Соколова, ладя седло.
– По секрету и тактично я тебе скажу, что если тебя сбросит этот дьявол, то последним будет не только твой директорский день! – Сообщил ей помощник.
– Вот и прекрасно! – улыбнулась Соколова, – я тебя тоже люблю, Ибрагимыч!
Выехав на бугор, она взглянула вдаль. Там, на пригорке, сидели ребята и слушали своих учителей. Тронув коня, Соколова помчалась по полям фермы.
Начался прием в школу. Директор была приятно удивлена, так как в этот раз желающих оказалось намного больше. Но принять школа могла только 200 человек. Полная загрузка школы к седьмому курсу была 1400 человек.
И школа заполнялась постепенно, также постепенно добавлялись предметы и преподаватели. Местные учителя, не попавшие в школу, жестоко завидовали коллегам, и утешались тем, что «терпят за веру». В «волшебной» школе выше зарплата, и ее меньше терзают разные комиссии.
Соколовой удалось доказать целесообразность перевода местных детей в ее школу, по мере «подрастания» волшебников, с пятого класса обычной школы. Она справедливо полагала, что дети скорее подружатся, чем их несговорчивые и упрямые родители. Жить в окружении недоброжелательства школа могла, но не желала.
При приеме вновь не обошлось без неприятностей. В этот раз инвалидов было еще больше. Некоторые приехали вторично. Но, слава Богу, все кончилось. Бойко ушел в отпуск, его сменил Алиев, и Лесные уроки продолжались.
В эти теплые летние вечера преподаватели часто собирались в беседке Неразлучных. Вот и сегодня сидели у костра и разговаривали. Разговор вертелся вокруг темы путешествий во времени. Иванов, несмотря на то, что не имел высшего образования, читал много, и не только профессиональной литературы. Любил он также и фантастику. Впрочем, все, кто работал в этой школе, так или иначе, читали литературу по этой теме. Иначе они бы никогда сюда не пришли бы работать.
– Чего только не применяют для этих путешествий! И система зеркал Козырева, и мощные электромагнитные поля, а самой сути времени не понимают.
– Антоновна, что ты хочешь сказать? – поинтересовался Толкин.
– Да вот, в некоторых фантастических произведениях на эту тему есть заковыка – зацикленность или временная петля. Вернулся назад, или попал вперед, что-то там изменил, и все – круг замкнулся. Повторяются одни и те же действия, бесконечно. Нарушен закон ПСС – Причинно-следственных Связей. Знаете, сама теория Относительности и читается, и трактуется неверно, из-за чего и придумали виртуальность.
– Давай-давай, любимая, мы внемлем, – ухмыльнулся Алиев.
– Даю, дорогой, слушай: НЕВОЗМОЖНО превысить скорость света в ДАННОЙ ВРАЩАЮЩЕЙСЯ системе, НЕ ИЗМЕНИВ агрегатно-энергетического состояния тела.
– Это как же?
– Да вот так, Петр Ильич.
Ее друзья давно знали про пристрастие директора к подобным темам, и теперь ожидали очередной идеи.
– Наше волшебство происходит со скоростью, несколько ниже, чем скорость света – скорость, при которой тело еще сохраняет свое состояние, не деформируется, то есть, не горит, и время воздействия тоже имеет значение. А есть процессы, проходящие со скоростями намного более высокими.
– Да, виртуальные скорости намного выше.
– Не болтайте чепухи и не повторяйте ее за другими. Виртуальность – нежелание признать очевидное, а именно: Скорость света различна в разных системах. С нею связаны наши биологические часы, все явления волшебства и экстрасенсорики – ясновидение, предсказания, и т. д.
– Ну, а время как?
– Его скорость в данной системе всегда кратна скорости света. Она подвержена некоторым флуктуациям, внешним воздействиям. Отсюда и эффекты провидцев. Мы можем попасть в прошлое или в будущее, но нельзя ничего там изменить, ибо мы не возвратимся обратно. Попадем во временную петлю, и конец.
– Ты уверена в этом? – Спросил Толкин.
– Игнатьич, я предполагаю. Мне некогда заняться проверкой. Предлагаю это тебе на досуге, ты же физик-теоретик.
– Ну и порученьице, скажу я вам, любезная!
– Не только же мне их иметь, – ухмыльнулся Алиев
В последнюю смену попала Великолепная Пятерка. Всем преподавателям она нравилась, и все они немного завидовали Толкину. А он все чаще почесывал затылок. Эта Пятерка была еще та!
Однажды, возвращаясь с занятий, ребята задержались на склоне гряды. Калитки, ведущие во двор, имелись со всех сторон, но Иванов обнаружил какое-то редкое растение, и вся группа расположилась на склоне над водоемом. Все отдыхали, нежась под августовским солнышком. Мальчики выбрали огромный валун, уселись, освободив место подружкам, но Катя, проходя мимо, обронила:
– Мальчики, не надо здесь сидеть, идите с нами, – они тоже нашли удобную ступеньку и уселись.
– Вы еще сами к нам прибежите! – отмахнулся Андрей от Кати, но она возразила:
– Андрюша, лучше идите к нам, и побыстрее.
– Слушайте! – вдруг проговорил Саша, – а может, она права! Вспомните, если Катюша говорила, что там опасно, то всегда так и было. Помните, в лесу, когда Вовка в ручей сверзился? Катя не пустила нас на вроде бы крепкий край оврага. А Вовка, он же самый умный, полез, и вместе с землей обвалился. Изрядно тогда вымазался, благо, ручей неглубокий оказался. А когда мы в другом месте к такому же краю подошли, так она посоветовала вниз глянуть, а там, помните, во-от такая лисичка выросла!
– Так, друзья, пошли-ка отсюда! – поднялся Роман и столкнул ребят с валуна. – Пошли к девчонкам. Девочки, принимайте гостей!
– Всегда рады!
Мальчишки сидели, блаженствуя, а Андрей нет-нет, да и поглядывал на валун.
– Смотрите! – неожиданно вскрикнул. Все обернулись.
– Замрите! – приказал Иванов.
Над валуном, потревоженная ребятами, показалась крупная гадюка. Со зловещей грацией она вытекала из-под камня. Замерла, высоко подняв голову, украшенную тонким обручем с ярким камнем в центре лба. Потом свернулась кольцом на камне, словно греясь на солнышке.
При этом она не вся вылезла! Толстое туловище, спина расписана четкими черно-серыми узорами. И вот, погревшись, она незаметно для глаз стала стекать назад, под камень. Наконец, вся скрылась. Все смотрели, как завороженные.
– Какая смертоносная красота! – тихо произнесла Хана.
– Внимание! – прозвучал голос учителя. – Запомните эту окраску. В наших краях это самая ядовитая степная гадюка. Яд по действию сравним с ядом кобры. Я, однако, не предполагал, что существуют столь крупные экземпляры. Ее яд нужен для многих снадобий, но у меня его нет, и добывать не умею, и вам не советую. До больницы не доберетесь. – сурово закончил.
Потрясенный, Андрей затряс Катю.
– КАК ты это узнала?
Этот вопрос интересовал всех. Роман освободил девочку из захвата друга.
– Ты что, убить ее хочешь? А правда, Катерина, как ты узнала, что там гадюка?
– Мальчики, я не знала, кто там. Просто я почувствовала враждебный фон, вроде: «Не подходи, опасно». Кстати, вы не сдадите, друзья, у Толкина биополе, если не потренируетесь.
В результате Алиев решил повнимательнее присмотреться к Лесняк, но ничего никому не сказал. Иванов тоже заметил этот Катин дар, и тоже внимательно за ней наблюдал.
На тот валун больше никогда никто не садился. Ребята прозвали его «Дом Степной Хозяйки», даже не подозревая, насколько верно.
Эта Гадюка была Главной над всеми рептилиями Донбасса и Приазовья. Ей каждый день теперь приносили молоко, змея его с удовольствием выпивала, и отплатила по-царски: Ни одна рептилия не смела укусить людей, имеющих отношение к школе или ферме.
Даже если кто-то нечаянно наступал змейке на хвост, она, зашипев, уползала прочь. Так школа получила первое свое волшебное существо, но никто, в том числе и Алиев, этого еще не знал. А змея, кроме того, еще и охраняла школу, ежедневно обходя угодья, проверяла, все ли в порядке. Этот страж был очень серьезный.
Предоставленные самим себе после занятий, Неразлучные часто до самого отбоя уходили снова тайком в ближайшую лесополосу. Там мальчишки строили некое плавсредство. Испытать его, дабы не попасть на глаза преподавателям, решили на озере, километрах в трех от школы.
Хана сразу и недвусмысленно заявили, что если они сбегут, скажет декану. Но работать друзьям не мешала. Они с Катей, взяв учебники, прорабатывали пройденный материал, и знакомились с будущим курсом. Иногда к ним присоединялись и ребята. Окончив практику, замаскировав свое детище, все отправились на две недели домой.
С 16 августа школа окончательно опустела. Оставив ее на Алиева и Иванова, Соколова села на Вулкана и уехала отдыхать.
С подачи Неразлучных, по двору теперь в купах и кустах, были оборудованы беседки. Когда в одном месте столько существ, у которых энергия бьет через край, необходимо иметь им место, где можно уединиться, иначе наломают дров. Эту роль и исполняли беседки. Впрочем, далеко не все кусты были приведены в порядок. Для грядущих новичков места еще хватало. В одной такой беседке вечером за костерком сидели Алиев и Иванов.
– Интересно, где сейчас наш директор? – Задумчиво проговорил Иванов. – Вы, Александр Ибрагимович, ее хорошо знаете, да?
– Ну, где она, знает Вулкан. А я ее хорошо знаю, это точно, более десяти лет. Мы все хозяйство вместе поднимали. Эта женщина – феномен! Ей за 80, а она лошадей укрощает! Мы все, кроме Косовой, ее старая гвардия. Директор – очень редкий экземпляр, – улыбнулся Алиев.
– А я ей лет на тридцать меньше дал. Меня вот что удивляет: вы все с ней держитесь на равных, спорите, даже иронизируете иногда, настаиваете на своем, она вам уступает, и все же – директор.
– Вот и видно, что вы не знаете Соколову. Она уступает ТОЛЬКО тогда, когда все идет по ее сценарию. Просто она считает, что мы должны иметь вид того, что все идет по-нашему. Кстати, она не держит специалиста, не умеющего поставить перед ней проблему. Вы отработали год, и остались, скорее всего, навсегда. Она хороший руководитель.
– Теперь мне понятно, почему вы все ее любите. А я, признаться, сначала подумал о другой причине. Все же женщина и молодые мужики…
– О другом?! – изумился Алиев. – Да нам такое и в голову не придет! Она так отбреет, что на ночь, вместо «Отче наш», будешь молиться: «Господи, пусть директор другим приснится, не мне», – хохотнул Алиев. – Ну, Петр Ильич, и придумали ж анекдот! Погодите, вы еще столкнетесь с ней по разным вопросам, убедитесь сами. А почему вы на самой первой встрече вышли с поселковыми учителями?
– Понимаете, я тогда растерялся малость. Был огорошен: агрономы, профессора, и я – простой сельский знахарь. Видно, бабенке делать нечего. Но зарплата – вещь убедительная. Потом стал работать с Бойко, с вами. Мнение изменил. Здесь учат серьезным вещам. Да и ребята – это же чудо, просто презанятные дети. Чего стоит эта Лесняк! А мисс Бинс будет, вероятно, травницей.
– Кстати, насчет свободы обращения. Вы заметили, что несмотря на такую, как вы изящно выразились, свободу, мы не похлопываем директора по плечику и не берем ее дружески за ручку? Это опасно, как прикосновение к электрическому скату и чревато потерей уважения. Навсегда. Да, Петр Ильич, наш директор знает, что делает, – подытожил Алиев.
24 августа вернулась счастливая Соколова. Соскочив с коня и бросив повод Алиеву, поинтересовалась:
– Как вы тут без меня?
– Нужно адрес оставлять! – засмеялся тот, принимая коня.
– Адрес! Вот здорово! Вы что, не волшебник, Александр Ибрагимович, или забыли о мысленной связи? Не ожидала от этого от вас никак!
