Читать книгу Амбулаторный роман - Надежда Никольская - Страница 2

Утро вторника было суматошным, как всегда. Наташа с Катериной безнадежно проспали, поэтому по квартире летали юбки, джинсы и мятые блузки. Запах и гневное шипение плиты убедительно свидетельствовали, что кофе пригорел. Предусмотрительно приобретенные два фена надрывались в разных концах квартиры. Кот настроил себя философски, но, чтобы не попасть под горячую руку и избежать пинка, наблюдал утреннюю суету с холодильника.

Наконец, вдоволь нажаловавшись на бегу друг другу на тяжелую жизнь, отсутствие достаточного количества одежды и пригоревший кофе, припозднившиеся девушки вылетели из квартиры прямо под мелкий осенний дождь. У Наташки не было ни малейшего желания ругаться с дочерью по поводу прогулянной физики. Для порядка она поспешно пробормотала:

– Кать, помнишь, ты мне обещала не прогуливать больше?

– Помню, помню, не буду. – Катя понимала, что ругаться всерьез мама уже не станет. – Мам, а дай мне деньги на обед.

– Катя! – Наташка почувствовала раздражение. – Ну нельзя было дома сказать!

Путаясь в сумке, зонтике, она достала сто рублей из кошелька, отметив, что после этой нехитрой финансовой операции в нем осталось еще столько же. Это никак нельзя было назвать крупной суммой. Наташка точно помнила, что на карточке денег не намного больше.

– Мама! – Катя вернула застывшую под дождем мать к реальности. – Мы с тобой сейчас опоздаем.

– Да, точно. Хорошо, что хоть на работу пешком. – Это Наташка сообщила дочери уже на бегу. Никто другой, кроме Кати, не понял бы, что фраза является итогом длинного рассуждения: «Зарплаты нам с тобой хватает ровно на неделю. Деньги утекают в неизвестном направлении. Если бы еще приходилось ездить на общественном транспорте, то мы совсем бы обнищали».

Но Катя поняла:

– Мам, ну не расстраивайся! Сегодня четвертое, зарплата у тебя, скорее всего, завтра, так что в этом месяце мы с тобой до нее почти дотянули. И еще, у тебя ведь отпуск был, ты получила только ползарплаты. Так что мы с тобой очень экономные молодцы!

Несмотря на холод и дождь, Наташке стало тепло. Она обняла и поцеловала дочь в щеку. Перепрыгивая через лужи, они добежали до школьной ограды, и Катя рассталась с матерью. Около нее сразу появилась группка одноклассниц, и они завели бесконечный девчачий разговор. Наташка немного постояла, посмотрела, как повзрослевшая дочь войдет в школьную дверь. Катя училась в той же школе, что и она, Наташка. Двадцать лет, которые прошли с окончания школы, сейчас казались одним мгновением. Наталья ощутила приступ ностальгии, ей даже почудился грозный голос классной руководительницы, Евгении Анатольевны, учительницы физики, которую вчера прогуляла Катерина. Сама Наташка, между прочим, на столь отважный поступок не решилась ни разу. Во времена оные грозную физичку и Наташка, и ее одноклассники боялись до одури.

– Наталья! Ты меня слышишь?! – Она с ужасом поняла, что грозный голос учительницы ей совсем не почудился.

Евгения Анатольевна собственной персоной стояла перед ней и смотрела с обычной суровостью, которую не смягчили ни прошедшие годы, ни солидный возраст бывшей ученицы.

– Ой, Евгения Анатольевна! Здравствуйте! Как вы хорошо выглядите! Я вас сразу не узнала! Как себя чувствуете? А я вот тут задумалась, вспоминала, как вы нас учили, – льстивым голосом Наташка бормотала не менее льстивую чушь.

Учительница смотрела на нее так же сурово, как двадцать лет назад, и не делала попыток прийти на помощь смутившейся бывшей ученице. Когда Наташкин беспомощный лепет иссяк, Евгения Анатольевна изрекла:

– Что ж, Наталья! Это очень хорошо, что ты вспоминаешь свои школьные годы. Самое время. Вместо того, чтобы подумать, серьезно подумать о том, куда катится твоя дочь.

На грозную преподавательницу не действовал даже дождь. Казалось, капли просто боялись попадать на ее идеально сделанную по моде прежних годов высокую прическу.

– А что с Катей? – робко и обреченно спросила Наташка. Она понимала, что просто так ей теперь не выбраться, а значит, помимо удовольствия от встречи с любимой учительницей ей гарантировано не менее приятное объяснение с главным врачом по поводу опоздания.

– Катя твоя на моих уроках смотрит в окно. Вчера она вообще прогуляла.

– Мне очень жаль, – пробормотала Наталья.

– В общем, сейчас я тороплюсь на занятия, да и тебе, наверное, пора на работу. Зайдешь ко мне в пятницу, в половине третьего. Надеюсь, у тебя нет более важных дел, чем твоя дочь.

– Нет. Спасибо. Зайду обязательно.

– Ну хорошо. Иди, а то на работу опаздывать так же плохо, как и в школу, – не удержалась от очередной педагогической сентенции Евгения Анатольевна.

– До свидания. – Наташка воспользовалась предоставившейся возможностью и почти бегом рванула от школы. По дороге она ругала себя последними словами за то, что восемь лет назад отдала дочку именно в эту школу.

Тогда весной она носилась по району и выбирала школу получше. В какой-то неудачный день между приемом и беготней по вызовам она заглянула в свою бывшую школу. Разумеется, прямо в дверях она столкнулась не с кем-нибудь, а с Евгенией Анатольевной.

– Здравствуй, Тараскина. Что ты здесь делаешь? – Любимая учительница была традиционно монументальна и ласкова.

– Да вот, школу для дочки выбираю.

– А что тут выбирать? Ты же знаешь, что наша школа самая лучшая!

– Но у вас высокие требования, – пробормотала Наташка.

– А я всегда готова помочь своим ученикам! Документы с собой?

Наташка лишь кивнула. Она чувствовала себя Элли, которую вместе с домиком закружило ураганом. Жаль только, даже если она упадет на голову Евгении Анатольевны, ту в отличие от злой Гингемы обязательно спасет прическа.

Школьная секретарша с сочувствием посматривала на Наташку и документы приняла мгновенно.

Евгения Анатольевна на этом не остановилась. Она пожелала непременно выбрать лучшую учительницу из тех, которые брали первый класс.

Лучшей учительницей, по мнению Евгении Анатольевны, была ее подруга, Ксения Сергеевна, первая учительница Наташки, такая же суровая монументальная дама, как и Евгения Анатольевна. Взглянув на нее, никто бы не заподозрил, что она любит детей. И правильно! Любые подозрения оказались бы неуместными. Детей она не любила совершенно, считала их чем-то лишним, неуместным и шумным. Основной ее задачей являлось наведение в классе дисциплины. Кстати, ее класс всегда переходил в среднюю школу под классное руководство Евгении Анатольевны. Наташка испытала настоящий ужас. Ладно, она пережила когда-то в качестве первой учительницы и ту и другую. Но дочери-то за что? Школьная секретарша снова посмотрела на Наташку и вдруг сказала:

– А знаете, Евгения Анатольевна, в классе у Ксении Сергеевны нет ни одного места!

– Ну, Леночка, – Евгения Анатольевна растеряла свою решимость, – может, ты что-нибудь придумаешь?

– Евгения Анатольевна, – почувствовав поддержку, Наташка воодушевилась, – но это же нечестно! Получается, моя дочь сразу оказывается в неравных условиях! Нет, вы всегда учили меня иному!

– Да, Наталья! Я рада, что ты это помнишь! Но вот видишь, к чему приводит твое легкомыслие! Если бы ты пришла на пару дней раньше, места бы в лучшем классе остались!

Наташка взглядом поблагодарила еле скрывающую улыбку Леночку, а Евгения Анатольевна продолжила:

– Леночка, но в каком же классе остались места?

– Только у Ольги Сергеевны.

Ольга Сергеевна была молодая и чудесная женщина, Евгения Анатольевна ее недолюбливала, поэтому, заторопившись по делам, строго повелела Наташке выяснить дату первого родительского собрания и покинула канцелярию.

– Как вы ее все боитесь, – рассмеялась Леночка. – Тут позавчера с сыном еще один ваш одноклассник мимо проходил, так они его обе поймали и в класс пристроили именно Ксении Сергеевны. Уж он выворачивался-выворачивался, так они его маме позвонили. Выхода у парня не осталось. Анатолий, а фамилию не помню.

Наталья даже замотала головой, отгоняя воспоминания, которые со вчерашнего вечера просто нападали на нее в самое неподходящее время.

До поликлиники оставалось буквально два шага, но часы на столбе показывали, что находиться там Наташка должна была еще пять минут назад.

Пару лет назад она на подобное опоздание даже внимания не обратила бы. Тогда у них главным врачом работал тихий Георгий Константинович. Часто нетрезвый, он хорошо понимал тяжелую жизнь своих участковых врачей, поэтому искренне старался не доставать их без необходимости. Но однажды кому-то из пациентов не понравилась длинная очередь в лабораторию в темном коридоре, облупленные стены поликлиники, текущий потолок. Этот пациент написал жалобу в Департамент здравоохранения с вопросом, почему не строят новую поликлинику. Приехала комиссия. Комиссии тоже не понравились старые стены и непочиненная крыша. Главному врачу предложили написать заявление об уходе, объяснив, что он не умеет работать с населением.

Правда, денег на ремонт не выделили, зато назначили нового главного врача, безвозрастную даму, отличавшуюся решительным и стервозным характером. Не будучи такой фундаментальной, как Евгения Анатольевна, она тем не менее также считала самым главным дисциплину. Больных презирала, врачей не уважала, называла их неудачниками. По информации осведомленных лиц, когда-то она имела частную клинику или поликлинику, но потом решила, что государственная служба – дело более привлекательное.

Осведомленные лица утверждали даже, будто уход прежнего главного врача во многом ею подготовлен. В любом случае любить новую начальницу никто не собирался. В первые дни своей работы она выделила тех, кто заслуживал ее расположения, в основном сплетнями и доносами. При этом никаких разговоров о себе не любила и не допускала, считая их неприличными. Не стеснялась на общей пятиминутке сообщить, что пересуды о собственной персоне до нее уже дошли и лучше бы подчиненным уделять больше времени работе, чем разговорам.

На должность главной медсестры притащила тетку с армейским прошлым и такими же привычками. Вероятно, на фоне злобности этой тетки собственный характер казался ей просто ангельским. Не особенно разбираясь в лечебном процессе, обе дамы фанатично относились к присутственным часам, документам и прочим формальным признакам работы. Иногда одна или другая рано утром вставали у дверей поликлиники, желая лично проверить, не опаздывает ли кто из вверенного персонала.

Наташка рысью преодолела оставшееся расстояние, влетела в дверь и обнаружила, что ей сегодня повезло: на входе не стоял никто из начальства, а одежды на вешалках в гардеробе было очень мало. Вероятно, больных напугала плохая погода. Везение это, правда, было относительное: все не добравшиеся до поликлиники по поводу дождя бабушки наверняка уже дозваниваются до регистратуры, чтобы вызвать участкового врача на дом, но ведь есть небольшой шанс, что не у всех это получится.

В любом случае у своего кабинета большой очереди Наташка не обнаружила. Пять человек прошли довольно быстро, поскольку каждый из них просто хотел закрыть больничный. Приступив к приему без двадцати девять, к половине десятого Наталья Павловна всех отпустила. Попросив медсестру Марину позвонить ей на мобильник, если кто-нибудь явится, она вышла в коридор и направилась в сторону маленькой кухни, где обычно врачи пили чай. Там уже собралась теплая компания из двух участковых врачей и одного заместителя главного врача по лечебной части.

– О, Наташка, привет! Кофе будешь? – приветствовала ее Тамара Николаевна, врач с соседнего участка.

С Тамарой Наталья дружила, они подменяли друг друга на вызовах и на приеме.

– Лучше чай! Чай полезнее! – вступила Татьяна Петровна. Ее участок находился далеко. Она относилась к любимчикам главврачихи, поскольку всегда все про всех знала и щедро делилась с ней информацией. – Наташенька, у меня потрясающий зеленый чай, для сердца, для тонуса!

– Ой, да перестаньте вы! – вступил заместитель главного, проще говоря, начмед Сергей Владимирович.

С Сергеем Владимировичем Наталья училась в одной группе в институте, они даже встречались на первом курсе, потом поссорились, до третьего курса не разговаривали, зато к окончанию института по-настоящему подружились. Они считали друг друга надежными, делились радостями и бедами.

В трудные девяностые Сережка пытался стать бизнесменом, торговать машинами, открывать кафе. К кризису девяносто восьмого года, когда разорился его последний книжный киоск, он достал свой диплом, окончил платную ординатуру и приступил к поискам работы. К сожалению, платную ординатуру он нашел по терапии, все хорошие места по специальности неизменно оказывались занятыми. В это время Наташка, желая немного заработать после развода, уже пришла в районную поликлинику. Георгий Константинович искал себе заместителя, Наташка привела Сергея, и его немедленно оформили на работу.

Когда Георгия Константиновича снимали с должности, коллектив поликлиники расстраивался, но был уверен, что новым главным станет именно любимый и заслуженно тогда уважаемый всеми Сергей. Однако в частной беседе один из чиновников намекнул, что «потолок» в его положении – зам, он же начмед. А место главного врача уже предназначено более близкому начальству человеку.

Новая главврачиха некоторое время раздумывала, не уволить ли ей зама, не заменить ли на своего во всех смыслах. Но ни один из предполагаемых своих кандидатов не умел договариваться с пациентами и врачами. Да и составление графика работы не являлось слишком привлекательным занятием. В общем, за короткое время своенравная начальница убедилась, что без Сергея Владимировича ей не обойтись. И его оставили на месте.

– Наталья, наливай себе кофе или чай, – прервал он решительно не в меру заботливых дам. – Так вот, у нас сегодня в десять будет общая пятиминутка. Про деньги, поэтому не опаздывайте.

– А что опять про деньги? – вяло поинтересовалась Наталья. – Как повысить зарплату, понизив их количество?

– Ну примерно. Проценты будут обсуждать. Гласно, как у нас принято, – произнесла верноподданная Татьяна Петровна.

Наталья и Тамара Николаевна покосились на нее, но промолчали.

Разговоры про гласность были любимым коньком главврача. Единственная проблема заключалась в том, что общее обсуждение процентов вовсе не означало, что распределять их станут не по тому же принципу любимчиков.

– Сереж, а чего опять снимать будут?

– Да я сам толком не знаю, приказ пришел какой-то новый, но я его пока не видел. Вроде больше чем на одну ставку работать не разрешат.

– И как тогда? – Судя по интонации, даже Татьяна Петровна забыла свою роль лица, приближенного к руководству.

Все врачи работали минимум на полторы ставки, снижение нагрузки означало резкое уменьшение зарплаты.

– Не знаю, посмотрим, может, что-нибудь придумаем. Ладно, дамы, допивайте свои напитки и по рабочим местам. Антонина Алексеевна прибудут через пятнадцать минут.

Антонина Алексеевна и была любимым главным врачом.

– А где Людмила Павловна? – поинтересовалась Наташка нахождением не менее любимой главной медсестры. – Мне надо у нее спросить, почему Марине не оплатили за уборку кабинета в прошлом месяце.

Тамара Николаевна подмигнула Наташке, Сергей сделал вид, будто не слышал вопроса.

– Людмила Павловна на больничном, – с достоинством промолвила Татьяна Петровна. – И это неудивительно после вчерашнего инцидента.

– А что с ней такое? – полюбопытствовала Наталья, заинтригованная странной реакцией окружающих на безобидный вопрос.

– А ты вчера не была на работе? – усмехнулась Татьяна Петровна.

– Была, но из кабинета вообще не выходила, – призналась Наташка. – У меня с утра вызовов двадцать было, а вечером вообще не помню, сколько народу пришло. Еле уползла.

– Вообще Антонина Алексеевна просила это не обсуждать. – Татьяна Петровна боролась одновременно с желанием рассказать о случившемся свежему человеку и боязнью нарушить запрет начальницы.

– Так, дамы, чай пить закончили? – Сергей явно не хотел продолжения разговора. – Все по местам, Наталья Павловна, а вы зайдите ко мне.

– Ты прямо Мюллер, – заявила Наталья, шагнув в кабинет к начальству.

– Почему?

– «А вас, Штирлиц, я попрошу остаться».

– Тебе все шутки шутить! – Сергей даже не улыбнулся.

– Ну да, мне все шутки. – Наташка не стала спорить. – А что наша драгоценная просила не обсуждать?

– Да видишь ли, история действительно не очень красивая. Помнишь, Тамарину медсестру Людмила все доставала?

– Помню.

– Вот, она ее вчера достала окончательно, та решила уволиться, подошла с заявлением, Людмила сказала, что очень рада, что она уходит, намекнула на… спорный моральный облик девчонки.

– И чего, осознала свои ошибки и заболела от угрызений совести? В жизни не поверю. – Способы общения Людмилы Павловны обеспечили ей искреннюю ненависть всего коллектива поликлиники.

– И не верь. Девушка дала ей пощечину в коридоре, при всех.

– Ого, ни фига себе!

– Ой, ну как ты выражаешься! – Сергей поморщился с притворным осуждением.

– Выражаюсь соответственно случаю. У Людмилы Павловны сотрясение мозга?

– Нет, она хотела обратиться в суд, побежала в травмпункт районный снять побои. А там как раз дежурит Машка, ну, помнишь, та ее вынудила уйти, она еще у нас хирургом подрабатывала?

– Помню, конечно.

– Вот, Людмила пришла, просит справку, а та ей говорит, что никаких следов нет. То есть небольшое покраснение имеется, но она, Машка, не уверена в его происхождении, поэтому справку может написать только о том, что имеется это самое покраснение неизвестного происхождения!

– А дальше?

– Людмила обратно в поликлинику. Собрала всех, кто в коридоре в тот момент находился, и говорит, я сейчас в милицию заявлю, свидетелями будете. А народ ей хором: мы с нашим полным удовольствием, но, к сожалению, ничего не видели. Она им: как не видели, а ей все – а вот так, в другую сторону смотрели. Можно, Людмила Павловна, на рабочее место вернуться? Ну, Людмила к Антонине, Антонина ко мне: «Сергей Владимирович, пообщайтесь с народом, объясните, как правильно себя вести в сложной ситуации». Я ей отвечаю: «Антонина Алексеевна, я объясню, а дальше? Скандал станет всем известен, начальство вас не похвалит, скажет, что не умеете с персоналом управляться. Это неправда, конечно, но кто ж разбираться-то будет… Да и что за главная медсестра, которую подчиненные настолько не уважают». В общем, договорились. Девчонка-то в любом случае уволилась.

– Понятно, а Людмила-то где?

– Дома, переживает людскую неблагодарность. Может, даже уволится. Вчера сказала, что не могла представить, какие вокруг нее работают черствые, неотзывчивые люди.

– Да уж, история. Даже не знаю, что сказать. Но в принципе рукоприкладство не метод. Вот уж поколение пепси. – Наташка имела в виду уволившуюся молоденькую медсестру.

– Не метод, конечно, но представляешь, сколько ей Людмила крови попортила. А девочка хорошая. Вообще-то ее уже в соседнюю больницу взяли. – Голос старого друга звучал невинно.

Наталья Павловна строго посмотрела на него:

– Так, ты опять?!

– Ну ты же не соглашаешься со мной встречаться!

– Мы с тобой прошли этот этап! Серег, как тебе не стыдно, ты же женатый человек! Какая у тебя жена по счету?

– Ой, Наташ, ну не начинай! Я тебя зачем звал-то. Тебе деньги нужны?

– Отличный вопрос. Знаешь кого-нибудь в нашей поликлинике, кто ответит отрицательно? Главного врача не называть!

– Наташ, Мария Николаевна отказалась от заведования. Возьмешь, а? Все-таки еще полставки…

– Нет, не возьму! – твердо ответила Наташка. Когда-то давно она думала о карьере. Но сейчас отвечать за кого-то, кроме себя, ей совершенно не хотелось.

– Наташ, ты не понимаешь! Ты будешь освобожденным заведующим! Никакой беготни по вызовам, никакой очереди около кабинета! Тихая приличная работа. Плюс общественное положение.

– Даже не уговаривай! Плюс всякие ВТЭКи, КЭКи, бесплатные лекарства, разбор жалоб…

– Ты почти все перечислила! – усмехнулся Сергей. – Ну бумажки, ну что тебя так пугает? Карты будешь подписывать. Я тебе помогу на первых порах!

– Не поможешь ни на первых, ни на вторых. А как же мой участок?

– Наташ, тут такое дело… У нашей Антонины племянник еле интернатуру закончил. Его никуда на работу не берут. А Антонине твой участок очень нравится – к поликлинике довольно близко, люди есть интеллигентные. Опять же, если ты станешь заведующей отделением, поможешь ему с приемом. Наташ, соглашайся! – Сергею нелегко давался этот разговор. – Что ты молчишь? Соглашайся, а?

Она молчала. Больше всего ей хотелось встать, зайти в свой кабинет, снять халат, выйти из поликлиники и больше никогда в нее не возвращаться. Не то чтобы совсем не хотелось повышения, просто предложение Сергея означало, что ей придется работать за двоих и еще поблагодарить за оказанную честь.

– Сереж, я все понимаю, но с тобой-то что? Что с тобой стало?

– А что со мной? Со мной ничего! Подожди, в зеркало посмотрю, но вроде все в порядке. – Сергей пытался избежать ссоры.

– Знаешь, давай я просто уволюсь! Подзадержалась я здесь! – Наталья встала, собираясь уйти.

– Ты уволишься, а больных куда? Этому неучу оставишь?

Наталья открыла рот, чтобы убедительно, невежливо и жестко объяснить человеку, который находился с ней рядом почти двадцать лет, а сегодня в одну минуту стал чужим, куда именно больных, его и ненаглядную Антонину Алексеевну. Но в это время зазвонил телефон. Сергей поднял трубку:

– Да, уже идем. – И обратился к Наталье: – Выдохни, и пошли на пятиминутку. Какой я подлец, объяснишь мне позже. Но вообще, ты сильно не старайся, я про себя и так все знаю. Да, и на пятиминутке постарайся особо не выступать, сядь подальше от Тамарки.

Пятиминутки проводились в небольшом актовом зале. В первом ряду сидели самые верные сотрудники Антонины Алексеевны или те, кто хотел, чтобы она их заметила. Наташка демонстративно отошла от Сергея и села подальше. Увидев входящую в зал Тамару, махнула ей рукой, приглашая устроиться рядом.

– Наташ, с тобой все в порядке?

– Вроде да, а что?

– Ничего. Вид у тебя такой, будто ты инопланетянина встретила.

– Знаешь, а похоже, ты права, встретила.

– Доктора, я вам не мешаю? – прервала их беседу Антонина Алексеевна, которая уже заняла свое место за столом на импровизированной сцене. Рядом с ней сидел Сергей Владимирович, он выглядел взъерошенным.

– Простите, мы вас не заметили, – преувеличенно вежливым тоном произнесла Наташка.

Сергей Владимирович одной рукой схватился за голову, другой показал ей кулак.

– Ну хорошо, поскольку теперь вы меня видите, я могу начать. – Антонина Алексеевна не стала развивать конфликт, что встревожило Наталью. Обычной реакцией главной была бы длинная сентенция на тему уважения – неуважения, профессионализма и прочих сомнительных достоинств подчиненных. Она продолжила: – Коллеги, думаю, все в курсе, что вчера в нашем дружном коллективе произошел инциндент. – Она так и сказала, «инциндент», четко выговаривая каждую, даже лишнюю, букву. – Наверное, повторять эту печальную историю не имеет смысла. Я рада вам сообщить, что Людмила Павловна чувствует себя значительно лучше. – Антонина Алексеевна сделала паузу, чтобы дать возможность присутствующим разделить ее радость.

Медики, люди циничные, старались не смотреть друг на друга. Каждому из присутствующих было в лучшем случае глубоко безразлично, как себя чувствует доставшая всех Людмила Павловна.

Антонина Алексеевна, несколько обескураженная сдержанной реакцией аудитории, произнесла:

– Еще Людмила Павловна благородно решила не выносить сор из родного учреждения, поэтому никаких жалоб подавать не станет. Завтра она выйдет на работу, и я очень прошу вас не напоминать ей об этом неприятном случае.

– Да с ней и так никто не разговаривает, – сообщил кто-то с галерки.

Антонина Алексеевна как будто не услышала:

– Надеюсь на ваше понимание, коллеги. Теперь нам надо обсудить финансовый вопрос. Как вы знаете, нам снова повышают зарплату.

Эта информация не вызвала взрыва восторга. И вот почему: зарплата в поликлинике складывалась из собственно ставки и разных надбавок или процентов: за сложность, эффективность, интенсивность, стаж, категорию и прочее. Прошлое повышение зарплаты загадочным образом привело к ее фактическому уменьшению. Чтобы платить по немного увеличенной ставке, уменьшили проценты, поэтому денег все стали получать ощутимо меньше. Хитрой бухгалтерии лишенные современного экономического образования медики, от санитарки до доктора, понять не смогли. И решили, что их кто-то обкрадывает. На фоне общей популярности главного врача именно ее и сочли виноватой.

– Мы пытаемся сделать все возможное, чтобы вы не пострадали, однако нам придется пересчитать проценты. Кроме того, придется занять все имеющиеся свободные ставки. На полторы ставки работать больше не получится. Мы уже набираем новых докторов. В связи с этим я бы хотела озвучить некоторые кадровые изменения. Разрешите представить Марка Дмитриевича Зайкина. Он со следующего месяца будет работать на третьем участке.

Третий участок как раз был Натальин. Тамарка посмотрела на нее с ужасом:

– Ты что, уходишь? Это и есть твой инопланетянин?

Наталья неопределенно кивнула, они с Тамаркой стали всматриваться в первые ряды. Встал довольно странного вида молодой человек, в модных драных джинсах и неопрятном свитере. В ухе болталось минимум четыре серьги, может, и больше, издалека было не разобрать.

– Вот чучело, – снова не выдержал кто-то на галерке.

На сей раз Антонина Алексеевна не оставила глас народа без внимания:

– Галина Анатольевна, почему вы так встречаете молодого специалиста?

– Кого я не так встречаю? – С последнего ряда поднялась полная, всегда веселая процедурная медсестра Галина Анатольевна. Уволить ее было одним из самых заветных, но неосуществимых желаний Антонины Алексеевны. – Молодых специалистов я всегда хорошо встречаю. Специалистов. А это кто пришел? Штаны драные, в ушах невесть что! Небось отличник!

Парень покраснел. Антонина Алексеевна цветом лица сравнялась с алым галстуком Сергея Владимировича. Была у него слабость к ярким галстукам, сегодня он надел практически пионерский по цвету.

А неуемная Галина Анатольевна продолжила:

– Вот я интересуюсь, как он, например, к академику Янкину придет? Ему там и двери не откроют!

– Галина Анатольевна, вы забываетесь!

– Нет, у меня с памятью все хорошо, не рассчитывайте даже! – Веселая медсестра и не собиралась останавливаться. – А где Наталья Павловна теперь работать станет?

– Если вы перестанете меня прерывать, я все объясню. Надеюсь, это решение администрации вы одобрите. Наталья Павловна займет должность заведующего терапевтическим отделением. Ну и будет помогать молодому специалисту в сложных случаях, таких, как вызов к академику Янкину, например.

– Кошмар, Наташ, – сочувственно прошептала Тамара. – Как ты на это вообще согласилась? Все бумаги, да еще прием и вызовы.

– Да не соглашалась я! – Наталья чуть не плакала.

– Что ж, если больше нет вопросов, можно идти работать. Нас ждут больные, – голосом доброй няни произнесла Антонина Алексеевна.

– Наталья Павловна, Сергей Владимирович, попрошу вас ко мне!

– Как нет вопросов? – воскликнула Галина Анатольевна. – Вы, Антонина Алексеевна, молодым специалистам прямо мать родная! И доктора нашли, за него по вызовам бегать! У меня тут племянник медучилище заканчивает. Может, возьмете его? Старшим медбратом?

Стало ясно, что все уже знают, кто именно пришел на работу. Кроме того, это был открытый бунт. У Антонины Алексеевны перекосилось лицо, однако она нашла в себе силы улыбнуться и с такой несколько перекошенной улыбкой выдавила:

– Работаем, коллеги, работаем. А вас попрошу ко мне.

Наталья Павловна попадала в кабинет высокого начальства не очень часто. Все индивидуальные вопросы решались в кабинете Сергея Владимировича, все общие – на пятиминутке. Поэтому, войдя, начала с интересом оглядываться по сторонам. Внимание привлекали многочисленные безделушки, занимавшие все свободные полки.

– Присаживайтесь, Наталья Павловна. Чай, кофе? – Антонина Алексеевна никак не могла выйти из роли доброй покровительницы.

– Кофе, спасибо.

– Танечка, принесите три кофе.

Секретарша вообще-то в поликлинике не полагалась, но имелась. Официально она была оформлена медсестрой, поэтому больше всех боялась смены начальства.

– Наталья Павловна, вы, конечно, догадываетесь, о чем у нас будет разговор. И, естественно, собираетесь отказаться, – проявила начальница неожиданную проницательность.

– Собираюсь. – Наташка даже не пыталась сдерживаться. – Я не понимаю, чем вызвана подобная честь. Нет, участок у меня, конечно, хороший, ну так вы можете меня поменять местами. Скажем, с Татьяной Петровной. Она с радостью согласится на любые ваши предложения. Или лучше давайте я просто уволюсь.

Антонина Алексеевна, доказывая сходство с встреченной утром классной руководительницей, молчала. Слушая строптивую докторшу, она достала из пачки сигарету, прикурила от изящной золотой зажигалки, с удовольствием вдохнула дым.

Сергей Владимирович переливал ложкой кофе, не поднимая головы.

– Все, Наталья Павловна? – совершенно спокойно поинтересовалась Антонина Алексеевна.

– А? – Наташка такой реакции не ожидала.

– Вы сказали мне все, что хотели?

– Да. – Наташка растерялась. – Я могу идти?

– Вы можете выпить кофе и успокоиться. И мы продолжим разговор. Сергей Владимирович, вы тоже не нервничайте, пейте кофе.

– Я пью, – мрачно изрек он.

– Наталья Павловна, в нашей сегодняшней проблеме существует два момента. У вас ведь есть дети?

– Да, а что?

– Ну, вы ведь, вероятно, тоже не всегда с ними достаточно объективны.

Наталья собиралась возразить, но вспомнила историю с прогулянной физикой и промолчала. Антонина Алексеевна ее молчание оценила верно:

– Вот видите. У меня тоже есть слабости. Моя дочь давно выросла, у нее своя семья, бизнес и прочее. В общем, в моей помощи она не нуждается. Другое дело – Марк. Он сын моей младшей сестры, она воспитывала его одна, возможно, несколько неудачно, но тут уж ничего не поделаешь. Помочь ему, кроме меня, некому.

– А я здесь при чем? – Наталья ощущала изъян в этих рассуждениях, но не могла выразить его словами.

– Вы поможете мне, соответственно, я помогу вам. Кроме того, в вашем возрасте становится как-то несолидно бегать по вызовам простым участковым.

– Конечно, лучше бегать по вызовам сложным заведующим, – проворчала Наталья, не желавшая смиряться с обстоятельствами.

– Наталья Павловна, вы, наверное, догадываетесь, что Марк не собирается вечно торчать в поликлинике. Я решу этот вопрос, он пойдет в ординатуру или аспирантуру. В общем, это уже мои проблемы, а вы останетесь при должности и сами выберете нового доктора. – Антонина Алексеевна потихоньку начинала раздражаться. – Готовьтесь. Сегодня пятнадцатое сентября, через две недели, первого октября, вы должны приступить. Сергей Владимирович, пусть Наталья Павловна напишет у вас заявление на мое имя, ну и, естественно, поможете ей решать все бумажные вопросы в новой должности. Все, думаю, мы договорились.

Наташка попыталась что-то возразить, но ее уже не слушали.

– Сергей Владимирович, решите с Натальей Павловной конкретные вопросы. В коридоре ждет Марк, попросите его зайти.

– Наташ, пойдем! – Сергей потянул строптивую подругу за руку.

Они вышли в коридор. Там, воткнув в уши плеер, сидел Натальин предположительный преемник.

– Марк, Антонина Алексеевна попросила вас зайти, – мимоходом бросил Сергей Владимирович.

Юноша даже не пошевелился.

– Сереж, он тебя не слышит. У него же наушники в ушах, – просветила Наталья недогадливого начальника, который редко общался с молодежью.

– И чего теперь делать? – растерялся тот.

– Учись, пока я добрая. – Наталья потрясла парня за плечо. – Ау, юноша!

Тот вынул наушники:

– Чего?

– Ничего, – злобно проскрипел Сергей. – Антонина Алексеевна просила вас зайти.

– Какая Алексеевна? – не понял парень. – А, тетя Тоня! Так бы сразу и сказали.

Он не спеша поднялся и без стука зашел в кабинет тети Тони.

– Нет, ты это видела? – вскипел Сергей Владимирович.

– А что такого? – невинно спросила Наталья. – Что тебе не нравится? Ты же мне сам объяснял, как все хорошо и правильно.

– Объяснял. Но не до такой же степени.

– Сереж, оно не бывает до степени. Оно или есть, или нет.

– Что именно?

– Совесть и воспитание.

Они дошли до кабинета Сергея. Наталья собиралась идти к себе, но он остановил ее:

– Зайди.

– Зачем?

– Наталья, не валяй дурака! Не маленькая! Нам нужно договорить.

Наталья зашла, но даже не села.

– Серег, мы с тобой уже сегодня разговаривали.

– Что ты решила?

– А как ты думаешь?

– Наташ, хватит, я хочу услышать ответ.

– Сереж, а у меня нет ответа! Я ничего не решила, не знаю, что делать. Буду думать.

– Ладно, думай, только заявление мне напиши!

– Сереж, я ведь сказала: буду думать.

– О чем ты собираешься думать? Она же тебя просто съест, если что. Проглотит и не заметит.

– Ну уж прямо и не заметит! У нее совершенно точно будет несварение! Я непитательная и ядовитая!

– Наташ, это все очень весело, но ответить ты можешь исключительно положительно.

– Я еще могу найти другую работу.

– А можешь не найти. Работу рядом с домом и более-менее стабильной зарплатой. Кстати, совсем забыл. Зарплата у тебя будет на пятнадцать тысяч больше. Ты ведь вчера жаловалась мне, как тебе не хватает денег. Чего там у тебя Катька просила, новый мобильник? Короче, хватит, пиши заявление, пока я добрый.

– А ты добрый?

– Ой, Наташ, вот только не надо. Возятся с тобой сегодня все, как с английской королевой. А ты ломаешься. Уходишь – пиши об уходе. Остаешься – пиши о назначении. И не надо на меня так смотреть.

– Сергей, я действительно должна подумать.

– Отлично, подумай, до конца приема – подумай. Все, можешь идти работать.

Наталья Павловна вышла из кабинета старого друга и посмотрела на часы. Еще не было одиннадцати, а уже столько всего произошло. В кармане у нее завибрировал мобильник, определился номер ее медсестры. Значит, кто-то пришел и ждет. Наташа поспешила к своему рабочему месту: пациент, который хочет попасть на прием, совершенно не виноват в свалившихся на нее сегодня проблемах.