Читать книгу Перевал Альтара - Надежда Ожигина - Страница 2

Локация: Старогорск, квартира Калмыкова.

Ника бродила по комнате, лениво швыряя вещи из сумки на пыльные полки шкафа. Книжки на стол, ноут туда же. Плюшевых мишек с комода – на выброс, эти уже не в тему.

Плакат «Альтара» – на стену, поверх цветастых обоев: Старая Крепость и Буйный Ий с шестнадцатью многоколенными лапами.

– Прикольно! – одобрила Варька. – И у меня такой есть, Витек подогнал. Ник, а ты, правда, к нам на все лето?

– Угу, – отмахнулась Ника. – Мамуля умчалась на юг, устраивать личную жизнь. Какой-то там итальянец, что ли. Ну а меня – к отцу, чтоб возраст ей не накручивала.

– И ты ее одобряешь? – тихо спросила Варвара.

– Не то чтобы очень, но кто меня спрашивал? Она ж отожгла на старости лет: сконнектилась с кем-то на сайте знакомств. Ну, я решила: пускай попробует, – Ника скинула сумку на пол и рухнула на кровать, так, как любила, с разбега. – Ох, хорошо-то как! Старое новое место. Как думаешь, можно гадать?

– Новое, скажешь тоже, четырнадцать лет продрыхла. Ну, погадай, а вдруг?

Варька упала рядом и уставилась в потолок.

Ника скосила глаз на подругу и подпихнула в бок:

– Валяй, признавайся, что тут стряслось?

– Так, – уклонилась Варька. – Вроде бы ничего.

– Вроде бы? Варь, выкладывай. Лучше уж ты, чем парни!

Варька молчала, так долго, что Ника успела занервничать. Какая еще неприятность случилась? Будто их мало в жизни!

– Ладно. Все равно ведь узнаешь. Твой папа тоже, ну, не один.

– Не один? – озадачилась Ника. – Да кто ж его выдержит, Варька?

Варька опять смутилась и, похоже, уже раскаялась, что полезла в чужие разборки.

– Кто она? Я ее знаю?

– Ник, это тетя Лида. Мама нашего Витьки.

Ника долго смотрела на Варьку, потом отвернулась к стене:

– А Витька чего?

– Ну чего-чего, злится. Ник, не грусти, пожалуйста. Вечером сходим в Альтар?

Ника кивнула, но не ответила, а Варька не торопила. Ладно, пусть любят, кого хотят, но с папиным подлым романом растаял последний шанс. Ника верила, что мама одумается, погуляет и снова вернется к отцу, а теперь возвращаться не к кому, и прошлую жизнь не склеить. Жизнь, в которой все было, как надо. Дом, семья, нормальная школа, друзья – Варька и Алик с Витьком. У нее было все, что нужно, целый счастливый мир, а теперь? Ну, приехала на каникулы, а потом вернется в столицу, там шикарный дом и устроенный быт, но такие чужие, ненужные люди, и она одна, все время одна. Весь этот год Ника думала, что лучше остаться с отцом. Пусть он ученый, пусть он в работе, только маме она совсем не нужна. Маме она мешает. А теперь получалось – и отцу она в тягость…

– Слушай, сейчас ребята придут! – с жалкой угрозой сказала Варька, и тотчас, словно дождавшись команды, затренькал дверной звонок. Варька протанцевала в прихожую, и моментально квартиру заполнили уже незнакомые, ломкие, но такие желанные крики Алика, Витьки, возмущения Варьки, которой пиццу нельзя, а они притащили. Ника вздохнула, потом еще раз, глубже и немного спокойнее. Нужно вытереть глупые слезы, сделать вид, будто все хорошо, и забыть отвратительный год в столице, когда они только чатились и били монстров в Альтаре.

Ника вышла на свет коридора и тотчас попала в клубок рук и ног. Нет, в этом плане все было круто, ее здесь ждали, ей были рады, и впереди замаячило лето, полное приключений, подколок, и походов в кино, и болтовни, и Альтара, и просто тепла друзей, которого так не хватало в столице.

Потом, когда пицца была уничтожена, они развалились кто где, в кресле и так, на полу, а Ника с ногами забралась на кровать и подумала: все наладится. Ведь уже полегчало, они были с ней, любимые, интересные. Да, ее друзья изменились, вытянулись, повзрослели, – она видела перемены в р-фоне, на фотках и в видеочатах, – но остались с ней заодно!

– Ну и как она, жизнь столичная? – спросил любознательный Алик. – Нашей сонной глуши не чета?

– Не чета, – легко согласилась Ника. – Новый двор, новая школа, класс какой-то мажорский попался.

– Травили? – встревожилась Варька.

– Так, ерунда. Узнали, что я из Альтара, и быстро отвяли, уроды. Там тоже играют в Альтар, прикиньте! В классе один пацанчик и в параллельном – практически клан.

– И что, симпатичный парень? – заулыбался Витька. – Ты рассказывай, Ника, рассказывай, на кого ты нас там променяла? Целый год клещами тянули, что и где, как дела и вообще!

Ника взглянула на Альку, а тот сгорбился и напрягся, так старательно делая вид, мол, все по фигу, а он фикус, что ей стало смешно и грустно:

– Витя, ну ты даешь! На кого же я вас променяю?

И Алька немного обмяк.

Он не слишком-то изменился, Алик. Да, чуть подрос, и голос сломался, срываясь то в бас, то в дискант, но в целом остался щуплым парнишкой, таскавшим за Никой школьный рюкзак. Витька – тот возмужал, раздался в плечах, вымахал, как баобаб, и на геометрическом подбородке уже наметилась темная поросль, которую он горделиво сбривал. Белобрысый веснушчатый Алька был сейчас ниже Варвары, их красавицы-балерины, только Нику это не трогало. Они в школе сидели рука к руке, ругались и даже дрались тетрадками, Алика к ней, отличнице и активистке, прикрепили в нагрузку, а ей «нагрузка» понравилась, и никого роднее этого троечника и раздолбая у Ники пока не нашлось. Только как объяснить это Алику? Стыдно и как-то обидно, должен же сам понимать, балбес!

– Ну че, пошли, растрясем калории? – сломал паузу Витька, сытый и раздобревший. – Надо ведь выгулять Варьку, а то она после пиццы свое фуэте не сбацает!

– Себя иди растряси, гранд-батман тебе в пятую точку! – тотчас окрысилась Варька и встала крутить вертушку, но сбилась и пнула Альку в живот.

Алька завыл, как пришибленный, согнулся и кинул в Варьку подушкой, Ника его поддержала, Витька, как рыцарь, встал на защиту. Варька спряталась за него, как за шкаф, из-за широкой спины подзуживая и поясняя кому-то, что у нее отчетный концерт и поэтому с нею драться нельзя.

А потом они долго гуляли по всем любимым локациям, сходили к реке и в заброшенный сад, залезли с гитарой на старую яблоню, где проорали весь Варькин плейлист, пугая случайных прохожих, и Ника физически ощущала, как отступает прошедший год. Пусть, пусть у папы роман, Витькина мама – не самое худшее, что могло тут с ним приключиться, и она будет рядом, с папой и с Аликом, потому что здесь ее дом, а там – только чат и Альтар.

В Альтар отправились ближе к вечеру, разбредясь по своим компам, и задача была нехитрая: крафтить ботву на синих полях.

…Я связался с Механиками, – набрал в чатике Танк. – Наш заказ будет в доступе через три дня, десять кил накрутили сверху за травление антидотом…

…Десять кил за наш антидот?..

…Алик, убейся апстену, че ты опять зажался?..

…О, три дня, я как раз оттанцую…

…Ну, отлично, – откликнулась Хилари. – Косим дальше траву, Мародеры: у меня все запасы кончаются. За три дня доварю бодягу, и рискнем опять на сто двадцать!..

Ника вынырнула из Альтара, когда забрезжил рассвет. В комнате посерело, проявились предметы из угольной тени, обозначился стол и кровать, книжный шкаф и открытые полки, с тихим теплым мурчаньем погас ноутбук, отключая синие блики, и реальность утратила краски, словно покрылась пеплом. А потом проявился розовый с лимонной солнечной ноткой: летом светает рано. Нужно ложиться спать.

Ника умылась в ванной, прошла по пустой квартире, дергая плотные шторы и запуская в квартиру рассвет. Было холодно и одиноко.

Папа домой еще не вернулся.

Паутина дрожала серыми нитями, опутывая подоконник, паутина была на шторах и успела оплести батарею, наверное, надуло ветром в окно, подумала Ника и тронула пальцем. Паутина откликнулась легкой вибрацией, под столом зашуршало и заскреблось, Ника дернула стулом из-под столешницы, и там кто-то забился от страха, завизжал, и тогда она тоже взвизгнула, отскочила, забралась на кровать. Около батареи, по-летнему ледяной, сверкнули красным чьи-то глаза, Ника свесилась, крепко цепляясь за спинку и вглядываясь в темноту: кто там визжит и скребется, кто? Глаза попривыкли и увидели крысу, взъерошенную и худющую, и Ника опять заорала, уже в полный голос, от отвращения: из головы серой твари, больной, испускающей дух, обильно росла паутина, пробиваясь прямо из мозга, из развороченной в кровь черепушки. По батарее, потом на окно, по столу и по полкам, все ближе к кровати, – паутина тянулась от крысы к Нике, к ее волосам, к ее голове, и она задохнулась от боли, закричала – и от крика проснулась.

В комнате было совсем светло, за окном чирикала птичья армия, радуясь солнцу и лету, а Ника дышала жадно, взахлеб, точно вынырнула из глубины или спаслась от погони. В голове все трещало и билось в виски, боль была невыносимая, сердце дергалось так, что ломило ребра, сон, думала Ника, дурацкий кошмар, вот тебе и «новое место»! Паутина и пауки… Нет, там была крыса. Да ладно! Крыса-то там откуда?

Ника встала и подошла к столу, осторожно под него заглянула. Пыли скопилось немеряно, но оно и понятно. Папа к ее приезду прибрался, но подвигов ждать не приходилось: под стол с мокрой тряпкой он не полез. Ладно, – решила Ника, – потом все отмою сама, нужно выпить таблетку, умыться и чем-нибудь перекусить. Но сначала поскролим темку!

Прихватив со стола ноутбук, она вернулась в постель и, посмеиваясь над собой, вбила запрос в поисковик. Хорошего ей не напророчили. Все сонники, как один, считали крысу дурным животным и к паутине относились прохладно. Предательство, одиночество, болезни, ловушки, потеря близких. Отличный план на каникулы!

– Обойдетесь! – фыркнула Ника вслух и отложила ноут. – Зато я теперь точно знаю, что паутину во сне нужно рвать, а крыс убивать с изощренной жестокостью. Веселенькая перспектива!

В коридоре щелкнул замок, лязгнула бронебойная дверь. Ника ткнулась в р-фон: без пятнадцати девять. Ну ты, папочка, загулял! Она снова упала в подушку, притворяясь, что все еще спит. Отец заглянул к ней в комнату, кратко вздохнул и прошел к себе. Страшный сон по-прежнему стыл в голове, все болело, хотелось плакать, просто в голос реветь от обиды, она ведь приехала, папочка, она вернулась домой, а ты… Где же ты был всю ночь, пока ей снились кошмары? Почему оставил ее одну? Это было ужасно, сплошной детский сад, но Ника опять была в полном раздрае. Забравшись под одеяло с книжкой, она, как и раньше в минуты слабости, свернулась калачиком и стала читать, сначала сквозь слезы и жалобы маме, а потом фэнтезийный мир захватил, и ей стало не до реальности.

Локация: Старогорск, квартира Калмыкова. Смена игрового персонажа.

Калмыков смотрел на спящую дочь, и в голове прояснялось. Точно, ведь Ника сегодня приехала. Или вчера? Ну, конечно, вчера! Жена неделю назад сообщила в своей милой манере «сказать между прочим», что дочь на каникулы едет к нему, и он даже навел порядок в бывшей комнате Вероники и приготовил обед, сварив суп из пакетика. Нужно будет съездить на рынок, купить что-нибудь посущественнее, что там едят девчонки пятнадцати с половиной лет? Йогурты? Фрукты? А что еще? Нет, разумнее будет спросить у Лиды. Вдруг бургеры с острым соусом?

Пусть дочка спит, и он тоже попробует. Что-то неладно у них в программе, ночью опять сбились коды, только собрали приличный Слепок, и снова все рухнуло к чертовой матери.

А если… Калмыков и сам не заметил, когда включился компьютер, когда он уселся за письменный стол, чтобы кодить, снова и снова, пытаясь пройти барьер.

Локация: Старогорск, квартира Калмыкова. Смена игрового персонажа.

Ближе к полудню Ника устала читать. К тому же в книге все время ели, что-то готовили на костре, варево булькало, пахло мясом, и ей тоже хотелось перекусить. В прежние времена мама звала их обедать, завлекая обратно в реальность горячим борщом и котлетами, с кухни шел такой аромат, что Ника выныривала из Альтара, а папа бросал программы, но теперь мамуля гуляла в Италии, а про папину кулинарию думать без дрожи не получалось.

Ника встала, почистила зубы найденной в сумке щеткой. С интересом исследовала холодильник, ощущая себя полярником: ледяная пустыня, девственная белизна с вкраплениями доисторических ископаемых. Перемороженная колбаса, потерявшая изначальный цвет. Масло, от которого отбить кусок можно разве зубилом старателя. Оживляли пейзаж только яйца, ровным рядком украшавшие дверцу, да кастрюля с загадочным супом, в котором Ника, порывшись половником, с трудом опознала лапшу, разыскав в глубине бульона слипшийся блеклый комок.

Вот так папа, ну учудил! А ведь мама неделю назад позвонила, можно было и подготовиться!

Впрочем, Ника отлично знала все недостатки отца. Он обретался в науке и был совершенно неприспособлен к жизни в реальном мире, состоящем из живых клеток, а не из единиц и нулей. И ему было проще закодить котлету, запах там, вкус и вид, чем пожарить на сковородке для прокорма единственной дочери.

Нужно как-то решать проблему: голодание на каникулах в планы Ники никак не входило. Придется готовить самой, ну а что, качнуть в интернете кулинарную книгу с подробными фотками и сварить себе суперский борщ, а пока начать с этих самых яиц, если они еще живы, конечно.

В дверь позвонили, едва ткнувшись в кнопку. Точно боялись, что их услышат.

Ника пошла открывать.

На пороге стоял Витек с полными сумками всяких вкусностей, а за его широкой спиной, с обычным своим отстраненным видом, пристукивала каблучком его мама, тетя Лида Погодина.

– Здравствуй, Ника, – сказала она. – Рада, что ты вернулась. А мы тут к тебе с припасами.

Ника смотрела во все глаза.

Что ж, тетя Лида была красивая. Если уж начистоту, Нике всегда хотелось быть похожей на Лиду Андреевну. Всегда. Но не теперь.

– Папа еще не проснулся, – стоя в дверях, ответила Ника. Не хотела впускать ее в дом, где все было обустроено мамой. То, что мама сама ушла от отца, решив, наконец, пожить для души, в данный момент не имело значения.

– Ник, я войду? – попросил Витек. – Или сумки хотя бы возьми? Ты не думай, это твой папа звякнул и жратвы купить попросил. В девять утра, прикинь!

– Ты заходи, – разрешила Ника. И улыбнулась Лиде Погодиной. – За продукты спасибо, потом рассчитаюсь. А папу будить не стану.

– Лучше уж не будить, – согласилась Витькина мама. – Он со своей работой в последнее время почти не спит. Ладно, как скажешь, зайду попозже. Но нам тоже придется поговорить, от реальности не уйти.

– Ничего, я постараюсь, – в тон ей ответила Ника и закрыла за Витькой дверь.

В коридоре несчастный Витька неловко стянул свои кроссы:

– Говорил же я ей: не надо идти. Нет, поперлась! Упрямая.

– Ну и как будем жить, Витек? – уныло спросила Ника, перетаскивая в кухню пакеты.

– Ладно, нам-то с тобой чего? – философски заметил Витька. – Еще два года – и нужно думать, в какой институт поступать. Начнется совсем другая жиза. Я вот не заморачиваюсь. Нет, мне обидно, конечно, что она батяню забыла, но с другой стороны, если ей в радость… И лучше уж дядя Илья, я его уважаю.

Ника печально кивнула:

– Я же не против, Танчик. Просто надеялась, что эту байду можно хоть как-то исправить. Ладно, хорош, темку закрыли. Пошли завтракать, брат мой Витек.

Они допивали чай, обсуждая последний рейд, когда проснулся ученый папочка и выполз в кухню на запахи. С голоду он был согласен на все, запросто, не чинясь, съел горячие бутерброды с сыром и запил газировкой. Вид у него был всклокоченный.

– Снова проблемы, дядя Илья? – спросил вежливый Витька.

Ника смотрела на папу и видела, что дело худо. Таким он бывал не часто, когда все в институте шло вкривь и вкось. О работе ученого папочки, как она его называла, Ника знала до ужаса мало, но давно перестала спрашивать, вслед за мамой смирившись с тем, что все вокруг папы секретное, и институт, и проекты. Разве дипломы ей были доступны, папа их прятал в шкафу, на верхней полке за книгами, и Ника, оставшись одна, тащила стремянку к шкафу, пытаясь хоть в общих чертах разобрать, за что же его наградили. Но термины и формулировки были выше ее понимания, она знала, что папа крут и работает в важной сфере, что его зовут «кибер-доктором», и вообще, как земля его только носит. Последнюю фразу повторяла мама, уставшая быть рядом с гением и захотевшая счастья.

– Да, – буркнул папа на Витькин вопрос. – Не клеится паутина. А у вас как дела, молодежь? Ник, прости, я вчера задержался…

– Да ладно, – ответила Ника, копируя мамину интонацию, всегда предвещавшую ссору. – Не привыкать. Работай. Подумаешь, дочь приехала!

– Ника!

– Ах да, тетя Лида тут приходила, ты б ей деньги вернул за продукты.

– Слушай, Ник, я пойду, – подскочил посмурневший Витька. – У меня скоро курсы робототехники, нужно еще доклад подготовить, – а в коридоре шепнул: – Я понимаю, ты злишься. Я свою маму и сам пилю, только при мне так не надо, ясно? Она… Ну, в общем она. Мама. Моя. Понятно? Вечером выйду в Альтар.

Вот тебе и паутина. Вот тебе и крыса во сне. Вторые сутки она в Старогорске, а уже обидела друга. Впрочем, Витек сам хорош, мог бы ей сразу сказать, чтобы она подготовилась и не мечтала о невозможном, мог бы мамочке своей обожаемой как-то вправить мозги под прической!

Ника вернулась в кухню:

– Паутина не клеится, значит? А тетя Лида взяла и склеилась? Папа, очнись! Нам все лето жить вместе! Вместе, ты понимаешь? А ты меня даже не встретил! И шлялся где-то всю ночь!

– Я не шлялся, с чего ты взяла? – искренне изумился Калмыков. – Девочка, я работаю. И про Лиду в подобном тоне разговаривать не намерен. Твоя мама сама все решила, а я…

– Знаешь, с чего тебя бросила мама? – Ника повысила тон, будто кричала на другой берег. – Ей надоело быть тенью! Мы всегда были лишними, папа, мы вдвоем проиграли твоей работе. Но у тебя есть дочь! – Ника вспомнила давешний сон. – Дочь живая, не электронная! И этой дочери нужен ты, просто дома, хоть иногда. Молчишь? Ну и ладно, молчи. И сиди тут один, как орел на вершине, а я свалила в Альтар!

В кабинете затрезвонил служебный р-фон, Калмыков, пытавшийся что-то сказать, в сердцах отмахнулся рукой и молча прошел к себе. Потом торопливо оделся и, буркнув «я на работу», сбежал от семейной ссоры, как поступал всегда, когда мама его пилила.

– Отлично! – сказала вслух Ника, снова оставшись одна. – Сначала Витька. Теперь отец. Определенно сложился день.

Она позвонила Варюхе, но та была на репетиции. Алька тоже куда-то пропал, тогда Ника включила ноут и провалилась в Альтар.

Локация: Альтар, Алмазная Долина.

Даже без Мародеров в Альтаре было прекрасно. Ради успокоения Хилари слегка подолбила упырков, с последнего дропнули склянки, какие давно искала, и она пошла на Алмазное поле наковырять минералов. Требовался запас антидота, а там работы невпроворот, алмазы в ее жернова нужны особой прозрачности, на рынке покупать не хотелось, дорого, и она засела в Долине, держа в поле зрения львов. Драгоценные камни Хилари всегда собирала голой. Не по обряду или рецепту, просто монстры здесь были суровые, и без Танка драться со львами – лишь впустую царапать доспех. А обнаженной не так обидно, ну, убьют, ну, возродится в Столице, на кладбище Упокоенных, зато оружие будет цело и кираса без повреждений!

С алмазами повезло, за час насобирала достаточно, и убили всего пару раз без неприятных ранений. Хилари влезла на небольшую скалу и стала смотреть в Долину.

Алмазное поле сверкало так, что слепило глаза. Среди белых камней бродили горные львы, патлатые рыжие кошки. Мощные лапы с кривыми когтями, прочнее любого кинжала, наносили такие раны, что не всякий целитель вылечит. Целый прайд устроился возле скалы, там, где добыча фартовей, но Хилари их не боялась, свои камни она собрала и теперь любовалась графикой: такими живыми казались твари, что их хотелось погладить.

Кто-то еще был в Долине, тоже сборщик ценных алмазов. Кто-то голый ходил по полю и, кажется, напевал. Он настучал ей в чате:

…Девушка, вы так прекрасны, что приманили всех хищников…

Хилари не ответила. Она любовалась Долиной. Ее всегда поражало, насколько реальны в своей прорисовке волшебные Долины Альтара. Она понимала Сову: ей тоже хотелось расправить крылья, чтобы летать над локациями и наслаждаться каждым пейзажем. Сейчас над Алмазной Долиной разгорался рыжий закат с вкраплениями фиолетового, он отражался от всех камней, выросших в чистом поле, от друз и кристаллов, от мелкой россыпи и от монолитных глыб, которые не разбить даже осадным тараном.

…Девушка! Вам охранник не нужен? Такой красотой грех рисковать!..

Сборщик алмазов не унимался, и Хилари вдруг очнулась, осознав, что не чувствует, кто он такой. Даже расы не может понять, хотя он подобрался близко, он возле самой скалы, в окружении горных львов. Темный друид? Оборотень?

Резкий шорох заставил ее обернуться, и она почуяла льва, сначала его дыхание, а потом жадный пристальный взгляд: лев подкрался вплотную и стоял, приоткрыв алую пасть, с клыками-ножами наружу. Глаза хищной твари были как потускневший янтарь с пойманной мелкой мушкой, они отражали закат, и за этими рыжими бликами мерцала какая-то паутина с росой в пересечениях нитей, так обычно рисуют созвездия и сложные графики логических связей. Паутина хлестнула нитью и оплела рассудок, и погасила волю. Хилари замерла, не думая сопротивляться, и тогда хищник махнул мощной лапой и толкнул ее со скалы, прямо в пасти голодного прайда.

Альтар мигнул сообщением о перезагрузке системы, и Ника вылетела из игры в сумерки своей комнаты.

Локация: Старогорск, квартира Калмыкова. Кабинет.

Ноутбук завис на картинке с Альтаром и перестал реагировать на кнопку «пуск» и лихорадочный стук по сенсорам. Ника, сняв с головы очки, всматривалась в монитор и пыталась понять, что случилось. Кто был тот незнакомец, которого она – Хилари, ведьма, эмпат! – не смогла в игре опознать? И почему рыжий хищник повел себя против правил? Подкрался, но сам не напал, только сбросил ее со скалы?

И что творится с программой?

Ноутбук среагировал на перезагрузку, когда Ника выключила хоум-очки. Значит, сбоил этот девайс, раньше ее не подводивший. Хорошая модель для серьезной игры, с впечатляющим погружением в вирт в плане эмоций и ощущений. Девайс странно пах и вряд ли был жив, это было ужасно некстати, ведь Мародеры взялись за квест с Перевалом и пытались пройти сто двадцатый дан. А ее персонаж? Ее Хилари? Девочка жива там вообще, после злобного львиного прайда? Пособирала алмазов подруга!

Ника вновь загрузила Альтар, но игра показала ошибку.

Папочка, где ты, папа! Что же ей теперь делать?

Отца, разумеется, дома не было, Ника набрала Витьку, но тот, как назло, был на курсах. Далась ему эта робототехника, у нее проблема, проблемища, и помочь, разумеется, некому!

Ладно, подумала Ника. Я просто проверю, жива ли Хилари. А вдруг это новый способ взломать прокачанный персонаж?

Медленно, словно крадучись, она вошла в кабинет отца. Строго-настрого он запретил ей, маленькой и бестолковой, даже открывать эту дверь, после того, как Ника отформатировала жесткий диск, сдуру нажав не ту кнопку. Никогда она больше не слышала, чтобы папа так громко кричал. Обычно он выговаривал тихим голосом без интонаций, поучал, а не ругался, но в тот день он орал, как последний алкаш, и раскидывал вещи по комнате, и мама кричала в ответ, что Ника еще ребенок, и нечего дома работать, дома нужно общаться с семьей! А Ника забилась под папин стол и выла от ужаса и обиды, потому что какой-то компьютер был для папы важнее, чем дочь.

Наверное, в этот день, думала Ника позднее, она отформатировала не только диск, а уничтожила, стерла всю их счастливую жизнь, и обратно восстановить эти данные у папы не получилось. Не удалось уберечь семью, вытащив из архива коды общего светлого прошлого.

Все в порядке, – извинялась она перед папой, точно чуяла неодобрительный взгляд, – я теперь уже взрослая девочка, нажимать ничего не стану. Я просто зайду в Альтар и посмотрю на Хилари.

Пароль для компа Ника знала: «Вероника» латинскими буквами. В этом папочка был образцом постоянства. Она думала зайти через сеть, но с удивлением обнаружила на рабочем столе иконку Альтара и, не думая, ткнула в нее пером.

Альтар загрузился мгновенно. Он даже забыл запросить пароль, видимо, папа играл до ухода, и защита еще не включилась.

Ее папа играл в Альтар! Великий ученый Илья Калмыков!

Вот это отличная новость, будет о чем потрепаться с друзьями.

Ника уже позабыла о желании просто проверить Хилари, ей до жжения под ногтями захотелось узнать, кем был папа в игре, на каком он уровне, какой расы? Вряд ли сильнее, чем ее Хилари и остальная команда, все-таки Мародеры были реально круты, но папочка, кто ты в Альтаре? Ведь они могли бы помочь прокачать твоего персонажа, пройти с ним сложные инсты, ачивки добыть, килы…

Было темно и тихо, Ника взмахнула рукой персонажа, словно искала что-то на ощупь, и тотчас зажегся свет: вспыхнули канделябры огоньками черных свечей, затрещал дровами камин, и она очутилась в уютной комнате, чем-то похожей на кабинет. Точно также стояли в ней стеллажи, заваленные грудами книг и свитков, был огромный рабочий стол и кресло, кожаное, уютное, с забытым в нем фолиантом.

Ника даже не подозревала, что в Альтаре такое возможно! Их привычные комнаты были малы, так, примитивные гардеробные и подвалы с добытыми артефактами, а здесь можно было читать! Сидя в кресле возле камина, слушать музыку, курить трубку, – Ника не знала, что папа курит!

Она робко пошла вдоль стены, увидела зеркало и заглянула. В нем отразился папа, его точная виртуальная копия, но моложе лет эдак на пять, значит, он создавал свой образ, когда Ника про Альтар и не слышала! Сегодняшний Илья Калмыков обзавелся солидным брюшком и давно забыл про зарядку, аватар же был – загляденье, подтянутый и спортивный!

Ника шагнула к столу. Чернильница, кипа бумаги. Даже памятка лежит за прозрачным стеклом, с торопливой кляксой под восклицательным знаком. Ника приблизила текст и рассмеялась, слегка нервически.

«Дроп, а еще лут – то, что падает с мобов. Мобы – монстры в локациях. Ачивки – медали и достижения. ХП (HP) от hit points, очки здоровья. Инстанс, инст – игровое событие. Дамагер – воин, боевая единица. Хилер – лекарь. Он бафает, то есть кидает блага, повышает скиллы и ХП других персонажей. Не забывать бафать в рейде!»

Из-за плотно зашторенных окон личного кабинета долетал еле слышный шум, Нике очень хотелось выглянуть, но для этого нужен был вирт, а ее очки, видимо, сдохли. Где тут у папы хоум-очки? С чем-то же он играл в Альтар?

Наудачу засунув руку в верхний ящик стола, Ника достала плотный чехол и уставилась на него, не веря. VR-131! Виртак, мечта продвинутых геймеров! Для чего папе это сокровище? В кабинете книжки читать? Ника маялась с хоум-очками, а ее добрый папочка наслаждался Альтаром с максимальным погружением в вирт!

Ее руки дрожали, как от сильной вибрации, будто ее шарахнуло током, когда она доставала виртак. Он включился, подмигнул огоньками и вполне комфортно обхватил голову. VR-131 не простые очки, это был настоящий шлем с паутиной из проводов и контактов, проникавших, по ощущениям, сразу в мозг, потому что вдруг заработало все: звуки, запахи, и еще мир вокруг оказался тактильным!

Ника сделала шаг к окну, чувствуя под ногами ковер, – в нем утопали ее ступни, обутые в замшевые сапоги. Она протянула руку и тронула тяжелую штору, красного шелка с шитьем и кистями, и за ней оказалась площадь: брусчатка, толпа народу, гомон и гвалт, крики торговцев, предложения сходить в новый инст и ничего не значащий треп. Столько шуму могла натворить только одна локация в мире.

Окно выходило на Центральную площадь: вон рынок, а вон фонари артельщиков, а налево кладбище Упокоенных. Ника была в Столице и смотрела на мир из Ратуши.

Вдруг она ощутила, что на площади кто-то стоит – сгустком темной энергии. Кто-то смотрит на нее с интересом, хищным, точно рыжие львы, вот он сделал шаг и другой, подбираясь к окну поближе, протянул свою руку к стеклу…

Ника задернула штору, и в тот же миг все погасло. Не только Альтар. Реальность! Компьютер и настольная лампа, и бесценный виртак, и свет в коридоре: весь дом захватили сумерки, как-то разом стерлись цвета, остались мерцать лишь часы на столе, и эти часы подсказали ответ: они работали автономно, а в квартире выбило пробки.

Ника кинулась в коридор и от ужаса завизжала: там кто-то был, возле двери, глаза уже попривыкли, и она различала фигуру, более черную, плотную, чем остальные предметы вокруг. Паутина! – подумала Ника. – Паутина и львы! И тот тип из Альтара! Он нашел ее, дотянулся!

– Прочь! – закричала она. Тень заклубилась и чем-то щелкнула, и вернувшийся свет ослепил, и запищал в кабинете компьютер, динькнул холодильник на кухне. Ника отскочила к стене, невольно копируя Хилари с ее ведьмовскими понтами, а когда, наконец, проморгалась и смогла разглядеть пришельца, снова взвизгнула и расплакалась.

В коридоре стоял отец. Злобный, белый, как простыня, с перекошенным от ярости ртом. Наверное, нужно было бежать, он готов был ее ударить – за то, что вломилась в его кабинет, за то, что включила компьютер, нашла его личный виртак и вскрыла аккаунт в Альтаре, – но все-таки это был папа, живой, настоящий папа, и доведенная до истерики Ника прижалась к нему, как к защитнику.

Локация: Старогорск, квартира Погодиных. Смена игрового персонажа.

Калмыков ходил по крохотной кухне, почти не слушая Лиду Погодину. Он реагировал не на слова, а на интонации, на особенный тембр мягкого голоса Лиды, от которого становилось теплее.

И все-таки, почему его дочь настолько с ним не считалась? С его просьбами и запретами, с важностью его разработок? Почему она так рисковала?

– В прошлый раз Вероника отформатировала диск и в буквальном смысле убила год коллективной работы. Год! Ты понимаешь, Лидушка? Нам пришлось восстанавливать доступы к базе, по памяти воспроизводить кодировки, диск на моем компьютере стоит всего института!

– Почему бы тебе не усилить защиту, если твой агрегат бесценен? – с усмешкой спросила Лида, наблюдая его метания. Она знала, что он не слышит, уже успела привыкнуть, иногда ей казалось, что она просто функция, голосовой помощник 3D, безупречно снимающий стресс. Ну, так она говорила.

Калмыков развел руками, остановившись, как к полу прибитый:

– Этого я и сам не пойму. Защита стоит бетонная. И не только программная, Лида. Биологическая, генная! Там столько параметров допуска, что ты бы вообще не заметила на рабочем столе двери в Альтар! И виртак подключить не смогла бы!

– Твоя дочь – твоя копия, милый. Ты ведь сам не раз говорил…

– Да, мы похожи. Не внешне, конечно. Лида, я был не готов. Где же я просчитался?

– Как всегда, – пользуясь тем, что он замер, Лида встала и щелкнула чайником. – Милый, просчет лишь один: ты не понимаешь людей. Мы слишком сложные соединения и не поддаемся твоей оцифровке. Кстати, зачем ты вырубил пробки?

– Я ведь не знал, куда она влезла. Потому и прервал все процессы. Знаешь, на лице Вероники был страх, и я тоже за нее испугался.

– За дочь? – удивилась Погодина. – Разве не за компьютер?

– Лида, к черту компьютер. Когда Танька меня оставила, ты ведь помнишь, в какой я был яме, но меня утешала простая мысль: девочка далеко. Моя девочка в безопасности. Зачем Вероника опять в Старогорске? Почему непременно теперь? Я не готов. Не готов!

Локация: Старогорск, набережная реки Чируши. Смена игрового персонажа.

Ника сбежала из дома. Банально и по-детски глупо.

Ей было стыдно, ей было больно, так, что снова хотелось плакать, хотя папа почти не ругал. Ей показалось даже, что он сам за нее испугался, и долго сидел в ее комнате, обнимая за плечи, как маленькую, и выговаривал за проступок привычным негромким голосом. Но когда она успокоилась и перестала мелко дрожать, прошел к себе в кабинет и засел там, пытаясь хоть как-то сгладить последствия ее авантюры. И тихонько рычал от бессильной злости, бормотал непонятные заклинания, и тогда она тупо сбежала, схватила с вешалки куртку и выскочила во двор. Мысль о том, что она навредила отцу, была неприятной до колик.

Он отправит меня в столицу, – думала в панике Ника. – Он позвонит в Италию, и маме придется вернуться. Но разве я виновата в том, что сломался мой ноутбук? Что рыжие львы Альтара повели себя так загадочно?

И почему это папа всегда был против Альтара? Против ее успехов в игре? Почему, если сам играет, да еще так понтово, из Ратуши? Кто он там? Мэр? Архивариус?

Ника сама не заметила, как добрела до Чируши, мелкой речушки в парке Победы, где в детстве они пускали кораблики и пытались построить плот из фанеры. Она села на старую лавочку и посмотрела на реку.

Парк шелестел травой и заплетал тенями, как узорами макраме, река, и весною не полноводная, скользила по бязи иголкой, едва заметной в прибрежной листве. Здесь разрослись хвощи, жирные, как многоножки, они караулили реку под прикрытием папоротников и покрытых серебристым налетом изъеденных лопухов. Кое-где в воде торчали кубышки, яркими пятнами краски на коричневом илистом фоне. Заходящее солнце, забрызгав весь парк россыпью рыжих зайчиков, кокетничало с кубышками и пряталось в зарослях лопухов, заманивая звонких стрекоз.

Сколько игр они здесь сыграли, и в пиратов, и в дикие прерии, этот заброшенный парк манил, точно джунгли на неизвестной планете. А теперь в парке было пустынно. И вообще Старогорск начинал напрягать. В мегаполисе Нике пришлось несладко, но в городе ее детства уже накопилось столько проблем, что на миг захотелось вернуться в столицу, даже гнусный мажорный класс стал не настолько противен. Там верховодили гады, но гады понятные, примитивные. А родной городок говорил загадками и запугивал до мурашек.

Старогорск-то и городом, в сущности, не был, так, поселение вокруг института. Горы, что старые, что молодые, здесь были лишь на плакатах, вывешенных в витрине книжного магазина. А из пейзажа вокруг – поля с вкраплениями дачных поселков, лес, граничащий с заповедником. Раздолбанная бетонка, соединявшая городок с цивилизацией и выводящая на окружную трассу. Почему тогда Старогорск? А конспирации ради. Это Нику всегда забавляло, совсем как в фильме про Шурика: операция Ы!

С реки потянуло холодом, и Ника поджала ноги. Ладно, хватит играть в детский сад, темнеет, пора домой. Если придется опять извиняться, она просто предъявит папе свой ноут, в качестве оправдания. Папа на «ты» с любой электроникой, пусть попробует починить. Потому что иначе беда с девайсом. И с Альтаром тоже беда.

Ника встала и развернулась к дорожке.

На дорожке стояли трое. Парни, в руках батлы пива, и они достаточно пьяные, чтобы забыть о последствиях. И они достаточно взрослые, чтобы думать о гадостях. Ника сжалась в плотный комок и отступила к скамейке. На миг ей показалось, что где-то журчит вода и под ногой скользкий кафель, а парни гыгыкнули в предвкушении. Они в наглую слюни пускали на ее загорелые ноги и на «шорты-одно-название», в которых она рванула из дома.

– Маленькая замерзла! – протянул вихрастый подонок, делая шаг вперед. – А мы ее щас согреем…

– А мы ей пивка предложим! – в том ему подхватил второй, чернявый и мутный гном. – А потом еще мнооого чего. Ты нас не бойся, детка, с нами весело, мы хорошие!

– Чур, я первый ее пощупаю, а то будет, как в прошлый раз, – хриплым голосом встрял бородач, возвышаясь над их головами.

Ника пятилась в глубину парка, отступая поближе к реке. Если отсюда рвануть сразу в воду, удастся ли ей убежать? Вдруг от нее отстанут? Она рывком обернулась, оценивая расстояние, бородач толкнул к ней вихрастого. Но тот вдруг споткнулся на ровном месте и рухнул мордой в асфальт, получив по зубам кроссовкой.

Кто-то врезался в пьяных гопников, лупя их, как старые груши, кто-то свалил бородатого и двинул чернявому между ног, и все это с прибаутками, опускавшими на самое дно:

– Это кто же у нас тут гуляет? Сексуальные активисты? Сексуальные недомерки? Швали развелось в Старогорске!

Бородач опомнился быстро и кинулся с кулаками, но случайный защитник Ники был не дурак подраться, он увернулся от бородатого и снова двинул чернявому, завозившемуся на асфальте:

– Лежать, я сказал! А ну! Насмотрятся дряни по телеку, и несет их на подвиги в парк! Ника, ты как, в порядке?

Ника была в порядке! Узнав по голосу Алика, она сломала скамейку, выдрав рейку из хлипкой спинки, Ника уже шла на помощь, угрожая подонкам деревянным мечом. Вихрастый огреб по ребрам и взвыл от обиды на человечество. Бородатый, отвлекшись на Альку, мелкого и ужасно вертлявого, получил по башке от Ники, а потом – в довесок – от Алика, бившего метко и зло. Чернявый, устав нарываться, осторожно отполз в кусты и перестал отсвечивать.

– Ну, кому тут добавки, уроды? – вопрошал грозный Алик, взяв у Ники скамеечный меч и крутя его, как в кун-фу. Добавки подонки не захотели, дернули по дорожке, тем более где-то вдали пропищала сирена полиции. Алик двинул в сердцах по кустам и чернявому, тот завыл и помчался прочь, хромая на обе ноги.

– Вот что, давай тоже сваливать, пока нас за драку не замели, – Алик схватил ее за руку и потянул за собой. Они выбежали из парка, прыгнули через забор в палисадник с одичавшим шипастым крыжовником и затаились, совсем как в детстве.

– Дурочка! – прошептал ей Алик. – В таком виде гулять по парку! Там теперь гопники собираются, хорошо, я успел, срезал путь от ДК.

– Где ты так научился драться? – тоже шепотом спросила Ника, уступая его объятьям и прижимаясь теснее.

– Я тебе потом расскажу, – пообещал обомлевший Алик. Он хотел прошептать это на ухо, но Ника дернула головой, и его губы коснулись щеки, а потом, совершенно случайно, Ника ответила на поцелуй. Губы Алика пахли крыжовником.

Возвращались они в густых сумерках, держась за руки, как в кино. Как в столовку на перемене! – хмыкал неугомонный Алик. – Ника, ты помнишь?

Ника все помнила. Но молчала и улыбалась. Ей не хотелось шутить. Алик дрался за нее с хулиганами! И впервые они целовались! Ей хотелось вернуться домой и еще целоваться в подъезде, а потом, игнорируя папу, забраться сначала в ванную, а потом с головою под одеяло, чтоб никто не видел, не слышал, не почувствовал, как она счастлива.

– Фонари опять не горят, – Алик бережно взял ее под руку. – Осторожней, здесь где-то яма… Включу-ка я лучше р-фон. Смотри на меня, хорошо?

– А все-таки, Алька, – смутилась Ника, выныривая из темноты в круг света его фонарика, – где ты так научился драться?

– Где-где! – откликнулась темнота. – Известно где, в нашем ДК!

Алька дернул туда фонарем, но Витька не стал дожидаться, достал из кармана р-фон, осветивший его лицо, быстро набрал нужный номер и через четыре гудка сказал:

– Мам, привет. Вернулась, все норм. Мам, гуляла. Зачем одна? С Аликом. Мам, ну все.

– Вот и поговорили, – подвел Алик краткий итог.

– Сами бы отзвонились! – дернул плечом Витек. – Я, между прочим, тебе набирал.

Алик уставился в свой аппарат и виновато вздохнул:

– Звук отключил на тренировке. И, как всегда, забыл.

– Вить, ты где? – в гулкой арке двора проявилась испуганная Варвара, крутя карманным фонариком, как оборонный радар, во все стороны и бессистемно. – Вить, там такое по телику! В парке Победы драка! Банду Самохина кто-то отделал, там один – на цыгана похож – врет, что им встретился воин Альтара с самым настоящим мечом!

Алька не выдержал, вышел на свет, падающий из окон, и принялся хохотать. Ника кинулась Варьке на шею и обняла крепко-крепко, и зашептала ей на ухо, что это же Алик – воин Альтара, но не с мечом, а с простой деревяшкой, а вообще-то, даже не Алик, а она их отделала палкой, но Алик тоже был крут, как он их всех раскидал! Варька ее обнимала в ответ и шептала, что испугалась, и что теперь так нельзя в Старогорске – гулять, когда не горят фонари!

– Правильно! – поддержал ее Витька. – Двигаем по домам! Ну, разве чаю у Ники попьем.

– Витенька, я бы рада! Но у меня там сердитый папа…

– …Папа у нас на кухне нервы в порядок приводит. Под присмотром моей распрекрасной мамы. Так что, подруга, заваривай чай на знаменитых ведьмачих травах. Есть, о чем перетереть.

Локация: Старогорск, квартира Калмыкова, кухня.

Никаких «знаменитых трав» в кухне не оказалось, но зато нашелся лимон и три невзрачных пакетика, которые засунули в чайник. Вот тогда, разомлев от горячего чая и от горячего Альки под боком, Ника им рассказала, как прожила этот день. О неправильных львах Алмазной Долины. О своем сломавшемся ноуте. И о папином кабинете в Альтаре, в самом центре Столицы, в Ратуше! И о VR-131 в верхнем ящике резного стола.

При упоминании о девайсе Алик вскочил и рванул в кабинет, только дверь оказалась не просто закрыта, а заперта на замок.

– Можно, конечно, сломать, – предложил предприимчивый Алька. – Тут делов на пинок ноги. Только если виртак перепрятан, будет совсем неловко.

– Алик, угомонись, – осадила его Варвара. – Не хватало еще прорываться силой! Завтра попросим спокойненько, – и дядя Илья покажет.

– Нет, – не поверила в сказку Ника. – Не покажет он ничего. Столько лет не показывал, не рассказывал. Сам играл с виртаком, а я с хоум-очками!

– Может, ему для работы надо, – вступился мудрый Витек. – В Ратуши кто живет? Модераторы и разработчики, так базарят на площади. Ник, а ты ноут мне принеси, я посмотрю, что к чему.

Ника сгоняла за ноутбуком, а тем временем Алик развил теорию:

– Слушайте, Мародеры, если папа у Ники – разраб, спросим про сто двадцатый?

– Еще не хватало! – вскинулась Варька. – Сами пройдем, без подсказок!

– Да, но важно-то первыми! А в Альтаре еще две команды на пятках сидят, если че!

Витька взялся за ноут, включил. Полюбовался заставкой. И полез копаться в настройках, дав понять, что он тоже за честный бой.

– Эх, Мародеры, такие башли, – загрустил предприимчивый Алик. – «Эгида Вирт-Адж Корпорейтед» обещает сто двадцать штук каждому игроку за первый проход инста с Перевалом.

Все опять посмотрели на дверь кабинета.

– Стоящая была вещичка? – спросил Витька, копаясь в ноуте.

– Не то слово, – вздохнула Ника. – Как вспомню – мурашки по телу. Вить, там шторы висели, я их потрогала и пальцами поняла, что из старинного шелка! И по этому шелку шла вышивка золотом, я по ней провела ладонью: такие жесткие нитки, как будто правда металл. А ковер – он был мягкий, ребята! И запахи! Книгами пахло, старой бумагой, дровами в камине! И воском свечей. И фитилем. А представьте, как будет в Долинах!

Мародеры переглянулись и сообща представили.

– Надо еще чайку, – глухо сказала Варвара, и в голосе лучшей подруги Ника услышала стон Совы, которой хотелось летать – и чувствовать встречный ветер. – Выпьем чаю, и Алик сломает дверь.

– Только дурью страдать не надо! – фыркнул непрошибаемый Витька. – Обойдемся без кражи со взломом. VR-131 уже не новье, стоит, как бомба, но можно найти. Подержанный на списание. Я вот слышал, в «Ракитниках», на Окружной, есть вирт-центр с VR-135! Помните, у Варьки комп полетел? Мы как раз в «Ракитники» ездили. Но тогда у них виртаки были чуть круче хоум-очков, а теперь там солидно затарились, последняя разработка.

– Полтора часа на автобусе! – подпрыгнул на табуретке Алька. – А давайте завтра рванем? Мне как раз за победу пять штук отстегнули!

– У меня послезавтра концерт, – скучно напомнила Варька.

– Ну, а мы не полезем в инсты, Сова! Мы просто покосим траву и осмотримся. Полетаешь там над Долинами. Вить, что у Ники с Альтаром?

– Не хочет грузиться Альтар. Алик, зайди с телефона, нужно проверить, что с Хилари.

Персонаж оказался в порядке: засел в голом виде в Алмазной Долине. Ника перелогинилась и, оглядываясь на львов, приодела несчастную Хилари и перенесла в Столицу, в личную мастерскую. Поставила на огонь котел, подключила в углу перегонный куб и закидала травы с камнями. Фильтрация – десять часов! – скучным голосом напомнила Книга Зелий из квеста с Подземным Городом. – Не допускай кипения.

Хилари чуть пригасила огонь и вернулась на главную Площадь.

– Вон то окно! – показала она. – Видите? Красные шторы?

– Понтово твой папа устроился!

Варька взяла еще бутерброд, надкусила, потом опомнилась и с сожалением отложила.

– Да жуй ты уже, балерина! – не выдержал вечно голодный Алик. – Подохнет на сцене твой лебедь до срока!

Варьке доверили на концерте исполнить какую-то роль из балета, про «Лебединое озеро», то ли Одиллию, то ли Одетту, никак не могли запомнить. И она изводила себя диетой, чтобы порхать на сцене. Диета парнями не одобрялась: Варька и так была кожа да кости, куда там еще худеть! Алик ей предрекал, что «лебедь» сломается на поклоне, в буквальном смысле сломается, так, что хруст по всей сцене пойдет. А Витька переживал, что не хватит сил на прыжки, и вообще от диеты, судя по маме, у женщин дурнеет характер. Варька швырнула в него чайной ложкой, а Алика пнула ногой под столом.

– Слушайте, как-то не верится. Ну, что мой папа – разраб, – Ника вылила в чашку остатки чая и пододвинула Варьке – запить. – Хотя он все время что-то кодирует. Мама как-то сказала, что папа программирует собственный мир, а на реальность его не хватает.

– Вот почему ты любишь Альтар! – подмигнул ей ехидный Алик. – Потому что у вас общий предок. Альтар – это твой сводный брат!

Ника вылогинилась из игры и вернула ему телефон:

– Все тебе шуточки, Алик. А у меня трагедия жизни.

Пора была расходиться, но они отчего-то медлили, они целый год не трепались за жизнь, даже слегка разучились. Наконец, решили «не лезть в инсты» и не бродить по городу в поисках приключений: Варька осталась в квартире у Ники, а Алик звякнул домой и озвучил заспанным предкам, что заночует у Витьки. Погодины жили в соседнем подъезде, но Варька друзьям приказала особо: когда будут дома, пусть позвонят.

Раньше такие приказы пропадали впустую, а теперь Алик с Витькой без тени улыбки поклялись стукнуть в чат, как только, так сразу.

Уходя, Алик выждал момент и прихватил ладонями пальцы Ники:

– Не играй сегодня в Альтар, – попросил он, понизив голос. – Нужно будет еще разобраться, что за тень бродила под окнами.

Локация: Старогорск, квартира Калмыкова, спальня.

Они разместились в комнате Ники, привычно закинув подушки с дивана и притащив старый плед: Варька терпеть не могла париться под одеялом. Кровать Нике досталась от бабушки, огромная и удобная, с резным изголовьем и изящными ножками. Вместо старого набивного матраса папа купил современный, с кучей каких-то полезных слоев, и получилось царское ложе, как подшучивала в детстве мама, обзывая Нику принцессой и норовя подсунуть горошину. В самый раз двум худющим девчонкам: можно лежать в темноте и трепаться о сокровенном.

– А потом мы поцеловались! – сладко вздохнула Ника. – Я… Ты знаешь, я впервые поцеловалась с парнем! Это было… Прям вау! У меня до сих пор мурашки!

– Ну еще бы! – завистливо хмыкнула Варька. – С кем тебе целоваться-то было? Ты же с третьего класса по Алику сохнешь!

– Так заметно? – встревожилась Ника, а потом пожала плечами: – Ну и пусть. Варька, я по нему соскучилась! Он так редко писал и почти не звонил…

– Ну а что ты хотела от парня? Да еще раздолбая, как Алик? Ты ведь тоже не очень-то с нами общалась, говорила «все ок» и валила в Альтар. И долбила упырков до посинения.

Они помолчали в ночной темноте, потом Варька спросила с нажимом:

– Ник, ты о школе мне не расскажешь? Там… что-то было не так?

– Все там было не так. И не надо о школе! Вот еще, тратить каникулы на дурацкие разговоры. Ты расскажи об Алике: где он всему научился? Он же, как Старый Монах, тех говнюков раскидал, ты бы видела это, Варюха!

Варька не стала упрямиться и сменила неприятную тему:

– Да я видела, Ника, прикинь! – призналась с ноткой смущения.

– У вас что, каждый вечер такое?..

– …Нет, ты че! Просто были соревнования, и мы за Альку болели.

– А мне почему не сказали?

– Ну, так он запретил говорить! Ты ж сама шифровалась со школой! Ой, да ладно, молчу, молчу. Только вдруг ты в столице на кого-то запала, крутишь роман и тебе не до нас? Вот Алик и лез на стенку.

– Дурак!

– Конечно, дурак. Но теперь дурак с полезным скиллом. У нас тут в ДК две секции новые: кун-фу и еще фехтование. Историческое, на саблях. Алик пошел с тоски сразу в обе, и как же его гнобили вначале: маленький, тощий, а там все громилы. Но Алька работал, как псих ненормальный, и теперь он у нас чемпион! Между прочим, зовут за район выступать и приглашают в школу резерва. Ладно, я бы немного подрыхла, в Старогорске привыкли ложиться рано. Давай, я проверю дверь и шторы на окнах зашторю. Какая-то чушь творится у нас. Вроде бы все в порядке, а солнце за лес заходит, и начинается помешательство.

Локация: НИИ НИиДР. Медицинский отсек. Смена игрового персонажа.

– Пациент утверждает, что просто играл с друзьями и пальцем ткнул в монитор, – докладывал Леонид Федосеев. – Был в вирт-очках VR-120 и в наручах той же системы.

Калмыков скролил отчет:

– В какой они были Долине?

– В Алмазной. Группа рейдила горных львов, выбивая из них Панцирь Гнева, и Аркадий Ветлицкий (никнейм Арк_Ан) заметил какую-то тень у скалы. Указал на нее сокланникам. Дальше, по версии пострадавшего, в его загородном коттедже «коротнуло проводку, падла», хотя наши специалисты не нашли никаких повреждений. Дом был полностью обесточен, а когда супруга Ветлицкого с фонарем вошла в кабинет, она увидела мужа, выпавшего из кресла, без сознания, в луже крови. И без пальца на правой руке. Окно в комнате было открыто, но следов в палисаднике мы не нашли.

– И где палец?

– Так нет больше пальца. Исчез. Его срезало, будто лазером, посередине фаланги, вы увидите: ровный спил по кости и обугленные части тканей. Вот, пытаемся разобраться, извините, что ночью подняли. Но Ветлицкий – зампредседателя банка, вся система их безопасности построена на отпечатках. И наша задача – понять, как покушение на банкира связано с виртуальной игрой. И куда пропал его чертов палец с отпечатком, вскрывающим главный сейф.

Калмыков внимательно осмотрел руку спящего бизнесмена: обрубок указательного пальца был тщательно обработан, обколот новокаином и действительно походил на срез какого-то драгоценного камня, ярко алого, плотного посередине и буреющего к краям. Он

проверил реакцию на раздражители, считал показания датчиков. Потом принялся копаться в редеющей шевелюре Ветлицкого, точно примат в городском зоопарке, и нашел их, пять бугорков, красных, зудящих от воспаления, пять точек для связи с нездешней реальностью. Он подошел к мониторам и подключился к Алмазной Долине. Долго смотрел на экран, потом подозвал Федосеева.

На самой вершине скалы, в окружении любопытного прайда, стоял, упираясь в небо, полупрозрачный кварцевый палец, повелевая или прицеливаясь в далекое скопление туч.

Локация: Старогорск, квартира Калмыкова. Смена игрового персонажа.

Под столом, забившись к самому плинтусу, тоненько пищала крыса. Ника никак не могла подобраться к тощей, замученной твари: весь угол комнаты у окна, от карниза до нижних ящиков тумбочки был оплетен паутиной, тонкой, едва заметной, мерцающей. Паутина меняла цвета, и от этого делалось жутко, точно это скопление нитей проникало в привычный мир из какой-то иной реальности.

Нужно прорваться к крысе, – мрачно думала Ника. – Нужно ее прибить, так, как сказано в соннике, тогда жизнь в реале наладится. Она протянула руку и дернула паутину, та завибрировала, задрожала, заискрила, как будто каждая нить была гранью параллельного мира. Ника дернула посильнее, крыса взвыла уже истерически, но упрямая нитка никак не рвалась, лишь звенела в ответ, как струна. Паутина во сне – сплошные потери, обман и предательство близких людей, нужно рвать ее, обязательно, Ника дернула изо всех сил, и вибрация достигла предела, войдя в резонанс с визгом крысы…

Локация: столица, школа №3, туалетная комната для девочек. Время: полгода назад.

…Подтекала в унитазе вода, и закрывшей глаза Веронике казалось, что она очутилась в лесу, у ручья, только гулкое эхо билось о кафель, о побитый временем ржавый фаянс, эхо множило гнусное гуканье и глумливые охи Вовки Архипова, ненавистного Вовы-Архаровца и его подлючей команды: Гоги Вантуза и Димона Донских, по прозвищу Дима-Дно. Ника спряталась от них в туалете, дура, о чем вообще она думала, задержавшись в библиотеке, где был хороший доступ в инет? Караулила Мародеров в Альтаре, чтоб сговориться на вечер, а за дверью дежурил садист Архипов в ожидании новой потехи. А теперь – кричи, не кричи, школа давно опустела, она стукнула Диму-Дно рюкзаком и побежала по коридору, но какая им разница, где гнобить, в туалете для девочек – самый кайф!

Все началось в первый же день, когда Ника вошла в новый класс и замерла у магнитной доски. Класс пренебрежительно свистнул, разом, как один человек. Нефирмовая Вероника с потрепанным рюкзаком мейд-ин-чина, в скромном сером жакете и вязаной юбке ниже колен была здесь явно не к месту – нечесаная дворняжка на выставке модных гламурных собак. Кто-то шикнул: вот мышь недобитая! Кто-то спросил: она что, из тюряги? Кто-то внес рацпредложение сразу добить, чтоб не мучилась. И по рядам понеслось: Мышь, Мышиная голова, слышал кликуху новенькой? Мышь!

Чем она так зацепила Архаровца, Ника не поняла, но он стырил ее несчастный рюкзак и отправил в урну на улице, в окурки и чьи-то плевки, утверждая, что мусор нужно выкидывать. Нике пришлось чистить рюкзак под довольный ржач нового класса, а Архаровец фоткал на свой р-фон и лыбился во всю харю. Гаденыш выложил фотки в чат, весь процесс оттирания рюкзака, а уже через день все тетрадки Ники были исписаны разной похабщиной, матерными частушками и картинками мужских гениталий.

Ника расплакалась от обиды, от нелепости происходящего, ее слезы заметила классная, взяла посмотреть тетрадь, и это был проигрыш. Капитуляция.

Классная без особых проблем вычислила трех вандалов, и был разговор у директора, которому скромник Володя Архипов поклялся, что больше не будет. А находчивый Гога Вантуз объяснил, растопырив пальцы, что это «типа флеш-моб», но если кто шуток не понимает и сразу стучит директору, это не Мышь, а Крыса, играть с ней больше не будут, слова не скажут и прочее. Несмотря на прямую угрозу, директор остался доволен: Архаровец был генеральским сынком, мажором, как многие в школе.

Перемирие у директора обернулось всеобщим бойкотом. «Чтобы знала! – вещал Архаровец. – Чтоб понимала, Крыса чумная, что реальные чики своих не сдают!»

Ника шла на уроки, будто на казнь, каждый день ожидая новых наездов. Отличница, дочь ученого, не последнего человека в мире, ничего она не могла доказать отмороженным дуболомам, взявшим ее в оборот. Она не привыкла бояться школы: рядом всегда был Алик, умевший отшить парой острых словечек, а ему на помощь мчался Витек, одним своим видом гася конфликты. Никогда раньше Нику не доставали с такой беспощадной точностью, навесив ярлык вечной жертвы и «крысы недрессированной».

Возможно, фирмовые шмотки исправили бы положение, но Ника, воспитанная в Старогорске, среди людей, увлеченных наукой, никак не могла понять, как модный прикид повысит скиллы и как смогут лейблы на тряпках стать для нее щитом. Возросшим чутьем загнанной крысы она понимала, что поезд ушел, и поздно менять свой образ: на модные джинсы прольют газировку или прилепят жвачку, или другое придумают, лишь бы снова унизить и снова поржать. Ее из капкана не выпустят.

Каждую ночь она плакала, зашивая одежду тайком от мамы, отмывая несчастный рюкзак и чехол своего р-фона, переписывая сочинения, чтобы вырвать листы с тайным творчеством ненавистного Вовки Архипова. А тот продолжал изгаляться, он сочинял ужасные комиксы, в которых забитая Ника тащила его в кровать и совсем уж мерзкие вещи, от которых Нику тошнило. Все глубже она уходила в Альтар, расслабляясь лишь в чате с друзьями, с тем прекрасным и чистым мирком Старогорска, в который хотела вернуться. Но и милым своим Мародерам не могла рассказать всего, не могла пересилить тоски и стыда за беспомощность, за покорность, за готовность плыть по течению, лишь бы ее не трогали. То ли дело виртуальный Альтар! Они шли по локациям и побеждали, и проходили сложнейшие инсты, и все ближе горел сто двадцатый дан, легендарный квест с Перевалом, за которым никто еще не бывал…

А теперь она прижималась к двери самой дальней кабинки в пустом туалете для девочек, от страха закрыв глаза и выставив руки в нелепой защите, а глумливая троица надвигалась, медленно, издевательски, будто играя с пойманной крысой.

– А мож сунем ее башкой в унитаз? А то шибко умная, стерва! Опустим, как в киношке про бандюков? – предлагал Архаровцу Дима-Дно.

– Она ж не авторитет! – фыркнул сознательный Вантуз. – В кинце такие парашу драили.

– Ну, пусть она тоже подраит, а мы поснимаем зачетный видос!

– Ага, разбежались! – с испуга голос сорвался до писка, но возмущение пересилило, и Ника открыла глаза: – Сам отмывай унитазы, Вантуз ты или кто?

– Че сказала, уродка? – набычился Вантуз. – Архаровец, Крыса пищит, я щитаю, нужно давить тварюгу!

– А ну ша! – поднял руки Архаровец. – Что вы тут развели базар? Вы же в курсе, чем я занимаюсь, у меня на подходе грандиозный проект, творческий, а вы про бандитов. Я задумал, – уже Веронике, с медовой кривой улыбочкой, – издать небольшую газету, спецвыпуск «Из жизни Крысы». Газета будет с картинками, я присылал наброски. Но, как художник, хочу быть правдив, это ведь очень важно! Слышь, модель моя ненаглядная? Заголяйся, хочу заценить, есть ли грудь под этим мешком, что ты считаешь за свитер!

Кодла несмело гыгыкнула.

– Охренел? – прошептала Ника и прижала руки к груди. – Только тронь меня, ты, урод, отвалите уже, недоноски!

– Крыса сопротивляется! – заулыбался Архаровец. – Крысе самой неловко. Так мы поможем, да, пацаны? А заодно и пощупаем!

На «пощупаем» пацаны согласились, сразу и без глупых сомнений, разве только слюной не капали. Ника сжалась плотнее, кусая губы, привкус собственной крови ее отрезвил, до сих пор ей казалось, что все понарошку, погнобят, отнимут рюкзак… И отстанут, потеряв интерес! Но теперь она поняла, что дело куда серьезнее: на нее напирал Архаровец, потерявший уже все края, а с боков подруливали Димон и Гога, чтобы убрать ее руки в стороны. Ника снова закрыла глаза и закричала, пронзительно, громко, завизжала на низкой ноте так, что подонки отпрянули. Под ногтями вдруг стало совсем горячо, будто вырос магический потенциал, угрожая упыркам ударами молний. Ника пнула Архаровца в пах, вырвалась из западни, но не сбежала, а встала у двери, скрючив горящие пальцы. Ей теперь было на все плевать, она вдруг превратилась в Хилари, а Хилари не умела бояться. Ника ударила Диму-Дно, ногой под колено, попав каблуком, увернулась от охреневшего Вантуза и метнула в Архаровца грязным обмылком. Потом прихватила ершик и ткнула им в Гогу с воплем:

– Я вас почищу, унитазы проклятые, я вас вычищу, будете помнить!

Кто-то еще вбежал в туалет, кто-то что-то кричал, убеждал, но сознание дало трещину, а тело хотело сражаться: Ника слилась с игровым персонажем. И в реальности провалилась в Альтар!

Локация: Старогорск, квартира Калмыкова. Спальня.

– Ника, ну проснись же, проснись, – жалобно шептал Варькин голос, – ну ты чего, ну, не пугай меня!

Ника хотела открыть глаза и не могла разлепить ресницы. В комнате горел яркий свет, он проникал сквозь веки и резал радужку, точно лазер, проходя сквозь скопления слез.

– Крыса! Ну, где ты увидела крысу? Ты так визжала, Ника…

– Варька, свет погаси! Зачем ты его включила?

Варвара вдруг разрыдалась и принялась причитать о том, как Ника во сне завизжала, а потом сказала про крысу, от этого Варька проснулась, вскочила, думала, крыса в постели, всю комнату перетряхнула, везде посмотрела, а крысы нет.

Ника села в кровати, рывком, одеялом вытерла слезы и притянула к себе Варвару, пытаясь ее согреть и успокоить живым теплом. Варька загнанно всхрипывала, как после бега на стометровку: она паниковала от вида крыс, и Нике пришлось пару раз повторить, что это был просто сон и что Варьку никто не тронет.

Раньше Варвара с родителями и с младшим братом жила в коммуналке, в маленькой комнатке на четверых в каком-то захолустном поселке. Дом был старой постройки, под снос, но его почему-то из года в год, от комиссии до комиссии, признавали пригодным для жизни и в упор не видели всех проблем: обвалившейся штукатурки, трещины поперек стены и многочисленных крыс, считавших хрущевку своей территорией. Варька боялась ходить по квартире: если комната была безопасна, то снаружи, за прочной дверью, царствовали хвостатые монстры, наводя порядок на кухне и шебаршась под ванной. Поэтому Варька всерьез считала, что настоящая сказка-страшилка – не про Черную Простыню или Красную Руку, над такими она смеялась, а вот та, где Щелкунчик сражается с крысами, доводила ее до истерики.

Однажды родители ушли на работу, а Варюха и братик остались в комнате, в их надежном уютном убежище, где сроду не было крыс. Варька включила радио с веселым детским спектаклем и, увлекшись, не обратила внимания, что где-то шуршит и пищит, и скребет, и утробно повизгивает. И лишь когда в своем уголочке заорал ее маленький братик, которому только исполнился год, в голос, надрывно, до одурения, она подбежала к кроватке, а там была кровь, столько крови, что Варя потеряла сознание, но успела заметить, как серый комок юркнул в дыру под комодом.

Когда через час вернулись родители, Варька в шоковом отупении сидела у детской кроватки и шептала, что брата загрызла крыса, – ее прекрасного братика, похожего на ангелочка с открытки, на куклу, с которой можно играть. И наутро слегла в горячке.

Варвара все это смогла рассказать лишь в Альтаре, в Медвежьей Пещере, где она упоенно рубила крыс. На фига? – спросили ее Мародеры: с этих мобов лут падал копеечный. И Сова, подумав, ответила.

Ника пыталась представить, как Варвара стучит по клавиатуре и при этом в голос ревет, одна в своей комнате, вспоминая тот давний ужас.

С братиком все обошлось. Ника его встречала, он вырос слегка заторможенным, но тоже играл в Альтар, никнейм «Девятипалый»: крыса его не убила, но отгрызла младенцу кусок мизинца, он потерял много крови и лечился от заражения.

После этой трагедии семейству Смирновых дали квартиру в городе, а еще через год Варькин папа получил приглашение в Старогорск.

– Варька, ты что, ну какие крысы? Здесь, у меня? Ты сдурела совсем? – утешала ее Вероника. – Это я не про живую! – вдруг решилась она, придумав, как увести подругу от кровавых пеленок в кроватке и от чувства вины перед братиком. – Это я… Ну, в общем это меня…

– Что тебя? – Варька всхлипнула и пытливо взглянула Нике в лицо.

– Это меня звали Крысой. Там, в новой школе, в столице.

– Да за что?!

– Я сама не знаю. Они там все расфуфыренные, за тряпку готовы душу продать, у них кроссовок фирмовых коллекции, и бац – я в своем свитере сером, помнишь такой? Удобный и мягкий. А они…

Постепенно Ника все рассказала, и про травлю (слово из интернета: «буллинг», но травля она и есть), и про издевки, и про Архаровца с верными друганами. И про тот случай в женской уборной, когда ее попытались раздеть.

– Как же ты, Ника? Ты убежала? Правда же, ты убежала, Ник?

Вероника смотрела в отчаянные глазищи Варвары, давно позабывшей о крысах, и думала, как же ей в этой год не хватало простого сочувствия.

Локация: столица, школа №3, кабинет информатики. Время: полгода назад.

– Сильна ты драться, Калмыкова! – хмыкнул Геннадий Антонович, усаживая Нику на стул. – Избила таких интересных мальчиков. Чай-то пей, остывает, а нужно горячим. И шоколадку кусай, ну, помнишь, как в фильме про Гарри Поттера?

Ника помнила про Гарри Поттера, здесь, в безопасности компьютерного класса, среди мониторов и клавиатур, ей казалось, что все сошлось, что она применила Патронус, вызвала Хилари из виртуальной игры к себе на помощь в реал.

– И визжать ты сильна, Вероника, – продолжал удивляться Череповченко, прогрессивный учитель информатики с банальным прозвищем Череп. – Я на втором этаже услыхал, помчался к тебе на выручку, а выручать, – тут он тихо хихикнул, – пришлось самого Архаровца!

– Мне нужно домой! – соврала Вероника. – Мама уже волнуется!

– Во-первых, сначала ты успокоишься, – поднял палец Геннадий Антонович, – а то мама увидит и получит инфаркт. Во-вторых, все ты, девочка, врешь. Маме я позвонил и сказал, что ты записалась в кружок, просто так увлеклась информатикой, что забыла предупредить. И знаешь, Вероника Калмыкова, – подумав, добавил он, – твоя мама не удивилась, только эдак печально вздохнула. Будто ей совсем не в новинку подобные забывашки.

– Не в новинку, – кивнула Ника. И отпила из кружки.

Череповченко моргнул и хмыкнул, отбивая по гладкой столешнице какой-то причудливый код, точно по клаве печатал.

– Я вот хотел спросить, – начал он громко, но вдруг зашептал, с самым заговорщицким видом: – Илья Калмыков – это твой родственник? Наверное, мамин брат? Или дядя? Ты с ним по жизни встречалась? Честное программистское, я никому не скажу!

– Вообще-то, – Ника пожала плечами, игнорируя конспирацию, – он по жизни мой папа, и что мне теперь? Застрелиться или повеситься?

Геннадий Антонович поперхнулся. Встал. И с торжественной миной пожал Никину руку. Если когда-нибудь Вероника и восхищалась своим отцом, то сейчас ее просто раздуло от гордости. Возможно, сказался стресс. Или почтение Череповченко, или какая-то совокупность событий, только она рассказала ему, малознакомому человеку, что родилась в Старогорске, а в мегаполис приехала с мамой. Учитель внимательно слушал, изредка комментировал и все подсовывал свою шоколадку, сладкую до противности.

В дверь заскреблись с той стороны, явно не решаясь войти.

– Ну, кто там? – крикнул Череповченко. – Дырку просверлите! Заходи!

В узкую щель просунулся Вантуз и протянул Никин рюкзак:

– Вот, – виновато сказал он в сторону, не рискуя смотреть на Нику. – Тут Калмыковой барахлишко. ГенАнтоныч, мы же шутили, мы ж ничего такого, а?

– Ну и она пошутила в ответ? – подсказал Череповченко.

– Ага! – с готовностью гыкнул Вантуз. – Так пошутила, добавки не надо!

– Как там Архипов?

– Ну чо, оклемался. Она ж ему между ног, а потом еще мылом в лобешник!

– Был бы мозг, заработал бы сотрясение. Ладно, валите с богом!

– Эта… Архипов просил узнать. Ты во что-то играешь, К… Калмыкова? Ты чего там за мантры орала и руки прикольно так крючила?

Ника с Вантузом говорить не хотела, видеть его уже не могла, ей опять приспичило драться, но учитель ее удержал, погрозив указательным пальцем:

– Точно-точно! Это я видел! Ты, Калмыкова, как ведьма была, с проклятьями и файерболами! И шипела какую-то ересь!

– Вовсе не ересь, – смутилась Ника. – Строила Частокол Замула, веерную защиту.

– Значит, играешь в Альтар, – кивнул довольный Геннадий Антонович. – Ну, разумеется, а во что? Ладно, пора по домам, ребятки. Архаровцу передай: Вероника теперь под моей защитой. Персональной! Усвоил, Тузиков? А ты, Вероника, подумай, я про кружок с тобой не шутил. Тебе же, как говорится, сам генетический код велел! Пошли, я тебя провожу и сдам прямо в руки маме.

Локация: Старогорск, квартира Калмыкова. Кухня.

– Вот в кого могла бы влюбиться, так это в Череповченко. То-то папочка был бы рад! – хихикнула Ника уже на кухне, где они с Варюхой нарыли заварки и теперь успокаивались чайком и шоколадкой с орехами, в точности по рецепту незабвенного ГенАнтоныча. – По нему там многие сохли! Считали загадочным и мистическим. Только он не мистический никакой, он, ты знаешь, обыденный, что ли. Ну, я ж привыкла, что папа кодит, и этот все время в компе, словечками разными сыплет. Для штучек мажорных это экзотика. А для меня суровые будни.

– Так уж и не влюбилась? – не поверила мудрая Варька. – В рыцаря и заступника, знающего про Альтар?

Ника замялась, уткнувшись в чай, но подруге ответила честно:

– Поначалу, ты знаешь, да. Увлеклась. В кружок записалась. Череповченко такой… Весь горящий, что ли, сам горит и других зажигает. Проекты, конкурсы, походы на выставки. И в Альтар играет, представь себе. Под никнеймом «Ген_Череп». Только… Какой-то он все-таки мутный. Когда первый восторг сошел, он мне стал немножко противен.

– Немножко? А это как?

– Ох. Ну как тебе объяснить-то? У этих, мажорных, есть слово: тумач. От английского «слишком много». Вот у тебя есть торт, весь такой в розочках, вкусный. И ты его ешь, день, другой, на третий уже – да ну его на фиг! На четвертый идешь и берешь пакет чипсов. Потому что хочешь соленого.

– Ну не знаю, – вздохнула Варька, вечно страдавшая на диетах. – Я бы торт пока не доела, точно бы не успокоилась!

– Нет, с тобой-то как раз все понятно! – Ника в сердцах махнула рукой. – Только я сладкое не уважаю. Мне бы с перчиком да поострее.

– Знаешь, не удивлюсь, если ты подружилась с Вовкой-Архаровцем! Тебя ж тянет на разных чудиков с хулиганскими отклонениями!

– Ну тебя, в самом деле, – Ника пошла мыть чашки. – На фоне моего Алика все были ненастоящими. Мы же с ним и дрались, и ссорились, и мирились, жизнь кипела и плавилась! А там… Короче, болото. Возвращаясь к Череповченко, он был беспонтово хорошим. Ну, вроде Белого Скальда, помнишь, из Пятой Долины? Красавчик такой в панталонах!

– А! Балерун белокурый? У нас таких много в студии, – хитро сощурилась Варька. – Тебя познакомить, нет? Только они все такие… томные и проникновенные, меня иногда аж воротит, так и хочется дать молотком посильнее.

– Вот! – смеясь, поддакнула Ника. – Вот, ты меня поняла! Именно молотком, чтоб уже отцепился, чтоб перестал провожать и маме на уши чушь не вешал! Он меня так достал, Варюх, до отвращения полного, я ж с Архиповым разобралась, и в классе вроде наладилось, а тут ГенАнтоныч прилип, как жвачка!

– А может, он извращенец? – предположила Варюха. – Увидел, как ты мутузишь Архаровца, и проникся жгучей любовью?

– Мысль такая была, – согласилась Ника. – Даже мама предупреждала. Ну, ты понимаешь, все это: будь осторожнее, доченька, держи дистанцию, не подпускай! Как маленькой!

– Он на тебя запал! И все время тебя преследовал! – продолжала гнуть линию Варька. – Он тебя целовать не пытался?

– Нет, обошлось. Фу, зачем ты сказала? Так иногда, на занятиях, заглядывал через плечо и за руку брал, направляя мышку. Показывал ляпы в коде и уходил помогать другим. Я вот думаю, может, я параноик? Только в классе считали, что у нас с ним роман.

– Ник, ты его отшила?

– Если честно, не знаю, Варюх. Уж больно липучий тип. Из-за него я решила совсем в Старогорске остаться. Да погоди, не визжи! Варь, слезь с меня, ну чего ты орешь? Ночь на дворе, отстань! Я хочу выждать нужный момент и заявить отцу, что собираюсь жить у него, опять ходить в старую школу, не знаю, готовить ему научусь, одежду стирать в машинке. Как думаешь, разрешит? Не могу я больше в столице, Варька!

Локация: НИИ НИиДР. Медицинский отсек. Смена игрового персонажа.

Они не смогли раскодировать явление кварцевого пальца в Долине. Никаких следов взлома не было, весь функционал работал без сбоев, народ продолжал кромсать на куски всевозможных тварей и боссов, лишь дурацкий палец банкира возвышался на скальном выступе, с претензией указуя в небо и притягивая горных львов.

В чате Алмазной Долины устроили перепалку и размышляли об умственном состоянии разработчиков, воздвигших сей монумент. Ладно бы, средний, – ржали по чатам, – послали бы, так сказать, а с указателя прок невелик. Но кому-то «шняга» понравилась, кто-то даже попробовал «добыть» Палец, заложив заклинание Краша в самое основание, но обломался и был освистан, и ближе к рассвету Кварцевый Палец создал десяток легенд, полетевших в свободный полет по сети. Большинство игроков сходилось на том, что либо разрабы совсем одурели, либо в Альтаре случился глюк, но находились романтики, предлагавшие строить вышку, чтоб посмотреть, вдруг там дверь в Верхний Мир, в точке Неба, указанной Пальцем.

Калмыков пролистывал чаты и желчно бранил игроков. В ответку.

Банкир вел себя беспокойно, вскрикивал и бормотал, про крыс и про паутину, в которую был завернут, как в саван, только саван все время менял цвета. Зеленый, красный и синий, – повторял Аркадий Ветлицкий. – Зеленый, красный и синий! В геральдике это значит…

Он ни разу не рассказал, что это значит в геральдике, но Калмыков и Федосеев и без него понимали, что паутина в цветах RGB.

– Паутина и крысы! – сказал Федосеев.

И Калмыков согласно кивнул.

Отвратительное сочетание. Обыденное до тошноты.

Рабочая ситуация.

Он ехал домой в такси с ощущением поражения, очередного за этот год, и потому зудел под нос, как мутировавший комар-переросток, изливаясь бессильной желчью. Он не знал, откуда в нем накопилась эта назойливая неприязнь, практически ненависть к людям, даже близким и дорогим, отвлекавшим его от работы, возможно, из-за того, что сама работа не клеилась, и паутина рвалась, убивая Слепок.

Видимо, он устал. Нужно прервать работу. Уступить настойчивым просьбам директора института и съездить на конференцию, там получится отоспаться и нормально поесть за казенный счет.

Ветлицкий в сознание не приходил, оставаясь где-то на сколе реальности и виртуальной игры, и Калмыков не мог гарантировать полного восстановления пораженных нейронов и мозговой активности возвращенного в реал пациента.

Но само возвращение состоялось. В этом он уверил Ветлицкую, дежурившую на проходной, поскольку в институт ее не пустили: Аркадий Ветлицкий проснется через четыре часа. Примерно столько потребуется антидоту, введенному точечно в мозг, чтобы разрушить всю паутину вирусных родопсинов. Но в Альтар он больше играть не сможет ни при каких обстоятельствах. Супруга банкира была просто счастлива.

Калмыков потер переносицу и попросил водителя притормозить за два квартала до дома. Время было почти спокойное, предрассветное, он устал, но хотелось пройтись пешком, привести в порядок эмоции, чтоб не пугать Веронику. Перед Лидушкой тоже придется покаяться, он видел, как она раздражается от того, что Калмыков срывается с места по первому зову из института, но все-таки дочь важнее.

Он не знал, как убедить Веронику улететь в Италию к матери.

Как отвратить ее от Альтара.

Захотелось курить. Присесть на лавочку у остановки и достать электронную трубку, возможно, он так и сделал бы раньше, но дома ждала Вероника, а курение – вовсе не та привычка, какой хотелось похвастаться.

Он успел отойти на двадцать шагов от остановочного павильона, с полупрозрачным навесом и путаным расписанием междугородних автобусов, когда послышался скрежет колес. На неведомых раньше инстинктах Калмыков отпрыгнул в тень, за деревья, и увидел горящие шашечки давешнего такси. Машина была та же самая, что он оставил квартал назад, молодой вихрастый водитель отчаянно пялился в ночь, выискивая пассажира.

Что-то случилось! – решил Калмыков. – Что-то опять случилось!

Он двинулся было к дороге, но замешкался, запнувшись о корень, и в тот же миг побелевший таксист вывернул руль до упора вправо, и машина врезалась в остановку, сминая плексигласовый корпус и лавочку возле урны.

Калмыков готов был поклясться, что увидел на пару безумных секунд в том самом месте, где думал присесть, жуткого монстра с восьмью клешнями, боевым ядовитым шипом на хвосте и панцирем, который не брали ни меч, ни копье, ни заклинание. Скорпиона О-Хэт из Озерной Долины можно было сломать единственным способом: подмяв под таранный удар закованного в броню дестриера.

Он подбежал к машине, покореженной, сбитой в неровную груду, с удивлением подмечая, что сильнее всего пострадало правое, пассажирское кресло. Водитель еще был жив, водитель грозил рассветному небу окровавленным указательным пальцем. И в глазах его гасли схемы созвездий, паутина чужого приказа.

Валявшийся рядом побитый планшет с картой запутанных улиц города вдруг замерцал и исчез. Совсем.

Калмыков достал р-фон и вызвал скорую помощь.

Локация: Старогорск, квартира Калмыкова. Смена игрового персонажа.

Ника проснулась ни свет, ни заря, это было немного странно, учитывая, что они с Варюхой проболтали почти всю ночь, но внутри у нее все зудело от маньячного нетерпения. В этом неспокойном горении было что-то от наркоманской ломки: вот уже целый день, как она не играла в Альтар! Ей хотелось там очутиться, просто побродить по Долинам, покосить травы, подолбить упырков, скромненько так, без подвигов, ей казалось: еще немного – и она начнет задыхаться, если не увидит Столицы! Там люди и нелюди брали приступом крепости, добывали полезный лут, продавали с аукциона и флудили назло модераторам по всем местечковым харчевням.

Она хотела в Альтар!

Реальность вокруг была серой и безнадежно унылой. Варька дрыхла, сбив в кучу плед и сграбастав обе подушки. Ника хмыкнула, достала свой ноут и попыталась войти в игру. Соединения не было. Что-то в недрах ее ноутбука с животным упрямством противилось новому контакту с Альтаром. Чудишь, гаденыш! – Ника швырнула ноут. – Ну и ладно, чуди! А мы поедем сегодня в «Ракитники» и поиграем там всласть!

Скорей бы уже подъем. Нике до дрожи хотелось, чтобы уже был день, и они покупали билеты в виртрум, и надевали VR-135 – самые крутые модели существующих виртаков! Скорей бы, скорей бы, ну же!

Время ползло, как больная улитка, еле-еле ворочая стрелками. Ника присела в кресло и попыталась его подтолкнуть. Работал бы допуск в Альтар – вопросов бы не возникло, игра была чемпионом по поеданию лишнего времени, войдя туда на минутку, можно было очнуться уже на рассвете – в дальней Долине за сбором травы и за неспешной беседой в харчевне, – хотя собиралась получше выспаться перед контрольной по химии…

На кухне вдруг что-то звякнуло, потом хрустнуло и еще, там явно кто-то бродил и старался не слишком греметь посудой. Папа! Опять вернулся под утро! Всю ночь протусил у Витькиной мамы, а теперь вот значит, домой…

Ника выскочила из комнаты, собираясь устроить новый разнос, но вовремя спохватилась. Она вспомнила о ссоре с отцом, о проступке с его компьютером и о том, что ей нужен ноут и свободный доступ в Альтар. А когда она заглянула в кухню и увидела папу на табуретке, уставшего до синяков под глазами, решила не нагнетать.

Да и смысл на него ругаться? Видно же: не с гулянки! Не задалось у него с тетей Лидой, снова вызвали в институт.

– Пап, – укоризненно сказала Ника. – Пап, ну нельзя же столько работать. Давай, я чаю согрею, яичницу будешь, пап?

Он посмотрел на Нику с какой-то беспомощной грустью и кивнул, он был, наверное, голоден, но по рассеянности не замечал. Мама всегда на него ругалась за то, что забыл пообедать. Ника вспомнила про свой план: научиться готовить для папы, чтобы он разрешил ей остаться. Ну, вот и шанс! Папу нужно кормить. Будем вести хозяйство.

Ника лихо щелкнула чайником, нарезала хлеб и сыр, чтобы папа не умер с голоду, пока дочь разберется с яичницей. Главное – найти сковородку, ага, миссия пройдена! Теперь масло, теперь колбаса и яйца, уровень первый дался легко, компоненты для зелья готовы! Сковородку на малый огонь, колбасу – дольками или кубиками? Мама вроде кусочки жарила. Где ты, волшебная Книга Зелий, дающая три подсказки?

– Посолить не забудь! – посоветовал папа, успевший слегка очнуться, кусануть от бутера с сыром и теперь с улыбкой за ней наблюдавший. – Какая ты стала хозяйственная!

– А то! – откликнулась Ника, посыпала солью из горсти и подала сковородку на стол. – Лука зеленого нет, но думаю, все съедобно. Попробуй. Нормально посолено?

– Отлично! – заверил папа. – Вкуснее яичницы я не ел. Тебе оставить кусочек?

– Нет, пап, я попозже, с Варькой! – есть пока не хотелось. – У нас же Варюха ночует, мы тут болтали до ночи и решили…

– …Ага, я знаю, – сказал папа с набитым ртом, удивительно, как он ел, жадно, почти не жуя, проглатывая колбасу кусками, – вчера как раз ребята пришли, когда меня снова вызвали.

– Пап! – получилось неожиданно жалко. – Пап, ну нельзя же так! Зачем же ночью работать?

– А что поделаешь, дочка?– вздохнул Калмыков, вымакав хлебом вкусное масло со сковородки. – Все странности в Старогорске всегда случаются ночью. Кофейку у нас не завалялось? Или просто пойти поспать?

– Просто пойти поспать! – строго сказала Ника, копируя мамину интонацию. – А то кофейку и опять за компьютер… – она осеклась, вжав голову в плечи, потом посмотрела на папу. Тот внимательно смотрел на нее. – Пап, ты прости, я не хотела. Просто сломался ноут, и я решила проверить Хилари, пап, не сердись, пожалуйста.

– Ноутбук сломался? – нахмурился папа. – Во время игры в Альтар?

– Ну да.

– Принеси мне машинку, я потом посмотрю. Посуду помоешь? Ну, молодец. Совсем уже взрослая стала.

Папа забрал ее ноутбук и ушел к себе в кабинет. Он там часто спал, на диване, привык после ругани с мамой спать «на рабочем посту», как оправдывался перед Никой, скрывая за глупой шуткой суровую реальность развода.

Когда Ника домыла посуду, стало совсем светло. Ну вот, – ликовала она, – все потихоньку наладилось. Я хозяйственная и взрослая. Папа совсем не сердится и починит мой ноутбук. Через полчаса соизволит проснуться моя засоня-Варюха, мы дождемся ребят и поедем в «Ракитники»!

Локация: Старогорск, улица Гагарина.

От дома Калмыковых до остановки было рукой подать, но они как всегда опоздали: им ни разу не удалось собраться к нужному часу, если ехали вчетвером.

Следующий автобус шел минут через двадцать, ждать оставалось недолго, но, едва завернули за угол, обозначился ряд проблем.

Привычной для всех остановки не было. Плексигласовый корпус был смят, а местами даже разорван, как будто стиснули в кулаке ненужный листок бумаги и бросили. От скамейки ничего не осталось, расписание валялось в бензиновой луже, а еще тут и там, точно брызги, краснели стеклышки фар и блестели обломки серебристого пластика, по всей вероятности, бывшего бампера.

– Ни фига тут кто-то влетел! – подскочил моментально проснувшийся Алик. – Судя по следу, он шел на таран! Давайте позырим, а? Ну, давайте!

Алик любил играть в детектива и дедуктивный метод, остальные, когда он косил под Холмса, готовы были его прибить. Но сейчас обошлось без протестов: позырить на аварию хотелось всем.

На асфальте темнели ровные полосы, идущие к остановке: четкий рисунок протектора, вокруг которого суетились два сержанта ГИБДД и оперативник в штатском.

– Беговую дорожку меряют! – тоном специалиста заверил их возбужденный Алик. – Следы от шин так называются.

– А почему? – удивилась Варюха.

– Да кто ж их знает? С фантазией туго! Видишь, как целил? Прямо в скамейку!

– Там, между прочим, еще пятна крови, – осадил их восторги хмурый Витек. – Кто-то ночью всерьез разбился. И где нам теперь ловить автобус? Улица перекрыта.

– Все странности в Старогорске случаются ночью, – задумчиво выдала Ника, невольно цитируя папу, но тут вдалеке показался бас, и все четверо заскакали, жестами и пантомимой призывая водителя остановиться.

Двери автобуса фыркнули, с сердитым затхлым теплом, и захлопнулись с громким чавканьем, водитель сонно активировал карты. Мародеры повыбирали места в полупустом салоне, но, наконец, удобно расселись. Ехать в РЦ «Ракитники» было часа полтора, Варька сразу пристроилась у окошка и, нахохлившись, задремала, парни взялись обсуждать увиденные следы аварии. А Ника припомнила папин взгляд, грустный, какой-то беспомощный, и решила, что он все видел, он точно был где-то рядом, шел по Гагарина к дому, когда произошло ДТП. Нужно будет его спросить, вдруг он свидетель аварии! Хотя, если папа спал на ходу или, к примеру, мысленно кодил очередную программу, вокруг могла начаться война, могли высадиться инопланетные монстры и начать завоевывать мир, взрывая машины и остановки, папа бы не заметил, на автомате свернув во двор. Что-то шумно сегодня, – сказал бы ей папа, прежде чем сесть за компьютер. Так уж он был устроен.

В автобусе оказалось тепло и уютно, немного пахло бензином, негромко бубнили парни, рядом сопела Варвара, Ника расслабилась, успокоилась и перестала от нетерпения постукивать ногой о кресло. Они ведь уже в пути, они едут в Альтар, и они…

Сон подкрался на мягких лапах и тихонько подул ей в затылок. Ника ткнулась в плечо Варюхи и устало прикрыла глаза.

Локация: столица, школа №3, кабинет литературы. Время: пять месяцев назад.

Ника сидела за партой и читала фэнтезийный роман в р-фоне, когда к ней подсела Катька Скворцова, которую даже учителя иначе, как Китти, не называли. А Ника в первый же день окрестила Гламурной Кисой. Мысленно, разумеется.

Китти плюхнула перед Никой новую сумку от Гуччи, розовую, в перьях и стразах, и уселась на парту фирмовой джинсой, так, чтоб видны были лейблы.

– Ну, салютик, лопушка! – пропела она.

Начинается! – вздрогнула Ника. Была у нее мечта: записать для себя словарик столичных сленговых оборотов, да все времени было жалко.

– Базарят, ты типа бэдгёрл, крейзи, самому Архаровцу по шарам настучала! Это гуд, Архаровец – мерзкий личинос.

– Мерзкий, – как за спасательный круг, ухватилась за знакомое слово Ника, – а подпеваете, будто хор!

– Ой, да кому он тут сдался! Кринж и облом! Не о Вовке базарчик. Раз с тебя сняли зашквар, хочу с тобой законтачиться.

– Китти, тебе на фига?

– Ну, для меня это челлендж. Видосы смотрела? Из фрика в чику? Ну вот, и я так хочу! Для своего бьюти-блога. У тебя ведь папашка рульный, вон, даже Череп по стойке встал, а дресс, как у лопушки. Но мы вырулим стайл и все будет сасно, протащимся по мейн-стрит, сольем лавэшку и станешь чикой! Это ЖБ, девчуля!

– ЖБ? – не выдержала Вероника, отчаявшись понять, куда ее тянет Гламурная Киса.

– Железобетонно! – пояснил Дима-Дно, вырисовываясь из-за спины Скворцовой. – Китти, отлезь от герлы, на хрен ей твой сасно-стайл? Она чилиться с тобой не пойдет, она геймер! Все усекла? Геймеру пох, если он лох, главное – лут, скиллы и ачивки!

– А у нас говорят не лут, а дроп! – хмыкнула Ника, мысленно выдохнув. Геймерский сленг она понимала, и с Димой-Дном разговаривать было если не приятней, то проще.

– У-у-у! – разочарованно прогундела Скворцова, вытянув губы трубочкой. – Ну, ты пофинькай, оки? Твой лук – это треш в чистом виде!

И ушла, крутя сумку так, что летели пушистые перья.

– Что ей от меня надо? – вопрос Ники был риторическим, но Дима-Дно перевел:

– Ну, Крыса, выглядишь ты, как помойка, и надо тебя приодеть. А она на р-фон это снимет и в ютуб сольет фанам на радость.

– Блин, ну ей-то я чем помешала? Какого ж черта вы все ко мне лезете?

– Да ладно, Калмыкова, ты чего? – даже обиделся Дима-Дно. – Китти к тебе прониклась. За то, что ты нам настучала. Она ж не бесплатная медицина, только своим хелп кидает! И мы тоже, ну, в общем, Кр… Калмыкова. Слушай, а в Альтаре ты кто? Если че, мы ж поможем. Приходи в нашу банду!

– Вот еще! – возмутилась Ника. – Не было мне печали.

– Не, ты че, мы своих не сдаем. Приходи, и в реале никто не тронет!

Прозвенел звонок на урок, и Ника закрыла книжку. Даже читать не дают, уроды!

– Нет уж, ребятки, – сказала она, Донских и – заочно – Архаровцу, сидевшему дома с фингалом. – Тима в Альтаре у меня есть. И с вами я гамить не буду, можете не подкатывать! Как в реале людей ломать – они первые, а как босса в инсте завалить…

– …Калмыкова, ты грибцов нажралась? Мы же сами тебе помочь!

– Никнейм «Хилари». Еще вопросы?

– Хилари – и чего? Цифры там или буквы какие? Хиларей в Альтаре до попы!

– Хиларей, может, до попы. А Хилари – только одна. Без цифр и без букв. Просто Хилари. Все, Донских, темку закрыли!

Еще через день после школы ее подстерег Архаровец.

Ника лишь скинула свой рюкзак и перехватила покрепче, и пошла на него, как с пращой, прикидывая вес учебников. Еще в рюкзаке был планшет, купленный для кружка информатики, и пара несъеденных яблок, ручки, блокноты, карандаши – все в герметичных пакетах, чтоб не отмывать по отдельности после проделок Архаровца. Планшет мог сломаться в драке, но Ника была согласна на жертву: вот он, ее мучитель, один и без группы поддержки, и без толпы одноклассников, готовых снимать кино.

– Пришел за добавкой? – спросила Ника.

И Вовка Архипов попятился, невольно поглаживая фингал. Тот еще не сошел, цвел желтоватым разводом с кляксами серо-зеленого: кусок мыла удачно попал углом, отметина вышла что надо.

– И че? – уточнил Архаровец, с привычной своей издевкой. – Ты теперь будешь меня лупить? Каждый раз, как только увидишь?

Ника задумалась и подтвердила:

– Буду, Архипов. Пока не устану. Кто-то же должен тебя проучить!

– Многовато берешь на себя, Калмыкова. Ну, ударь пару раз, так и быть, если не ссышь и тебе полегчает, будем квиты и потрындим?

– Мы с тобой? – удивилась Ника, так, что забыла ударить. – Архаровец, мне стоять рядом тошно, а ты разговаривать хочешь?

– Ну а че? – удивился Архипов. – Потрындеть – дело достойное. Перетрем наши траблы, вдруг совесть проснется? Бить-то будешь, Калмыкова? Нет?

– Отвали! – огрызнулась Ника и влупила ему рюкзаком, несильно, зато в колено, отчего Архипов качнулся и едва не шмякнулся в грязь. – Видеть тебя не хочу, упырок!

Архаровец склонил голову в хипстерской шапочке с подворотом, едва прикрывающим уши, оценил свои белые кроссы и короткие брюки в клеточку, все в бурых пятнах мокрого снега. Поцокал с расстроенным видом. Ника его отодвинула и пошла по тропе, ведущей к калитке, срезая угол через кусты. Архипов побрел за ней.

– Не хочешь – не зырь, – пожал он плечами. – Чего нам с тобой в гляделки играть? Слушай, ты че, правда, Хилари из Мародеров, Калмыкова?

– Тебе-то какая разница? – усмехнулась в ответ Вероника. – Я с тобой гамить не собираюсь! Ты и в реале меня достал.

– Ну просто… А че молчала? Раз ты крутая геймерша?

– …А что изменилось, Архипов? Я как-то иначе оделась? Я перестала быть Крысой?!

– Да, – очень твердо сказал Архаровец. – Ты теперь Хилари, все путем. Ты не стала другой, Калмыкова, но получила свой лейбл: качество сто процентов, ЖБ, как сказала бы Китти Скворцова.

– Все вы тут ненормальные! – от обиды и подлого облегчения, от того, что ее, наконец, признали и, возможно, оставят в покое, всхлипнула Вероника. – Ну, Альтар, ну свитер удобный, подумаешь! За что же меня травить? Кто дал тебе право, моральный урод?

– Сама и дала, че ты ноешь? – Архаровец сделался вдруг серьезен, настолько, что Ника к нему обернулась и успела увидеть оттенок раскаяния, слегка зацепивший уши и скулы. – Как такую не пнуть, Калмыкова? Смотрит на всех сверху вниз, мы дерьмо, а она хризантема. За это башкой в унитаз макают, коллективизм, мать его так. Опять же, нервы, как у принцессы, которой горох под жопу пихнули! Не знаю, откуда ты к нам приехала, только здесь по-другому нельзя, здесь нужно панцирь иметь бронебойный, как у Скорпиона О-Хэт, чтоб ни единая тварь…

– Архипов! – раздался насмешливый баритон откуда-то из темноты. – Ты опять пристаешь к Калмыковой? Это явно любовь, Архипов!

Из-за кустов проявился Геннадий Антонович, в модном плаще, с ноутбуком в портфеле, сама надежность и респектабельность, и на фоне его Архаровец вмиг потускнел и скукожился. Но ехидства не растерял, отбрил:

– И у вас, я смотрю, та же фигня!

Ника невольно хихикнула.

– Подерзи мне еще учителю! – одернул его Череповченко. – Я вашу шайку предупредил: Калмыкова под моею защитой. Вали-ка отсюда, герой-любовник, пока папочка не узнал.

Архаровец сплюнул себе под ноги, подмигнул Веронике и смылся в кусты.

– Ну, пойдем, знаменитая Хилари, провожу тебя до подъезда, – расплылся в улыбке Череповченко. И взял у Ники рюкзак.

Локация: окружная трасса, развлекательный центр «Ракитники».

Ника старательно терла виски, разгоняя сонный туман, и, зевая, смотрела на яркое здание, обвешанное рекламой. РЦ «Ракитники» был популярен: со всей округи люди съезжались, чтобы сходить в кино, покидаться в боулинг, показать высший класс на батуте. Ну и, конечно, слинять из реальности, взяв билеты в вирт-центр от «Эгиды», самый продвинутый в области.

– Вон, вон, смотрите, билборд висит! Альтар и VR-135! – крикнул Алька и ткнул для верности скрюченным от возбуждения пальцем. – Блин, Мародеры, какая картинка!

Картинка, и правда, была загляденье: на темном фоне фигуры в доспехах, на головах виртаки, а за ними во всей красе – Вторая Долина Альтара, ее фиолетово-рыжий рассвет и крадущиеся упырки.

– Ну, Мародеры, идем? Посмотрим, что там за чудо?

Ника с трудом отвела глаза от огромной рекламы над входом и пошла за друзьями в РЦ, ее ощутимо потряхивало, от волнения и предвкушения. Так, наверное, наркоман, заполучив заветную дозу после долгого перерыва и ломки, все оттягивает момент, чтобы потом заиграло по-полной. Может, Альтар – наркотик, только про это молчат?

На стоянке перед «Ракитниками» было полно народу: каникулы, дети хотят развлечений. Машины, как в менуэте, двигались по аллеям и менялись местами парковки: кто-то приехал, кто-то уехал, структура танца понятна, медленные обороты в поисках узкой лазейки. Между ними сновали взрослые в сцепке с пищащими чадами, орущими про воздушную вату, про батуты и про попкорн.

– Столпотворение! – расстроилась Варька. – Билетов еще не достанется.

– Да ну! – успокоил ее Витек. – Эта мелочь – не конкуренты. Мы вчера почитали с Алькой: для Альтара здесь выделен целый сектор, можно взять отдельный виртрум!

Пока пробивались через толпу, Ника разглядывала посетителей, поражаясь такому наплыву. Вроде бы будни, рабочий день, а в «Ракитниках» – писк и визг до небес. Кто-то кого-то подрезал ради свободной ячейки, убывающий посетитель едва успел вырулить из ловушки, сигналя, как сумасшедший. Водитель привлек Веронику, тем, как небрежно держался за руль, как закуривал электросигару, да и машина казалась знакомой, но рассмотреть ее не удалось: из салонов едва не столкнувшихся джипов высыпали пассажиры и устроили перепалку, матюгами решая, кому парковаться. Запыленный до серого BMW лихо вырулил со стоянки и вывернул на окружную, вливаясь в поток машин.

– Странно! – шепнула Ника Варюхе. – Мне показалось… Да ну, ерунда!

– Что ерунда-то? – подначила Варька.

– Мне показалось, я видела Черепа. Машину его и сигару. Но откуда ему тут взяться?

Варвара пожала плечами.

– О чем вы там шепчетесь? – встрял Витек. – Идем уже, что застыли!

За билетами им пришлось постоять, зато выдали без проблем: в Альтар приезжали играть под вечер, а с утра весь сектор «Эгиды» свободен. Они взяли отдельный виртрум, застолбили на полдня с перерывом – чтоб оправиться и подкрепиться.

Но на входе в вирт-центр их ждала неприятность.

Молодой энергичный менеджер, проверив билеты и сделав надрыв, спросил, слегка заикаясь, есть ли у них проколы.

– В смысле, проколы? – не понял Витек.

– Пять дырок в черепе! – хмыкнул менеджер. – Без них VR-135 работает как обычный виртак, уровня 120-ого. А это совсем не те ощущения, так, преснятина, а не игра.

– И как же нам быть? – огорчилась Ника. Они заплатили хорошие деньги как раз для того, чтоб сыграть на пределе.

Все посмотрели на глянец билетов, а потом на рекламный плакат, обещавший невиданные приключения.

– Почему нас на кассе никто не спросил? – вскинулся Алька, готовый бороться за свои права потребителя. – Если услуга будет неполной, зачем продавать билеты?

– Видимо, вышла накладка, – с улыбкой ответил менеджер. – Но скорей всего, там посчитали, что это просто формальность. В нашем медпункте за десять минут вам сделают нужную операцию. И, заметьте, совершенно бесплатно.

– Просверлят пять дырок в черепе? – с иронией спросила Варюха.

– Да это я так, шучу. Сделают пять проколов лазером, тоненькие такие. Никаких шрамов, нечто вроде ожога. Почешется и пройдет. Ну, разве мыться нельзя два дня.

Все посмотрели на Варьку. У нее ведь отчетный концерт.

– Да ладно, – подумав, сказала она. – Все равно волосы в узел завяжут и лаком зальют до каменной твердости.

Настроение резко ухудшилось, как всегда получалось, когда их мирок сталкивался с миром взрослых, играющих не по правилам. Мародеры печально примолкли и сели у самых дверей вирт-центра, им нужно было решиться: отступить и потребовать деньги обратно или рискнуть и сыграть. Видимо, кто-то мудрый здесь нарочно поставил диваны, кожаные, глубокие, с мягкими подголовниками. Чтоб обдумывали ситуацию, не отходя от приманки.

– Навязанная услуга, – озвучил за всех Витек. – О чем нам еще не сказали?

Менеджер, понизив голос и оглянувшись на камеру наблюдения, признал, прикрывая ладонью губы:

– О том, что вторичное посещение будет в два раза дороже.

– Ого! – взвился прижимистый Алька. – А губехи у вас не треснут?

– Аль, погоди, не кричи! – осадил его хмурый Витька. – Все же понятно! Бесплатный сыр – и крысы бегут в западню!

– Витя, не надо про крыс! – привычно попросила Варюха.

– Да, да, я не буду, прости. Я про то, что теперь понятно, почему операция на халяву.

– Разумеется, – сказал менеджер. – Мы торгуем не операцией, подумаешь, пять проколов. Просто она открывает двери в мир нереального кайфа. Я играю в Альтар, ребята. Честно, я гамю в Альтар. И сейчас я чертовски завидую: у вас будет это впервые. Вы увидите мир Альтара во всей его красоте.

Ника встала и распустила волосы, стянутые в конский хвост:

– Где у вас делают операцию?

А потом, как и менеджер, прикрываясь рукой, шепотом пояснила склонившимся к ней Мародерам:

– Сегодня мы все исследуем. А потом, после концерта, мы вчетвером возьмем Перевал. Мы пройдем сто двадцатый дан и получим награду. И нам хватит денег не только на центр, мы сможем купить себе виртаки.

Мародеры согласно кивнули.

В медпункте снова вышла заминка. Короткая, но неприятная. У них потребовали паспорта.

– Кто ж едет с паспортом в развлекательный центр? – пробубнил недовольный Витек. – Вот опять нас подставили в ваших «Ракитниках»!

– И что у вас тут происходит? – подхватил стервенеющий Алик, по привычке вступая в бой вслед за Танком. – Сначала билеты втюхали, никого не предупредив, потом отправили на операцию, а теперь что? Валить домой и доставать паспорта?

Дело было не в документах, хотя, конечно, про них забыли. А в правилах, вывешенных на стене, где значилось крупными буквами: без согласия совершеннолетних операция не проводится. То есть делают даже детям, но только под подпись родителей. А им было всего по пятнадцать, и на согласие предков они даже и не рассчитывали.

Оставалось уйти с позором, но Алька так не умел, он продолжал качать права и требовать компенсации: даже в проигранных рейдах он никогда не сливал поединок.

– Достаточно одного документа! – сдалась, наконец, врачиха. – И поручительства за остальных. Пусть не паспорт, какой-нибудь пропуск или водительское удостоверение. Вы как сюда добрались, на машине?

Ника дернула Алика за рукав: пошли, пока хуже не получилось! Но Алька расплылся в улыбке и со словами «давно бы так» предъявил врачихе кусочек пластика на имя Сергея Грачева. Витька нахмурился, Варька ойкнула и уткнулась Нике в плечо. Алька принял серьезный вид, пока докторша сравнивала его с фотографией, но с Серегой они были похожи, и права старший брат Альки Грачева получал четыре года назад.

– Все в порядке, – признала врачиха. – Подписывайте документы.

– Значит, тебя Сережей зовут? – шепотом уточнила Ника. – Жаль, мне Алик нравился больше. Ты когда права заиграл, паладин?

– Не заиграл, а забыл отдать. Серега мне тачку дает порулить… Короче, домой собираетесь? Нет? Тогда подписывайте и в игру!

Операция, как и было обещано, заняла всего десять минут. Даже меньше с учетом того, что они подписали контракты: добровольно, в здравом уме и все прочее в том же духе. Простая формальность, чтоб без претензий, – как сообщили им в медотсеке. Их усадили в удобные кресла, щекотно покопались в прическах, прилаживая проводки, закрепляя их для надежности липучками и присосками, потом сверху напялили колпаки, как в парикмахерских в женском зале. Алик не выдержал, достал р-фон и щелкнул друзей для истории.

– Наш первый шаг к сто двадцатому! – шепнул он, косясь на камеру.

Камеры в медицинском центре стояли везде, технология была новая, руководство, как им объяснили, просто сводило к нулю всякий риск. Вирт – особая форма реальности, не всегда полученный результат совпадал с ожиданиями игроков. Видеозапись – это страховка, доказательство, что все добровольно. Но, – заверил их администратор, – с появлением новых VR претензий практически нет. Вирт всем нравится до трясучки.

Полная женщина в белом халате ввела в компьютер настройки, щелкнула тумблером, ткнула по кнопкам. И колпаки завибрировали, головам стало жарко и отчего-то липко, но, когда они стали морщиться и поглядывать на часы, все моментально закончилось.

Врачиха сняла колпаки, обследовала места проколов, смазала ранки спиртом и велела два дня не мочить водой, чтобы не воспалились.

– Вот и все, – сказала она. – Стоило так шуметь! Милости просим в придуманный мир. Смотрите, не увлекайтесь, не разочаруйтесь потом в реальности.

Они осторожно привстали, но головы были в порядке, так, волосы слегка увлажнились, видимо, пропотели под колпаками. Мародеры оглядели друг друга, привели в порядок прически и побежали обратно в вирт-центр, чтобы успеть к началу сеанса.

– Проходите внутрь, надевайте доспехи. Там все просто, не ошибетесь, я буду вас контролировать, – напоследок инструктировал менеджер, жестикулируя немного нервически. – Потом будет идентификация: заходите под своими логинами. Не дрейфить: у нас все законно, полная конфиденциальность и защита, как на атомной станции! Мы дорожим клиентами, а вы к нам еще вернетесь. Все, друзья, по коридору налево, там отдельный виртрум. Орите, шумите, изоляция полная, никто вам не помешает.

– Ну, пошли? – спросила Варюха.

И Ника взяла ее за руку.

– Пошли! – вскинул голову Алик. – Посмотрим, каков он на деле, Альтар!

Над раздолбанной деревянной дверью кособоко висела табличка: «Enter». Вся разноцветная мишура, все неоновые рекламы, светодиодные вывески и указатели остались теперь за спиной, а впереди был единственный путь, из современной скучной реальности в магическое средневековье.

– Аутентично!

– Ну что, идем?

– Дай потупить. Как-то стремно, ребята.

– Слушайте, здесь временные билеты. Еще пять минут тупака – и хана.

Ника с неосознанным страхом сделала шаг назад, при всем своем нетерпении геймера она вдруг почуяла силой эмпата, волшебным талантом Хилари, что там, за скрипучей дверью, начнется другая жизнь, но Алик всем подмигнул и дернул тяжелую створку, качнув ее, как в старинной харчевне. Войлочная темнота, слегка замерцав, оживилась, надвинулась, сунулась в руки, а потом отступила, мигнув заставкой: «Альтар-4. Почувствуй себя героем!»

– Если верить рекламе в сети, у них лучшая прокачка софта.

– И еще виртаки. С операцией. Пять дырок в череп бесплатно!

– Витька, не ной. Че ты, как нуб?

На отдельной скамейке лежали доспехи, на все тело, для полноты ощущений, и на встроенной полке – очкастые шлемы, новейшая разработка «Эгиды».

– Готовы? – спросил из-за войлока голос, слегка искаженный помехами. – Я вас подключаю к сети, идентифицируйте свои допуски.

Что-то щелкнуло и мигнуло, почернело вокруг, свилось в паутину, цифры – нолики и единички – с деловитым гудением взялись за работу, заполняя все новые соты измененной волшебной реальности. Стало страшно до зябкой дрожи, будто что-то пошло не так, будто кто-то не залогинился, но уже через миг дали свет, и они провалились в желанный Альтар.

Локация: Альтар, Вторая Долина.

Под ногами шелестела трава. Настоящая, зеленая. Влажная. Легкий ветер принес причудливый запах, терпкий и сладковатый, Хилари чутко раздула ноздри, вдыхая волшебную смесь ароматов, и тотчас узнала: пахло лавандой, лавандой из Третьей Долины, пригодной для эликсира «Виола», вдвое повышающей ману, а еще для Крайнего Блага, дающего плюс пятьдесят к хп.

Над ее головой зазвенели эмодзи: восторг, изумление, призыв к действию.

Сова водила рукой по траве и жмурилась от удовольствия. Ее волосы развевались, норовя прикрыть все лицо, в них запутались знаки безумного счастья и надежды, что все впереди.

– Слушайте! – сказал Алик, отгоняя назойливых мошек эмодзи и заодно слова, повисшие, будто в комиксе, огромными буквами в облачках. – Эту херню можно вырубить! Мародеры, покопайтесь в настройках!

Ника ткнула в иконку настройки и тотчас увидела перед собой список новых доступных способностей. Она щелчком отключила эмодзи и вздохнула свободнее: без этого мельтешения стало значительно легче.

– Здесь есть общение голосом, попробуем, Мародеры? – предложил деловитый Танк, тоже ковыряясь в настройках. Сказанные им слова были вытесаны из базальта и падали на траву, сминая ее своей тяжестью.

Хилари снова взмахнула рукой. И услышала – да, услышала! – игровой голос Алика:

– Вот это крутец! Ништяк! И набирать не надо!

– Нужно будет в инсте проверить! – с восторгом забила в ладоши Сова. – Теперь можно плюсы не ставить и сразу командовать Хилари, чтоб бафала рейд!

– И когда же я вас не бафала?

– Надо кого-нибудь стукнуть! – предложил предприимчивый Алик. – Жалко, упырки здесь слабые, но можно сменить Долину.

– Погоди, – попросила Хилари. – Дай мне немного привыкнуть. Ну, смотрите же: как красиво! А скоро начнется закат. Вы помните, Мародеры, закат во Второй Долине?

Они помнили и решили дождаться заката. Танчик рванул к реке, просто так, от избытка энергии, он орал в полный голос что-то несвязное, стесняясь своих эмоций. Возле берега Танк склонился к реке и коснулся перекаченным пальцем поверхности, потом поднял руку к глазам, черпнул ладонью прохладную жидкость и выпил, и расхохотался. А потом вскинул огромные руки к небу, встав в знаменитую стойку, и стал отрабатывать в новом обличье все удары, какие помнил.

Алик вытащил меч из ножен и осмотрел клинок. Улыбнулся и сделал выпад, точно рассек реальность, попробовал лезвие ногтем.

Сова закрутилась, бубня заклинания, обернулась огромной птицей, взмахнула белыми крыльями и полетела в Небо, визжа от восторга, точно сирена.

Хилари следила за ней, смеясь от наивного счастья. Столько красок, и звуков, и запахов, столько новых возможностей для игры! В Альтаре хотелось жить! Просто так, построить шалаш. Или разжиться квартирой в Столице, вроде той, что была у папы. А каково им будет в бою? Как это – побеждать через боль и усилия мышц и костей? Проскакать десять лиг и прочувствовать задом все изгибы седла – каково? Ей хотелось попробовать, но Вторая Долина не отпускала, лишая ее силы воли. Изумительная Вторая Долина была самой красивой в Альтаре и недаром попала на билборд при входе: видимо, все обращенные сначала попадали сюда, в невозможную эту сказку, облегчавшую адаптацию.

К Хилари мягко подкрался Алик. Он даже в Альтаре был Аликом, оставив себе иллюзию личного присутствия в гейме, без ников. Он подкрался и дунул ей в шею. От этого стало щекотно, Хилари обернулась и протянула руку: ей хотелось почувствовать меч паладина, эту тяжесть металла в ладони. Но вместо холодной стали она ощутила тепло, тепло настоящего Алика в виртуальном мире Альтара!

– Пусть пока развлекаются, – сказал Алик, ласково держа ее за руку. – Давай немного побродим. Смотри, кто у меня есть!

И он протянул ей кота.

Кот был апельсиново-рыжий, полосатый и зеленоглазый, с кавайными кисточками на ушах. Видимо, Алик, когда фехтовал, срубил подвернувшийся мясоцвет и сделал приманку для пита.

Питомец (по-игровому, пит) был просто загляденье. Хилари тотчас про все забыла и принялась наглаживать мягкую нежную шерстку, начесывать пушистые ушки и ворковать над котом. Там, в реальности, будучи Никой, она очень хотела котенка, но папа не разрешал, ни кота, ни другую живность, а здесь у нее появился зверек, которого он не сможет прогнать!

– Спасибо, Алик! – шепнула она.

– Ну, ты ж о таком мечтала.

Кот был несильным питомцем, скорее для милоты, пользы в бою от него было мало. Но зато это был антистресс, мурчащий и дружелюбный, и Хилари стиснула руку Алика, в полном восторге от его подарка.

А потом примчалась Сова, снова в человеческом облике, и привела из столичных конюшен других питомцев Четверки: добытых во время ивента магических скакунов, злобных и вертких, как демоны ада. На Сове было новое платье, вроде античной туники, белое и летящее, а еще цветы в волосах.

– Народ, айда покатаемся! Надо же привыкать!

– Согласен! – поддержал начинание Танк. – В Морозной Долине только верхом да к тому же в полном доспехе. Давайте тренироваться.

Хилари спрятала пита за пазуху, продолжая начесывать уши, и легко вскочила в седло.

– Надо же! – удивилась она. – Получилось с первого раза. Я же верхом не умею!

– Это Ника верхом не умеет, не путай. А у Хилари сотый левел!

– Давайте рванем в Четвертую! И заглянем в Старую Крепость. Мне нужен лут с малого Стража, перчатки уже истерлись!

– Эй! – одернула их Сова. – Вы же мне обещали до концерта в инсты не ходить!

Алик ей подмигнул:

– А мы в Крепость соваться не будем. Только Стража прибьем – и гулять! Совушка, посмотри: ну как я буду без варежек?

Кони неслись, не касаясь земли, Хилари чувствовала запах их пота, мимо летели пейзажи Альтара, в складках одежды мурчал рыжий кот, а рядом скакали друзья, и она вся светилась от счастья. Об этом она мечтала весь год, весь ужасный учебный год в гадкой мажорной школе, но реальность превзошла ожидания, настолько, что Хилари, опьяненная волей, стала петь про дороги, из фэнтези, Алик услышал и подхватил, им всегда эта группа нравилась. Внезапно ей вспомнился человек, тот, что ходил по Алмазной Долине и пел, точно так же пел в голос, а львы его песню слушали.

Хилари оборвала куплет, фыркнула, когда Алик, оставшись без запевалы, дал петуха и смущенно примолк, и сказала:

– После малого Стража… Заглянем в Алмазную, а, ребят?

Танк внимательно посмотрел и кивнул. Это было разумно: проверить на месте! Лучше сразу во всем разобраться, во всех тайнах и совпадениях. И львам настучать по холкам.

Локация: Альтар, Старая Крепость.

Старая Крепость была – как крепость! Такая, как в историческом фильме, огромные камни, зубчатые башни, окна – как чьи-то клыки, узкие, длинные, и ворота в медной оковке, возле которых томился Страж.

Видно было, что он с утра на посту и уже пропотел на солнышке, что он сильно не в настроении, но тут подоспела забава. Помесь моба и мелкого босса, малый Страж в изумлении выпятил зенки, разглядывая Мародеров, а они ходили вдоль стен, поглаживая древние камни, поросшие мхом и плющом, и просто захлебывались восторгом.

– Ребята, я, кажется, плачу! – всхлипнув, призналась Сова. – Это круто! Ну как же круто! Тот, кто придумал VR-135, гений без дураков. Камушки, камушки вы мои! Хилари, плющ потрогай!

Хилари нарвала плюща и сплела из него венок, Алик смотался в поле и притащил два букета, хотел поднести их девушкам, но кони подсуетились и первыми приняли подношение, фыркая от благодарности. В этой новой волшебной грани вирта скакуны щипали траву у Крепости и радовались передышке.

Стражник начал глупо хихикать над наивными простаками, никогда не видавшими каменной кладки, и Танк, насладившись рельефом постройки, пошел на него, разминая плечи, разом вспомнив, с чего их сюда понесло. Алик вытащил меч, и Сова приготовила перья-кинжалы, а Хилари кинула благо дамагерам, бафнув критом, то есть наделив друзей самым сильным ударом, – для верности.

Инстанс Старой Крепости был нашпигован монстрами: различными боссами и упырками. Были среди них непростые, такие, как Буйный Ий, которого фиг завалишь без правильной подготовки, были вполне безобидные – хилые прилипалы, а еще попадались персы, как Страж, герои игрового сценария.

Его нужно было убить при первом заходе в Крепость, как допуск к различным квестам этого мощного инстанса. Потом бедолагу мочили исключительно ради лута: со Стражника дропали ценные вещи вроде перчаток из кожи и прочий полезный шмот.