Читать книгу Нечаянный Роман - Надежда Семенова - Страница 2

Наталья всегда знала, что с ней что-то не так. Это знание жило в глазах отца, об этом молчала мама, и только старшая сестра Женька не придавала этому никакого значения. Чудесная, светлая, легкая Женька.

В то далекое лето отец привез семью к своей матери в деревню. Нате было пять, Женьке – восемь. Что бы ни случилось в жизни дальше, память упрямо возвращала Наталью в тот день, когда едкая, жгучая зависть впервые укусила ее за сердце.

…Даже свет боялся бабы Нюры и не лез в темный угол, где стояла гигантская, неприступная, как крепость, кровать. Седая, косматая бабкина голова утопала в груде подушек, приваленных к кованой кроватной спинке с железными, колючими пиками. На безразмерном холме бабкиной груди поднималось и опадало в такт тяжелому дыханию красное деревенское одеяло.

– Сынок. – Баба Нюра махнула опухшей рукой с твердыми синими ногтями.

Отец подошел к кровати и склонил голову. Зашевелились морщинистые, как старые грибы, бабкины губы, тихим, придушенным голосом она сказала ему что-то на ухо.

Отец кивнул и посмотрел на маму.

Мама встрепенулась и быстро-быстро замахала им рукой.

Женька крепко, слиплись пальцы, сжала Нате руку и шагнула вперед.

– Только Женя, – поморщился отец и показал на разлапистую, тяжелую скамеечку для ног у бабкиной кровати.

Женька медленно, как во сне, подошла к кровати, встала на скамеечку.

– Евгения, – торжественно, как дядя на параде, сказал отец, – открой рот.

Затрепетало оранжевое в мелкий цветочек Женькино платье, на один странный миг Нате показалось, что сестра превратилась в вытащенную на берег диковинную рыбу: круглые, сумасшедшие глаза, широко открытый рот. Единственное, что отличало Женьку от рыбы, – что она не колотилась телом об землю. На вытянутых по швам руках крепко лежали отцовские ладони.

На Женькино лицо надвинулась косматая тень, бабка внимательно, словно пересчитывая, оглядела Женьке зубы и медленно кивнула.

Отец подхватил Женьку за талию и с облегченным вздохом поставил на пол.

– Теперь ты. – Отец протянул к Нате сложенные в тиски руки.

– Я сама. – Ната спрятала руки за спину и как можно быстрее вскарабкалась на скамеечку.

– Рот, – скомандовал отец.

Ната широко, заболели щеки, разинула рот. Баба Нюра придвинула к Нате темное, нахмуренное лицо. Прошла секунда, другая. Баба Нюра повернула к маме огромную седую голову и сердито, по штуке, выплюнула слова:

– Чем ты ее кормишь? Зубы черным-черны! Мама вспыхнула, посмотрела на Нату и осеклась, в глазах заплескалось знакомое виноватое выражение.

Баба Нюра повернула голову к забывшей закрыть рот Нате.

– Никогда, – прошипела она задыхающимся шепотом, – никому не показывай зубы.

Из пещеры бабкиного рта дохнуло тяжелым, затхлым запахом.

Ната отшатнулась, ступила ногой в пустоту, но не упала.

Отец подхватил ее за предплечья и брезгливо поставил на пол.

Вокруг Наты словно образовался невидимый пустой круг. Потупилась мама, отвернулся отец, выпучилась в никуда недалекая, идеальная Женька. В приоткрытом рту сестры блеснули влажным перламутром зубы, которых никогда не было и не будет у Наты.