Читать книгу Дети не помеха - Надежда Серебренникова - Страница 2

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ДО

Когда я родилась, была сильная гроза. Гром гремел так, что в окнах дрожали стекла.

– Говорят, в грозу рождаются гениальные люди, – сказал маме высокий доктор в голубой шапочке, когда меня положили ей на живот.

Ух ты, как здорово! Я почувствовала такое нестерпимое счастье, что оросила маму теплой водичкой.

– Ой, она что, писает на меня? – удивилась она.

– Именно это она и делает, – по-доброму засмеялся врач.

Мам, не сердись! Это я от радости! Просто, когда я была невидимой душой маленькой девочки, я всегда мечтала стать знаменитой певицей. А еще – танцевать на сцене. Значит, всё получится? Ура!

Помню, мои подружки – такие же души, как я, – говорили, что для того, чтобы стать известной, мне непременно надо родиться красивой и с длинными ногами. И еще они рассказывали, что девочка должна быть счастливой, если будет похожей на отца. И я тогда загадала: найду себе именно такого.

Доктор с серебристыми волосами, что торчали из-под шапочки, выглядел как старый добрый волшебник. Может быть, поэтому я так сразу поверила его словам про гениальную грозу? Подождите-подождите… А где же мой папа? Тот, которого я выбрала давным-давно и всё ждала подходящего случая, чтобы родиться. Сначала у меня ничего не получалось, а потом меня опередила душа одного мальчишки. Хитрец оказался редкостный! Ну, теперь-то я ни в чем не уступлю своему братцу!

Пока мысли мои перескакивали с одной на другую, меня так туго закутали, что я стала похожей на кокон бабочки.

Что за ерунда?!

Возмущению моему не было предела. Я, которая всегда любила попроказничать и пнуть свою маму ногой в живот так, что та ойкала от неожиданности, теперь не могу пошевелить и пальцем! Что за порядки тут у вас? Па-а-а-а-па-а-а-а-а-а! Па-а-ама-а-а-аги-и-и-и!

– Ничего себе голосочек… Не иначе мы с тобой оперную певицу родили, – произнесла мама.

Я, услышав это, продолжила свою громкую новорожденную арию:

– ПА-А-А-А-А-А-А-А!

И он пришел. Это был точно он! Наклонившись почти к самому моему лицу, папа смотрел на меня своими проницательными серыми глазами. Пап, я хочу точно такие же! И ноги, непременно длинные и стройные, как у тебя. Правда, теперь, лежа на спине, я уже их не вижу, потому что могу смотреть только наверх. Как же это невыносимо! И я снова разрыдалась.

– Ты гляди, какие она огромные пузыри умеет изо рта пускать!.. – восхитился мой папа, обращаясь к маме. – Научишь меня потом, доча? – спросил он у меня.

– Конечно! А ты меня, пап, мыльные. Они мне всегда так нравились!

– Ну что, Олег, ты счастлив? Несмотря на то, что не сын, а дочка? – поинтересовалась у папы мама.

– Спрашиваешь… – счастливо вздохнул он и легонько дотронулся до моего лица. Ощущение было очень родное и теплое, и я поняла, что сделала правильный выбор.

По нашим правилам, души девочек сначала выбирают папу, а потом уже маму. А мальчики – наоборот. У нас вообще много всяких правил, которые лучше не нарушать. Мы отправляемся искать мужчин и женщин, между которыми есть настоящие чувства, или пытаемся помочь им найти того, с кем они возникнут. Идеально, если зачатие произойдет в момент, когда они особенно сильные: именно тогда возникает энергетическая воронка, куда попадает детская душа.

Нам нельзя ошибиться в выборе. Если мама примет решение не в пользу будущего ребенка, его душу на два года лишают возможности выбирать себе новых родителей и у него больше не будет шанса вернуться к той же маме. Но мой брат как-то умудрился нарушить все наши правила, и, пока я настраивалась на светлое будущее, с удивлением обнаружила, что мое место уже занято. Однако, пока мы еще души, у нас есть время ждать. Я не хотела для себя других родителей и решила остаться рядом с ними, а чуть позже улучила нужный момент, и вот я здесь!

Теперь у меня уже нет номера, который присваивается каждой душе. Нет его и у моего брата. Мы были знакомы с ним еще давно, когда я была Д-15012002 и только присматривалась к своей маме, – такой номер присвоили всем девочкам, отправившимся на поиски родителей 15 января 2002 года.

М-04041999 выбрал мамой ту же девушку, что и я. Ее звали Валерия. Лера. Я выбрала ее потому, что ее любил папа, а мой будущий брат любил ее сам по себе. Наверное, нам надо было договориться родиться двойней, но мы этого не сделали, и мне пришлось ждать ровно два года, прежде чем появиться на свет. Но что эти два года по сравнению с вечностью, которую живет душа? Вот с сегодняшнего дня пошел уже обратный отсчет, ведь я теперь человек. Самый обычный гениальный человек.

***

Когда я родилась, моя душа окончательно соединилась с телом, а до этого я была свободна как ветер, и могла летать, куда хочу. Я всегда была непоседой, как моя мама, и у меня всегда была куча подружек, с которыми мы все время сплетничали, танцевали и веселились. Может быть, из-за такого своего характера я и упустила нужный момент…

Отлично помню свои чувства, когда узнала, что мама беременна и беременна не мной. Я так рассердилась, что даже расплакалась… Я никак не могла понять, как такое могло произойти, ведь я и только я должна была стать ее ребенком! Когда мы выбираем маму, мы отправляем информацию о ней в Небесную канцелярию и, по нашим правилам, остальные души уже не могут встать на пути той, которая уже сделала свой выбор. Сначала я не хотела ни с кем разговаривать, а потом полетела искать маминого ангела-хранителя, чтобы он мне объяснил, почему так вышло, что ничего не вышло.

Ангелом моей мамы оказалась удивительно похожая на нее девушка с рыжими волосами, только длинными. Аккуратно расчесанные, они спадали с плеч и выглядели, как волны. Она посадила меня на колени и одним крылом закрыла от ветра, который в тот день был особенно сильным. От нее очень нежно пахло какими-то цветами.

– Ты знаешь, что мы с твоей мамой – тезки? – сказала мне ангел после того, как я ей поплакалась. – Когда ее мама – она тоже моя подопечная – была совсем немножко беременна, я пришла к ней во сне и сказала, что если она назовет дочку моим именем, то после рождения ребенка у нее проснется поэтический дар. Обещание я сдержала: дар проснулся так активно, что с тех пор никак не может заснуть, – засмеялась она. – Мне подумалось, что если у девочки будет имя ангела-хранителя, это оградит ее от многих ошибок. Я уже тогда знала, что ей это очень пригодится… Так расскажи мне, малышка, почему ты выбрала именно Леру? Что тебе в ней так понравилось?

– Не знаю, мне кажется, мы с ней похожи по характеру, да и папа ее очень любит…

– Да, любит… – Валерия сделала паузу, – Но я, честно говоря, не вижу у них будущего. Лера так запуталась, что давно свернула со своего пути, и отчасти в этом виноват твой будущий брат. Мне остается только ограждать ее от новых ошибок, а дорогу она выбирает себе сама. Увы, Олег, которого ты так любишь, – не самая лучшая партия для нее, они слишком разные. Но я не могла допустить, чтобы она снова испугалась родить ребенка, а раз Олег сам захотел быть ее опорой – прекрасно! Лере просто необходимо было стать матерью, ведь если она снова избежала бы этого, с ней в ближайшее время мог бы произойти несчастный случай, ибо нельзя убегать от своей судьбы с такой регулярностью… Так значит, малышка, ты точно уверена, что хочешь быть ребенком именно этих родителей? Заранее понимая, что вероятность того, что они останутся вместе – очень мала?

– А они точно расстанутся? И, когда это произойдет, я больше не буду видеть своего папу?

– Это уже зависит не от меня, а от них.

Я не знала, что сказать. Искать другого папу? Попробовать, конечно, можно, но вдруг я уже не найду такого же красивого и доброго? Красивые далеко не всегда добрые и еще реже ответственные. Да и не хочется мне больше никого искать!

И я ответила:

– Да, я готова рискнуть.

– Ты смелая девочка. Как и твой брат, что пошел наперекор всему и вся.

– Он всех перехитрил, всех! – почти крикнула я, сама испугавшись звонкости своего голоса. – И я не знаю, что мне теперь делать… – эти слова я произнесла гораздо тише.

– Ничего не делать. Просто подождать. Всего каких-то девять месяцев. Это ведь не так долго по сравнению с вечностью, да? – ангел погладила меня по голове.

Мне очень сильно захотелось узнать, какой она меня видит, и она словно почувствовала мое желание:

– Я уже вижу тебя такой, какой ты станешь лет через семь: сероглазой, светловолосой и очень умной девочкой, похожей одновременно на всех: и на маму, и на папу, и даже на свою поэтическую бабушку, – улыбнулась она. – Знаешь, я ведь видела, как родилась твоя будущая мама. Ее мама тоже боялась рожать ребенка, и только тот мой сон помог ей решиться. Может быть, поэтому их отношения не всегда ладятся. Дети внутри мамы все чувствуют. А их души – еще и видят и слышат. Ну, да ты сама все это прекрасно знаешь.

– Даже не верится, что Вы старше Лериной мамы! – не сдержалась я. – Вы еще такая молодая…

Валерия снова рассмеялась. Она определенно была похожа на Леру, даже такая же хохотушка.

– О том, сколько мне лет, совершенно нельзя судить по моей внешности. Мы выбираем ее сами, – ответила она мне. – Когда-то я дружила с одним ангелом по имени Элиас, но несколько лет назад его отстранили от дел и теперь он живет среди людей. Так он менял себе внешность каждые сто лет, и первое время никто не мог его узнать! – Валерия будто о чем-то вспомнила и в разговоре возникла пауза. – Очень рассеянный был ангел. Удивительно, что его не отстранили раньше. Продержался так долго исключительно за счет своих помощников. Ими как раз становились души детей, от которых отказались их мамы. Кажется, самым последним его помощником был как раз твой будущий брат.

– Что, от него когда-то отказалась его мама?

– А… Так ты ничего не знаешь… Лера могла стать его мамой еще несколько лет назад, но не решилась, и тогда стать ее сыном стало его навязчивой идеей, – мечтой, за упрямое стремление к которой твоего брата нельзя не уважать. На всех заданиях, которые давал ему Элиас, он почему-то встречал Леру. Сейчас я думаю, было ли это случайностью или судьбой? Это такой уникальный случай – что душа нерожденного ребенка по своей воле вернулась к матери! Я узнала об этом совсем недавно. И теперь ни в коем случае нельзя допустить, чтобы этот мальчик снова страдал. Единственное «но», которое я вижу в том, что он попрал все правила, это то, что Лере будет очень непросто. Ведь Олег – ему не отец.

– Не отец?! То есть как? – я была в шоке. – А кто тогда? Кто его отец?

– Другой человек, который уже никогда не будет с ней рядом. Твой брат решил родиться слишком поздно, когда они уже разрушили все, что было между ними. Но, к сожалению, Лера будет еще долго биться головой в эту закрытую дверь…

– И мой папа теперь станет его?

– Не переживай, он станет и твоим. А для него он станет ИО папы. Это значит – исполняющим обязанности. Но насколько долго – будет зависеть от всех вас, в том числе и от тебя.

– Валерия, если Вам будет нужна помощь – то можете обращаться ко мне, ведь, получается, в ближайший год мне будет совершенно нечем заняться, – мне не хотелось так быстро расставаться с ней. Я никогда не была помощником ангела. Наверное, это ужасно интересно!

– Да ты моя хорошая! – растрогалась она. – Спасибо за предложение, но я справляюсь сама. А что касается Леры… может, даже хорошо, если ты станешь именно ее дочкой. С такой неуёмной натурой ей, конечно, будет непросто с двумя детьми, но это сделает ее ответственнее и мудрее. Так что, как говорится, держи руку на пульсе. А я позабочусь о том, чтобы тебя больше никто не опередил.

– Спасибо! – и как ей удалось так быстро и легко меня утешить? Узнать о том, что совместное будущее папы и мамы под большим вопросом, мне было грустно, но я решила надеяться на лучшее. И если что-то правда будет зависеть от меня, я сделаю все возможное, чтобы они были вместе. Раз мой брат смог столько преодолеть, смогу и я.

***

С того дня я решила больше времени проводить с моей будущей семьей. Я видела, как рос мамин живот, иногда летала вместе с ней к врачу, представляя, что внутри живота – уже я. Душа моего брата не догадывалась о том, что я рядом, потому что я всегда включала «режим невидимки» – это когда становишься невидимой даже для таких, как ты. Я была очень обижена и не хотела с ним общаться.

Когда мой будущий отец узнал, что у мамы должен родиться мальчик, он очень расстроился, потому что хотел собственного сына и даже придумал для него имя – Григорий. Теперь, когда ангел рассказала мне правду, я понимала, отчего он стал таким мрачным и целую неделю почти не разговаривал с мамой. Возвращаясь темными зимними вечерами с работы, он каждый раз покупал себе бутылку пива, садился на лавочку в парке и о чем-то напряженно думал. Он будто не хотел идти домой. Я не могла слышать его мысли – это происходит лишь тогда, когда мы обретаем плоть внутри своей мамы, – но чувствовала, что ему очень плохо. Однако папе удалось справиться с эмоциями, не зря же он целых пять лет учился на психолога! А потом еще получил второе образование. Я им очень гордилась. Ведь, наверное, не каждый мужчина способен на такой поступок – принять чужого ребенка как своего. Значит, чувства его к Лере – настоящие, и я не ошиблась, выбрав их своими родителями.

Моего брата назвали Георгием. Так решил папа: это имя напоминало ему то, что он выбрал для своего сына – Григорий. Прости, пап, что из-за меня у тебя не получится воплотить свою мечту в жизнь. Для меня вам с мамой придется подобрать какое-нибудь женское имя.

Во время родов Лере было очень тяжело. Мой будущий братец получился весьма упитанным, да еще и ленивым, и никак не хотел появляться на свет самостоятельно. Нашей маме уже хотели делать кесарево сечение, но я решила вмешаться и помогла ему родиться. Ведь я знала, что вскоре маме снова придется оказаться здесь, и я не хотела, чтобы у нее были проблемы. В общем-то, позаботилась и о себе тоже. Тогда я впервые заговорила с его душой и решила перестать обижаться. Если подумать, роль младшей сестры меня тоже вполне устраивала. Пусть защищает!

На следующий день я слушала, как Лера жаловалась по телефону своей бабушке:

– Бабуль, мне нравится имя Федя, а Олег хочет назвать Георгием.

– Ребенка должен назвать отец, – отрезала та. – Георгий – отличное имя.

И мама послушалась. Она понимала, что мужу важно хотя бы дать ребенку имя, раз уж не удалось поучаствовать в его создании, и она не стала настаивать на своем варианте. Да и к тому же Лера уважала мнение бабушки.

Вскоре я поняла, какую огромную помощь оказала не только своему брату, подтолкнув его к заветному свету в конце тоннеля, но и родителям. Появившись на свет ровно в ноль часов ноль минут 27 мая 2003 года, он стал первым ребенком в Санкт-Петербурга, родившимся в день 300-летия города, и благодаря этому наша семья получила двухкомнатную квартиру. Вот это да! Ай да я! Ну, попробуй теперь мне потом сказать, что это только твоя комната. Поделим по-братски!

В течение года я наблюдала, как быстро Георгий, которого родители чаще называли Гошей, и из младенца превращался в подвижного упитанного крепыша. Мама вела дневник, который начала еще когда была беременной, и записывала туда всё, что казалось ей интересным. Например, о том, как смешно мой брат чихал. Это в самом деле было очень забавно. Чихнув, он издавал такой младенческий вздох счастливого облегчения, что мама постоянно хохотала, услышав его.

– Звук истинного счастья! – шутила она, смеясь.

Лера обводила его пальчики на руках и ногах, а рядом писала дату и комментарий, например: «Началась вторая весна в твоей жизни. Первую ты жил на свете всего пять дней и был новорожденным крохой. А недавно родились еще две крошки у моих подруг – у каждой по девочке. Может, и у тебя когда-нибудь будет сестренка, хотя папа твой хочет еще одного мальчика».

Прочтя это, я довольно хмыкнула. Ну, мало ли, что он хочет. Мамы всегда лучше чувствуют.

Иногда в дневнике внезапно встречались записи Лериной мамы: «Гошеньке девять месяцев. Сегодня он впервые поцеловал меня в щеку – в церкви, после причастия».

Бабушка часто ходила причащать ребенка после того, как настояла на том, чтобы его крестили. Именно крестины стали причиной серьезного раздора между Лерой и Олегом, который считал, что мальчик должен решить этот вопрос сам, когда вырастет.

– Раньше детей крестили, как только они появились на свет. Нашему уже полгода, и он до сих пор некрещеный! – поддержала Лера мнение своей мамы.

– Пусть остается некрещеным и дальше, – категорично сказал муж.

– Мне будет спокойнее, если у него будет крестик и ангел-хранитель.

– Лера, я тебе свое мнение сказал.

Я знала, что моя мама очень упрямая и если что задумала – обязательно сделает. Крестины состоялись. Мой отец на них не пришел. Я видела его в парке неподалеку с бутылкой пива, и мне очень хотелось его утешить, хоть я и не была с ним согласна. Пап, а я тоже хочу, чтобы меня крестили в церкви. Там красиво, тепло, горят свечи и все так чудесно поют!

Крестильным именем младенца Георгия стало Федор. Таким образом мама дала сыну тайное имя, которое придумала сама. Теперь у Георгия-Федора появились крестный отец – Владимир и крестная мать – Надежда, и у него стало сразу четверо родителей, а если учесть того, кого я никогда не видела, получается, даже пять! А у меня пока только двое, и то… чисто гипотетических. И они продолжали ссориться по разным причинам. Поводом для ссоры был, в основном, Гошка. Лере хотелось, чтобы Олег относился к нему с теплом, но ведь против воли заставить любить невозможно, и она это понимала.

– Если бы ты знал, ребенок, как мне иной раз тяжело, – жаловалась Лера Гошке после очередного неприятного разговора с мужем. – И папе, наверное, тоже. Ведь ты напоминаешь Артема… Меня уже буквально замучили вопросами: на кого же ребенок похож? На тебя – нет, на Олега – тоже… Ну почему ты родился настолько на него похожим? Как специально…

Георгий молча смотрел на нее и как будто отвечал что-то взглядом.

– Ага, понятно, значит, так и есть, – грустно усмехнулась она. – Продумал, жук, все заранее. И что мне теперь делать?

Ребенок в ответ захныкал, будто отвечал, что. Не умея переводить с детского на взрослый, Лера решила, что он просто хочет есть и предложила ему грудного молока.

Олег вернулся часа через два, когда все уже спали. От него сильно пахло алкоголем.

– Сколько ты уже выпил? – Лера встала с кровати.

Он сделал жест рукой, означающий «много».

Она заметила бутылку в кармане его куртки:

– И останавливаться на этом не собираешься?

– Не собираюсь, – голос его заплетался. Он сел на диван и звякнул крышечкой от бутылки так, что та отлетела в сторону.

– Ну, и к чему мы так придем?

– Не знаю… Мне уже все равно. Я вижу, ты не планируешь рожать мне ребенка. Я жду, жду, а ты продолжаешь пить эти свои таблетки.

– Погоди… Разве мы хотели одного за другим, безо всякого перерыва?

– А разве нет?

– Я впервые об этом слышу.

– Я думал, это и так понятно.

– Мне – нет. Я предпочитаю, когда обо всем говорят вслух. Я не против родить еще ребенка, но организм, я уверена, должен хоть немного отдохнуть. Конечно, в старину рожали каждый год, но мы-то живем в другое время.

– Мне нужен ребенок. Без него у меня нет цели в жизни.

– Ты уверен, что с ним цель появится?

– Думаю, да, – пьяным голосом ответил он. – Я хочу сына.

– У нас уже есть сын.

– Это твой сын, – он сделал ударение на втором слове.

– Но ведь он носит твою фамилию! – парировала она.

– Я на этом не настаивал, – очень спокойно произнес он.

– Ничего себе! Но ведь ты сам предложил стать его отцом, был рядом всю беременность, присутствовал на родах, дал ему имя, какое захотел, а сын – мой?

Олег молча допил пиво. Я никогда не видела его таким несчастным. Папа, как же так… Получается, ты не будешь рад моему рождению? Да я с удовольствием появилась бы на свет быстрее, но мы еще не придумали, как бороться с надежной контрацепцией. Разве что сделать так, чтобы мама забыла принять таблетку? Но, наблюдая за отношениями моих родителей, мне стало страшно за свое будущее, я решила не торопиться и подождать хотя бы полгода. Похоже, Лерин ангел была права. Все это напоминало медленную агонию.

***

В первый день рождения Гоши Лера устроила веселый детский праздник. Когда гости разошлись, а мой брат уснул, между моими будущими родителями состоялся важный разговор:

– Я не могу, Лер… – он поставил бокал на стол, не выпив ни глотка.

– Не можешь больше пить? – усмехнулась она.

– Я про Гошку. Я думал, смогу, старался бороться с собой, но у меня не получается…

– Ты о чем? – на всякий случай она решила сделать вид, что не понимает, хотя отлично все понимала.

– Я не люблю твоего ребенка.

От этих слов внутри нее все оборвалось. Он видел, что сделал ей больно, и попытался оправдаться:

– Я правда пытался! Но он очень напоминает мне того, к кому я тебя когда-то ревновал, – похоже, он старался не произносить его имени.

– Но я ведь не виновата, что так вышло… Ты ведь знал обо всем с самого начала… – в голосе Леры слышались слезы.

– Я знаю. Я думал, что справлюсь. Но, наверное, нам лучше развестись.

Она постаралась быстро взять себя в руки.

– Давай так, – сказала Лера спокойным голосом. – Не будем пороть горячку. Мы с Гошей на лето уедем к бабушке, – ты поживешь тут один и еще раз обо всем хорошенько подумаешь. И я тоже. Проверим на деле пословицу «лицом к лицу лица не увидать, большое видится на расстояньи». Согласен?

Олег смотрел на жену с удивлением. Материнство сделало ее мудрее.

– Да, давай так и сделаем, – согласился он.

На следующий день Лера попросила своего близкого друга и крестного Гоши, Володю, свозить ее в авиакассу. Она решила не тянуть и улететь через пять дней, в первый день лета. Летнюю складную коляску ребята оставили в багажнике, а карапуза Гошку, что еще не умел ходить, по очереди держали на руках.

– Дайте, пожалуйста, такие места, чтобы не дуло, – развлекала Лера саму себя и кассиров, покупая билеты.

Володя расхохотался:

– Все-таки ты безнадежная оптимистка. Уверена, что поступаешь правильно?

– Думаю, да. Нужно время и расстояние, чтобы все как следует оценить.

Держа в руках два билета: свой и – бесплатный, без места – Гошин, Лера с Гошкой на руках на выходе из лифта столкнулась с какой-то миловидной девушкой.

– Полина?

– Ой, Лера… – было видно, что та очень удивлена, – Привет. – И она, как старому знакомому, кивнула Володе.

– Летишь куда-то? – поинтересовалась у нее Лера.

– И ты? – ответила та вопросом на вопрос.

– Я, как обычно, к бабушке. Хочу внука показать, как за год вырос.

– О, это твой пухлик? – Полина потрогала малыша за пальчик. – Смешной какой. Забавно, глаза будто бы на Артемкины похожи…

– Говорят, так бывает. Если сильно любила кого-то, ребенок может родиться похожим на него. Как сама? – свернула с темы Лера.

– У меня свадьба скоро, потом сразу в путешествие, – легко поддалась Полина. – Как раз про билеты иду узнавать.

– О, поздравляю! Хорошего вам путешествия.

– Рада была увидеться. Удачи тебе!

Они обнялись, как старые подружки. Когда Полина скрылась в лифте, Лера резко погрустнела.

– Это сестра Артема, что ли? Изменилась, повзрослела… Везет тебе на неожиданные встречи, – произнес Владимир, который все это время тихонько стоял рядом.

– Да вот только с братом ее такой никак не случается. Не судьба, видно. Но я верю, что когда-нибудь это обязательно произойдет. И вот думаю, оставить это на усмотрение провидения или посодействовать самой? С тех пор как Олег стал таким холодным и отстраненным, мне ужасно хочется написать Артему.

– С какой целью? – поинтересовался ее друг.

– Я просто хочу, чтобы он знал, что ребенок родился и что он – его. Если это – цель, значит, вот с такой.

– Что же ты сейчас его сестре это не сказала?

– Такое не делается через посредников. Хотя попытка намекнуть была.

– Зачем тебе это нужно, Лер? Тебе неймется, что он живет спокойно?

– Считай, что так. Я думаю, он должен знать, что теперь на свете живет мальчик, его плоть и кровь, очень на него похожий. И что тот, кто попытался заменить ему отца, не осилил. По-твоему, это неправильно?

– Не знаю, Лер… Наверное, ни к чему все это. Что, ты думаешь, он может тебе ответить?

– Даже предположить не могу.

– Ну, рискни. Ты же, если что задумала, все равно сделаешь, толку-то, что я скажу тебе «не делай».

– Ну, почему, я еще думаю, надо ли… Меня и раньше посещала эта мысль, но теперь, когда все так обернулось. Ведь есть шанс, что при двух отцах у Гошки не будет ни одного.

– А меня, значит, ты со счетов скинула… – с шутливым укором произнес он. – Я же его крестный!

– Ой, прости, при трех отцах, – она поцеловала его в щеку. – И ты – единственный из них, кто не сомневается и не бежит от ответственности.

– А чего мне? Где трое, там и четверо, – улыбнулся он.

– И что бы я без тебя делала! Ты – единственный мужчина, который так долго меня выдерживает. Я давно пришла к выводу, что мои отношения с мужчинами намного более постоянны, когда мы просто друзья. Может, и с Олегом лучше просто остаться друзьями? Что даст то, что мы расстанемся на это время?

– А зачем торопиться расстаться? Это всегда успеется.

– Ты, как всегда, прав. И я сама вчера вечером так думала. А сегодня уже по-другому. А когда я в таком взбудораженном состоянии, даже сама не знаю, на что способна… Во, придумала! – похоже, к ней пришло какое-то решение, – Мне нужно срочно сменить прическу.

– Это еще зачем? – расхохотался Владимир.

– Я слишком долго слушалась мужа.

Гошин крестный расхохотался еще сильнее.

– Зря ты смеешься. Он мне буквально не разрешал ничего сделать, говоря, что ему нравятся длинные натуральные волосы. Но голова-то – моя! И мне они – не нравятся!

– И что за прическу ты хочешь?

– Не решила пока. Что-нибудь необычное. Надо срочно отвлечься от мрачных мыслей. А когда видишь себя в зеркале кардинально другой, то ощущение, что все, что было до этого – будто и не с тобой, – понимаешь?

– С трудом. Видимо, нам, мужикам, не дано это понять.

– Сочувствую я вам, мужикам, – она слегка дернула его за нос. – Вам столько всего не дано!

– Но-но! – словно эхом отозвался он. – Не перегибай. Мужики все разные.

– Знаю. Мне надо было выйти за одного человека старше меня на двенадцать лет, очень хорошего, с которым я встречалась, когда мне было девятнадцать. Но я все чего-то искала, поначалу в нем – недостатки, а потом начала искать кого-то другого. Мне еще тогда говорили: ты слишком рано его встретила, не хватило мудрости оценить. И вот – с тех пор меня и несет: сначала Витя и моя прерванная беременность, из-за которой я впала в депрессию и все пошло прахом с Артемом, потом Олег, с которым все идет прахом из-за Артема… Я как будто тащу на себе груз прошлого, который становится тяжелее и тяжелее, а скинуть его то ли сама не хочу, то ли он уже ко мне намертво прилип. К психологу мне надо. Или наголо постричься и волосы по воде пустить, как это в Индии, кажется, делают, или еще где-то. Чтобы негативную энергию, накопленную на них, всю с течением унесло.

Они подъехали к Лериному дому.

– Слушай, Вов, ты сильно торопишься? Можешь немножко с Гошей погулять?

– А ты куда?

– Да загляну в парикмахерскую, тут одна буквально за углом., запишусь на стрижку.

– Ну, загляни. Я тут подожду, на детской площадке.

– Спасибо, – и она быстро скрылась в арке. Ее не было минут двадцать.

– Долго что-то твою маму записывают, – сказал своему крестному сыну Володя, когда тот проснулся и спросонья с удивлением посмотрел на него. – А, вот она, кажется, идет… Ой, да нет, просто одежда похожа. Хотя нет… Она! – в его голосе слышалось изумление, и большие голубые глаза, с какими, бывает, изображают на иконах Христа, стали еще больше.

Лера постриглась наголо.

– Ну, как тебе моя новая прическа? – она несколько раз провела ладонью по голове и расхохоталась, увидев его оторопь: – Что, не ожидал? Сказано – сделано! Давно думала с собой это сотворить, еще когда с Витей расстались, но так и не решилась. А мысль не ушла. Как говорится, лучше сделать и пожалеть, чем не сделать и пожалеть! – оправдала она свой необычный поступок. – Надо только бабушку будет предупредить, чтобы у нее инфаркта не случилось, когда она меня увидит, – засмеялась безволосая девушка.

У Владимира до сих пор не было слов, чтобы ответить подруге. А та в этом, похоже, вовсе не нуждалась:

– Они сказали, у них женщина наголо стрижется впервые, и денег с меня не взяли, – продолжила Лера свою тираду. – Давай Гошку, я договорилась, что его тоже постригут. Детей, я слышала, в год обязательно надо стричь. Вот тут в мешочке мои волосы, сложим туда же Гошкины и сходим к ближайшей речке. И пусть все плохое уплывет вместе с ними!

В тот момент я поняла, что хочу быть похожа не только на папу. То есть внешне, конечно, только на папу – Леру я красавицей не считала. А вот характер и способность «возрождаться из пепла» я хотела бы взять от нее. Пожалуй, полечу с ними, решила я тогда. И папа пусть, в самом деле, побудет один. А я постараюсь что-нибудь придумать. Может, отправлю ему какой-нибудь хороший сон, чтобы настроить его на лучшее.

***

Вечером позвонил Олег и сказал, что останется ночевать у родителей. Уложив Гошку, Лера села к компьютеру и открыла электронную почту. Она еще немного посидела, вспоминая разговор с другом, и все-таки нажала кнопку «Написать письмо».

«Привет, Артем. Не знаю, почему не написала тебе раньше, – начала она. – Давно хотелось, да все что-то останавливало. Но если мысль не уходит почти год, решила, что надо ее осуществить. Хочу рассказать, что беременность, о которой я тебе сообщала, благополучно завершилась рождением мальчика 27 мая 2003 года. Я вышла замуж за человека, что поддержал меня и предложил заменить ребенку отца, но, увы, так и не смог полюбить его.

Мне ничего от тебя не нужно, я просто хочу, чтобы ты знал, что у тебя есть сын, который очень на тебя похож. Может, во многом из-за этого сходства с тобой у меня с мужем все так не складывается. Если ты хочешь убедиться в том, что ребенок твой (помнится, у тебя были сомнения), я не против сделать анализ ДНК. Знаю, что это недешево, можем заплатить пополам. Ведь, похоже, мне это нужно тоже».

Лера несколько раз перечитала письмо, внесла небольшие исправления и, несколько секунд подержав курсор над кнопкой «Отправить», наконец, решилась ее нажать.

Весь следующий день она пробегала с Гошкой по магазинам, собираясь в дорогу. Кроме всего прочего, ей нужно было получить загранпаспорт, заказать который в то время было целой проблемой: для этого нужно было записываться в cписок и несколько раз приходить отмечаться. Она радовалась красной корочке, как ребенок новой игрушке и, присев на корточки, показывала его Гошке, сидящему в коляске и надувающему щеки.

– Смотри, ну, смотри же! Мы с тобой обязательно куда-нибудь поедем. Сядем на самолет и улетим далеко-далеко! – он и правда словно пытался сфокусироваться на паспорте и даже предпринял попытку начать жевать странную штуковину, но Лера сразу предотвратила это безобразие и убрала паспорт в рюкзак. – Но сначала – к бабушке, я ее очень давно не видела, и она очень хотела бы посмотреть на тебя. Ты ведь не против? – она сжала его пухлую ручку, слегка раскачивая ее из стороны в сторону.

Да, как же жаль, что мы, рождаясь, долго не можем общаться с родителями! Интересно, думала я, помнит ли Гошка что-нибудь из своей прошлой истории? О том, сколько предолел, чтобы родиться. Совсем не похоже на это. Сидит вон, пузырь, щеки из шапки торчат, и лупится на мир, ничего не понимая. Даже ходить не пытается, в то время как его ровесники в год обычно делают первые шаги. Эх ты, увалень! Когда я так подумала, мой брат ни с того ни с сего расхныкался, будто обиделся на что-то.

– Ну, что ты, – начала успокаивать малыша Лера. – Чего это вдруг за настроения? Летать, что ли, боишься?

Она стала катать коляску вперед-назад, и ребенок успокоился.

В этот вечер Олег снова не пришел, зато пришел ответ от Артема: «Привет, хорошо, давай сделаем анализ ДНК. Я готов оплатить его целиком. Только давай не будем ни о чем сообщать моей маме, хорошо?»

Я видела, что Лера была приятно удивлена. Она ответила, что готова осуществить это в ближайшие дни, потому что они уезжают на всё лето, и что его мама тут, конечно, ни при чем. В конце письма она оставила свой номер телефона. Утром от Артема пришло: «Окей, я позвоню». Разузнав, где можно сделать тест на ДНК и сколько он стоит, она на следующий день сообщила об этом в новом письме. Но оно вернулось как недоставленное.

– Ерунда какая-то, – произнесла вслух Лера и отправила письмо снова. Но оно опять вернулось.

Она поняла, что все изменилось. Но что могло случиться? Будучи не из тех, кто любит теряться в догадках, она решила ему позвонить. Так как номер мобильного телефона она давно удалила, а наизусть его не помнила, то звонить пришлось на домашний. Трубку сняла мама Артема.

– Здравствуйте, Надежда Петровна, это Лера.

– Здравствуй, Лера, – голос мамы звучал вполне дружелюбно.

– Можно с Артемом поговорить?

– А что у тебя за разговор к нему? – сразу поставила барьер бывшая свекровь.

– По работе, – придумала она на ходу, помня письменный наказ бывшего мужа.

– Не надо ничего придумывать, Лера, Артем мне всё рассказал.

– Да? – она попыталась справиться с таким неожиданным поворотом. – А что именно он рассказал?

– Всё. И я хочу тебе сказать, что Артем никуда не пойдет.

– Это он так решил?

– Мы вместе так решили. У тебя ведь есть муж?

– Есть.

– Он нормально зарабатывает?

– Не нуждаемся. Вы клоните к тому, что я буду требовать с Артема деньги? Это не так.

– Я лучше знаю. Лера, хватит устраивать «Санта-Барбару», – голос ее по-прежнему звучал дружелюбно. – До свидания, и, пожалуйста, не беспокой нас больше, – она положила трубку.

Лере показалось, что она слышит стук собственного сердца. Ей было так обидно, что хотелось швырнуть телефон в стену. Наверное, как мать, ее бывшую свекровь можно быть понять, но и себя саму, как мать, она понимала тоже. А вот его, как маминого сына, понять не могла. Ей вспомнился анекдот про маленькую девочку, которая повторяла только то, что сказала мама. Теперь она даже не может ему ничего написать, – все письма возвращаются назад. Почему? Раньше ведь доходили! Она набрала в почте его адрес и нажала на строчку «Забыли пароль?» И – вот это да! – она, со времен их брака, знала ответ на его секретный вопрос. Изменив пароль, она обнаружила свой адрес в черном списке. Поговорив с мамой, Артем кардинально изменил свою позицию. Грустно усмехнувшись, Лера вышла из чужого почтового ящика и выключила компьютер.

***

Самолет – весьма необычный способ перемещения для души, которой и так дано летать. У меня промелькнула мысль, не устроить ли соревнование, но я вовремя опомнилась. При скорости почти 900 километров в час лучше не рисковать, – я ведь не хотела затеряться в пространстве. В какой-то момент самолет проходил слой облаков, и мне показалось, что я вижу на крыле Лериного ангела и она машет мне рукой, как будто хочет сказать: не волнуйся, всё получится! Когда я поняла, что она рядом, мое беспокойство сразу пропало. Тем более что Олег не оставил их, он приехал на машине и отвез Леру с Гошей в аэропорт. Увидев новую прическу жены, он со смехом сказал, что готов будет с ней увидеться не раньше чем через месяца два-три. Мои будущие родители расстались как добрые друзья. Папа обещал звонить.

В аэропорту города под названием Новосибирск нас встретили Лерина подруга Олеся с мужем и отвезли в деревню Оськино, к бабушке. Здесь, в доме, который строили всей семьей, когда Лера была еще маленькой, они с Гошкой и собирались провести все лето. Дорогой друзья шутили над ее новой стрижкой. Подруга детства сразу догадались, что что-то тут не так, раз на Лериной голове – оранжевая бандана.

– Вы просто завидуете, потому что вам слабо! – отшучивалась она.

– Да если бы моя жена такое сделала, я бы ей голову оторвал, да, Олесь? – выразил мнение муж подруги.

– Наверное, – послушно согласилась та.

– Ну, а мне муж голову оторвать не успел, – я вовремя смылась, – рассмеялась Лера. – Да и, в конце концов, волосы не ноги – отрастут! Вот бы еще и ноги отросли, но с их длиной я давно смирилась. Какие уж Бог дал. Хорошо бы, чтобы у дочки были подлиннее, но для этого надо, чтобы ее отцом стал Олег, тогда у нас получится среднее арифметическое.

– Так в чем же проблема? – поинтересовалась подруга. – Вперед!

Лера отрицательно помотала головой.

– Думаю, мы скоро разведемся. Это лето мы взяли как тайм-аут, но мне кажется, что пациент скорее мертв, чем жив.

– Вот это да… А Гошка?

– Гошка всегда был лично моим.

– Ну, погоди пока, может, после тайм-аута все изменится… – снова встрял в разговор Олесин муж. – Мужики долго не могут одни, если чувства остыли – начнет гулять, а если любит – приедет за тобой.

– Сомневаюсь, что приедет… – вздохнула Лера и стала смотреть в окно, покачивая на руках Гошку, который очень смешно засыпал: то открывая, то закрывая глаза, как кукла.

Маргарита Васильевна – бабушка Леры – понравилась мне с первого взгляда. У нее были очень проницательные серые глаза, напомнившие мне папины. В них была такая бездна доброты и мудрости! Бабушка была сухонькая, седая и в свои 85 лет столько всего помнила! Усыпляя на ночь Гошку, она слегка похлопывала по его пухлой попе и рассказывала истории из своего военного прошлого. Он очень быстро засыпал под ее размеренный голос. Когда ребенок спал, Лера садилась за компьютер и писала. Так как интернета на даче не было, я поняла, что она снова что-то сочиняет.

В июле прилетела Марина Ивановна – мама Леры и дочь Маргариты Васильевны. То лето в Сибири было довольно холодным, и иногда они топили печь, садились и пили чай с пирожками, которые почти каждый день пекла Лерина мама.

Лера возилась в огороде с картошкой, огурцами, клубникой, малиной и прочей растительностью, ей не разрешалось только подходить к помидорам – теплица была царством Маргариты Васильевны. Мне очень нравилось сидеть на ее худеньком плече, когда та возилась с ними: подвязывала, обрывала пасынки, поливала… К каждой палке, к которой был привязан помидорный куст, крепилась бумажка с названием его сорта. Мне запомнился один – «Черный принц». Мне представлялся высокий темнокожий красавец, одетый во все черное, как любит одеваться мой папа. На черном коне он заезжает прямо на наше крыльцо и говорит бабушке: «Я люблю тебя, Маргарита! Выходи за меня!» А бабушка машет на него руками: «Уйди, нечистая сила!»

И моя фантазия однажды сбылась. Нет, конечно, сбылась не именно так, какой я ее себе рисовала, но черный, хотя и не принц, все-таки приехал. Однажды, уже ближе к концу августа, когда все сидели на веранде и пили чай с пирожками с щавелем, а Гошка, который только недавно начал ходить, осторожно перемещался от стула к стулу и забавно «пугал» своих маму, бабушку и прабабушку, в дверь постучали. Лера пошла открывать, а за дверью стоял… Олег! В черной рубашке, черных брюках и черных ботинках.

Лериному изумлению не было предела:

– Погоди, как?.. Мы же с тобой только вчера разговаривали по телефону. И ты ничего не сказал!

– Хотел сделать сюрприз.

– Мама, бабушка, смотрите – Олег приехал!

– Здравствуйте, Олег, – вставая со стула, засуетилась Маргарита Васильевна, впервые увидевшая зятя. – Вот это правда – сюрприз так сюрприз… Марина, давай, ставь еще чаю. Вы, наверное, голодный?

Я смотрела и не могла поверить в то, что это происходит на самом деле. Ведь я только неделю назад отправила ему один сон, и уже такой результат! Вот это да…

Вечером, когда Гошка уснул, Олег с Лерой поднялись на второй этаж и разожгли огонь в камине. Они какое-то время сидели на полу и молча глядели на пламя. Я чувствовала, что внутри них тоже есть огонь, который сейчас можно очень легко потушить, но все же, если постараться и сильно подуть на него, он может разгореться снова. Ведь папа же зачем-то преодолел такое расстояние!

– Знаешь, – вдруг заговорил Олег. – Мне на днях девочка снилась. Лежит и улыбается мне.

– Интересный сон. О будущей дочке? Ты же сына хочешь… – ответила Лера.

– Я много думал. И понял, что это не так важно. И что я тебя люблю. Может, попробуем еще раз?

– А как же Гоша и твое отношение к нему?

– Я тебе все честно сказал.

– Что, без шансов? Ведь это он сейчас еще маленький, а как подрастет, начнет все понимать.

– Я буду стараться, правда.

– Не знаю… – она помешала кочергой поленья в камине, и искры полетели во все стороны.

– Ну, может, тогда положимся на судьбу? – предложил он.

– То есть? – повернулась к мужу Лера. Я чувствовала, что и она всё еще любит его, но ей очень трудно ему довериться, тем более что теперь на карту было поставлено не только ее будущее, но и будущее ее сына.

– Не будем сегодня предохраняться. Всего один раз. Ты же, как уехала, больше не пила таблетки?

– Не пила.

– Ну вот. Останемся сегодня здесь, вдвоем. И, если мой сон – плод моей фантазии и нам не суждено быть вместе, ничего не получится. Ведь есть люди, у которых годами ничего не выходит.

– Есть, я даже знаю таких. Ну, а если получится? Георгий зародился, когда врачи сказали, что у меня в ближайшее время точно не будет детей.

– Значит, наш ребенок, о котором мы так давно с тобой говорили, решил, что нам надо быть вместе.

– Ох, Олег… Легко сказать – ребенок решил, – Лера о чем-то напряженно думала. – Сейчас, когда мы так давно не виделись, мне снова хочется быть с тобой, но к чему это все приведет… Как ты сам-то чувствуешь, наша чашка уже разбита? Или в ней пока только трещина?

В ответ он посмотрел на нее с таким желанием, что она сразу поняла – ответа на вопрос не будет. На то, что происходило между ними дальше, детям, конечно, лучше не смотреть. Но мне это всегда было ужасно интересно. Я и прежде досматривала этот недетский фильм до самого конца. Но сегодня между ними все было как-то особенно красиво. На маминой коже играли блики от пламени, которое плясало в камине. Папа был нежен, как никогда. Момент, который люди между собой называют прелюдией, длился так долго, что я уже начала терять терпение. Энергия, возникшая между папой и мамой в этот романтической вечер после столь долгого перерыва, практически сразу образовала воронку, в которую я так давно стремилась. Я скользнула в нее и еще долго кружилась, как в круглой горке в аквапарке, пока не наступил момент, когда мне пришла пора оказаться внутри моей мамы.

Ничего не поделаешь, мам: ребенок так решил!

***

На следующий день мне стало стыдно. Я поступила эгоистично, соединив таким образом моих маму и папу, которые, как сказала мне Лерин ангел, скорее всего, расстанутся. Но ведь точно так же когда-то поступила и душа моего брата! Выходит, мы c ним похожи. Теперь мне оставалось только надеяться, что мама обрадуется, узнав о моем существовании и изменит отношение к папе, ведь он готов исправиться и начать все заново! Нет-нет-нет, все непременно должно быть хорошо, я не хочу даже думать о том, что что-нибудь будет плохо. Мам, ты слышишь? Даже думать не хочу!

Теперь я могла слышать все мысли моэих родителей, и знала, как много мама думает о том, стоит ли начинать все заново. Я слышала и папины мысли, и поняла, что он искренен в своих намерениях, но он поставил себе условие: если у них с женой не будет общего ребенка, он не сможет быть рядом. В деревне ему быстро стало скучно, и он улетел обратно через неделю одним рейсом с тещей.

Не беспокойся, пап, я тебе помогла! Скоро мама обо всем узнает. Я немного опасалась ее реакции, потому что, как мне казалось, она начала больше склоняться к мысли о том, чтобы развестись. Она часто разговаривала об этом со своей бабушкой:

– Не знаю, бабуль, что-то не лежит у меня душа к этому браку… Олег стал замкнутым, да к тому же продолжает пить. И Гошку жалко, а что если он не изменит к нему отношение? А еще будет общий ребенок, пацан будет чувствовать эту разницу: этого люблю, а этого – нет. Разве это дело?

– Не дело, – качала головой Маргарита Васильевна. – То, что пьет, конечно, плохо, надо это прекращать. Но ведь он тебя любит, и это видно, может, со временем полюбит и ребенка? Раньше браки были один на всю жизнь, люди даже не думали разводиться, – сказала она внучке. – Мы с дедушкой поженились в 1941 году, учились вместе, всю войну вместе и потом, пока он не заболел и не умер, я всегда была рядом. А сейчас… чуть первое разногласие – бегут разводиться и ищут нового мужа.

– Да, бабуль, точно так. Сейчас другое время. У людей закончилось терпение.

– А ты запасись новым, и хватит бегать. Так и пробегаешь всю жизнь, от одного к другому, – выдала прогноз Маргарита Васильевна. – Есть хорошая пословица: от добра добра не ищут.

– Нет, не всю, – упрямо сказала Лера. – Я обязательно найду такого, что будет любить и меня, и Гошку. И не будет пить. И будет с нами путешествовать. Олега же никуда не вытащишь! Любовь к выпивке его очень изменила, он раньше не был таким упертым. Или хорошо это скрывал.

– А и нечего мотаться с ребенком. Ему хорошо дома с родителями, – авторитетно заявила бабушка.

– Скучно так, бабуль, жить, – убирая со стола, произнесла Лера. – Очень скучно.

Бабушка Рита вздохнула, допила свой чай и прилегла отдохнуть. Она как будто была на моей стороне. Спасибо тебе, родная! Ты очень хорошая, и имя у тебя замечательное, вот бы и мне такое. Очень подойдет к красивым длинным ногам. Я так и вижу себя девушкой: как я иду с легкой сумочкой через плечо по солнечной улице, распущенные светлые волосы, короткая юбка, и какой-нибудь молодой человек догоняет меня и говорит: «Вы такая красивая, можно узнать Ваше имя?» А я скромно так отвечаю: «Маргарита». А потом он спрашивает, куда я иду. «В консерваторию. На класс вокала. Я учусь на певицу», – отвечаю я. И он от восхищения дальше не знает, что сказать, и провожает меня до самой консерватории, а потом ждет до вечера, пока я выйду. И я выхожу, уставшая, но счастливая, потому что у меня всё-всё получается! А потом, в кафе, он говорит: «Маргарита, выходи за меня замуж. Пока я ждал тебя весь день под окнами, я понял, что полюбил тебя с первого взгляда!»

– Уйди, нечистая сила! – прервала мои мечты бабушка. Кот запрыгнул прямо ей на грудь, лег и заурчал от удовольствия, что сделал это. Раньше он решался только тереться ей об ноги. Но ему очень быстро дали понять, что его место по-прежнему на полу.

***

– Не успеешь оглянуться – Якубович, не успеешь оглянуться – Якубович, – охала бабушка Рита над пролетающими неделями, имея в виду фамилию ведущего передачи «Поле чудес», которую смотрела каждую пятницу. Оставалось всего несколько дней до момента, когда Лера поймет, что я вмешалась в ее жизненный план. Дни проходили однообразно: огород, приготовление завтраков, обедов и ужинов, кормление и укладывание Гошки, который периодически развлекал бабушку и внучку весьма забавными танцами.

Только заслышав какую-нибудь энергичную музыку, он начинал ритмично покачивать попой с таким серьезным выражением лица, что окружающих разбирал смех. За его «фирменный танец» ему даже дали большую мягкую птицу-игрушку на праздновании Дня города, а Лера выиграла там же какой-то конкурс, призом за который был полет на дельталёте на следующий день.

Вечером этого дня моя мама зашла в аптеку и купила тест на беременность: «Господи, неужели всё-таки получилось, всего с одного раза! – думала она. – И как я могла поверить в байки, что во время кормления грудью нельзя забеременеть? Так глупо было на это надеяться…»

Мама не хочет ребенка. Я чуть не расплакалась. Но, вспомнив слова ее ангела Валерии, быстро взяла себя в руки. Всё получится. Всё будет хорошо. Я постоянно повторяла это про себя, как мантру.

Утром следующего дня, выйдя из дачного деревянного туалета и увидев через пленку в теплице бабушку, Лера зашла внутрь:

– Бабуль, я, наверное, скоро всё-таки уеду. Я беременна.

– Это кто тебе сказал? – сразу остановив подвязывание помидорного куста, с удивлением повернулась к ней Маргарита Васильевна.

– В туалете голос сказал, – ответила Лера. – Захожу и слышу: «Валерия, ты беременна!» – изобразила она голос свыше и рассмеялась. – Бабуль, да тест я сделала, сейчас даже к врачу идти не надо, стоит только в туалет пойти, и сразу все ясно становится.

– Да ну тебя, – отмахнулась Маргарита Васильевна. – Не поймешь, где всерьез, а где шутишь.

– Да не шучу я. Но на УЗИ, конечно, надо сходить, убедиться.

– Ну, и слава Богу, – с облегчением вздохнула та. – Ребенок всё решил за тебя.

Вечером того дня Лера оставила Гошку дома и отправилась куда-то, где мы еще не были. Я летела за ее автобусом, не понимая, куда она едет. Выйдя на шоссе, моя мама дошла до поля, где стояли какие-то летательные аппараты. Это и были дельталёты. Отдав призовой купон, Лера надела шлем и села позади пилота. Я чувствовала, как она волнуется. Когда дельталёт набрал высоту, она вспоминала, как прыгала с парашютом.

«Никогда бы на это снова не решилась, – думала она. – Ужас как страшно было. Тут хотя бы летим, механизмы какие-то работают, а с парашютом… шагаешь в пустоту. Примерно так же себя чувствовала, когда поняла, что жду ребенка, а рядом – никого. Вдруг „парашют не раскроется“? А чего я боюсь сейчас? Олег, по сути, такой же дельталет: всё безопасно. Правда, стенок нет – дует сильно. Пиво», – она улыбнулась своей шутке.

Под ней проплывали сибирские пейзажи: лес, река Обь, поля… Дельталет приземлился благополучно и пилот предложил Лере согреться чаем. Слегка замерзшая, она с радостью согласилась. В это время в этот же дельталёт сел другой пилот. Когда Лера пила горячий чай из крышки термоса, она вдруг вздрогнула от криков: «Дельталёт! Дельталёт упал!» Все побежали к месту, где это случилось. Оказалось, у летательного аппарата, на котором она только что рассекала воздух, неожиданно отказал мотор, и он упал вместе с пилотом, который, к счастью, отделался легкими ушибами.

«А ведь это могло случиться и полетом раньше… думала моя мама на обратном пути. – Какой все-таки сильный у меня ангел-хранитель! Может быть, этой беременностью он хочет мне сказать, что мне пока не надо никуда дергаться и, быть может, всё еще получится? Или то, что одного ребенка для меня недостаточно? Как бы то ни было – спасибо ему за заботу!»

Когда Лера вышла из автобуса, уже совсем стемнело. Идти по шоссе до дома предстояло около двух километров по непроглядной мгле. Слева и справа – темный лес. Ей было очень страшно: она с детства боялась темноты, – и решила пойти по берегу реки Оби, где, пусть слабо, но путь освещала вода. Дорога и река были параллельно друг другу. Мама шла к дому, пугаясь каждой тени. Она переосмыслила все свои недавние мысли, произнесла заветные слова «Ангел мой, иди со мной, ты – впереди, я – за тобой» и загадала: «Если дойду целой и невредимой, значит, мой ангел действительно охраняет меня и направляет на верный путь. И раз вышло так, что снова жду ребенка – пусть он родится. Если я что-то сделаю с ребенком – совесть моя мне не даст спокойно жить, ведь в свое время Гошка родился потому, что Олег меня поддержал. Получается, ребенок, которого хотела я, благодаря ему живет, а которого хочет он – не родится из-за меня? Похоже, этот ребенок – знак, что мне не нужно расставаться с Олегом».

Решение было принято в мою пользу. Я была такая счастливая, что, если б могла, осветила бы своим счастьем ее дорогу. Я чувствовала, что Лерин ангел в самом деле все это время был где-то рядом и все случилось благодаря ей.

Через полчаса она уже целовала пухлые щеки спящего Гошки и обнимала свою бабушку:

– Бабуль, я так тебя люблю, что, если будет девочка, я назову ее, как тебя – Маргарита. Ты ведь не против?

– Конечно, нет. Мне это будет очень приятно, – седовласая женщина улыбнулась и погладила внучку по голове, как делала это, когда та была совсем маленькой и они жили вместе.

Ура! Я просто плясала от радости в одном хороводе с комарами, что летали вокруг лампочки. Я буду Маргаритой, как и хотела! А самое главное: я – буду!

Эх, жаль, что все мои подружки сейчас далеко. Они бы тоже с удовольствием станцевали вместе со мной. У нас, душ будущих детей, есть замечательная традиция – всегда радоваться друг за друга. А танец – одно из лучших проявлений радости.

***

Пожилую докторшу, что делала маме первое УЗИ и сообщила о маленьком четы. рехнедельном пятнышке, звали Маргаритой Ивановной. А врача в женской консультации, куда мама встала на учет, звали Маргаритой Петровной. Маргариты буквально заполонили всю планету. А через восемь месяцев станет еще на одну больше. Мой папа, узнав, что у мамы будет ребенок, так радовался, словно сам ненадолго вернулся в детство. Правда, между моими родителями всё же состоялся не очень приятный разговор, в котором она поставила ему условие – меньше пить.

– Олег, я не хочу со временем стать женой алкоголика. Я совершенно не вижу себя в этой роли, – строго наказала она ему.

– Я же только пиво, – попытался оправдаться он.

– Слушай, вот только давай не будем как в анекдоте, когда жена ставит мужу условие, или я, или пиво, а он уточняет, а сколько пива, – сказала Лера.

Олег рассмеялся и ответил, что он ее понял и что пива будет намного меньше. Доча важнее. Прямо так и сказал: доча – важнее. Как будто знал, что я буду девочкой. Видимо, всё-таки запомнил тот сон. Но мысли о собственном сыне он так и не оставил, потому что, когда мама сказала ему, что не хочет узнавать пол будущего ребенка, он стал настаивать на обратном.

– Ну, Олег, пожалуйста, пусть будет сюрприз! Как раньше, когда еще не было УЗИ. Ребенок рождался и врачи говорили родителям: у вас мальчик! Или – у вас девочка. Это же так интересно!

– Нет, я должен знать заранее, чтобы настроиться. Можем даже поступить так: ты сделаешь УЗИ, выйдешь, а доктор скажет мне пол.

– То есть, получается, ты будешь знать пол, а я нет?

– Да ты так не переживай, я тебе не скажу.

– Нет, погоди-погоди, то есть ты будешь знать пол, и, когда я у тебя захочу узнать, какого пола наш ребенок, и спрошу тебя об этом, ты мне не скажешь?

– Не скажу, – его глаза смеялись, но лицо продолжало оставаться серьезным.

– Ерунда какая-то, – смешно сердилась мама. – И всё-таки мне кажется, интереснее не знать. Я не хочу.

Трехмерное УЗИ, которое нам должны были на память записать на кассету, было назначено на 15 января 2005 года. В этот день минуло ровно три года с тех пор, как мне дали номер Д-15012002 и я отправилась искать своих родителей.

Доктор, водя маме специальным прибором по животу, рассказывала и показывала на экране, где у меня сердце, где почки и прочие внутренние органы, а когда опустилась чуть ниже, папа, сидевший рядом на стуле, замер.

– Хотите знать пол? – спросила врач.

Лера живо отреагировала вопросом на вопрос:

– А вы его видите?

– Конечно, вижу, раз спрашиваю. Так хотите или нет?

Мама взглянула на Олега. Тот молчал. Видимо, решив придерживаться своего плана, он просто ждал, когда жена ответит «нет».

– Да! – радостно сказала она.

– Девочка, – с облегчением выдохнула доктор.

Лера снова взглянула на мужа. Тот молчал. Лицо его оставалось непроницаемым и по нему совершенно нельзя было понять, что он чувствует.

Продолжая водить прибором по животу, врач бормотала что-то вроде «погодите, погодите, я вам сейчас покажу, чтобы вы убедились», но я сочла, что это уже будет полное безобразие, и дала сигнал его немедленно прекратить.

– Нет, не могу, стесняется, видимо, девчушка. Закрывает ножкой.

«Длинной?» – хотелось уточнить мне. Но кто бы меня услышал… Оставалось только надеяться и верить.

Когда мои родители вышли из медицинского центра, часть дороги до дома папа молчал. Он не был мрачным, просто старался свыкнуться с мыслью, с которой пока дружил чисто гипотетически.

– Олег, это снова происходит? – наконец, прервала молчание Лера. – Тогда, с Гошкой, ты не разговаривал неделю, потому что он мальчик, а теперь – потому что Григорий оказался Маргаритой?

– Нет, на этот раз все в порядке. Девочка так девочка. Рита, говоришь? В честь своей бабушки? Ну, хорошо. Пусть будут Гошка и Маргошка.

Лера очень радовалась тому, что Олег, несмотря на желание иметь сына, адекватно воспринял известие о том, что их общий ребенок будет женского пола. И еще, несмотря на то, что, как ей казалось, ей неважно, кто у нее родится, я чувствовала, как она счастлива оттого, что у нее будет дочка. «Ведь как интересно: будет и мальчик, и девочка», – думала она. – Хорошо, что всё так сложилось. Спасибо тебе, ребенок!»

Да не за что, мам. Как говорится, всегда пожалуйста!

Вернувшись домой, первое, что сделала Лера – телефонный звонок.

– Бабуль, привет, это я, с днем рождения! Здоровья тебе, живи двести лет!

Вот это новость! У бабушки Риты сегодня день рождения!

– Да, и у меня есть для тебя подарок, – я расслышала протест на другом конце провода, мол, не надо никаких подарков, не трать деньги, они тебе нужнее. – Да не переживай, он не материальный, – успокоила ее Лера. – То есть пока не материальный. Я дарю тебе на твое рождение правнучку, которую мы решили назвать твоим именем.

– Что, правда? – громко удивилась бабушка.

– Чистая правда, – подтвердила внучка.

– Здорово, – восхищенно растянула та первую букву «о» из трех имеющихся в слове.

– Ну, вот, – подытожила Лера. – Жди летом в гости с подарком.

– Жду, жду, – отозвалась моя тезка-прабабушка. – И правнука моего не забудь.

– Конечно, привезу, куда ж я без него.

Мой будущий брат, взрослея, становился намного забавнее, чем был раньше. Помимо своего фирменного танца, который теперь начинался уже просто при одном только виде магнитофона, он стал закрывать ладошками лицо, когда понимал, что папа сейчас будет его ругать. Так он делал вид, что прячется, и его как бы нет.

А еще он недавно стал называть Леру мамой. Да еще так требовательно, что меня это иной раз просто возмущало! Когда ему что-то было от нее нужно, например, дать игрушку или включить музыку, он так говорил «мама!», что становилось понятно: исполнить желание необходимо немедленно. Да и вообще ни на шаг не отходил от нее, даже сопровождал ее в туалет и часто лез обниматься, а иногда и целоваться.

Однажды утром, провожая Олега на работу, Лера, показав на него, спросила Гошку: «Кто это?», и ребенок, недолго думая, ответил: «Папа». И льдинка в сердце моего отца стала таять.

***

«Сегодня днем спали с тобой рядышком на диване, и мне приснился сон, будто я родила тебе сестру – красивая такая девчоночка, голубоглазая, уже почему-то на детском стульчике сидит, несмотря на то, что только что родилась. Я тебя к ней подвела и говорю: „Вот, Гоша, это твоя сестренка Рита“. А ты в рёв, и она тоже плачет. Так и ревели хором на два голоса».

Эту запись мама сделала в детском дневнике. Она всегда обращалась в нем к Гошке. Надеюсь, мама заведет для меня отдельный дневник, а то получится, что ей придется обращаться к нам обоим. Я бы предпочла иметь свой собственный.

Я тоже должна была родиться в мае, как и мой брат, только недели на две пораньше. Я хотела бы его опередить, как он меня когда-то.

Из всех снов, что я отправляла, этот единственный остался у Леры в памяти. Мамин живот рос, и Гошка иной раз странно к нему относился. Бывало, подойдет с нежностью и гладит, а иногда вдруг мог шлепнуть и даже ущипнуть, словно ревновал.

Как-то Лера ездила в гости к своей подруге Наде – крестной маме Гоши, дочке которой исполнилось девять месяцев. Гошка сердился, не давал маме играть с девочкой и бил ее по руке.

– Вот это да… – сказала Лера подруге. – Что же будет, когда родится сестренка? Веселенькое же будущее меня ждет.

– Олег поможет. Он ведь завязал с пивом? – уточнила Надя.

– Зато развязал с водкой, – вздохнула Лера.

– Ничего себе, – покачала головой подруга. – И это во время беременности жены!

– Так он в моей беременности нашел одну хорошую выгоду, Надь: сам выпьет – а меня за руль. Давеча 8 марта сидели у родителей, и он снова за стопку. А я не хотела вести машину в тот день, так он сказал, что выпьет дома, по дороге купил бутылку водки и весь вечер сдерживал обещание, пока не уснул там же, где пил. Надь, у меня уже никакого желания нет к нему, не только из-за беременности, но и еще пьянок этих. Ладно бы друзья приходили, так ведь один! Был у него один друг, еще до того, как поженились, очень интересный, да с тех пор пропал куда-то…

– Мда. Вот тебе и восьмое марта…

– Я вообще этот праздник с некоторых пор с очень тяжелым сердцем переношу. Может, ты помнишь, но именно в этот день погибла моя беременная подруга Оля, от руки пьяного мужа. Она была моей кумой, ее сын Петька – мой крестник. Все произошло на его глазах.

– Да… Помню. Ужасный, нелепый и трагический случай.

– Не то слово – трагический. Я каждый год на кладбище езжу, сижу там и плачу. Счастье, что хотя бы дочку удалось спасти. Растет ее продолжение… Cамое ужасное, что мне Олег все больше стал Олиного мужа, Клима, напоминать. Особенно когда пьяный. Я имела счастье общаться с этим типом однажды и теперь ловлю себя на мысли, не попала ли в ту же ловушку. Очень уже похожи некоторые моменты.

– Что сказать, держись, – это было Надино любимое слово – «держись». Она всегда произносила его, когда хотела поддержать подругу. – Тебе сейчас не до развода, – кивнула она на ее живот.

– Держусь, куда деваться, – по традиции, ответила ей Лера. – Развлекаю себя как могу, пытаясь отвлечься. Давеча вот встречу одноклассников организовала. Чего, думаю, дома сижу, надо пользу какую-то обществу принести. Нашла контакты, обзвонила всех, и собрались буквально неделю назад в кафе. Необычно много народу пришло, Вика даже из другого города специально прилетела. Некоторые так сильно изменились! А один… ты не поверишь, на моего бывшего мужа, Артема, с возрастом стал похож, я прямо вздрогнула, когда увидела. Не могла оторваться, смотрела на него весь вечер… Чёрт, думаю, не прошли, что ли, чувства? Сижу, без пяти минут мать двоих детей, и пялюсь на чужого мужика. Хорошо, Олег ничего не заметил, занят был: группой старых школьных друзей сели рядом и вспоминали детство. Многие не знали, что мы поженились, очень удивлялись, мол, надо же, встретиться через столько лет после школы!

Надя с интересом, не прерывая подругу, слушала ее рассказ.

– В общем, я решила этого одноклассника на танец пригласить. Представила себе во время танца, что это Артем, но ничего не почувствовала, наверное, всё-таки так… ностальгия. А ведь какие сильные были чувства, когда Гошкой забеременела! Всё проходит, Надь. Время все стирает, как в стиральной машинке. Была рубашка белая и новая – положил с цветным, и она уже другого цвета. Так и наши чувства к каким-то людям, может быть, и не проходят, но со временем трансформируются во что-то иное… Что-то я расфилософствовалась, – улыбнулась Лера.

– Да, мудро. Ты заведи блокнотик и записывай за собой, – посоветовала подруга. – Ценные мысли не должны теряться!

– А я записываю. Почти каждый день. Хоть так отвлекаюсь. Надь, я просто не могу жить только детскими и домашними проблемами! Я себя чувствую как в вакууме, просто с ума схожу. Ведь вокруг столько интересного! Вчера хоть в кино выбрались. Это был первый Гошкин поход на мультик. Так интересно реагировал! Смотрел как зачарованный, пока все титры не закончились. Нас уже выгонять начали, когда попкорн с пола подметали, а я оправдываюсь – разве не видите, ребенок смотрит титры. Так пока до конца не досмотрел, уйти не дал.

– Необычно для такого малыша быть столь сосредоточенным. Как думаешь, что именно его там так заинтересовало?

– Не знаю, но мне показалось, что он словно вспоминает что-то. Особенно живо реагировал, когда в мультике кто-то летал. Пальчиком в экран показывает, словно сказать что-то хочет… Жаль, что пока не может, – поведала подруге Лера.

Хм-м… Значит, моему брату нравятся летающие объекты. Может, это какая-то область его подсознания, где до сих пор хранятся воспоминания о том, что было до того, как он родился? Вдруг он как раз из тех особенных детей, что способны помнить о том, что было до рождения?

***

Когда до моего рождения оставалось совсем немного, я вдруг поняла, что моему телу так хорошо внутри мамы, что совсем не хочется рождаться. А еще у меня была одна идея: я хотела сделать так, чтобы наши дни рождения с Гошей оказались совсем рядом, но мой всё-таки немножечко раньше. Я до сих пор не простила ему его маленькую хитрость и, таким образом, хотела досадить брату.

Лера переживала, что роды задерживаются. И, как оказалось, переживала не только она. Мой папа однажды, посмотрев на календарь, вдруг сказал ей:

– Слушай, а ведь я в это время уже улетел…

– Куда улетел? – не поняла она.

– Не куда, а откуда. Из Томска. Девять месяцев назад в это время я уже улетел.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Только то, что сказал.

До меня с ужасом дошло то, что он хотел сказать. Папа, ты что, думаешь, что я – не твоя дочка? Мама в этот момент думала то же, только другими словами: «Да он в своем уме? Он что, решил, что я встречалась с кем-то еще после его отъезда? Может, тоже, как Артем, потребует доказательств? Господи, да за что мне все это?!» Она было хотела всё это выпалить папе, но, вспомнив про то, что поступки и слова, основанные на эмоциях, никогда не доводили ее до добра, произнесла лишь:

– Просто роды задерживаются.

Олег в ответ как-то странно покачал головой.

– Можешь посмотреть мою медицинскую карту, – Лера быстро вышла из комнаты, чтобы не сказать лишнего.

Оставшись в комнате с папой, пока рн играл в какую-то компьютерную игру, я села к нему на плечо и, несмотря на то, что знала, что он меня все равно не услышит, прошептала: «Пап, я твоя! Твоя дочка! Прости, что я не сын, но я очень хотела, чтобы ты стал моим папой. Я понимаю, что разрушила твою мечту, но, быть может, когда-нибудь у меня будет еще один брат? Ты же не старый, у тебя вся жизнь впереди!» Папа почесал мочку уха и отпил глоток пива из бутылки, что стояла рядом с клавиатурой.

«Можно ли ей верить? – думал он. – Она вроде искренняя и никогда не кривила душой, но после того, как она постоянно возвращалась к своему бывшему и даже завела от него ребенка, я будто перестал доверять ей, хоть и предложил ей поддержку, потому что всё равно любил её. Но ребенка, так похожего на того, кто постоянно переходил мне дорогу, из-за кого у меня так и нет, а теперь и не будет своего сына – я полюбить так и не могу. Умом я понимаю, что мальчик ни в чем не виноват и что отец для него – я, но он мне так и не стал родным. Вижу его, а в нем – того, другого, и ничего, кроме раздражения, он во мне не вызывает. А она мне все пеняет, что я пью! Да если бы я не пил, я давно бы плюнул на всё! Может, это было ошибкой – так легкомысленно бросить вызов судьбе… Но теперь уже ничего не исправишь, доча – это реальность. Надеюсь, что она всё-таки моя, и роды правда задерживаются…»

– Даже не сомневайся! – прокричала я ему в ухо, да, видимо, так громко, что он будто услышал, сунул в него палец и стал двигать им вверх-вниз, как делают, когда ухо закладывает. Может, он все-таки меня услышал?

После слов мужа Лерино желание побыстрее родить усилилось еще больше. Она хотела сразу после родов снова улететь к моей будущей прабабушке и даже советовалась по этому вопросу с врачом-педиатром:

– Скажите, ничего, если я с новорожденным ребенком сразу уеду на дачу?

– Да, конечно, ничего. Ребенок побудет на свежем воздухе! А далеко у вас дача? – дружелюбно поинтересовалась доктор.

– Четыре часа на самолете, – честно ответила мама.

Я навсегда запомню удивленное выражение лица пожилой женщины-педиатра.

Чтобы подтолкнуть меня к рождению, на глазах у изумленных посетителей бассейна, куда Лера регулярно ходила плавать, она съезжала с горки. А после минут по двадцать сидела в парилке, пока я не начинала активно пинать ее изнутри, чтобы она поняла, что мне уже очень жарко.

Двадцать пятого мая Лера съездила к какому-то профессору гинекологических наук, судя по всему, ее давнему знакомому, и тот ее успокоил, сказав, что в ближайшие дни она точно должна родить.

– Я тебе подскажу одного врача, моего однокурсника. Позвони ему, договорись, он отличный специалист, – и доктор написал на бумажке телефон и имя отличного специалиста.

Врач работал как раз в том роддоме, где мама была намерена рожать. Но она всё-таки решила никому звонить. Пусть будет как будет – подумала она. И вечером следующего дня, одновременно с началом программы «Клуб веселых и находчивых» по первому каналу, мы с девочкой решили, что нам пора.

Поначалу Лера, помня, что роды – дело небыстрое, пыталась вникать в шутки с экрана телевизора, но как только поняла, что они доходят до нее плохо, а боль становится все сильнее, позвонила на работу моему папе и попросила срочно приехать. В дверях они встретились с моей будущей бабушкой, мамой Леры, которой пришлось срочно приехать на такси, чтобы остаться с внуком.

– Лерочка, скажи: ангел мой, иди со мной, ты – впереди, я – за тобой. И все будет хорошо, – перекрестила дочь Марина Ивановна.

– Да я знаю, мам, знаю. Меня этой фразе Вовка давно научил. Он думает, что именно эти слова спасли его от гибели, – и Лера повторила слово в слово спасительные слова.

Я родилась так быстро, что мама даже ни разу не успела охнуть. Больше всего она боялась, что начнет рожать ночью, когда разведут мосты, но так как я знала об этом ее страхе, да и сама не хотела появиться на свет на заднем сиденье папиного автомобиля, решила начать первый акт моей жизненной арии заранее. Доктор, дежуривший в тот вечер, оказался как раз тем самым специалистом, которому мама самонадеянно решила не звонить.

«Ай да я! – думала она, узнав его фамилию. – Не иначе, в дело снова вмешался мой ангел-хранитель».

Она была права. Я тоже чувствовала присутствие ее небесной тезки и, когда уже вот-вот должна была появиться на свет, вдруг увидела ее. Она была все такая же красивая, с длинными рыжими косами. Валерия стояла рядом с врачами и внимательно наблюдала за всем, что они делают.

– Ура! Вы пришли! – бросилась я ей на шею, и мне даже показалось, что я почувствовала приятный запах необычных цветочных духов, исходящий от ее больших белых крыльев.

– Да, девочка моя, конечно, я пришла, разве я могу оставить Леру одну в такой момент? Тем более что она сама позвала меня.

– Позвала? Как? Когда?

– Разве ты не помнишь, как она произнесла «Ангел мой, иди со мной…»?

– Так именно благодаря Вам все складывается так удачно?

– Ну… Я не люблю себя хвалить. Пусть это сделают другие, – и она улыбнулась мне своей очаровательной нежной улыбкой.

– А можно Вас кое о чем попросить?

– Проси, конечно, только быстрее, времени у тебя остается все меньше, ведь когда ты появишься на свет, ты уже не сможешь видеть и слышать меня.

– А можно Вы станете моим ангелом-хранителем тоже? Раз и мама, и бабушка – уже под вашим крылом, можно буду и я?

– Разве я могу тебе отказать в такой важный для тебя момент? Скажу больше: я ведь ангел-хранитель твоего брата тоже, хоть он и не просил меня об этом. В день его рождения, заглянув в окошко в последний момент и увидев вас двоих, из последних сил старающихся помочь малышу родиться ровно в полночь, решила, что буду хранить всю семью. Бывают семейные доктора, а я – семейный ангел, – она засмеялась точь-в-точь как ее земная тезка, пошутив в том же стиле. – И когда ты родишься, я сразу сообщу о твоей просьбе в департамент, где людям назначают ангелов-хранителей. Думаю, они и на этот раз не откажут. Ну, а ты-то как – счастлива? Сбылась твоя мечта опередить брата?

– Вы и об этом знаете? – смутилась я.

– Конечно, глупышка. Ангелы знают обо всем. Это наша обязанность.

– Доктор, у меня получится дотянуть до полуночи? – задала в это время моя мама вопрос высокому седовласому врачу в синей шапочке.

– Странный вопрос, Лера. Это Вам зачем?

– Сыну завтра два года, думала, если получится, будет один день рождения на двоих.

Доктор заглянул в ее «внутренний мир» повнимательнее:

– Нет, не дотянете. Родите сегодня.

Эхей! У меня получилось! Я опередила на целый час моего брата, и теперь мой день рождения всегда будет первым! Вот так-то, Гошечкин, дамы – вперед.

Когда на свет показалась моя светло-рыжая головка, я навсегда соединилась со своим телом и не успела рассмотреть, насколько длинными получились мои ноги. Меня очень волновал этот вопрос.

За окнами пугающе грохотал майский гром. Папа, стоявший в головах у мамы, наклонился и поцеловал ее в лоб:

– Спасибо за дочу, – поблагодарил он жену. И от этих слов мне стало удивительно хорошо.

– Ну, вот ты и родилась, – произнесла моя ангел-хранитель, целуя меня в лоб на удачу. – Теперь с каждым днем ты будешь помнить все меньше и меньше, пока не забудешь всё окончательно. Те дети, кто помнят что-то, чего помнить не должны, встречаются очень редко. Если ребенок рассказывает о том времени, когда он еще не родился, значит, на нем особая благодать. Будь счастлива, моя девочка! Знай – я всегда рядом и постараюсь оградить вас от бед.

***

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ПОСЛЕ

«Ровно в 23.00 26 мая родилась у меня светло-рыженькая девочка, которая закричала громко и настойчиво, стала кашлять и пописала мне на исчезнувший живот. А я не могу какую-нибудь глупость не ляпнуть, спрашиваю врача: «А что она кашляет, заболела? А он мне со смехом: «Да, простудиться уже успела. Лера, ну что вы такое говорите?»

Когда родилась Маргарита, Лера стала записывать свои мысли в еще одну тетрадь, такую же, какую вела уже больше двух лет, еще до того, как родился Георгий:

«После измерений выяснилось, что весит малышка 3750 и рост 54. Дети у меня, как с конвейера: почти в один день, почти один рост и почти тот же вес. Однако сестра обскакала брата по всем пунктам: на 50 граммов, 1 сантиметр и 1 час. Но, если учесть, что девочка была зачата а в Томске, где время бежит вперед на три часа, можно считать, что день рождения у них один на двоих.

Уже дважды папа, наблюдавший рождение дочери, многозначительно изрек: «Вся в меня – долго собиралась и быстро все сделала!»

В общем, все прошло просто отлично. Огорчает одно: похоже, доча взяла от меня вовсе не стройные ножки, вместо того чтобы позаимствовать длинные и красивые – папины. Говорят, это можно исправить тугим пеленанием или массажом, но ей так не нравится быть туго запеленутой! Кричит так, будто хочет сказать «Немедленно выпустите меня отсюда!»

В общем, в результат верится с трудом. Тут уж, как говорится, что Бог дал, думаю, надо просто смириться и отращивать не ноги, а харизму, чтобы на такие мелочи внимание уже никто не обращал.

Я купила эту тетрадь заранее и положила вместе с вещами для роддома, которые ждали своего часа больше двух недель, ибо Рита никак не хотела рождаться в срок, несмотря на мои попытки ее поторопить. Но уже через два дня после родов, видя беременных из дородового отделения, я с грустью думала, что, наверное, больше никогда не буду ходить так же важно, нести впереди себя живот и ощущать, как внутри, в прямом смысле этого слова, бьется другая жизнь (дочка, в отличие от сына, очень сильно пиналась).

Мне очень нравилось быть беременной. Когда ребенок начинает толкаться, и ты это чувствуешь, вдруг понимаешь, что всё не зря. Ты продолжаешь быть собой, но ты – уже не одна.

Когда я еще сама была ребенком лет десяти, я посмотрела фильм «Враг мой» – история дружбы человека и инопланетянина, что встретились на какой-то планете и поначалу воевали. Потом инопланетянин умер, родив ребенка, и его малыша воспитывал человек.

Фильм произвел на меня очень сильное впечатление. Какой же он был счастлив – этот страшный чешуйчатый инопланетянин, когда почувствовал, что в нем зародилась жизнь! На нашей планете все иначе: женщине, забеременев, а еще лучше – до этого, надо обязательно думать о материальном благополучии, о том, какой мужчина будет отцом твоего ребенка и каким он будет отцом… А у того инопланетянина не было пола и не было таких мыслей – каждый житель их планеты мог дать жизнь другому существу. Поэтому он был просто счастлив и всё.

Человек, увидев беременный живот инопланетянина, стал смеяться и шутить, мол, не станешь же ты утверждать, что я – отец ребенка. А тот, нисколько не оценив юмор и даже обидевшись на такую реакцию, сказал, на мой взгляд, очень важную вещь: «Вы, люди, разделили себя на две половины, соединяетесь на краткий миг, а потом снова – одиночество…» На их планете было все по-другому: в назначенный час каждый производил на свет свое продолжение. И каждый знал своего отца, потому что тот его родил.

Жаль, что земным мужчинам не дано почувствовать, как это здорово – когда внутри тебя развивается жизнь. Они-то, конечно, только рады, что природа обошла их таким подарком, и предложи им попробовать хоть раз, с ужасом замашут руками, мол, вы что, с ума сошли? И не факт, что согласятся – даже за миллион долларов в швейцарском банке – премию Чарли Чаплина.

Я думаю, что если бы в нашем мире всё было устроено как на планете того инопланетянина, наверняка многие мужчины бы были другими. Более человечными, что ли. И не отмахивались бы от своего ребенка, только узнав, что он готов прийти в этот мир, как это сделал Гошин отец. И отец ребенка, который мог родиться у меня до него.

Я не хочу сказать, что все мужчины таковы, ибо сужу лишь по своей истории. Но огромное количество мужчин принимают жесткое решение о том, что их ребенок не должен родиться сейчас, так как они не готовы взять на себя ответственность, или пускают все на самотек, решив не оставаться рядом с матерью своего ребенка. Я не знаю статистики, но уверена, что детей, которые ни разу не видели своего отца, гораздо больше, чем тех, что ни разу не видели мать. И именно поэтому мать-одиночка – это обычное явление, а одиноким отцам буквально готовы повесить медаль на шею. Медаль со словом, которого многие так боятся: «Ответственность».

И – мужчины, расслабьтесь! – ответственности боитесь не только вы. Мой страх «не потянуть» был настолько сильным, что пересиливал желание родить ребенка. Я очень боялась остаться одна. Боялась, пока не встретила Олега. Благодаря ему у меня теперь двое детей, но я все равно с каждым днем убеждаюсь в истине слов, что мужчины и женщины – с разных планет. Он рядом, но он чужой. Мы не слышим друг друга. И я все чаще вспоминаю фильм «Враг мой» и понимаю, что было бы намного проще, если бы и люди были бесполы и могли бы продолжать род, не образуя пары.

Но вы, женщины, все равно не должны терять надежду! Ведь где-то обязательно есть инопланетянин, который случайно окажется братом по разуму. Дело за малым – просто встретить Его».

Выплеснув на бумагу этот поток мысли, Лера поняла, что дневник получается, скорее, ее, чем детский, и решила, что в дальнейшем нужно будет отделять свои размышлизмы от жизнеописания дочки.

***

На выписку из родильного Лера попросила Олега привести с собой Гошку. Ей было стыдно перед малышом за то, что она не смогла быть с ним в его день рождения, несмотря на то, что виновата была вовсе не она, а маленькая девочка в розовых оборочках, которая теперь словно приклеилась к ее рукам. При виде «приклеившейся девочки» Гошка насупился, сел на пол и всем своим малышковским сердитым видом вызывал у матери одновременно улыбку и чувство вины. Присев на корточки, она попыталась их познакомить:

– Гошкин, это твоя сестренка, Рита…

При этих словах он просто отвернулся, как будто был всерьез обижен на маму. Новообретённая сестра явно портила его настроение: мальчик сильно ревновал. В этот момент Лера как будто почувствовала, что он думает: «Оставила меня с бабушкой, а сама себе нового ребенка родила. Я и так-то не особо был нужен папе, а теперь на меня вообще никто внимания обращать не будет».

Ей стало очень жаль его, захотелось обнять и приласкать. Мама уже двоих детей взяла насупившегося четырнадцатикилограммового двухлетку на руки и тащила от машины до самого дома, в то время как Олег нес Риту. Увидев это, мама Леры, устроившая праздничный обед, пожурила дочь, мол, разве можно так, сразу после родов! Марина Ивановна была довольна, что внучка родилась похожей на нее: она тоже в детстве была такой же светло-рыженькой. Олег, с присущим ему чувством юмора, увидев такое сходство, задумчиво произнес:

– Странно, я же не думал о теще…

«Я так надеялась, что ты будешь похожа на папу, и ему это было бы тоже приятно и, быть может, отчасти компенсировало бы то, что ты родилась не мальчиком, а девочкой, – записала Лера. – Хотя внешность с возрастом меняется, и, может быть, у него еще будет возможность погордиться вашим сходством. Сейчас я гляжу на тебя, как ты лежишь и сосешь палец: такая удивительная солнечная девочка, и мне так стыдно за мои мысли не родить тебя…»

Началось непростое время для всей семьи. Лишь спустя полгода Лера, с ее активным характером никогда не мечтавшая крутиться дома с малышами, адаптировалась к роли матери двух детей. Она продолжала вести дочкин дневник: «Маргарите растет улыбчивой и очень активной. Гоша ревнует, много капризничает и даже пытается подражать сестре. Недавно она ползет по коридору, и Гошка начал за ней повторять. Так и ползали наперегонки: большой и маленький. Порой она словно сознательно пытается опередить брата. У меня иногда возникает ощущение, что эти дети были знакомы в прошлой жизни и он ей когда-то чем-то насолил. Бывает, они так смотрят друг на друга, как будто хотят сказать: ну, погоди, подрасти немного, я тебе покажу!»

Когда мама и сын иногда оставались вдвоем, соревнование останавливалось.

«Помогу тебе!» – с милой детской интонацией произносил мальчик, видя, что мама делает что-то, в чем он мог бы принять участие. Пока ребенок был занят делом, Лера брала в руки фотоаппарат и ловила удачные кадры. Самые хорошие она отправляла в разные детские журналы, где некоторые принимали к публикации. Всё говорило за то, что из Валерии может получиться неплохой фотограф и журналист, из Георгия – ученый-исследователь, – так подолгу он любил наблюдать за разными жучками. Рите же будущую профессию «предсказали» в лаборатории, где брали кровь из пальца. Не понимая, что происходит, малышка впервые в жизни почувствовала резкую боль:

– А-а-а-а-а-а-а-а-а! – от неожиданности пропела Рита, так плавно и протяжно, что это было мало похоже на обычный детский вопль.

– Да ты певица! – восхитилась сотрудница лаборатории, чем вызвала у Леры гордую улыбку.

Однако, после появления на свет их общей дочки чувства к Гоше у ее мужа улучшились ненамного, мальчик сушествовал для него чисто физически. Когда ему исполнилось три года, а Рите – год, разница в отношении к детям Олега стала проявляться особенно сильно, и Леру это очень угнетало. Единственный плюс в строгости отца к сыну был в том, что он беспрекословно его слушался. Стоило ему спокойно сказать «убери игрушки», как те сразу возвращались на свои места, а та же просьба в Лерином исполнении была словно радио, на которое не обязательно обращать внимание.

Однажды, когда утром Лере нужно было показать Риту зубному врачу, с Гошей остался Олег. Когда они уходили, Лера разбудила мужа, напомнив, что ее не будет около двух часов. Отец семейства, сказав «угу», перевернулся на другой бок.

В клинике к Лере с Ритой присоединилась ее мама, Марина Ивановна, что планировала провести остаток дня с дочерью и внуками. Когда они уже выходили от врача, раздался телефонный звонок и из трубки послышался взволнованный голос бабушки Риты:

– Лера!

– Да, бабуль.

– Где у тебя ребенок?

– Который? Рита на руках, а Гошка дома с Олегом. Ты меня пугаешь, что случилось?

– Мне сейчас позвонила какая-то женщина, говорит, мальчик в подъезде ходит, маму ищет. По описанию очень на Гошу похож.

– Погоди… Но почему женщина позвонила тебе? Откуда у нее твой номер телефона? Ничего не понимаю… Это какая-то мистика!

– Я не знаю, – ответила бабушка. – Она уже два раза звонила. Поезжай быстрей домой и выясни, что там происходит!

– Что там, что? – заволновалась Марина Ивановна, мама Леры.

– Я не знаю, мам, но что-то случилось. Мальчик, похожий на Гошу, бродит по этажам, ищет маму. Звонила женщина… Кто это может быть? Ведь никто не знает телефона бабушки.

На лице мамы Леры было смятение мыслей и чувств.

– Может, это не человек звонил?

– А кто? – Лера от волнения уже даже не могла держать на руках Риту и поставила ее на ноги.

– Ну… Кто-то свыше. Предупредить об опасности.

В тот момент Лера была готова поверить во что угодно:

– Ангел-хранитель? Мой? Или Гошин? И он – женщина???

– Ну… – в голосе мамы Леры послышалась неуверенность. – Мне перед твоим рождением снилась девушка-ангел и сказала, что у меня родится девочка, и звать ее будут Валерия. И что я буду писать стихи.

– Ты мне никогда об этом не рассказывала… – в другой момент Лера бы подробнее расспросила маму о таком сне, но сейчас ей было не до этого. – Тогда почему ангел позвонила не мне, а бабушке?

Мысли Леры совершенно перепутались. Кто же это все-таки мог быть? И как у Гоши получилось выйти из квартиры? И куда делся Олег? Она звонила на мобильный, но никто не брал трубку. Ее материнское сердце выпрыгивало из груди по пути домой. Если бы она могла полететь – она бы полетела, как летают ангелы, которые, оказывается, уже научились предупреждать людей по телефону. На такси, как назло, денег не было, автобус тащился еле-еле, словно удваивая время на каждой остановке.

– Не накручивай себя, может, это вообще какая-то ошибка, – пыталась успокоить ее мама.

Дома их встретил явно только что проснувшийся Олег. Оказалось, что, пока он спал, Гоша принес к двери табуретку, открыл дверной замок и вышел на лестничную клетку.

– А если бы он смог дотянуться до кнопки домофона, то открыл бы дверь и на улицу и вообще ушел бы неизвестно куда? Полуторагодовалый ребенок. Один. В ноябре. – у Леры срывался голос.

Олег молча оделся и вышел за дверь. Молодая мама минут двадцать сидела у стола, обхватив голову руками и утопив пальцы в волосах. Марина Ивановна тихонько присела рядышком, в ожидании, пока испечется торт, который она уже успела поставить в духовку.

– Лера, а может, тебе еще раз попытаться с Артемом поговорить? – вдруг произнесла она. – Может, он одумается, ребенок все-таки его. Если разойдетесь с Олегом – будет Гошу навещать.

– Я уже раз пыталась, и меня эта мысль не отпускает, но он явно не настроен на общение. То ли сам, то ли мама его настроила, то ли всё вместе.

После чаепития с тортиком отправив бабушку с детьми на прогулку, Лера позвонила крестному Гоши:

– Привет, Вов, я к тебе как к жилетке.

– Жилетка слушает, – раздался такой родной голос ее лучшего друга на том конце провода.

После рассказа о произошедшем Лера вдруг вспомнила:

– А помнишь таинственное исчезновение гаишника несколько лет назад, после того как он предупредил тебя об аварии?

– Конечно, как такое забудешь.

– Вот и бабушке сейчас был очень странный звонок от какой-то женщины про то, что ребенок один гуляет по лестничной клетке и ищет маму. Моя думает, что это был наш ангел-хранитель. Только голос был женский.

– Значит, ангельша, – засмеялся ее друг на том конце провода. – Чудеса продолжают случаться.

– Если правда так, вот было б здорово, если б она помогла Олегу поменять свое отношение к Гоше. А то иногда, знаешь, малыш подойдет к нему, постоит, как будто хочет, чтобы тот на коленки его посадил или поиграл с ним, а нашего папы хватает только на то, чтобы слегка по голове его погладить. А порой бывает очень резок с ним, вроде б ничего такого ребенок не сделал, а он ему так строго! Я скоро не смогу молчать, ты же знаешь, мне молчание вообще очень трудно дается.

– Это да, молчание – не твой конек, – подтверждал ее друг. – Но какой ты видишь выход?

– Да у меня всегда один выход, ты знаешь, какой. Но так страшно одной с такими маленькими детьми остаться!

– Ну, и не торопись пока, может, он изменится…

– Да сколько уже ждать-то можно, я скоро уже не смогу сдерживаться. У меня не только с молчанием, у меня и с терпением всегда были проблемы. Знаешь, мне уже иной раз кажется, что и чувств у меня к мужу все меньше и меньше… И все больше хочется Артему что-нибудь написать. Сейчас уже и мама про это заговорила.

– Тебе прошлого раза не достаточно было? – прозвучал резонный вопрос ее друга.

– Достаточно. Но все равно ужасно хочется донести до него мысль о ребенке. Может, каким-то иным способом.

– Интересно, каким это – иным?

– Ну, например, познакомиться с ним заново.

– По интернету, что ли?

– Именно. Напишу ему анонимно, будто я совсем незнакомая девушка.

– И чего ты этим добьешься?

– Вдруг удастся понять, что у него в голове. Я ведь так и не могу избавиться от желания, чтобы он хотя бы раз увидел Гошку. Тот ведь все больше на него похожим становится… Вовка, это же так несправедливо: на свете живет ребенок, а того, кто помог ему появиться на свет, этот факт совершенно не волнует!

– Ну, попробуй, может, на этот раз… Хотя мне кажется, что ты бьешься головой в закрытую дверь.

Мама с детьми все еще гуляли на улице. Сделав кое-что по дому, Лера села за комьютер. Раньше она выплескивала свои проблемы в конференцию по семейным отношениям, но с тех пор, как родился Гошка, практически перестала туда заходить: у нее появились другие дела, и читать мнения людей, которые иногда были довольно резкими, ей не хотелось. И она просто открывала свой заветный файл, куда, как советуют психологи, записывала все, что наболело. Сейчас ей немедленно захотелось это сделать.

«Я, в принципе, уже заранее знаю, что мне скажут люди. Раз так сложилось, надо принять все как есть и перестать оглядываться в прошлое. У нас своя жизнь, у того, кто случайно стал отцом твоего ребенка – своя. Пусть живет. Прости и отпусти. Живи своей жизнью. И они правы!

Но что делать с тем, что меня буквально разрывает от желания, чтобы он хотя бы один раз увидел нашего малыша. Я никак не могу понять мужскую природу: как можно, зная даже чисто гипотетически, что где-то растет твой ребенок, ни разу не захотеть на него просто взглянуть? Что это? Страх? Страх чего? Увидеть и полюбить? Или – увидеть, уйти, а после страх понять, что трус? Почему так устроено, что мужчины и женщины не несут равнозначной ответственности за дитя, которое живет на свете благодаря тому, что они когда-то были вместе? Почему все ложится на женские плечи? И те же самые женщины уже считают, что так и надо. И ничего не требуют от мужчины, который изначально «помог» им оказаться в этой ситуации и не считает, что должен справедливо разделить с ними родительское бремя.

Я не хотел ребенка, теперь это твои проблемы – говорят подобные индивидуумы. Дети для них – помеха. Помеха их свободной жизни, финансовому положению…

Но если еще можно как-то оправдать мужчин, которые изначально не планировали ребенка, и женщина пошла против их желания, то как можно понять тех, кто, расставшись с матерью ребенка, расстался и с ним? Ребенок ведь продолжает жить! И факт его биологической принадлежности данному отцу от этого не меняется! Может, дело в том, что мужчины и женщины не научены культуре взаимоотношений, ведь здесь начинается еще более тонкий лед: не сумевшие построить взаимоотношения во время брака супруги вынуждены строить их уже на его руинах, ради общего ребенка. И тут лучше уже забыть о личных обидах, дабы не травмировать и без того травмированного их разводом малыша.

У кого-то это получается. Преимущественно у мудрых людей, которые ценят личность ребенка выше своих претензий друг к другу. У кого-то – серединка-наполовинку. А у кого-то совсем нет. И таких очень много. Они оставляют без сожаления. Они знают, что у них где-то есть ребенок, но гонят эту мысль так тщательно, что им на самом деле становится хорошо. Ведь куда проще и приятнее угостить в баре какую-нибудь блондинку и пойти продолжать вечер, чем потратить то же время и деньги на выходной с трехлетним малышом, водя его за руку и вытирая сопли, слушая «Папа, купи!», а потом лишний раз видеть свою бывшую жену, которую видеть совсем не хочется. Оно им надо? Не-а.

А женщина, которая тоже могла бы в это время сидеть в баре и потягивать коктейль, сидит дома с ребенком, который напоминает ей того, кого она когда-то считала добрым и порядочным. И она не может понять, как такое могло произойти. И начинает ненавидеть всю мужскую часть человечества. И больше никогда не выходит замуж, потому что думает, что все – одинаковые.

Но это не так. И я в это верю. Где-то обязательно есть тот, что будет с вашей планеты. Верю и всем советую. А дети… они поймут. Когда-нибудь. Наверное. Хотя есть много случаев, что такой «отец-помощник» появляется через дцать лет, рассказывает ребенку, как много думал о нем, об уважительных причинах, не позволивших ему быть рядом, пока у малыша было детство. И уже не малыш ему верит. И радуется тому, что нашелся отец. И это хорошо. Потому что надо уметь прощать. Это удивительное, редкое свойство – уметь прощать.

Но я всё же хочу попытаться успеть убедить одного из тех, кто тоже – я уверена – в глубине души остался добрым и порядочным – что он не прав. Успеть, пока у ребенка, который так похож на него, еще продолжается детство. Ведь отец-то ему нужен именно сейчас».

Лера еще хотела продолжить свой поток сознания, но его прервали. «О-о», – издала бодрый звук «аська» – популярная в товремя программа для общения, где каждый человек мог взять себе какой угодно ник и стать цветочком – красным или зеленым, в зависимости от того, офф-лайн он или он-лайн. Звук этот означал, что пришло новое сообщение. Писала давняя Лерина коллега Вероника, с которой они вместе работали в газете и которая с самого начала знала всю ее историю.

– Лер, привет, ты не представляешь, кого я сегодня встретила!

– Кого?

– Артёма!

– Вот это да! Где, как? – «Ничего себе, поворот», – подумала Лера. Похоже, Вселенная открывает ей возможность плыть в этом направлении. Это знак, решила она.

– Вместе оказались в одной маршрутке, – рассказала коллега. – Ехал в нашу сторону. Такой внимательный, помог мне заплатить за проезд, у меня с собой куча сумок была и ребенок в коляске. Вышли на одной остановке. Помог и с сумками, и с ребенком. Очень мило попрощались, я оставила ему свой номер аськи, и он меня только что добавил в друзья.

– Ничего себе дела… А я как раз недавно поборола желание ему написать. Помогло то, что не знаю его номер – удалила всё в свое время.

– Я могу тебе дать, если тебе нужно, – предложила Вселенная голосом Вероники.

Лера думала не дольше десяти секунд:

– А знаешь, нужно. Не могу я больше. Может, удастся на этот раз как-то достучаться до его сердца. Нельзя же так, не по-людски это. Тем более что брак мой дышит на ладан и Гошка вот-вот останется без отца. Хотя, в принципе, у него, по большому счету, никогда его и не было. Разве только крестный. Но он не часто нас навещает – своих ребятишек полна горница.

Дети вернулись с прогулки с новой книжкой, что в ближайшей церкви купила им бабушка. На обложке был изображен ангел с большими белыми крыльями. Подойдя к маме, Гоша отдал ей книжку, показывая пальцем на ангела.

– Да, Гошенька, это ангел.

– Тетя, – произнес он, продолжая держать пальчик на картинке, и добавил: – Тетя звонила.

– Какая тетя звонила?

Гоша сбегал в коридор, принес телефонную трубку и снова показал на картинку:

– Такая.

Лера оторопела. Так это же он говорит про сегодняшний день! Тот таинственный звонок бабушке.

– Гошенька, тетя-ангел была здесь?

Малыш кивнул.

– В нашей квартире?

Тот кивнул еще раз.

– И звонила сказать, что ты ушел на улицу искать маму?

– Хорошая тетя. Добрая, – заключил ребенок, взял в руки цветной карандаш и стал раскрашивать черно-белую картинку. Ангел на обложке через минуту стал гораздо более женственным: на нем появилось подобие голубого платья.

Лера была в шоке. Дальнейшие расспросы вряд ли бы привели к чему-то большему, – Гоша был еще мыл, чтобы выразить все, чт ему хотелось. Но если он не сочиняет, да и как такое сочинишь, то, значит, то, о чем она подумала днем, была правда? Ангел-хранитель появился и поддержал ее ребенка в трудный момент, когда тот оказался совсем один. Но почему та позвонила бабушке?

Последний набранный номер! Точно! Она же с утра сама звонила бабушке, всегда это делает по воскресеньям. И чтобы позвонить ей снова, нужно было просто нажать одну кнопку. Чудеса… Обдумывая это, она вдруг почувствовала, что ангел может быть все еще где-то рядом.

– Пожалуйста, ангел, помоги мне быстрее решить эту ситуацию! – произнесла она вслух, стоя у зеркала. Когда-то точно так же она разговаривала со своим отражением, обращаясь к своему нерожденному ребенку, надеясь, что его душа услышит ее. – Мне самой не хватает смелости…

Уложив детей, Лера долго сидела у кроватки Гоши и думала о том, каким чудесным образом этот малыш появился в ее жизни. В тот самый день, когда исполнилось ровно три года с момента, как она рассталась со своим бойрендом и их общим будущим ребенком. Словно его душа вернулась к ней снова, но на этот раз его папой стал другой человек, который, увы, так же, как и первый, принял решение не быть рядом. Она окончательно утвердилась в решении написать Артему в надежде, что за это время он стал взрослее.

Олег вернулся с прогулки, когда дети уже спали. Не сказав ни слова, он разогрел приготовленный женой ужин, поел и лег спать. Лера молчала, чтобы вновь не начинать неприятный разговор, да и говорить было уже не о чем. Петля затянулась. Это походило на прошлое в настоящем. Но вместо того, чтобы думать о будущем, она, так и не научившись принципу «уходя уходи», решила вытащить из чемодана своего прошлого еще более старую вещь. Набрав в поиске номер аськи бывшего мужа, она стукнулась к нему под ником Герда. Лера выбрала этот ник не просто так. Дело в том, что ник Артема был – Кай. Чтобы завязать разговор, она написала в своих данных его дату рождения, сделав себя на пять лет младше.

– Привет, – начала она разговор.

– Привет, – живо отозвался он. – Что привело?

– Да вот, рылась в списке астрологических братьев, и выбор пал на Вас. Ник уж больно подходящий к моему. Подумала, наверное, у нас много общего, хотелось бы выяснить, что именно.

– Да, круто, – искренне удивился он, посмотрев ее данные. – Вот так совпадение! Чем занимаемся?

– Учимся на факультете журналистики.

Бывший муж как раз был на пике своей журналистской карьеры.

– Ого, еще одно обалденное совпадение, я – журналист!

– Ничего себе! – «удивилась» она. – Вот это да!

Слово за слово, они дошли до того, что он буквально через полчаса уже предложил дать ей мастер-класс по интервью.

– Я сейчас иду в мою любимую кафешку на Караванной улице. Может, встретимся там? Я угощаю.

Взглянув на спящих Гошку с Маргошкой, она представила, как в то самое кафе, где она сообщила ему о беременности, вместо юной журналистки войдет бывшая жена… Войдет в ту самую кафешку, где она сообщила ему о своей беременности, после чего они больше не встречались. Увы, эту короткометражку ей сегодня посмотреть не удастся. К тому же ее целью было вовсе не это.

– Прости, сегодня никак, готовлюсь к экзамену, – ответила она на приглашение.

– Жалко, – выскочило окошко с ответом. – Я уже загорелся всему тебя обучить, – эта фраза прозвучала несколько двусмысленно.

В эту ночь Лере приснился сон о том, как Гоша и его биологический папа, наконец, познакомились. Она не слишком запомнила детали, но проснулась с ощущением легкости на душе. В ее сне Артем подкидывал Гошку к небесам и ребенок заливисто и счастливо хохотал, на доли секунды оказываясь в свободном полете. Сон был очень хороший и светлый, словно ей кто-то отправил его с целью успокоить. В той, другой, реальности не было нелюбви и равнодушия, которые присутствовали в этой. Несколько минут после пробуждения у Леры не проходило ощущение, что все произошло на самом деле, и душе ее стало легко и хорошо.

Она не знала, что сон о знакомстве папы и сына приснился ей далеко не в последний раз…

***

Разговоры по аське Кая и Герды очень быстро стали регулярными. Кай решил, что Герда нашла его на сайте знакомств, где, как выяснилось, он, с переменным успехом, пытается найти себе подружку уже года два. Недавно на подобном сайте Лера помогла с анкетой своей подруге Насте, что никак не могла завести отношения в силу природной скромности.

– До сегодняшнего дня, увы, никто не зацепил, – поделился бывший муж, словно намекая, что вот, наконец-то…

Сказочные герои встречались в эфире во втором часу ночи, когда муж Герды спал. Иногда та уже начала верить в то, что она в самом деле юная журналистка, увлекшаяся молодым человеком, которого ни разу не видела. Эта игра так захватила ее, что Лера начала забывать об истинной цели своей затеи.

– Пришли уже, наконец, свою фотку! – канючил Кай. – Я просто изнываю от любопытства.

Присланными фотографиями Лера еще больше заинтриговала виртуального собеседника. Летом, когда еще кормила грудью Гошку, на берегу Оби она сделала несколько любопытных снимков: на одном был запечатлен фрагмент пышной груди, на втором – живота, на третьем – пальцев ног в пляжном песке. Этот «эротический пазл» Лера и отправила бывшему мужу.

Получив пазл, он стал сам не свой:

– Герда, я уже спать не могу, воображение постоянно дорисовывает твой образ.

Лера хихикала, как девочка, получая подобные сообщения. На фоне безрадостных семейных реалий с Олегом виртуальный флирт с Артемом пробудил в ней давно уснувшие желания, и она каждый день с нетерпением ждала новой встречи. Как человеку открытому, ей нужно было с кем-то поделиться тем, что происходит, и она поведала обо всем своей куме Ане – маме крестника Ромки.

– Лер, ну что ты делаешь? Как он будет к тебе относиться, когда узнает, кто ему пишет на самом деле? – отреагировала та на ее рассказ.

«Герда» сразу стала спускаться с небес на землю:

– Как? – растерялась она.

– Он же уверен, что ты его обманывала, а это будет еще один обман, – продолжала подруга.

Все воздушные замки лопнули в одну секунду.

– Ты должна ему сознаться, – настаивала та.

– Да я понимаю… Но я хотела выяснить у него как-то исподволь, чтобы он сам рассказал о себе незнакомой девушке. Планировала придумать какую-то историю, которая выведет его на разговор о ребенке.

– И?..

– Еще не удалось даже близко подойти к теме, может, потому, что я сама не с того начала.

– Так спроси его в лоб.

Настроенная на иной лад после отрезвляющего разговора с подругой, Герда резко повернула их ни к чему не обязывающий разговор в другую сторону.

– Слушай, Кай, а ты когда-нибудь думал о том, как назовешь своего ребенка? – они так и не знали настоящих имен друг друга.

– Не знаю, – ответил тот. – Как я могу придумать имя, если я еще не знаком с его матерью. Думаю, мы бы решали это вместе.

– А ты был женат? – Лера старалась двигаться все прямее.

– Когда-то в прошлой жизни, кажется, был. Но я не люблю об этом вспоминать.

– Что так?

– Да… Долго рассказывать. Да и ни к чему.

– И что, не задумывались с женой о детях? – этот разговор ей не нравился, ибо все получалось совсем не так, как ей представлялось, но остановиться она уже не могла.

– А зачем? От осинки не родятся апельсинки…

– Это ты о своей бывшей так ласково?

– Ну, да.

Лера выдержала паузу и решительно снять маску:

– А если апельсинка уже родилась? И похожа вовсе не на осинку, а на клен опавший?

Ответ задержался примерно на минуту. Лера уже опасалась, что, поняв все, Артем просто уйдет в офф-лайн.

– Прикольно, – появилось на экране еще через несколько секунд. – Ну, привет, моя дорогая бывшая женушка. А я уже было влюбился в придуманный образ. Ждал каждой нашей встречи. Спешил, летел, дрожал, вот счастье, думал, близко!

– Горе от ума? Помню-помню, тоже в школе наизусть учили. Артем, придуманы были только обстоятельства, в остальном я была собой. Только что имени не назвала. И тоже… летела и дрожала.

– Не-а. Не верю.

– Да как хочешь, – теперь, когда маски были сняты, тон их беседы стал похож на давно забытый разговор в кафе на Караванной, где Артем впервые узнал о том, что бывшая жена ждет ребенка.

– Так, а ты-то чего хочешь? Что было целью этого затянувшегося представления? – поинтересовался «Кай».

– Хотела, чтобы ты хоть раз увидел мальчика, который живет на свете не без твоей помощи.

– Зачем?

– А тебе совсем неинтересно?

– Нет.

– Считай, что это моя последняя просьба.

– Точно последняя? Ну, хорошо. Где? Когда? – неожиданно согласился он.

Лера чуть не подпрыгнула на стуле.

– Давай я возьму билеты в кино в воскресенье утром, сходим втроем на мультфильм: ты, я и Гоша. Ему сейчас три с половиной, он еще мало говорит, ни о чем тебя не спросит и вряд ли запомнит.

– Договорились. Я отключаюсь. Спать пора, – он быстро свернул разговор, чего ни разу не было, когда он общался с Гердой.

Разоблаченной сказочной героине не верилось в реальность происходящего. Неужели ее недавний сон станет явью? Она взглянула на храпевшего мужа, что вернулся после работы часов в десять вечера с двумя полными пакетами пива, кильки, чипсов и орешков и употребил принесенное под просмотр футбольного матча. Она подумала, что вот спроси ее сейчас, что она чувствует к мужу по десятибалльной шкале, где десять было бы самой большой цифрой, она ответила бы «1». Лишь иллюзорная романтика последней недели заставила ее вспомнить о том, что она еще женщина.

На следующий день Лера заказала билеты на утренний сеанс и сообщила об этом Артему, когда тот был офф-лайн, так и не зная наверняка, придет ли он. Она долго выбирала одежду для Гошки и заодно собирала Риту, которую Олег хотел отвести в бассейн. Девочка очень любила воду и с рождения во время купания радостно плескалась, как маленькая русалочка. После бассейна и кинотеатра супруги договорились встретиться на детской площадке рядом с домом. До самого конца мультфильма Лера надеялась, что Артем все-таки придет. В темноте зала Гошка вдруг неожиданно повернулся к ней и сказал «Мама, я тебя люблю», потянулся к ней и поцеловал в щеку. Лера крепко прижала сына к себе и чуть не расплакалась.

«Ты где? Мы ждем у зала», – отправила она сообщение по номеру, что Кай дал Герде в аське в первый вечер их виртуального общения.

«Я не смог, прости. Давай в следующий раз», – пришло в ответ.

На душе ее скребли кошки, но Лера решила предпринять еще одну попытку.

«Хорошо. В следующее воскресенье я веду Гошу в Театр марионеток на Невском. Давай после спектакля, в 13.00, в кафе внизу».

Ответ был кратким: «ОК».

Подходя к детской площадке, они совпали по времени с Олегом. Муж шел им навстречу, а дочка энергично подпрыгивала на отцовских руках. Увидев маму, она запрыгала еще энергичнее.

– Ну что, воссоединение семьи произошло? – очень спокойно просил Олег, приблизившись.

Он знает? Прочел их переписку с Артемом?

– В смысле? – уточнила Лера, cтараясь выглядеть спокойной. На секунду ей вспомнилась ее подруга Оля, которой не было на свете из-за ревности мужа. Та долго не решалась прекратить затянувшиеся соседские отношения с мужем и уйти к любимому человеку, и ситуация обернулась тем, что супруг, узнав все сам, взял в руки ружье. И хотя в случае с Артемом не было факта измены, но ведь все равно в каком-то смысле она тоже вела двойную игру…

– Встретились мы, в смысле: ты, я и дети, – спокойно ответил муж на ее вопрос.

– А-а-а-а… – протянула она, выдохнув. – Ну, да.

Они еще погуляли на детской площадке. Гошка с Маргошкой, довольные, выдували мыльные пузыри, которые Олег купил по дороге из бассейна. Это было весьма необычно для него – приобрести что-то для детей без Лериной просьбы. «Все же не совсем он деревянный», – подумала Лера, глядя на них. – И вполне может осчастливить какую-то жругую женщину, которая родит ему сына, о котором он так давно мечтает».

Несмотря на то, что она фактически они уже все решили с Олегом Лере все же чего-то не хватало для окончательного шага. Страх остаться без помощи с двумя маленькими детьми все еще пересиливал ее желание стать свободной. Да и ее муж тоже, похоже, не торопился освобождаться от семейных, пусть и уже только формальных, уз.

***

Ночные разговоры по аське с момента, как Артем узнал, что Герда – это Лера, сразу прекратились. Время летело в домашних хлопотах: магазин-аптека-детский сад-детская площадка-дом. От такой жизни в какой-то момент становится тошно любой женщине, а Лере, с ее неуемным характером, приходилось трудно вдвойне. Радовало то, что дети в свои три с половиной и полтора становились все более забавными.

– Ребята, все готово, садитесь есть. Рита, садись! Рита, ты меня слышала? Cадись на стульчик!

– Мама казала «Адись!» – говорил её маленький помощник. – А ты орешь, орешь… сильно!

Маргарита росла очень активной и шумной девочкой. Она как будто разрабатывала голос перед карьерой певицы. Ее ор был слышен на очень большое расстояние, и успокоить ее быстро не получалось. Иногда за дело брался брат, но это быстро заканчивалось тем, что орать начинали оба.

– Гоша меня ударил! – частенько слышала Лера от дочки. Она не знала, как отучить брата обижать сестру. В ответ на ее увещевания у мальчика делался насупленный вид, и из него нельзя было вытащить ни слова. Точно такой же вид у него был в роддоме, когда он впервые увидел сестру. Как будто он до сих пор не смог простить ей того, что теперь ему приходится делить с ней маму.

«Крик порой стоит такой, хоть уши затыкай, – записала Лера в своем электронном дневнике. – Недавно обувала их, а они снова капризничать начали, и я не выдержала и отшвырнула в сторону Гошкины сапожки. А он глаза сощурил и очень серьезно заявил:

– Ты хулиган, мама!

Так насмешил, что сразу все напряжение прошло.

Между ними продолжается какое-то соревнование, особенно на детской площадке, словно они пытаются друг другу что-то доказать. Вчера Гошка полез по перилам на площадке, обернулся и говорит сестре, важно так, весомо:

– Ты уже маленькая, а я уже большой. Ты не можешь, а я могу. Я большой, а ты – маленькая.

А та пока ответить не может, лупится на него, но не отстает. Ни в чем старается не уступать. Говорить еще толком не умеют, а смотрят друг на друга так словно знакомы вечность: он – с таким прищуром, как будто хочет сказать: «Ну и что ты тут делаешь?» А она: «Что надо, то и делаю, не твое дело».

А меня в самые трудные моменты вдруг такое счастье охватывает! Есть у нас с детьми одна игра – в счастье. Я отхожу метров на пять, присаживаюсь на корточки, и сын с дочкой бегут ко мне, по очереди, а я их ловлю и кружу. В такие моменты ощущаю полное единение с миром, с детьми, с природой… Как будто мы все – одно целое».

Всю неделю Лерины мысли продолжала занимать предстоящая встреча Гоши с биологическим папой. Как он посмотрит на него, что почувствует? Увидит ли их сходство? На вопрос людей, на кого похож мальчик, она продолжала отшучиваться: «На соседа, на кого же еще». Люди смеялись.

Она настолько загнала все в подсознание, что ей снова приснился сон о будущей встрече. На этот раз они сидели в Гошкой в кафе, где договорились увидеться после спектакля, и вошел Артем. Дальше все было странно: у него и Гоши вдруг выросли крылья, он взял ребенка за руку, и они вместе поднялись и исчезли в дверях. Лера, взволнованная, выбежала за ними, переживая, что они сейчас улетят и она может никогда больше их не увидеть. Но отец и сын быстро спустились на землю после своего полета над Невским проспектом, веселые и смеющиеся, словно стали друзьями. Лера снова проснулась с чувством радости и облегчения, что все произошло. И снова поняла, что оказалась в другой реальности. Но сегодняшний день мог изменить все.

Утром Лера и Гоша, как и было запланировано, отправились в театр, где на первом этаже располагалось кафе из ее сна. Во время спектакля у нее возникло чувство, будто она сама – маленькая девочка, что ждет своего папу. В раннем детстве ей тоже не хватало родительского внимания: Лера росла под заботливым крылом бабушки, именно поэтому та и стала столь важным человеком в ее жизни. На собственном опыте понимая, как нужно ребенку именно в детстве чувствовать любовь родителей, Лера смотрела на Гошку, что вдумчиво созерцал происходящее на сцене, и размышляла о том, что бы он чувствовал, если б понимал, что происходит в его жизни.

«А может, он правда вообще всё-всё-всё понимает и всегда понимал? Когда он родился, у него был такой оценивающий взгляд, как будто он хотел сказать: „А ты точно моя мама? Что-то я тебя с трудом узнаю…“ Забавно, словно он видел меня раньше».

Воспоминания об этом важном моменте в ее жизни – когда она впервые стала мамой – заставили Леру улыбнуться. Тогда еще она не знала, как именно все сложится в их необычной семье и было столько надежд…

«Малыш не должен понимать, кто перед ним, когда увидит Артема. Да и как он может понять… Это будет просто как случайная встреча с каким-нибудь знакомым. Посидим, выпьем кофе и разойдемся каждый в свою сторону. Как тогда, когда я сообщила ему о том, что беременна и больше ничего не слышала о нем. Но теперь это уже не просто бумажка с двумя полосками, это – человек».

Лере с трудом верилось, что можно остаться равнодушным, увидев мальчика, хотя и понимала, что мужчины и женщины ощущают многие вещи по-разному. Ее размышления прервало сообщение от Артема: «Позвони мне».

«Я не могу. Я на спектакле», – напечатала она, пряча светящийся экран, чтобы не нарушать темноту зала.

«Тогда сразу после спектакля», – пришел ответ.

«Мы же договорились встретиться после спектакля. Ты что, опять не придешь?»

«Не приду. Знаешь, все-таки мама права, это лишнее. В общем, я передумал».

Погода в этот день была серая и безжизненная, какая обычно и бывает в Питере в ноябре. Лера спряталась в шарф от летящих в лицо мокрых хлопьев. Это был какой-то колючий снегодождь, проникающий под самую кожу. Ей стало жалко Гошку, который каждый раз морщился от такого «подарка природы», и она взяла его на руки, повернув лицом к себе, чтобы уберечь от летящих в лицо колючек. Он смотрел на нее своими внимательными, такими родными серыми глазами, и эти глаза уже не задавали ей никаких вопросов. Теперь он мог задать их сам.

– Ты плачешь, мама? – спросил ребенок.

– Нет, сынок, это просто снежинки мокрые в лицо попадают.

– Противные снежинки, – мальчик попытался ладошкой убрать капли с маминого лица.

– Ты прав. Надо ехать жить в теплые страны. Поедем?

– Поедем! – кивнув, согласился он.

«Что мне написать? – думала она по дороге. – Что я могу ответить? Это очень похоже на стену плача, прислонившись к которой я могу проплакать всю жизнь, а она все равно останется стеной. И почему я не могу остановиться? Просто не писать больше и всё. Почему?!»

И она, остановившись на несколько секунд и продолжая держать Гошку на руках, написала: «Почему?»

«Потому что у меня свои подсчеты», – пришел ответ.

«Какие подсчеты?» – отправила она. Конечно, легче было бы позвонить и всё выяснить, но ей очень не хотелось говорить об этом. Зная, что может быть излишне эмоциональной, она боялась сказать лишнее, точно так же, как не хотела услышать лишнее.

«Это не может быть мой ребенок. Хочешь показать ребенка отцу – покажи его своему второму мужу», – отрезал Артем.

Лера почувствовала необходимость ненадолго присесть. Но, увы, на Невском проспекте нет скамеек, она присела на корточки и заплакала. Точно так же она плакала когда-то в своей старой коммунальной квартире, когда спина того, что прислал ей это сообщение, в очередной раз навсегда скрылась за дверью.

– Мама, ты опять плачешь снежинками? – уточнил мальчик, вновь пытаясь вытереть их своей варежкой.

– Да, малыш… Холодными, как сердце Кая.

– А кто это – Кай?

– Это мальчик из сказки, которому льдинка попала в сердце, и он стал очень жестоким. Сказка называется «Снежная королева». В театре, где мы с тобой сейчас были, можно посмотреть и эту сказку. Хочешь в следующий раз про Снежную королеву посмотреть?

– Ладно, – дал добро мальчик. – А книжка есть про это?

– И книжка есть.

– Почитаешь?

– Давай зайдем в книжный, купим и вечером почитаем.

Георгий, в отличие от своей непоседливой сестры, очень любил слушать, когда ему читали книжки, и уже знал некоторые буквы.

Быстро найдя на полке красочную книгу про Кая и Герду, Лера усадила Гошу на кресло в магазине, так как тот изъявил желание немедленно посмотреть картинки мальчика с льдинкой в сердце.

– А где льдинка? – удивленно спросил он, тыча пальчиком в изображение главного персонажа.

– Так ее не видно, глупенький мой, она же в сердце. И из-за нее он перестал быть добрым.

– А если она растает, он снова станет добрым? – малыш вопросительно взглянул на маму.

– Обязательно. В конце сказки добро всегда побеждает льдинки, – подтвердила она. – Вот бы так и в жизни было… – сказала она уже самой себе.

Георгий был еще слишком мал, чтобы продолжить беседу на заданную тему. Они купили сказку Андерсена «Снежная королева» и снова вышли навстречу питерским снежинкам.

Сказка так понравилась мальчику, что он теперь уже второй вечер подряд давал ее маме и требовательно говорил: «Почитай!» Он быстро запомнил всех персонажей и мог, глядя на картинку, назвать: Кай, Герда, принцесса, разбойница…

Лера взяла книжку в больницу, чтобы было чем успокоить ребенка после операции по удалению аденоидов, которая должна была проходить под местным наркозом.

– Ты сможешь нас забрать? – спросила она мужа утром по дороге в больницу.

– Во сколько?

– В три часа.

Тот немного подумал и кивнул головой, но вид у него был при этом отсутствующий.

– Точно сможешь отлучиться с работы? Если нет, скажи сразу, я попрошу Вовку.

– Не надо, не беспокой человека, у него своих забот хватает.

Не видя машины у больницы в означенное время, Лера набрала номер Олега и с неудивлением узнала, что муж еще в офисе. Лишь благодаря ее звонку он вспомнил об том, что обещал их забрать. Намучившийся во время операции под местным наркозом Гошка немного пришел в себя, и нужно было освобождать палату.

Погода была такая же серая, как в воскресенье, к счастью, с неба ничео не падало, но зато изрядно похолодало. Денег на такси снова не было. Все это сильно напомнило ей позавчерашний день, когда они возвращались с Гошей из театра. Ее первый и второй муж словно были во многом похожи. Будто она сама бессознательно выбирала подобных мужчин.

«Какого еще случая мне подождать, чтобы решиться на разрыв? – думала Лера дорогой. – Мне срочно нужен кто-то, кто вдохнул бы в меня уверенность в будущем. На картах, что ли, пойти погадать… Кажется, у Надьки был какой-то знакомый, который ей предсказал что-то по картам, а потом она говорила, что сбылось. Точно, приду домой – позвоню ей».

– Да, есть такой товарищ. Очень импозантный, зовут Макс. Гадает на Таро, – ответила подруга на ее вопрос.

– И что, у тебя что-нибудь сбылось?

– Военного нагадал мне, за которого замуж выйду, ребенка через какие-то проблемы… Так и вышло. У меня ведь дочка не сразу получилась, лечиться долго пришлось. И про мужа правда.

– Ну, раз такие рекомендации, надо идти, – улыбнулась Лера. – Не хочешь к нему съездить еще разок? За компанию.

– Да мне как-то без надобности, вроде и так все хорошо. Да и ребенка не с кем оставить, а к нему лучше без детей, они спокойно поговорить не дадут. Там же надо чтобы особая атмосфера была, он свечи зажигает…

– Ишь ты, – Леру разбирало любопытство, – А помнишь, как мы с тобой когда-то в Рождество сами гадали?

– Конечно, помню! Свечки жгли, воск в тарелку с водой выливали.

– Да-да-да… Я вечно в этих фигурах что-то неприличное видела, а вы с Машкой меня ругали за мои фантазии, – расхохоталась Лера.

– Было дело. Как там, кстати, Машка?

– У нее все хорошо. Так и живет со своим шведом в Стокгольме. В гости все время зовет. А я все никак не могу выбраться – размножаюсь постоянно, не до этого.

– Нет в тебе романтики, Лерка! Ну что это за слово такое – размножаюсь?

– Вполне себе нормальное слово, адекватно отражает текущую ситуацию. Олег как-то пошутил, глядя, как они ползают друг за другом: «Народила много!» Я ж буквально недавно Риту перестала грудью кормить, когда ей почти полтора года было. Думаю, хватит. Большая уже девочка. Так она на меня прямо обиделась, смотрела с упреком таким… Теперь, Надюх, грудь уже не та, что прежде. Вот, думаю, расстанемся мы с Олегом и кому я с такой грудью понравлюсь?

– Любят не за грудь, – мудро изрекла подруга.

– Но встречают-то по ней! – расхохоталась в ответ Лера. – К тому ж Гошка с Риткой порой так громко орут, кто такое выдержит?

– Кто-то очень любящий, – еще мудрее ответила Надя.

***

Таролог Макс оказался и правда весьма импозантным. Двигался плавно, говорил тоже. Наверное, занятие накладывает такой отпечаток, подумала Лера. Со весьма необычно оформленной бородой, волосами, убранными в хвостик, в рубашке с необычным орнаментом и двумя расстегнутыми сверху пуговицами он производил впечатление очень творческого человека. Под его изучающим взглядом Лера чувствовала себя как на приеме у психоаналитика.

– Значит, Лера, Вам обо мне рассказала Надя… – начал он разговор, зажигая свечи.

– Да. Мы с ней дружим еще со школьных времен. Правда, из-за детей теперь редко получается увидеться. К сожалению, когда люди обзаводятся семьями, у них не хватает времени на друзей, даже разговоры по телефону становятся в разы короче.

– К сожалению или к счастью, но у меня никогда не было семьи. Я принадлежу миру.

– Здорово. Я бы тоже хотела принадлежать миру, но мне кажется, что у женщины обязательно должен быть ребенок, или дети. В этом ее предназначение. И хоть я наверняка не самая лучшая на свете на свете мать, я очень рада, что решилась родить двоих детей.

– Та-а-ак. Давайте посмотрим. Снимите карту, – он протянул ей колоду карт Таро.

Она повиновалась. На карте были изображены обнаженные мужчина и женщина, а над ними простирало руку какое-то крылатое божество, над головой которого сияло солнце.

– Вы сейчас стоите перед каким-то сложным выбором. Карта называется «Любовники», она означает выбор пути. Сейчас перед вами как будто два пути. Даже три. И вам нужно решить: идти ли вперед, остаться на месте или выбрать какой-то совсем иной вариант.

– Как камень из сказки, на котором написано: налево пойдешь – коня потеряешь, направо – голову, прямо – богатство найдешь. Что-то в этом духе, уже не помню.

– Примерно так. Снимите еще карту, посмотрим, какой путь для вас будет лучше других.

На карте был изображен ангел в женском платье, переливающий воду из сосуда в сосуд.

– У Вас очень сильный ангел-хранитель, Лера.

– Да, похоже на то. Но у него со мной столько проблем!

– Не у него, а у нее, это женщина. Ваша тезка.

– Ничего себе! Это что, в карте написано?

– Нет, она мне это сейчас на ухо шепнула, – загадочно улыбнулся он.

– Она что, где-то рядом?

– Не совсем… – и он улыбнулся еще загадочнее.

– Макс, я просто не знаю, как реагировать. У Вас что, есть дар ясновидения?

– Считайте, что так.

– Ладно, я вижу, вы все равно не расскажете подробностей, хотя ужасно любопытно. Лучше вернемся к разговору про правильный путь. Так что там моя тезка Вам шепнула? Мне налево или направо?

– Ценю Ваше чувство юмора, Лера, – его слишком выразительные глаза заискрились. В тот момент Лере показалось, как будто они слегка подведены карандашом. «Наверное, все медиумы так делают перед встречей с клиентом, подумала она.

– Снимите еще одну карту, – произнес Макс.

На карте была изображена разрушающаяся высокая башня, в которую била молния, и с башни падали люди.

– Еще одну, – он внимательно посмотрел на изображение. – Это кризисное состояние, которое чревато разрывами с людьми. Неправильно построенные отношения будут разрушены естественным путем. И эта карта связана с картой «Любовники», у вас будет любовный выбор: разрушится старое и появится что-то новое. Мы разрушаем старую дорогу и идем по новой. Скорее всего, тот человек, с которым Вы сейчас, уйдет из Вашей жизни.

– Снимите еще одну карту, – он как будто вглядывался в нее. – Надо же…

– Что там? – Леру разбирало любопытство.

На карте был изображен ангел с золотыми волосами, красными крыльями и щитом, на котором был крест, а снизу к нему простирали руки люди.

– Эта карта называется «Суд». Она говорит о том, что прошлое в вашей жизни имеет тенденцию повторяться. В вашей жизни уже была такая ситуация. И человек точно так же ушел.

У Леры пробежали мурашки. Макс говорил о ее настоящем и прошлом.

– Они как будто одинаковые, эти люди. Это ваши официальные мужья?

– Да.

– Удивительно. Как Вам удалось дважды наступить на одни и те же грабли?..

– Макс, не может этого быть, – Лера вдруг усомнилась в его способностях. – Они совершенно разные! – и, сказав это, вдруг вспомнила о том, что недавно вдруг пришла к этому же странному выводу.

– Вещи не всегда такие, какими кажутся, – загадочно сказал он.

– Ну, теперь я уж и сама знаю… Если и еще и карты об этом говорят. И что же мне теперь делать? Один ушел, этот уйдет, выходит, я иду в ту сторону, где на камне написано, что я останусь одна?

– Снимите еще две карты, – он посмотрел на карту c обнаженной девушкой в веночке в форме медальона, а на второй был изображен всадник на черном коне. – Нет, одна Вы никогда не будете. Эта карта – мир, или вечное обновление. Видите – рядом с Вами всегда находится мужская фигура, – он показал на карты, лежащие на столе, на которые падал свет от зажженных свеч. – Просто она как будто с несколькими лицами. Я могу интерпретировать это так, что вы не сразу встретите того, с кем захотите провести всю оставшуюся жизнь. Будут другие мужчины…

– Но встречу? – уточнила Лера.

Он снова протянул ей колоду, и она покорно сдвинула карту. Макс вытащил ту, что была сверху.

– Да. Это будет человек на коне. Видите – карта рыцаря пентаклей.

– На белом? – расхохоталась Лера.

– Ну, я в переносном смысле, – улыбнулся Макс. – Будет занимать какое-то положение.

– Снимите карту.

С трона на нее смотрела женщина в короне в свободном богатом платье, какое обычно носят беременные.

– Это карта называется «Императрица», – прокомментировал таролог. – Возможно, у вас будет еще ребенок.

– Еще ребенок?!

– Да.

– Мне кажется, мне уже хватит. У меня порой и от двух нервы сдают, трое – точно перебор.

– Я лишь говорю то, что рассказали мне карты.

– Я понимаю. А что же мне теперь делать? Отдаленное будущее я знаю, но решиться на то, чтобы порвать с мужем, не могу.

– Ну… – он поднял карту, которую она вытащила одной из первых. – Понятно.

– Что понятно? – заглянула в карту Лера.

– Он как чемодан без ручки. И нести тяжело, и бросить жалко.

– Надо же, какое удачное сравнение, – оценила она. – Прямо в точку, я б так не придумала сказать.

– Обращайтесь, – подмигнул ей Макс, и она явственно увидела, что глаза действительно слегка подкрашены.

«Странный тип, – подумала она. – Еще и зарабатывает таким необычным способом…»

– Чтобы решиться, вам нужен какой-то толчок, – продолжил он. – Подождите немного, жизнь сама подтолкнет Вас к этому. Карты говорят, что специально форсировать события не стоит.

– Постараюсь прислушаться. А кроме гадания Вы, Макс, чем занимаетесь? – вдруг поинтересовалась она.

– Пишу сценарии, снимаю авангардное кино.

– Ого. Сейчас какой-то фильм снимаете?

– Да. Про ангелов.

– Ничего себе. Почему такая тема?

– Это пришло ко мне во сне.

– Как интересно! Когда выйдет, я бы с удовольствием посмотрела.

– Мои фильмы не идут на больших экранах, – произнес он и добавил: – Лера, если вдруг будет нужна помощь кому-то из ваших друзей, можете дать мой номер телефона. Я не даю рекламы в газетах, все только через знакомых.

Они еще немного поболтали, и, уже собравшись уходить, Лера решила узнать еще кое-что.

– Макс, а можно вытащить еще пару карт и задать вопрос про детей?

– Конечно. Свечи еще горят.

– Она зажмурилась и вытащила одну карту и за ней, по просьбе Макса, сразу еще две.

– О-о-о! Первый ребенок у вас – мальчик?

– Да, – подтвердила она. – А почему «О-о-о!»?

– Очень необычный мальчик. Он еще Вас очень сильно удивит. Он преодолел много трудностей, чтобы стать Вашим сыном, – предсказатель судьбы еще долго думал, глядя на карту. – У него как будто было две попытки.

– Ой, у меня прямо сердце куда-то провалилось от ваших слов, – сказала Лера. – Две попытки родиться? – она сразу вспомнила тот день, когда ровно через три года после своего рокового решения она узнала о новой беременности и то, как решила, что этого ребенка она обязательно должна родить. Но решила не рассказывать об этом Максу.

– Как будто бы так. Очень интересное сочетание карт. Они говорят о том, что он как будто как-то связан с ангелами, находится под их охраной, и с его появлением в вашем доме должен воцариться мир.

– Пока только разлад…

– Значит, еще не время.

– Тогда подождем, – вздохнула она. – Посмотрим про дочку? – она вытащила еще три карты.

– Девочка очень талантливая.

– Я знаю. Мне об этом сразу сказали, как только она родилась, – засмеялась Лера.

– Как это? – заинтересовался медиум.

– Родилась в грозу. Примета такая.

– Не знал. Но девочка действительно талантливая. Мир о ней еще услышит.

– Который скоро воцарится?

– Точно, – рассмеялся он. – Вы мне определенно нравитесь, Лера. Приходите в гости, на чай. Запросто. С Вами весело. Правда, я скоро уезжаю в Индию, но я вернусь!

– Зайду. Вы удобно живете. Мы здесь часто по выходным с Гошкой пробегаем мимо, возвращаясь из театра. С Караванной улицей у меня, правда, связаны грустные воспоминания…

– Расскажете?

– Я в последний раз видела здесь отца своего необычного мальчика. Кстати, меня ужасно интересует вопрос, будет ли у них когда-нибудь встреча. Пока все, что я пыталась организовать, срывалось по не зависящим от меня причинам и я прихожу к выводу, что не должна лезть в это дело. Но упорно лезу, не могу себя остановить. Я как будто не контролирую себя в этом вопросе. Может, дадите мудрый совет?

– Что ж, давайте посмотрим. Тяните!

– Тяну, – улыбнулась Лера, протягивая руку за очередной судьбоносной картой.

– Та-а-ак, – задумчиво сказал Макс, взглянув на изображения, которые она выбрала. – Это означает, что должно пройти время. Много времени, прежде чем этот человек что-то поймет.

– В размер человеческой жизни поместится?

– Лера, с Вами невозможно серьезно разговаривать, Вы меня сбиваете с энергетической волны, – в его необычных глазах снова заискрился какой-то хитрый огонек.

– Простите ради Бога, не могла не съязвить. Наболело. Так они встретятся или нет?

– Возможно. Но карты говорят, что это может произойти очень нескоро и, скорее всего, без вашего участия.

– Судьба сведет?

– Как будто бы так.

– Примерно что-то такое я и предполагала, но все-таки хотела, чтобы это произошло, пока он еще ребенок.

– В нашей жизни много разных путей, одни мы можем менять, а другие – нет, как бы нам этого ни хотелось.

Макс проводил гостью до двери.

– Мне кажется, мы еще не раз увидимся, Валерия, – произнес он вдруг.

– Мне почему-то тоже так кажется, – на прощанье сказала Лера.

***

В русской парной, в том же здании, где находился бассейн, куда каждое воскресенье утром Олег водил дочку плавать, собиралась целая компания. Поводом был день рождения Володи. Отметить его было решено без детей, чтобы отдохнуть от шума и спокойно поговорить. Именинник на два часа арендовал парную, а после влаговыводящих процедур заказал столик в ближайшем кафе. В парилке уже собралась мужская компания из трех человек: Володя и Олег сидели на верхней полке, а какой-то крупный высокий товарищ в банной шапочке щедро поливал водой из ковша с длинной ручкой на камни, которые радостно шипели, источая клубы пара. Воображение Леры разыгралось так, что в клубах пара за спиной незнакомца она как будто увидела крылья, как бывает, когда дети пытаются разглядеть в облаках необычной формы какое-то животное.

– Кто Вы, ангел во плоти? – поинтересовалась она, войдя в помещение.

– Лера, ты что, не узнаешь Илью? – рассмеялся Володя.

– Подождите-подождите… Илья… Тот самый Илья, который потерял память?

– И так и не нашел, – вздохнув, ответил бывший незнакомец.

– Илья! – она была так рада его видеть, что не подумала о том, что обнять при муже человека с трусах, самой будучи в купальнике, может выглядеть не слишком прилично. – Вот это встреча! Где тебя носило все эти годы?

– Я путешествовал. Думал, если буду появляться в разных местах, может, меня увидит кто-то, кто знал меня прежде. Много ездил автостопом, волонтёрствовал… Человеку на самом деле нужно не так уж много: пара обуви, футболка и тарелка супа. Потом неожиданно осел в Индии и еще два года прожил там. Многое переосмыслил.

– И вчера вечером неожиданно позвонил мне и сообщил, что вернулся, – вставил свое слово именинник.

– Здорово! – восхитилась Лера. – В Индии! Значит, ты, как говорится, с корабля в парилку. Представляю, сколько впечатлений! Расскажи, где был, что видел, а то с моим нынешним образом жизни я курсирую только по маршруту дом-детский сад-поликлиника-магазин-аптека. О, какая интересная татуировка, – дотронулась Лера указательным пальцем до груди Ильи, где были изображены два крыла. – Давно у тебя она?

– Года два. Познакомился в путешествии с одним парнем, он как раз этим занимался. И он мне бесплатно сделал.

– И что это означает?

– Начинается… – произнес Олег тихо, так, чтобы его не услышала жена.

– Ты все еще не можешь забыть день рождения Петьки? – спросил его Володя, пока Лера живо беседовала с новообретенным Ильей.

– Забудешь тут. Каждый день смотрю на его результат.

– Олег, ну ты же понимаешь, что отец не тот, кто родил, а тот, кто воспитывает.

– Мозг понимает, а сердце – нет. Уже, может, и ушел бы, да Риту жалко оставить.

– Да, ребята, непростая у вас ситуация. Может, вам к психологу сходить? Лерка – она же хорошая. А это… – он кивнул в сторону щебечущих друг с другом Леры и Ильи, – это ж она так, от излишней общительности.

– Уверен? – он хмыкнул. – А к психологу… у меня у самого психфак закончен. Раз сам себе помочь до сих пор не смог, думаю, никто мне уже не поможет.

Жена Володи, Наташа, такой же разговорчивостью, как Лера, никогда не отличалась и просто молча слушала все, что они говорили. Пока Олег с Володей общались и потели, Лера уже выспросила у Ильи все, что ее интересовало. Из парилки они уже вышли лучшими друзьями, в кафе сели рядом и продолжали разговор.

«Я смотрела на него и думала – вот он: живой человек, – записала она вечером в свой заветный файл, когда все уже спали. – В Олеге уже давно нет такой живости. Хотя именно такой никогда и не было. Меня восхищает отношение Ильи к жизни: надеть рюкзак и выйти на шоссе, чтобы уехать в неизвестном направлении. Даже я на такое не способна. И раньше было слабо, а теперь, когда есть дети – тем более. А он – свободный. Кажется, если бы мог – взял бы и полетел.

Я взяла и зачем-то пожаловалась Илье на то, что Олег не разрешает мне красить волосы. Хотя смешно говорить об этом мужчине, разве мужчина может такое понять. В чем здесь трагедия? На их взгляд, никакой. А я не чувствую себя собой со своим цветом волос, мне нужно что-то яркое. И сегодня вечером, когда мы расставались у метро, он вдруг неожиданно сказал Олегу:

– Разреши ей покраситься. Ты разве не видишь, она же – рыжая?!

И мое сердце почти остановилось. Как? Как он так почувствовал меня? Неужели он помнит мой цвет волос больше чем трехлетней давности? Я долго смотрела на его уходящую фигуру и понимала, что в ней есть что-то такое неуловимо родное и близкое, что я хотела бы встретиться с ним снова. И рассказать всё-всё.

Похоже, я все еще в плену странных романтических эмоций, нахлынувших на меня, когда я примерила образ молодой журналистки. За две недели общения с Артемом по аське я как будто жила другой жизнью, хотя и была собой. Ко мне снова вернулась моя былая беспечность, семейные проблемы ушли на задний план, и у меня такое ощущение, что встреться я с ним снова, я могла бы снова в него влюбиться. Несмотря на то, что он уже совсем не тот, кем я когда-то увлеклась. Может, и хорошо, что мы не встретились. А то я уже стала иногда забывать об истинной цели своего с ним общения. Как странно устроены человеческие чувства: они не умирают, а ложатся куда-то глубоко на дно. Как аквариум, в который положат грунт, сначала вода мутная, но со временем все успокаивается, и вода становится чистой. И если не лазить туда рукой и не шевелить водоросли и грунт сачком, то все так и будет.