Читать книгу Однострофия. Мысли с рифмой и без - Надежда Скорнякова - Страница 3

Быть может, я действительность утрирую.

Но не со зла… И даже не со злом…

Душа поет, а я лишь конспектирую…

Простите вольность фраз в конспекте том…

Даже на фоне гриба от взрыва,

Считая этот момент итоговым,

Я прошепчу: – Как же красиво

В мире! И как же в нем многово!

Я видела время, застрявшее в вязкой смоле.

В янтарных глубинах, утратив свою скоротечность,

Застыло оно. И под камня обточенный склеп

В кулоне теперь на груди моей прячется вечность.

К церквям проторены дороги,

В них подается большинство.

Мы много говорим о Боге,

Но мало веруем в него.

И слуг народных много вроде,

Служить готовых внеурочно,

И каждый мыслит о народе…

Ну, о десятке ближних точно.

Искусство вызову сродни.

Чем эпатажней, тем престижней.

От этой склоки и возни

Давно «отмазался» Всевышний.

Превыше «Я» – не между строк,

И дар поставлен на поток.

Реальность стала промежуточной.

Мы временем как Крез богаты

И соцсетями круглосуточно

Меняем жизнь на суррогаты.

Наш мир перевернут.

В нем все вверх тормашками.

Голодные дети питаются крошками,

А сытые дяди и тети с замашками

На Цезаря место «икру едят ложками»,

И плачут: – Нет денег (на новый Бугатти,

На новый Айфон, или новое платье).

А где-то такая царит нищета,

Что роскошь – не злато, а просто еда…

Все мы хотели жить свободно,

Но странно в двадцать первом веке:

По внешности уже не модно

Судить о поле человека.

В класс правящий избрать лишь тех бы надо,

Что с менее раскатанной губой.

А что народ? Лишь управляемое стадо,

Растимое, вестимо, на убой.

С проблемой мира каждый дворник

На «ты»,

Но разум больше впечатляют

Коты.

Черным-бело в квадратах судеб.

Уже тошнит от этих схем.

Мы пешки в вне веков, не люди

На той доске.

Увы, добавить нечего,

Есть истина навек:

Чем больше человечество,

Тем мельче человек…

О любви разговоры заводят,

Пропуск к телу оформить спешат,

А потом возмущенно уходят,

Замечая, что в теле душа.

Кто бы смог этот принцип нарушить

И порочную цепь расколоть?

Полюбить обнаженную душу,

Не вкусив обнаженную плоть…

Меня тошнит от битых истин

И от невежества толпы,

Глодающей чужие мысли,

Чтоб скрыть, что личные тупы.

Ох, эти тонкости умами управленья…

Политика – одна сплошная ложь.

Все на словах стремятся к единенью,

На деле же идет сплошной дележ.

Когда отечества вам станет горек дым,

Прочтите то, чему не всех учили:

Не от мечей когда-то пал Великий Рим,

А от того, что римляне прогнили!

Все беспредельно прекрасно в подоблачном мире:

Радуги взлет в поднебесье, дождя эпатаж,

Всполохи солнца в листве и косые пунктиры

Капель, диктующих лету осеннюю блажь…

Я не боюсь и не прошу.

Доверчив, каюсь. Лишь до срока.

Я одиночество ношу

Внутри себя. Но одинокость

Не в тягость, честно вам скажу.

Всех правд не счесть. Их, право, очень много.

Иные не достойны и грошей.

А истина – она и есть дорога,

дорога от себя к своей душе…

Как прекрасно туманное море

В те моменты, когда даже горы

Исцелить бы меня не смогли.

Поврежденную душу врачуют

Там, где море туман целует,

Там, где чайка не видит земли…

День весенний зовет так заманчиво

Стать его безраздельною частью,

И веснушчатость одуванчиков

Вторит цветом беспечному счастью.

Весна. Листва ветвей излом

Смягчила вновь. И дождь вразнос.

И счастье в платьице простом

Кружит… Кружит земную ось…

Все – как впервые. Лист и гром.

Впервые. Словно не жилось…

Как быстро пролетел июнь…

Лишь оглянись,

Он семенами трав рассеял лето по полям

И белым пухом.

И из семян взошел июль,

Тропой не хоженной пыля.

И пыль глотая, шепчешь времени, моля:

– Остановись…

Но время глухо…

Сорваться прочь бы из стен бетонных,

Дела забросить

И к океанам небес бездонным

Уехать в гости.

Туда, где воля и где запоем