Читать книгу Дорога дракона - Надежда Сухова - Страница 9

Близился вечер. Женька сидел над книгой уже несколько часов. Его мысли блуждали далеко от того, что было на страницах. Он вспоминал то приезд Вовки в детдом, то своё раннее детство, когда починка утюга старшим братом казалась настоящим волшебством. Вспоминались приятные и не очень приключения, которые они с Вовкой пережили по пути в Варну. И, конечно, память не могла обойти стороной момент их встречи с Максиком – как тот вошёл в кафе, как смотрел на фотографию, как бросил им в лицо, что его братья умерли. Женька помнил, какое отчаяние охватило его из-за того, что младший не узнал их с Вовкой. Конечно, последний раз он видел братьев, когда сам был ещё малышом, да и Женька тоже вырос и возмужал. Но ведь Максик художник, он должен был уловить сходство с «исходниками», пусть и восьмилетней давности! Женьке, например, казалось, что Вовка вообще не поменялся – в плечах только раздался, а на лицо остался прежним.

И вдруг его поразила неожиданная мысль: они с Максиком тоже могут измениться! Без всяких косметических и хирургических уловок они могут стать старше на несколько лет, сбив с толку тех, кто их ищет. Золотые драконы вопреки биологическим законам могли оставаться в том возрасте, в котором им было удобно. А их дети сохраняли все качества родителей, значит, и Тартановы могли воспользоваться умением мамы.

Женька принялся листать книгу в поисках нужного заклинания. Оказалось, что для его исполнения нужно приготовить несложный отвар, настоять в тёплом месте на сурьме, а потом добавить в него кровь того, чей возраст нужно поменять, и столько крупинок риса, сколько лет нужно прибавить.

Женька взобрался по лестнице и постучал в люк, ведущий в комнату Максика.

– Отвали! – пробурчал изнутри брат.

– Есть разговор. Выходи!

Младший молчал, давая понять, что его нужно оставить в покое. Но Женька знал, чем его выманить.

– Я нашёл способ, как сделать тебя старше. Ты всё ещё этого хочешь?

Брат завозился в комнате, но по-прежнему не отвечал.

– Ладно, тогда мне надо съездить в город. Я вернусь завтра, – Тартанов-старший стал спускаться, но люк тут же распахнулся, из него высунулся Максик:

– Зачем тебе нужно в город?

– За сурьмой. Без неё не приготовить зелье.

– Я с тобой!

Спустя полчаса они уже ехали на «бумере» по лесу.

– В двухстах километрах на восток есть город Верхнекураевск, – посвящал брата в свои планы Женька. – Там находится металлургический завод, где производится зонная плавка сурьмы. Её очищают от примесей практически на сто процентов, потому что для изготовления полупроводников сурьма не должна содержать ни одного атома постороннего вещества. Если мы добудем хотя бы пятьдесят граммов этого металла, мне удастся провести манипуляцию с увеличением нашего возраста.

– Значит, добудем! – заверил его Максик.

Женька волновался, потому что впервые они вдвоём шли на незнакомое дело в незнакомой обстановке. Сами разработали план, распределили между собой обязанности. Успех или неуспех операции тоже зависел лишь от них.

До завода добрались уже в одиннадцатом часу вечера, остановили машину возле двухметрового забора, оглядывая дымящую махину за ним.

– Если верить Интернету, то электролитный цех у них находится в северной части, – сообщил Максик после десяти минут работы с ноутбуком. Старший Тартанов в это время залез на капот «бумера» и в бинокль разглядывал территорию предприятия. Завод был обнесён колючей проволокой, несколько сильных прожекторов освещали основные пути перемещения между зданиями, кроме того объект охранялся вооружённым патрулём с собаками. По крайней мере, так гласила надпись на табличке.

– С западной стороны расположено кладбище. Можно бросить машину там, – предложил Максик.

– Да, так будет лучше, – Женька слез с капота.

Перед воротами кладбища находилась небольшая часовня, и свет её дежурного фонаря освещал две трети парковки перед ней. Братья поставили машину в самом тёмном углу, а тонировка и цвет кузова в данном случае выступили хорошей маскировкой. Потом парни перелезли через забор кладбища и направились к его восточной части. Шли без фонариков, чтобы не привлекать внимание сторожей или могильщиков, чьи голоса доносились издалека, видимо, из-за промёрзлой земли работа продвигалась медленно и приходилось работать по ночам. Словно в подтверждение этому взревел мотор экскаватора.

– Когда я жил ещё в Тихвине, мы с пацанами на спор решили провести на кладбище ночь, – вдруг заговорил Максик. – Скинулись по сотне. Кто дольше высидит, то и забирает все деньги. Дома наврали родителям, что идём в поход с ночёвкой, а сами отправились ночевать среди могил.

– И кто выиграл?

– Никто. Нас перехватили, едва мы ступили на территорию. Оказалось, в тот день милиция проводила рейд по поимке вандалов, а тут мы… – Максик хихикнул. – Влетело всем по первое число, конечно! Но с тех пор у меня так и осталось несбыточное желание провести ночь на кладбище.

– Хочешь остаться тут, пока я мотаюсь за сурьмой на завод? – поддел брата Женька.

– Нет, что ты! Просто ночь, и вот я иду между могил…

– Между могил ты бы сейчас не прошёл: там снегу по пояс.

Это было чистейшей правдой: расчищенная для машин дорога, которая поначалу вела на восток, вдруг свернула на юго-восток, и парням, чтобы не удаляться от завода, пришлось пробираться между памятниками, проваливаясь в снег выше колен. Иногда, чтобы преодолеть сугробы, приходилось взбираться на столбики оградок, столы и даже памятники, придерживаясь за ветви деревьев. Женька успокаивал свою совесть тем, что они ничего не ломали и не причиняли покойникам никаких неудобств. В конце концов, он ведь сегодня забирался на капот машины, значит, ничего страшного не будет, если встанет и на чей-то памятник.

Наконец, захоронения закончились, и теперь братьям предстояло пересечь с полкилометра чистого поля, отделявшего кладбище от стены завода, которая, надо признаться, достигала двух с половиной метров в высоту. Этот пустырь напомнил Женьке февраль прошлого года, когда Вовка учил его рукопашному бою на задах такого же промышленного комбината.

– Будешь? – Максик вынул из кармана пузырёк с ураном.

– Давай, – Женька решил, что допинг не помешает.

Проглотив по кусочку, братья пересекли поле. За это время уран начал действовать: он разливался приятным теплом в каждой клеточке организма. Женька никогда ещё так остро и детально не ощущал своё тело. Он чувствовал все процессы, которые в нём происходили: обмен веществ, циркуляцию крови, проникновение кислорода в клетки. Ему казалось, что он управляет огромным агрегатом, который может выполнить любую задачу, даже самую невероятную. При этом понимая, что данное ощущение – лишь морок, навеянный ураном.

– Готов? – Максик выжидающе посмотрел на брата, и тот кивнул в ответ. Присев и оттолкнувшись от земли, младший взлетел на три метра и, поджав колени к груди, скрылся за стеной. У старшего Тартанова был другой метод преодоления таких преград. Он выдохнул, прошептал заклинание и прошёл сквозь стену.

– Лишь бы выпендриться! – съязвил Максик, досадуя, что пока ещё не владеет таким умением.

– Куда мне до тебя! – Женька толкнул его в плечо.

Дальше они потрусили вдоль складских помещений к зданию с глухими стенами. Только под самой крышей были небольшие оконца из двойных стеклоблоков.

– Уверен, что это он? – спросил Женька.

– Не совсем, но давай проверим. Можешь пройти сквозь стену?

– Вдруг с той стороны ванна с расплавленным металлом? Что-то не очень хочется повторить судьбу Терминатора.

– Хорошо, тогда через дверь, – младший кивнул наверх.

Вход в здание располагался метрах в трёх над землёй, к дверям вела железная лестница. Братья бесшумно взобрались по ней, хотя это оказалось непростой задачей: промерзшие ступени звенели под сапогами. Максик приложил руку к замку, прикрыл глаза и замер так на несколько секунд, после чего раздался характерный щелчок, и Тартановы оказались внутри.

Помещение изнутри казалось меньше, чем снаружи. Внизу вдоль стен стояли вертикальные и горизонтальные цистерны, к которым были подведены провода и трубы разного диаметра. Это были печи, в которых с помощью сложных химических процессов очищались от примесей редкоземельные металлы. Рядом с каждой печью стоял пульт управления.

Кроме первого, у помещения был и второй этаж. Его роль выполнял широченный балкон с торцевой стороны здания. Он находился чуть выше уровня двери, в которую братья вошли. На балконе располагались автоматы, приборы, гигантские шкафы непонятного назначения. От промышленной зоны их отделял щит из толстого стекла. От площадки, где стояли Тартановы, расходились две лестницы. Одна, в пять ступеней, вела на второй этаж, другая спускалась вниз, в цех.

– Это всё сурьма? – ужаснулся Максик, окинув взглядом огромное помещение.

– Вряд ли. Она очень редкий металл. Думаю, тут проходят обработку разные элементы.

– И как нам узнать, где наш?

– Я поднимусь наверх: там наверняка есть журнал или что-то в этом роде. А ты спускайся и жди меня внизу, – Женька хлопнул брата по плечу.

– Почему это ты должен подниматься? – вскипел Максик.

– Хотя бы потому, что я разбираюсь в химии, – Женька легонько ударил его пальцами по лбу. – Проверим, ловят ли тут мобильники.

Братья удостоверились, что связь есть, и разошлись каждый на свой этаж. Поднявшись наполовину, Женька услышал приближающиеся голоса: к лестнице направлялись двое, вспоминая подробности совместного праздника. Тартанов сначала хотел перемахнуть через перила, чтобы работинки его не заметили, но потом подумал, что внизу тоже могут быть какие-нибудь инженеры. Поэтому он попёр прямо на этих двоих, чем вызвал у них недоумение.

– Вы куда? – спросил один, что был пониже ростом.

Вместо ответа Женька произнёс заклинание гипноза и велел парням спускаться в цех и заниматься своими делами. Они умолкли и послушно направились вниз. Тартанов дождался, пока они отойдут подальше, а потом юркнул в помещение за стеклом на втором этаже.

Уход этих двоих сильно облегчил задачу: в большом кабинете, наоминающем пультовую комнату, остался только один работник – парень лет двадцати пяти. Он сидел в крутящемся кресле, нацепив плеер и закрыв глаза. Сложив ноги на корпус прибора, он покачивался, насколько ему позволяла пружинистая спинка. Женька подобрался сзади и, сорвав с него наушники, приставил к затылку пистолет.

– Только пикни – и твои мозги разлетятся по всему кабинету, – негромко предупредил Тартанов.

Инженер замер, а потом с облегчением выдохнул:

– Димыч, не смешно!

Женька дал ему обернуться, и, встретившись с ним взглядом, парень спал с лица.

– Повторять свою просьбу не буду, – дракон отошёл на шаг назад, к приборам. – Я не трону тебя, если ты мне поможешь.

– Д-да… чем? – непослушными губами произнёс заложник.

– У вас тут плавят сурьму. Мне нужно её немного, граммов пятьдесят, но чистой, без примесей.

– Пятьдесят – это много, меня могут уволить, – пожаловался парень.

– Или могут убить, если не дашь, – Женька качнул пистолетом, напоминая об угрозе. – Как тебя зовут?

– С-стас.

– Так вот, Стас, план такой: ты говоришь, в какой ванне плавится сурьма, а я сохраняю тебе жизнь. Нравится такой вариант?

– Д-да, только… сегодня нет сурьмы. Вчера закончили последнюю партию, – с дрожью в голосе сообщил Стас. – Только не убивай, ладно?

– Почему я должен выполнять свою часть соглашения, если ты не выполнил свою? – Тартанов присел на край стола, где находился основной пульт. – Подумай, как ты можешь добыть для меня чистую сурьму.

– Она есть на складе готовой продукции, – инженер крутнулся на кресле, указывая себе за спину, но Женька поймал его за рукав халата:

– Стас, не надо резких движений. Это заставляет меня нервничать. Понимаешь, чем это чревато?

Парень закивал.

– Как проникнуть на склад?

– Это соседнее здание. Туда нужен пропуск.

– У тебя есть?

– Д-да…

– Давай сюда!

Стас вынул из кармана пластиковую карточку со своей фотографией и магнитной полосой.

– Через час можешь забрать её на лестнице, – Женька выхватил карточку. – Как мне найти на складе сурьму?

– Контейнер… можно я посмотрю по журналу? – парень указал рукой на компьютер, стоящий на другом столе.

– Хорошо, но помни про резкие движения.

Стас медленно подъехал на кресле к столу, ввёл пароль и вызвал меню в голубом окошке:

– Сейчас… посмотрим… так… четвёртое – не то, пятое… Вот! Контейнер 62-БС 4956. Это должно быть в третьем боксе.

– Надеюсь, ты представляешь, что будет, если ты мне наврал, – Женька вырос у него за спиной и сам пробежал глазами таблицу. – Но ещё страшнее будет, если ты поднимешь тревогу после моего ухода.

– Нет! Что ты! Я не… – и Стас безвольно откинулся на спинку кресла: дракон произнёс заклинание сна, а после этого набрал номер Максика, но брат не отвечал. Женька подскочил к стеклу и оглядел цех: пусто. Ни тех двоих, ни брата. Правда, небольшая часть помещения была скрыта под выступом балкона, где находился Женька. Возможно, Максик затаился там. Женька окинул взглядом комнату в поисках микрофона или радио, чтобы поддать брату сигнал, но ничего не нашёл. И вдруг яркая вспышка осветила тот угол, что находился в слепой зоне, под балконом.

– Максик! – крикнул Женька, хоть и знал, что брат его не услышит, и бросился из кабинета.

Он спешил, как мог, потому что младший вздумал швыряться огнём, забыв, в каком месте находится: электрощитки, провода, химические соединения. Вспыхнуть могло что угодно – и не просто вспыхнуть, а взорваться. Пять ступеней Женька миновал, просто спрыгнув с разбега на площадку. Первый пролёт лестницы, ведущей в цех, проехал, закинув правую ногу на правые перила, а левую – на левые. Второй пролёт он проигнорировал вовсе – перемахнул через ограждение. Сделать это его заставила огненная стрела, взлетевшая к потолку и рассыпавшаяся искрами.

– Перестань! – гаркнул Женька, но его голос потонул в гудении печей.

Он припустил со всех ног в дальний угол цеха, но вдруг ему навстречу, как зверь из засады, устремился столб огня. Тартанов едва успел упасть на пол между печами. Взрывная волна обрывала провода, сдвигала агрегаты и корёжила трубы, сметая на своём пути всё, что весило меньше двухсот килограммов. Женька ощутил, как эта волна прокатилась по его спине, опалила уши, окутала жаром. Он знал, что огонь не тронет его, но нужно было найти брата, поэтому Женька вскочил и бросился в эпицентр взрыва. В этот момент включилась оглушительная сирена. Кругом горела проводка, чадила органика, одна из цистерн вспыхнула, как гигантский факел, освещая здание, которое после взрыва погрузилось в кромешную темноту. Женька старался разглядеть движение или хотя бы человеческий силуэт и всячески гнал от себя мысль, что Максика разорвало взрывом на части.

До торцевой стены оставалось не больше пяти метров, когда Женька ощутил чьё-то постороннее присутствие. Это был не человек, а кто-то более сильный, коварный и чужой. От него исходили волны вечного голода, как и от любого хищника. Он жаждал крови и расправы. Женька натянул на лицо ворот водолазки, потому что дышать становилось всё тяжелее, покрепче сжал пистолет, ещё не зная, с каким монстром придётся иметь дело. Возможно, пули будут ему нипочём, но допускать ближний бой в такой нестабильной обстановке нельзя. Женька задыхался от едкого дыма, но не мог уйти, не отыскав брата. Слева, где широкая труба поднималась вверх на пару метров, а потом уходила по стене в противоположный край помещения, раздался не то хрип, не то сдавленный рык. Тартанов боком прошёл между двумя железными шкафами и на что-то наступил. Опустив глаза, он увидел меч брата. Сердце тревожно сжалось, но Женька поднял оружие и, держа его клинком вниз, продолжил движение, готовый выстрелить в любую движущуюся мишень.

Оказавшись между шкафами и стеной, он увидел брата: тот сцепился с девушкой, которая была меньше его на голову и худее раза в два. Однако эта кнопка дралась, как фурия, шипя и скалясь. Видимо, это она выбила меч из рук Максика, и тот был вынужден воспользоваться кинжалом, припрятанном в сапоге. Брат пытался поразить им соперницу, но та обладала отменной реакцией и в свою очередь пыталась разорвать противника в клочья.

Старшего Тартанова она заметила раньше, чем младший брат, и с шипением прыгнула на стену. Максик тут же последовал за ней, но девушка ловко, как дзюдоист, схватила его за куртку и перебросила через себя на потолок. Дракон, не ожидавший такого приёма, наверняка свалился бы с десятиметровой высоты, если бы не схватился за перекладину, к которой крепились лампы. Женька в это время выстрелил в девушку. Пуля срикошетила от стены в паре сантиметров от её плеча. В то же мгновение противница скукожилась, её руки и ноги вытянулись на несколько десятков сантиметров, утончились и раздвоились, а голова вошла в плечи – и перед Женькой оказался паук, который с необычайной лёгкостью побежал по стене, скрывшись в темноте.

Висевший под потолком Максик метнул вслед твари кинжал, и от этого резкого движения перекладина, не рассчитанная на большой вес, оборвалась с одного конца. Описав в воздухе дугу, брат благополучно приземлился на ноги.

– Ушла, зараза, – с досадой сообщил он.

– Чёрт с ней! Нам надо торопиться! – Женька сунул брату его меч и потянул к лестнице. – Сейчас здесь будет вагон пожарных!

Помещение заполнялось едким дымом и жаром огня. Скоро тут станет нечем дышать и будет трудно разглядеть даже пальцы на вытянутой руке.

– Что это за тварь? Бон? – на ходу расспрашивал Максик.

– Вряд ли. Он бы не стал внедряться, а судя по одежде, эта малышка была тут своей. Думаю, это была сирена. Они ведь могут превращаться в любой живой организм.

– Но сирены нападают только на больных или на беспомощных, – Максик остановился перед лестницей, которая почти скрылась в дыму. Женька крепко взял брата за плечи и, буркнув заклинание, протолкнул его сквозь стену. Оказавшись на улице, оба закашлялись на свежем воздухе, и им потребовалась пара минут, чтобы отдышаться.

Издалека слышались сирены пожарных машин, и братья, прижимаясь к стене здания, побежали к складу.

– Так что сирены? – не успокаивался Максик. – Что они делают на заводе?

– Нападают на ослабленных, – на бегу просвещал его старший брат. – Люди, работающие в ночную смену, чувствуют усталость, а сирена впрыскивает жертве яд, и та ощущает покой и расслабленность. В это время яд испаряется вместе с частичкой души, которую и поглощает наша тварь. Она может питаться одной жертвой несколько месяцев.

Суматоха оказалась братьям на руку. Весть о пожаре быстро облетела завод, и везде теперь царило оживление и даже небольшая паника. Проникнув через открытые погрузочные ворота на склад, братья побежали вдоль стеллажей, уходящих под самый потолок. На стеллажах на деревянных поддонах стояли ровными рядами коробки и пластиковые ящики. На каждом была наклейка с номером партии и другими данными.

– Ищи третий бокс, контейнер 62-БС 4956, – Женька изучал наклейку на одной из коробок, чтобы понять принцип расположения продукции.

– Что значит «третий бокс»? – недоумевал Максик. – Я тут только стеллажи вижу, никаких боксов.

– Парень сказал… – Женька прервался на полуслове, потому что его осенила внезапная мысль. – Стас! – одними губами проговорил он, замерев от страшной догадки.

– Что такое? – насторожился Максик.

– Там парень, я усыпил его, – Женька оглянулся на двери склада, не зная, что предпринять. – Его надо было разбудить… он сам не…

– Да он проснулся уже! – отмахнулся младший Тартанов. – Эти сирены и мёртвого разбудят.

Но мысль о Стасе выбила Женьку из колеи. Он стоял посреди прохода, закрыв рот рукой, по его спине струился холод, а сердце бешено колотилось в груди.

– Я, кажется, нашёл! – сообщил Максик, который, как обезьяна, взобрался по стеллажу на третью полку. – Третий бокс может быть третьей полкой? Тут на коробке 62-БС написано. Как там дальше?

Женька не сразу понял, что от него хочет младший.

– Жень, алё! Приходи в себя! – гаркнул сверху Максик. – Какие цифры были после БС?

– 4956, – упавшим голосом сообщил Женька.

– Ага! Вижу! – младший Тартанов без сомнений потянул одну коробку и столкнул её с полки. От удара об пол она раскрылась, из неё лениво вывалились сероватые брикеты. Максик спрыгнул и подобрал один:

– Жень, это оно?

– Он сгорел там из-за меня, – с болью в голосе ответил тот.

– Да хватит уже! Он не сгорел. Там выли сирены, пожарные приехали. Его наверняка уже вытащили. Скажи, это сурьма?

Женька опустил взгляд на брикет в руке брата и кивнул.

– Отлично! Валим! – Максик схватил его за куртку и потянул прочь.

Пока они бежали по полю, а потом по кладбищу, Женька немного отвлёкся от тягостных мыслей о Стасе, но как только оказался возле машины, на него навалились эмоции. В груди что-то сжалось и мешало вдохнуть полной грудью, и Женька никак не мог избавиться от этих спазмов, рывками хватая воздух. Может, действие урана уже закончилось, а может, наоборот, именно он и усиливал чувства, но только Женьке никак не удавалось справиться с одолевающей его болью. Максик испуганно притих, усадил брата на переднее сиденье, а сам сел за руль. Когда «бумер» вырулил на широкую дорогу, младший Тартанов решил поддержать старшего:

– Ты ведь убивал до этого тварей, так что твои руки уже в крови. Одной жертвой больше, одной меньше.

– Но тварей я ем, и потому эти убийства оправданны. Сегодня же из-за меня погиб невинный человек… Меня душит эта мысль!

– Он всё равно был обречён: сирена доконала бы его.

– С учётом того, сколько народу работало в ночную смену, это произошло бы года через три, – вздохнул Женька, вертя в руках пропуск Стаса. – Он мог уволиться за это время и тогда остался бы жив.

– Даже у самых хороших врачей умирают пациенты, – пожал плечами младший брат. – Наверное, эти смерти и заставляют врачей становиться лучшими.

Женька с удивлением перевёл на него взгляд: нечасто от младшего услышишь такие мудрые слова.

Пропуск Стаса он решил оставить себе как напоминание о своей чудовищной халатности и пообещал себе никогда больше не использовать заклинание сна.

К утру братья были уже дома. Женька приготовил отвар, настоял его на сурьме, которую стёр в порошок, и вечером они с Максиком провели ритуал. Посовещавшись, решили добавить себе по пять лет. С одной стороны, это не так много на случай, если вдруг изменения будут проходить болезненно или дадут побочный эффект, с другой – этого хватит, чтобы сбить с толку преследователей.

Выпив зелье, братья сели друг напротив друга, с любопытством ожидая перемен, но так и не дождались: отключились оба.

Женька пришёл в себя от телефонного звонка. Не сразу сообразив, где телефон, он нажал на приём.

– Я узнала имя. Вы нужны мне оба послезавтра! – раздался в трубке голос Шу.

– Да… хорошо… Но заклинание знает только Кот.

– Я позабочусь об этом, – в телефоне раздались короткие гудки.

У Женьки в голове стоял туман плотнее скандинавского. Он чувствовал, что с его телом произошли изменения, и хотел посмотреть какие, но ноги еле держали его. Опираясь на стену, он с трудом добрался до своей комнаты и там отрубился прямо на полу.