Читать книгу Интриганка - Надежда Татару - Страница 4

Филипп наконец ощутил, каково это – не чувствовать себя одиноким и далёким от праздника «настоящей» жизни, и ухватился за Варю, как за спасительную соломинку, – открытая для любви женщина, в которой можно найти все то, что, как ему казалось, не хватало самому – фонтан жизненной силы, подчинённый ясности стремлений и воле человека.

Парочка экспериментировала с приключениями – сегодня они пробовали одну национальную кухню, завтра другую; каждый день – новые выставки, концерты, музеи и т. п. А какие замечательные прогулки по городу и вдоль берега моря – можно было просто идти и молчать, взявшись за руки или, наоборот, что-то активно обсуждать и спорить! Ах! Как это чудесно – иметь своё собственное маленькое счастье…

И, наконец, секс… То, вокруг чего, во многом, если честно, начала завариваться изначально «каша» и строиться фундамент отношений – любовь и уважение. Прекрасный волнующий акт здоровой страсти, которая проявляется, не сдерживаемая, в порыве свободном и трепещущем…

И погрузились они сполна во все, что направляло их к прикосновениям, поцелуям, наполненности друг другом, к удовлетворённости чувств и разума… Казалось, что влюблённые никак не могли насытиться – чем больше получали, тем ещё больше хотелось принимать и отдавать, и тем больше горели их сердца и тела.

– Я влюблён в тебя, ты знаешь? – шутливо спросил Филипп однажды вечером, лёжа на кровати обнажённый. Он только что надел кольцо на палец Вари, и теперь держал её ладонь в своей, перебирая пальчики любимой и периодически приближая один из них к своим губам, который, на его взгляд, в этот момент казался самым милым и желанным. – Я сразу тебя выделил из толпы. Как только ты оказалась рядом. Это как вспышка молнии – раз! И все! Готов… – он рассмеялся и прижал Варю покрепче. – Ты ведь тоже сразу выбрала меня?

– А я и не собиралась выбирать. Потому что ты единственный, и тебя нельзя сравнивать с кем-нибудь. Я всегда знала, что жду именно тебя, и когда увидела, так сразу и признала. В какой-то момент жизни я почти перестала верить, что мы найдёмся, и поэтому начала встречаться с другими мужчинами, но то, что ты точно моё счастье, я не сомневалась. Столько раз видела тебя во сне и просто представляла, что ошибиться было невозможно, – Варя поцеловала Филиппа, скрутила как-то свою левую ногу с его правой, и оба счастливые погрузились в сладостный один на двоих сон.

А Мила целыми днями теперь выглядела грустной, усталой и погруженной в собственное пространство, в которое больше никто не допускался. Друзья пытались выведать у неё что-нибудь, но безрезультатно. Филипп, например, счёл, что у неё неудачно складывается роман с Германом, и аккуратно вызнавал, верны ли предположения, чтобы можно было как-то помочь и поддержать, но не дошёл до финала расследования, так как переживания закончились, и дела пошли на лад – Эмилия начала улыбаться и общаться с ними. Почти для всех остались тайной как причина, так и следствие резкого изменения в её настроении, а также какая огромная внутренняя агрессивная работа была проделана Милой: «Думай как они, – говорила себе она. – Я хочу, чтобы он обратил на меня внимание как на женщину. Что ему понравилось в Варе? Она глупа, нерасторопна, наивна… Не знает, чего на самом деле хочет, но выглядит, как будто наоборот знает. Считает себя самой умной или, на худой конец, хитрой. И что все будет так, как она решила. Решила. Ну что же. Я тоже решила. Он будет моим мужем. И точка. Я его люблю, а она просто думает, что любит. А это не одно и то же. Я знаю, как такого мужчину осчастливить. Ну, он не захотел меня, хотя, это было так очевидно, что я то, что ему подходит. Действительно подходит. Он умный, не в житейских вопросах любви, а вообще. Начитанный, интеллигентный. Как я. С тонкой душевной организацией. А она просто хапуга и все. Просто обёртка яркая. Ладно, я стану такой яркой, раз он такой падкий на эти глупости, что хоть „глаз вырви“, как говорится».

И Эмилия принялась, не открывая карты другим, строить свою жизнь в русле «я покоряю сердце Филиппа и становлюсь его женой». Не предполагая, что может стать желанной добычей для подруги своей невесты, мужчина не сопротивлялся «атаке». Мила строила ему глазки, ходила сексуальной кошечкой, сменила гардероб на достаточно откровенный и броский, в котором теперь преобладали платья, но не пошлый. Так, на модной границе принимаемого и не одобряемого. Ещё немножко – и можно слетать с вершины стиля. Ходила по клубам и вообще всем местам, где могла «случайно» столкнуться с любимым. Узнавала заранее маршруты его с Варей прогулок, так, чтобы они ничего не заподозрили, и часто, почти каждый день, следовала чудесным совпадениям на карте «общевыбранных» событий. Чаще всего её сопровождал Герман, так что точно ни у кого не возникало подозрений (а он был просто другом и соблюдал границы приличия, обговорённые с Милой заранее). Герман был джентльменом и умным парнем, и как раз он-то и был тем единственным, кто догадывался о настоящих причинах переворота в поведении дамы. Догадывался, но тактично помалкивал.

Постепенно Мила либо совсем осмелела, либо просто нетерпение сказывалось, но она не чуралась больше природы любой возможности, начиная от намеренного создания обстоятельств, из-за которых Филипп и Варя постоянно разлучались, и заканчивая безбожным враньём, только чтобы лишний раз оказаться наедине с любимым. Она говорила так, чтобы вызвать его интерес к продолжению беседы, продумывала концепцию встречи – с чего начнётся и чем закончится, чтобы в итоге все так или иначе развернулось в сторону понимания для Филиппа, что именно она, Эмилия, его истинная любимая, и ничто не может помешать их совместному счастью.

Гонка по захвату любви смотрителя маяка продолжалась несколько месяцев. И Варя постепенно побледнела на фоне искромётной подруги, которая каждый день была разной, непредсказуемой: то заботливой, домашней и нежной; то дурила страшно – например, могла встать из-за столика в ночном клубе-ресторане, подойти к барной стойке, влезть на неё и начать отплясывать, к ужасу и восхищению Филиппа и к удовольствию некоторых разгорячённых парней в зале. И при этом… При этом не подпускала к себе Филиппа ближе, чем на расстояние вытянутой руки, не считая моментов, когда это становилось неизбежным, например, когда сидели в машине или за столом. Ну, или ехали в лифте. Недосягаемая и одновременно возбуждающе интригующая – коктейль, от которого мужчины, подобные Филиппу, могут потерять голову…

Остаться равнодушным оказалось невозможно, и смотритель маяка все больше и больше вовлекался в игру Милы, к неудовольствию Вари и всех окружающих, кто был с ними близко знаком. Но Миле было все равно. Она стала следить за собой – что, сколько и как ест, заниматься спортом, бросила курить и вообще не пила спиртного. Купила танцевальные серебристые босоножки на платформе с высокими прозрачными каблуками и самостоятельно дома придумывала под музыку номера с раздеванием, без свидетеля пока что, но представляя, что он наблюдает за ней.

Однажды так и случилось. Конечно, не без помощи Милы… Они всей компанией оказались в её номере и заснули уставшие кто где – на диване, кровати и даже на полу. Под утро Мила включила тихо музыку в ванной, оставила дверь незапертой, надела каблуки и начала танцевать, надеясь, что войдёт Филипп. Так и произошло… Но сначала вошла сонная Варя, и Мила, будто застеснявшись, попросила подругу подождать полчасика, пока она примет ванну. Сделала вид, что закрыла дверь, а сама продолжила… Ей правда нравилось танцевать стриптиз, и хотя пространство не позволяло разойтись на полную катушку, но она, увлёкшись и замечтавшись, даже не замечала этого.