Читать книгу Сны забытой жизни - Надежда Виданова - Страница 7

В субботу состоялась встреча Светы и Михаила Райковского.

Она высматривала солидного плотного мужчину в очках, отчего-то Михаил виделся Свете непременно таким.

Когда же ее начал чуть насмешливо оглядывать высокий бледный мужчина с какими-то по-мальчишески светлыми волосами и глазами, Света брезгливо отшатнулась.

– Светлана, я надеюсь? – Его голос был хриплым и тихим, так не подходящим к моложавому смеющемуся лицу. Такой голос скорее подходил тому мужчине, которого Света себе вообразила. – Серый пуховик и рыжие волосы. Вот это загадка на внимательность, однако. Вы заметили, что в Москве сейчас повально в моде серый цвет в одежде? Как, впрочем, и рыжие волосы. Скажите в чем секрет привлекательности этих сочетаний, как счастливая обладательница и того и другого?

– Я не знаю, – ответила Света и смутилась. Принадлежавшие ей цвет волос и пуховик стали необыкновенно гадкими сейчас в ее глазах, жутко захотелось их сменить. – Михаил Райковский?

– Ваш покорный слуга, – Михаил улыбнулся и тут же схватил Свету под руку и приблизил к себе. Света вздрогнула от неожиданности.

– Мы стоим на проходе, – объяснил он, забавляясь ее испугом, – давайте посторонимся. Наконец-то я нашел вас, Светлана. В толпе серых пуховиков и волос медного цвета это было ох как непросто.

Интересно, ему не надоело ее оскорблять? Чего он прицепился к пуховику и волосам? Она не на свидание к нему пришла. Сам тоже не Ален Делон, небось. Праведный гнев придал Свете смелости разглядеть Михаила подробнее. Первой бросилась в глаза его жуткая бледность, равная Светиной. В тонкой коже Михаила переплелись серость с синевой. Светлые, почти белые, волосы были коротко подстрижены, почти не отвлекая внимания от чистых и больших голубых глаз, каких-то девичьих глаз, так необычно глядевших с мужского широкоскулого лица. Необычной деталью был длинный ухоженный ноготь на мизинце левой руки, похожий скорее на коготь хищной птицы. Ногти на других пальцах были короткими. Одет Михаил был вовсе не солидно, темные джинсы и легкая ветровка, которая не могла спасти от мороза.

– По-моему, вы замерзли. Вы прям0-таки синий от холода. У вас есть одежда теплее? – Света решила тоже его подколоть.

Михаил не обиделся, только рассмеялся.

– Мне тепло, – ответил он. – Если вы про мою аристократическую бледность, то это низкий гемоглобин и аскетический образ жизни, не более того. Одежду теплее не ношу, я с детства закаленный. И кстати у меня, правда, имеются дворянские корни в каком-то поколении. У вас тоже, бьюсь об заклад.

– У меня их нет, – Света поджала губы. Михаил сильно не нравился ей. Как с ним общается веселая и прелестная Янжина? Он ужасно высокомерен.

– О, вы изучали свое семейное древо? Похвально. В наше время всем решительно плевать на свои корни.

– Ага, еще раньше трава была зеленее, – ядовито парировала Света.

– Вы сомневаетесь? Во времена, когда человек благоговел перед силой природы, трава была зеленее, деревья больше и воздух чище. Вам не кажется, что эволюция и прогресс свернули не туда? То есть их вообще не должно было быть по изначальному замыслу. Мир был совершенен уже при своем сотворении.

– Можно долго дискуссировать на эту тему, – Света не имела ни малейшего желания этого делать.

– Вы, как прогрессивный человек, склонны всеми силами оправдывать свои паразитизм и глупость, подменяя свое невежество заумными якобы научными терминами. Понимаю. Продолжайте свою речь, пожалуйста. Я могу слушать это бесконечно.

Света в недоумении посмотрела на него. Она не начинала никакой речи, чтобы продолжать.

– Я уже сказала, что не хочу с вами спорить, – в Свете нарастал гнев, ей хотелось накричать на Михаила и ударить его, но она промолчала, потому что воспитанные люди не орут на улице посреди толпы.

Михаил насмешливо наблюдал за ее лицом. Он усмехнулся:

– Какая жалость, что я и мои суждения вам не интересны. Придется пережить. И все же хотелось бы еще толику вашего драгоценного внимания. Давайте пройдемся, иначе вы превратитесь в ледяную грозную статую. Расскажите, что за сон не дает вам спать?

– Вы знаете, у меня срочное дело, я хотела предупредить, но узнала о нем слишком поздно. Простите, – у Светы больше не было желания с ним делится.

– Вы боитесь и хотите сбежать, – веселое настроение покинуло Михаила, он стал серьезен. – Боитесь своего сна, боитесь спорить со мной. Вы живете в страхе? Сказать почему?

– Ну, скажите, – Света сжалась под его пристальным взглядом. Ее в самом деле колотила мелкая дрожь.

– Страх и агрессия – сиамские близнецы.

– Не понимаю.

– Вы разве не заметили, что я с первой минуты намеренно выводил вас из себя?

– Ммм…нет, не заметила.

– Вы врете. Вы не только заметили, но и вышли из себя по моему желанию. Только вы не дали волю агрессии, потому из вас вышел страх. Вы захотели сбежать от меня, как трусливая мышь. Пока вы не научитесь выпускать агрессию, вы будете жить в страхе.

– Я все равно не понимаю, – призналась Света. Слова Михаила глубоко задели ее. Она не до конца поняла их смысл, но почувствовала, что он в чем-то может быть прав.

– Пойдемте, расскажите сон, который не дает вам спать. Тогда нам обоим станет понятнее.

Они зашагали вдоль Александровского сада. Мимо шли прохожие, бежали с пакетами курьеры, мамаши катили коляски со спящими детьми, гости столицы щелкали фотоаппаратами, снимая друг друга на фоне величественного памятника-обелиска. За какие-то сорок минут Михаил узнал о Свете всё, она же о нем – ничего.

– Вы росли в полной семье? – Спросил Михаил, выслушав Светин рассказ о повторяющемся ночном кошмаре.

– Да, у меня есть мама и папа.

– Вы не вспомните сейчас, хорошо ли они жили? Отец был верен матери? Вы не могли в детстве застать его с другой женщиной?

– Нет, точно нет, – замотала головой Света.

– А может быть вы были в церкви или на похоронах, и вас, маленькую девочку, обидела какая-то злая тетка?

– Нет, я не хожу в церковь и на похоронах никогда не была.

– Понимаете, Света…Вы ведь не против, что я буду называть вас так фамильярно? Так вот, что я хочу сказать… Наши сны – это забытая жизнь. Ха, да понимаю, что звучит пафосно и непонятно. Но это так. К вам настойчиво лезет одно событие, которое мозг угодливо стер из памяти, желая защитить вашу психику. Что ж, положение серьезное, но не безвыходное. Чтобы сон ушел, вам необходимо вспомнить это. Когда-то, скорее всего в детстве, произошло что-то такое, что жестоко обидело и разгневало вас. Вы ведь наверняка были тихим ребенком, из тех, что мухи не обидит. Поэтому сильная разрушительная агрессия была подавлена, и агрессию заменил страх, ее сиамский близнец. Необходимо вспомнить этот эпизод.

– Но как же я его вспомню? – Света подняла на Михаила умоляющие глаза.

– Пойдите сначала по легкому пути. Поговорите с близкими, попробуйте спросить откровенно. Если ничего не добьетесь, будем вспоминать вместе, я помогу вам.

– Тогда я съезжу к родителям. Я всю жизнь жила с ними, кроме них мне не к кому обратиться.

– Вам виднее. Пишите мне в любое время.

Тепло пожав Михаилу руку, Света покинула его испуганная и озадаченная.

К душе не приложишь уже подорожник,

Листвой не расплатишься нынче сполна.

Легко не проедешь по бездорожью,

От горестей руки уж не заслонят.

Из детства ушли мы, как будто из Рая,

В мир низший, греховный и сложный для нас.

Пытаемся выжить, потом умираем,

А смысла не видим, бывает, подчас.

Уже стариками мы можем вернуться

В тот мир, полный легкости, неги, тепла.

И в детство как в плед, неспеша, завернуться,

Так и прожить в нем, прожить до конца.