Читать книгу Метр восемнадцать - Надежда Владимировна Лаевская - Страница 2

Сегодня к Пете должна была прийти Нина Алексеевна. Петя с мамой жил в коммуналке. Сосед по парте Юрка от слова «коммуналка» даже перестал плеваться в Машу бумажками из трубочки. За Юркой после уроков приезжала черная «волга».

Кроме Пети с мамой, в квартире жила баба Зина с котом Борисом и деда Миша с собакой Динкой. Борис дружил со старой дворняжкой Динкой, а баба Зина не дружила ни с кем.

Деда Миша был хороший, но старенький. Петя видел в шкафу деда Миши пиджак с орденами.

– Это с войны? За что эти награды? Ты сколько немцев убил?

– С войны, – сказал деда Миша и захлопнул шкаф.

Год назад умерла тетя Мила. Деда Миша и тетя Мила всегда были вместе, как колечки на ножницах. После смерти жены деда Миша не выходил на улицу, и Петя стал ему помогать. Петя привязывал к руке поводок, брал пакет с бутылками из-под кефира, и они с Динкой шли в «стекляшку» (так во дворе называли ближний магазин с большими окнами). Петя сдавал бутылки, покупал деду Мише кефир, сардельки, батон, сметану и что-нибудь к чаю. Обратная дорога проходила с препятствиями. Попробуйте-ка тащить за собой Динку и еще защищать от нее батон и сардельки! Деда Миша кормил Динку овсянкой и картошкой, а Динка хотела другого.

Сейчас Петя ходил в школу и не всегда успевал с утра погулять с Динкой. И она… ну, ладно, она ведь живая. Баба Зина шугала Динку палкой и орала:

– Дурында! Чучела! Развели засранцев!

Бедная Динка металась по кухне, ее лапы разъезжались по полу, и несколько раз она падала в открытую духовку.

Баба Зина ставила всем в пример кота Бориса:

– В отличие от некоторых, мой Борис вообще не гадит.

За хорошее поведение баба Зина награждала Бориса килькой из «стекляшки». «Такая мелкая и такая противная!» – думал Петя о кильке. Он старался не смотреть на замороженную рыбешку с выпученными от холода глазами. Но от кильки не спрячешься. После двух часов дня (видимо, к Петиному приходу из школы) баба Зина ставила на плиту ковшик – и тошнотная килька захватывала квартиру. Баба Зина выставляла плошку с килькой в коридор. Кот бежал на кильку и с аппетитом ел мерзкое варево. Борис старался за обе щеки, но назавтра килька появлялась снова. Вот бы залепить дверь кухни пластилином и навсегда оставить бабу Зину наедине с ее килькой!

Больше всего в школе Пете нравились перемены. По этажам ходила высокая тетя в белом переднике с подносом сахарных булочек. Булочка стоила один рубль. Петя знал: рубль – это десять монеток по десять копеек. Мама денег почти не давала, и на улице Петя искал следы людей с дырками в карманах. (Один раз Петя нашел сто рублей, но мама их забрала.) Обычно к пятнице Петя держал в кулачке нужную горсточку монеток, но в последние две недели ему деньги не попадались.

Скорей бы май! В мае можно ходить без шапки, а главное, заработают фонтаны. В том году (на следующий день после салюта) Петя выловил из «зеленого цветка» у главпочтамта целых пять рублей семьдесят копеек! Мама ругала его за промокшую грязную куртку, но Петя успел спрятать добычу в алоэ на подоконнике деда Миши.

У деда Миши был проигрыватель. Пластинки кружились, как снежинки на сильном ветре. Петя ставил на играющую пластинку пальчик. Пусть немного отдохнет и прокатится на черной карусельке. Раз в год, на День Победы, деда Миша включал «Журавлей» Бернеса и курил, облокотившись на подоконник.

Деда Миша любил Магомаева и вместе с Петей слушал песню про море. Петя садился на корточки у шкафа, обхватывал колени и представлял, как гуляет по берегу, ноги облепляет песок, и вода теплая-теплая, как батарея зимой… А навстречу идет папа с лопатой и каким-то древним ножиком или копьем. Папа был археологом, сейчас он в далеком Крыму раскапывал глубокий Херсонес. Петя не видел папу почти больше года.

Шестого августа, на Петин день рождения, от папы пришла бандероль. Под колючей веревкой, коричневой печатью и несколькими слоями бумаги оказалась книга «Мифы Древней Греции». (Мама сказала: «Вот жмот!») На первой странице была надпись: «Мой маленький Петя, расти большим и любознательным. Приезжай ко мне в Крым. Твой папа». Как попасть в этот Крым? Петя спросил деда Мишу. Деда сказал: на самолете или на поезде. На самолете! Петя и на поезде ни разу не ездил, только на электричке до дачи. Пете часто не хватало места, и он сидел на ведре у двери. Из этой двери дуло, и в ноздри прилетал сигаретный дым из тамбура. А в поезде все по-другому. Там у каждого мягкая полка, и сладкий чай с лимоном в подстаканнике, и в окошко можно смотреть без остановки. Но чтобы добраться до папы, нужны деньги. Петя покупал себе только сахарные булочки по пятницам. Остальные монетки он столовой ложкой закапывал в алоэ деда Миши.

У Юрки Нину Алексеевну угощали бутербродами с красной икрой, а Машина мама заказала в кафе «Москва» торт с шоколадной табличкой «Любимой учительнице».

– Нину Алексеевну нужно чем-то кормить, – сказал Петя деду Мише.

– Купи молока и сгущенки, поджарим гренки, – деда Миша протянул Пете деньги.

С утра деду Мише нездоровилось, он лежал на диване, накрывшись тулупом. Петя сам пошел готовить гренки, пока баба Зина не оккупировала кухню. Нужно было зажечь плиту. Петя чиркал и чиркал спичкой по коробку, но вредная спичка не загоралась. Он обтер руки о штаны, снова чиркнул – коричневая головка превратилась в огонек. Мальчик бросил спичку рядом с конфоркой, и черный кружок окутали голубые лепестки. Петя залил сковородку растительным маслом, хотел уже перенести на нее кусочки батона в молоке, но сковородка начала пуляться раскаленными бомбочками – на пол, на руки, в лоб. Петя отскочил к холодильнику, но война на сковородке продолжалась. «Можно и без гренок, – подумал Петя, – Главное – есть сгущенка». В коридоре застучала палка, на кухню двигалась баба Зина – пришло время кильки. Только кильки сегодня не хватало! В два часа должна была прийти Нина Алексеевна.

Петя вошел в их с мамой комнату. (Уже два месяца он ночевал и занимался у деда Миши.) Мама спала. Початую бутылку Петя спрятал у стены под кроватью.

Алиса на классном часе спросила Нину Алексеевну:

– Кто самый плохой человек на земле?

– Гитлер. Он развязал самую кровавую войну, – ответила учительница.

Может, Нина Алексеевна и права, но для Пети самым плохим был ненужный дядя с серым лицом.

Петя помнил маму совсем другой. Мама работала в детской поликлинике, в регистратуре. Папа приносил с работы книжки и бумаги, а мама – грязные халаты. По субботам устраивалась большая стирка. Мама ставила на плиту большое желтое ведро. В порошковой пене кипятились халаты, Петины рубашки и майки. От порошка Петя чихал, но с кухни не уходил. Он внимательно следил, чтоб искрящаяся пена не вылезала наружу, и звал маму убавить огонь. Мама укрощала пену длинными деревянными щипцами и, как макаронины на вилку, наматывала Петины одежки. Пете нравилось приходить к маме на работу. В накрахмаленном белом халате с завязанным на бантик пояском мама выдавала талончики к врачам. Тетеньки из соседних окошек называли Петю «наш помощник» и доверяли приносить с полок карточки, а мама даже давала ему свой фиолетовый штампик. Печати у Пети выходили кривые и вверх ногами, и мама смеялась.