Читать книгу Заказано влюбиться - Надежда Волгина - Страница 1

Зоя считала себя не современной, как и свое имя, которым наградила ее бабушка. Саму-то ее завали Алевтиной, а вот мать ее – Зинаидой, в честь которой и назвали внучку. А свою маму Зоя и вовсе не знала. Та умерла, рожая ее, и остались они с бабушкой вдвоем на всем белом свете. Вернее, где-то в сибирской глуши жила родная бабушкина сестра с большим семейством, но ни с кем из них они не общались. А отца у Зои никогда и не было. Даже бабушка не знала, от кого забеременела ее дочь.

До двадцати двух лет Зоя считала себя одним из самых счастливых людей на земле. Отучилась в школе. Не вот тебе блестяще, но без троек. Поступила на заочный в медицинское училище и устроилась санитаркой в военный госпиталь. После окончания училища ее повысили до медсестры. И все было прекрасно в ее жизни, пока не умерла любимая бабушка, что случилось два года назад. Вот тогда Зоя осиротела по-настоящему и с того времени считала, что никого родного у нее нет на всем белом свете.

– Красота! – восторженно проговорила Зоя, разглядывая переливающуюся неоном улицу, куда выходили окна ее квартиры в трехэтажной сталинке.

Сегодня был первый день декабря, но уже многие бутики разукрасили фасады к Новому году. А через улицу с романтическим названием «Прогулочная» – центральную в их городке, натянули гирлянды из разноцветных лампочек. Все это вместе смотрелось нарядно и празднично в утренних сумерках. И глядя на все это великолепие, Зоя прихлебывала кофе перед тем как отправиться на работу. Вот уже два года, как она работала медсестрой в травмпункте. После смерти бабушки денег стало не хватать, и на зарплату медсестры в военном госпитале прожить Зое было трудно. А в травмпункте ей предложили больше, хоть и работа оказалась тяжелее.

– Довольно убого, – скептически подметила, отвернувшись от окна и рассматривая маленькую кухоньку со старым гарнитуром. – Но я люблю тебя! – привычно призналась она в любви родной квартире и пошла собираться на работу.

Она действительно любила эту двухкомнатную квартиру, в которой родилась и прожила всю свою жизнь. А еще она любила район, где все дома были такими – трехэтажными сталинками. А их Прогулочную за глаза называли Арбатом, потому как она была самая красивая в городе и располагалась в центре. В общем, ни за какие коврижки Зоя не переехала бы из своего родного района.

В первый календарный день зимы немного потеплело. И если вчера еще держался трескучий мороз, то выйдя из подъезда, Зоя попала под мягкий пушистый снежок и полнейшее безветрие. Такую зиму она любила больше всего. Стерильный ковер под ногами хрустел и навевал мысли о празднике, а снежинки в свете фонарей казались волшебной пудрой, что разбрасывает с неба фея, чтобы поднять людям настроение.

Не успела Зоя сделать и нескольких шагов от подъезда, как возле нее с визгом затормозил серебристый форд.

– Успела! – опустилось стекло и раздался голос Киры. – Запрыгивай, подвезу.

Кира – подруга Зои с детства. Учились вместе с первого класса и живут в соседних домах. Только общаются последние года три не очень часто и тесно. Кира выучилась на бухгалтера и активно делает карьеру. Только вот чаще ее стремление подняться по карьерной лестнице пока заканчиваются увольнением по собственному желанию и поисками новой работы, но она не унывает и надежды не теряет. Ну тоже верно, не зря же закончила экономфак.

– Как дела? – спросила Кира.

И как прикажете отвечать на этот вопрос? Где-то Зоя слышала определение зануды. Мол зануда – это тот, кто на вопрос «Как дела?» начинает рассказывать, как у него дела. Зоя усмехнулась собственным мыслям, пожала плечами и ответила:

– Нормально. У тебя что нового?

– Я снова свободна, как сопля в полете, – сострила Кира, но как-то не очень весело. – Уволилась позавчера. Начальница достала своими придирками.

Недовольство начальством было основной причиной, по которой чаще всего увольнялась Кира. На втором месте стояла скука. Спрашивается, какое веселье может быть в работе экономиста? Как по ней, так скучнее цифр нет ничего. Даже ее бинты и ватные тампоны выглядят веселее.

Не успели они с Кирой перекинуться еще парой дежурных фраз, как она притормозила возле крыльца травмпункта.

– Слушай, можно я как-нибудь к тебе в гости зайду? Вечерком с бутылочкой? – повернулась к ней Кира, и Зоя поняла, что подруге действительно не по себе. Видать, постоянные поиски работы ее все же достали.

– Кир, ну чего ты спрашиваешь. Конечно, заходи! – возмутилась Зоя. – Давай сегодня, вечером, – тут же предложила.

– Нет, сегодня не могу, свидание, – расплылась в улыбке Кира, и Зоя догадалась, что у той новый кавалер. В отношении к мужчинам она проявляла почти такое же непостоянство, как и к работе. – Жди меня в пятницу.

На том и порешили.

В зале ожидания возле кабинета приема первичных больных традиционно толпился народ. Зоя не любила через него проходить, хоть работа ее и была связана с травмами и, как следствие, болью. Да и насмотрелась за годы работы она много чего. И все же, в зале ожидания всегда чувствовала себя неуютно и старалась проскочить его как можно быстрее.

Не так давно Зою перевели работать только в день, пять дней в неделю, с двумя выходными, как у всех нормальных людей. И это значительно облегчило ей жизнь. Она хоть стала нормально спать, а не страдать от бессонницы и заставлять себя спать насильно, потому что грядет ночная смена.

Заскочив в сестринскую, Зоя торопливо сняла верхнюю одежду и надела халат с колпаком. Рабочий день вот-вот начнется, а Максим Витальевич – хирург и ее начальник ох как не любил опаздывающих.

И понеслось: перевязочная, операционная, гипсовая… наложение повязок, обработка ран, наложение швов, гипсование… А между всем этим кровь, инъекции, рентгеновские снимки. Калейдоскопом ужасов называла Кира работу Зои. Сама она ее любила, хоть порой и страшно становилось. Но ко всему можно привыкнуть. И к кровавым ранам тоже. Зато как приятно было наблюдать за человеческими лицами, когда наступало облегчение, когда им вовремя оказывали помощь.

Рабочий день подходил к концу, а пациентов не становилось меньше. Хотя, о чем она говорит – в их травмпункте разве что ночью было поспокойнее, да и то не в зимнее время года. А зимой каждый день наблюдался аншлаг.

– А у меня сегодня еще и дежурство, – обреченно вздохнул Максим Витальевич.

– Сочувствую, – только и успела ответить Зоя, как дверь в кабинет распахнулась, впуская следующего пациента.

Им оказался молодой мужчина, лицо которого Зое сразу же понравилось. Было в нем что-то бесшабашное, веселое. Даже боль, застывшая в карих глазах, не могла прогнать из них смешинки. А непослушный каштановый чуб, что лез ему в глаза, так и хотелось подойти и откинуть назад. Странная реакция на незнакомого человека. И Зоя приписала ее усталости.

– Здесь принимают неуклюжих инвалидов? – улыбнулся ей мужчина, и она невольно вернула ему улыбку.

Однако ему было больно, и бинт на руке, которую он поддерживал другой, уже весь пропитался кровью.

– В операционную, – скомандовал Максим Витальевич и первым направился в смежную с кабинетом приема вторичных больных комнату. Зоя пригласила мужчину следовать за доктором, и сама отправилась за ними.

Под повязкой оказалась не очень хорошая рваная рана, но, в общем-то, даже Зоиного опыта работы медсестрой хватало, чтобы определить, что она не смертельна.

– Зоюшка, обработай рану, останови кровь и проводи молодого человека в рентгенкабинет. Нужно удостовериться, что кость не задета, – распорядился доктор, а она смутилась, как делала всегда, когда он называл ее этим ласкательным именем, да еще и при посторонних. Не то, чтобы ей не нравилось, но звучало оно как-то по-старинному.

Кость оказалась цела. Оставалось зашить рану и перебинтовать руку.

Зоя посматривала на парня, пока накладывала повязку. А он молодец, мужественно терпел боль. Конечно, во многом заслуга анестезии, но промывала то рану она ему на живую и видела, как больно. И покрепче него с виду ведут себя порой, как плаксивые дамочки. Этот молчал, только побледнел слегка, разве что.

– Так… Глеб Сергеевич, – заглянул Максим Витальевич в карточку больного, – для иногородних у нас первая помощь платная, как и последующая, собственно, – сам же и рассмеялся своей шутке он. – А вы у нас из… – снова вчитался он в довольно корявый почерк, которым в регистратуре заполнили пациенту карту, – из столицы. Оплатить услуги наши можете в кассе. И еще вам нужно пройти курс антибактериальной терапии.

– И в чем она заключается? – уточнил симпатичный пациент, за которым Зоя наблюдала из перевязочной, наводя там порядок перед уходом.

– Десять уколов антибиотика, – развел руками Максим Витальевич с добродушной улыбкой на лице. – В любое время, здесь, у нас.

– Черт, неудобно как, – пробормотал больной, а потом махнул здоровой рукой и проговорил: – А, все равно торчать тут у вас до самого нового года. Буду приезжать.

– Вот и ладненько. И берегите руку, – напутствовал его на прощание хирург. – Ох уж эти столичные бизнесмены, – смотрел он на закрывшуюся за пациентом дверь. – Вечно им некогда, ритм жизни сумасшедший…

– А почему вы решили, что он бизнесмен? – поинтересовалась Зоя. – Может, работник банка какой или программист в командировке у нас.

– Потому что у меня опыта в таких делах поболе будет, – усмехнулся в усы Максим Витальевич. – А ты еще совсем зеленая.

Почему-то этот Глеб не шел у Зои из головы даже когда вышла на улицу и неторопливо брела по любимой аллее через парк, ведущей к дому. Наверное, если бы она хотела встречаться с парнем, вернее, мечтала бы кому-нибудь понравиться, то именно такому. Была в нем какая-то харизма, которая влекла против воли. И завтра она снова его увидит, если, конечно, он не отменит сам себе уколы.

– А, батюшки!

Пожилая женщина с авоськой в руках неуклюже поскользнулась на утоптанном снегу и грузно завалилась на бок. Зоя, не раздумывая, побежала к ней.

– Как вы? Где болит? – присела она рядом.

– Нога, – простонала женщина, и Зоя заметила, что нога у нее неестественно подвернута.

– Сейчас… Потерпите немного.

Очень аккуратно она поправила ногу и принялась ощупывать ее руками. Ее опыта работы с травмами должно хватит, чтобы определить, есть перелом или нет.

– Кости целы, кажется. Скорее всего, отделались легким ушибом, – помогла она подняться женщине и присесть на рядом стоящую лавочку. Сама быстренько собрала рассыпавшиеся продукты. – Давайте я вам помогу до дома добраться, – предложила. – Далеко он отсюда?

– Да нет… Вон, торцом который, – ответила женщина, все еще кривясь от боли и растирая ногу. – Спасибо, дочка!

– Не за что, – улыбнулась Зоя и подхватила одной рукой авоську, а другой пострадавшую.

– А я ведь тебя знаю, – через такое-то время проговорила женщина. – Ты ведь живешь в шестнадцатом доме? И бабушку твою зовут Алевтина?

– Звали, – кивнула Зоя. – Умерла она два года назад.

– Ох, батюшки, жалко-то как! – всплеснула руками женщина. – Широкой души человек была, никому в помощи не отказывала. А я у детей два года гостила. Загостилась, значит, – рассмеялась она. – Только неделю как вернулась из Москвы. Шумно там больно. Куда как лучше в нашем городке.

С этим Зоя не могла не согласиться, потому как город свой любила всем сердцем. Только вот соседки такой не помнила, как не напрягала память.

Тем временем они подошли к нужному подъезду, и Зоя помогла пострадавшей, которая представилась ей бабой Нюрой, подняться на второй этаж.

– Пойдем, милая, угощу тебя чаем, – пригласила баба Нюра. – Не отказывайся. Такой больше никто не умеет заваривать – мой фирменный рецепт, – опередила она готовую распрощаться с ней Зою.

Размышляла Зоя не долго, прежде чем согласиться. Дома ее никто не ждал, свидание ей не назначали, а значит, вечер ей предстоит коротать перед телевизором. Так почему бы хоть часть его не провести в хорошей компании.

Первым делом Зоя настояла на плотной повязке, которую и наложила бабе Нюре на пострадавшую ногу. Лишний раз убедилась, что перелома и вывиха нет, и отделалась та ушибом мягких тканей и легким испугом. А потом они пили чай с печеньями, и баба Нюра расспрашивала ее о бабушке. В общем, чай, действительно, оказался очень вкусным, а баба Нюра – приятной собеседницей, которая знала все и обо всем.

– Вот, возьми, дочка, – протянула она ей продолговатую коробочку, завернутую в обычную белую бумагу. – Гостинчик тебе и моя благодарность за помощь.

– Да вы что! Не надо… – попыталась было отказаться Зоя, но не тут-то было.

– Раз даю, значит надо, – вмиг посерьезнела баба Нюра, превращаясь из смешливой и юморной старушки в строгую учительницу на пенсии. – Да ничего там особенного, так, пустячок. Тебе к чаю, – вновь улыбнулась она беззубым ртом.

– Ну, спасибо!

И все же, как-то неловко было Зое, когда возвращалась домой. Ну какие могут быть подарки? Она же от всей души.

В свертке оказалась коробка конфет с причудливым названием «Заказано влюбиться». Придумают же такое! Зоя даже не выдержала и рассмеялась, особенно когда внутри коробки нашла обычное ассорти из конфет разной формы. Правда четыре из них были завернуты в фантики, красного, желтого, зеленого и фиолетового цветов. Ну к чаю, так к чаю, – рассудила Зоя, убирая коробку в буфет. А вернее, к кофе, утреннему, который она любила больше всего.