Читать книгу Остров монстров - Надежда Юрьевна Зотова - Страница 2

Веснянка

Наступила весна. Еще вьюга лизала своим злым белым языком землю, наметая мокрый тяжелый снег, а холод сковывал ее ледяным панцирем, мешавшим вздохнуть полной грудью, но солнце уже спешило своими теплыми лучами растопить его оковы и выпустить наружу теплое парное дыхание просыпающейся от спячки почвы, налитой целебными соками новой жизни. Все кругом пробуждалось: и небо, лазурное, будто вымытое и чистое после серой холодной зимы; и деревья, распрямляющие свои ветки от тяжелого колючего снега; и трава, пробивающаяся сквозь пожухлые остатки прошлогодней ветоши тонкими иглами нарождающейся новой зелени; и птицы, приветствующие первое весеннее тепло звонким гомоном слетающихся стай. Все тянется к солнцу и теплу в предчувствии чего-то нового, необыкновенного и радостного. Солнце день ото дня пригревает все сильнее и теплее, и в воздухе чувствуется та упоительная легкость и прозрачность, которая бывает только ранней весной, когда талая вода наполняет его своим чудесным ароматом и свежестью, сочась под ногами тонкими струйками первых ручейков и чуть слышно журча в проталинках свою нежную мелодию.

Это удивительная пора! Еще вчера лес стоял в глубокой дреме, поля лежали в белесой неподвижности, накрытые белым снежным саваном, и спали тяжелым зимним сном, а теперь – все задышало, пробудилось и зашевелилось, устремляясь навстречу долгожданной весне. Радостно, весело, славно!

И душа словно ожила от ледяной зимней стужи, отогревшись теплом пробуждающейся природы, и оттаяла, наполняясь хрупкой нежностью и добротой нарождающейся красоты.

День стал длиннее, хотя ночи еще долгие и прохладные. Но даже в них чувствуется весна: уже нет тех колких холодов, что пронизывают до самых костей, а в опускающейся ночи той непроглядной темноты, которая бывает только зимой. Все меняет свой цвет, и чернота окрашивается фиолетовой дымкой, присущей летней поре, а день становится голубовато-золотистым от небесной бирюзы, сияющей в солнечных лучах. Все жаждет тепла и света, и первой омывающей грозы, после которой все очистится, раскроется, расцветет и вспыхнет буйным цветом красок, звуков, запахов. И тогда земля, окончательно отогревшаяся от зимних холодов, вздохнет глубоко, сильно и мощно, готовая к плодородию всего, что в ней есть и прибудет трудом человека. Вот она мать-земля, щедрая, обильная, богатая – люби ее, и она воздаст тебе сторицей, все вернет с лихвой за заботу и любовь, храни ее, береги, с душой к ней, с сердцем приди, а уж она не подведет – отплатит сполна.

Крестьянский труд лежебок не признает. Кто землю любит, тому не спится, не лежится, с солнышком встают. По весне работы невпроворот – только успевай вертись! От зимней грязи приберись, скотина с приплодом подходит, дел хоть отбавляй. А сев придет – и подавно не до сна, вовремя не посеешь – пропало дело, день год кормит. У земли свои законы – природные, поленишься – потом не наверстаешь. Вешняя вода, как кровь у земли, все ею питается, каждое зернышко свое тянет. Сухая земля, что худой человек, ни силы в ней, ни доброты, ни щедрости. Так что не зевай – не то в прогаре останешься, и потом уж хлопочи, не хлопочи, а не воротишь. Упустил время – сам виноват!

Март – начало весны. Он еще с зимой воюет, гонит ее восвояси, ломает ей ледяные зубы, оскаленные напоследок от бессильной злобы, осаждает посеревший грязный снег, превращая его в ручьи и лужи. А солнце с каждым днем припекает все жарче, обнажая заждавшуюся тепла землю, и весело сияет на голубом фоне неба. Пернатые, что перезимовали голодную студеную пору, затрепетали в предчувствии теплых дней и сладко греются под щедрым весенним солнцем. Взъерошенные и пугливые зимой, теперь они радостно гуркуют и щебечут, женихаясь друг перед другом, исполняя свой причудливый птичий вальс. Март – месяц грязный. Все, что было спрятано под снегом зимой, вылезло наружу, обмякло, намокло и смотрится особенно безобразно, куда ни кинь взгляд. Теперь уж не припорошит снежок упавшие подгнившие ветки и другие нечистоты, накопленные за зиму, теперь одно – засучиваай рукава да за дело, и чем скорее, тем лучше. Вон и птицы возвращаются из далеких краев и по-хозяйски огладывают знакомые места: все ли готово к их прилету? Проверяют прошлогодние гнезда, ладно ли там, и сметливо смотрят по сторонам, толково прицеливаясь к нужной травинке или прутику. Все тащат в гнездышко, заботливо выстилая мягкую постельку будущему потомству.

Оживают голые деревья. По сучкам и веткам начинает бродить сок и, если прислонить ухо к стволу, то слышно, как они текут, словно шуршат внутри. И, несмотря на еще стоящие холода, пробивается из-под снега первая зелень – робкая нежная травка.

Апрель – венец весны – подснежники, нежными колокольчиками склоненные над талой землей, еще покрытой снегом, звонкое птичье разноголосье, слитое в единый хор, первые клейкие листочки на деревьях, пахнущие терпким древесным ароматом и блестящие под солнцем, будто залакированные. Земля уже отогрелась и ждет первой грозы, чтобы умыться после долгого зимнего сна, стряхнуть с себя ледяную лень и задышать легко и глубоко, испаряя вверх в небо дыхание своего земного чрева. А по ее теплой поверхности, как по ладони, уже снуют разные мошки, спешат по своим малым делам, раздвигая своими слабыми лапками пожухлую траву и слипшиеся комочки земли, чтобы добраться до первых нежных зеленых росточков и корешков, полных целебных весенних соков. Все вокруг приходит в движение, жужжит, стрекочет, пищит, шебуршится, звенит – все оживает, словно боится потерять даже миг этой чудесной поры, такой скоротечной и волшебной, которая считается рассветом вечно юной и великой силы под названием жизнь. Апрель месяц ласковый, добрый, даже нежный, часто бывает теплее обычного. И тогда вдруг расколется пополам небо всполохом желто-белой пики молнии, громыхнет раскатище грома сдвинутыми воздушными скалами теплого и холодного воздуха на потемневшем небе, и польет ливень стеной – гроза, салют весны, полная ее победа над отступившей зимой! Зажила земля, полностью отогрелась! И весело шлепают капли, стекаясь в новые ручьи и смывая последнюю прошлогоднюю грязь, чтобы еще ярче явить весне новую пробудившуюся жизнь. Пузырятся лужи, предвещая тепло, и на душе становится чисто и ясно, словно и ее вымыли до самого донышка, будто обновили. А после грозы радости пуще прежнего! Все кругом смехом заливается, да таким звонким и дружным, что сердце щемит от сладости.

Следом май спешит. Залитый белой кипенью вишневых и яблоневых садов, благоухает он по разноцветью трав и цветов на лугах и в лесу, упиваясь дивными соловьиными трелями, разливающимися в предрассветной тишине прохладного утра. И не разглядеть иной раз голосистого певца среди пушистых зеленых веток, так он мал и неказист, а за самую душу берет, вывертывая головокружительные коленца своей затейливой рулады. Капризен май бывает, словно балованное дитя. То теплый и радостный, праздничный и веселый, а то хмурый и холодный, будто осенний. И холодком кольнет, и ненастьем, а иной раз и вовсе заморозком ударит, точно сердится на кого. Тогда, кто слишком на тепло понадеялся да посеялся, горе горюет: пожухнет все, почернеет – начинай заново. Наказывает чересчур торопливых – не спеши, знай всему время. Зато, как в старину примечали, холодный май – к урожаю. Вся прожорливая вредная мошкара, что из земли на свет лезет, от холодов погибает, а то нови и в радость. Май холодный – год хлебородный. И гроза майская большую пользу несет. Все, что в землю уронено, теплой дождевой водой напоится, в рост дружно пойдет, любо-дорого смотреть.

А бывает, май жаром обдаст, июльским зноем. Печет так, словно и не весна, а разгар лета. Тогда запестрят кругом яркие сарафаны и рубашки, а по берегам рек и водоемов живописно раскинутся цветастые полотенца с белыми бледными телами, подставленными щедрому горячему солнцу, обжигающему слишком уж нетерпеливых до него охотников. И вода, еще до конца не прогретая за малым временем, огласится звонким визгом и улюлюканьем купальщиков, отважившихся первыми испробовать ее девственную гладь.

Дачники, отдохнувшие за зиму от своих огородов, с пятницы запружают дороги, ведущие к их участкам, выстраивая из своих машин длинную извивающуюся гусеницу. А на вокзалах, суетясь с рюкзаками и баулами, корзинками и сумками, бегут по своим электричкам «безлошадные», сгибаясь под тяжестью своего нехитрого дачного скарба. По выходным города пустеют, зато загород кипит, как муравейник. И пустые дачные домики снова оживают и наполняются человеческими голосами, лаем собак и мяуканьем кошек, чутко ловящих своими носами позабытые за зиму деревенские лесные и луговые запахи. Все чистится, моется и готовится к лету. Вот уж и первый дымок потянул из баньки, и шашлычком пахнуло от костерка – благодать!

День прибавился намного, все успеешь. Смотришь, ежиха забрела с семейством проведать, кто тут. Зашуршит, хрюкнет сердито и бежать, не любит беспокойства. И травы пахнут терпко, медово. Майский взяток самый целебный, с самого чистого первого цвета берется. Пчелки-труженицы летают, устали не зная. С каждым цветочком дружат, с каждой травинкой, нежно по лепесточкам ползают, брюшком трутся, и нектар собирают, и цветок опыляют, помогают урожаю. У кого пчела на огороде, – тому с пустоцветом не быть, примета такая.

А рядом с ними – бабочки порхают. Они хоть и не такие труженицы, а для души радость, красота, словно цветы живые. А завечереет – тихо станет, ветерок свежий повеет, сучок под чьей-то неосторожной ногой хрустнет, говорок послышится, и опять тишина. До завтрашней утренней зорьки. Вставать рано нужно. Весна…

Зима

Зима – самое суровое и холодное время года. Промозглая и сырая осень уже надоела, и всякий раз ждешь, когда же, наконец, первые крепкие морозы скуют эту противную чавкающую под ногами грязь и накроют землю пушистым белым ковром из снега. Его девственная белизна наивна и чиста особенно теперь, когда все вокруг несет на себе печать уныния и серости, так утомительно действующих на глаза, и вдруг вновь освежает все вокруг себя этим ярким чарующим светом. Даже день кажется длиннее и солнце радостнее, когда за окном лежит белый сверкающий полог из миллиардов снежинок, подобранных одна к одной, словно петельки в хитросплетенном узоре, хотя все они разные и нет ни одной, которая хотя бы чем-то повторила другую.

По ночам мороз крепчает, разрисовывает окна причудливыми узорами и распушает ветки деревьев тонким серебристым инеем. Глянешь поутру – и сердце замрет: сказка да и только! Берендеево царство – волшебное, красочное, чудесное! Так и ждешь чего-то необычного, таинственного и сказочного… А то вдруг на первом пушистом снежке покажутся маленькие следочки осторожных птичьих лапок. Дунет ветерок – и присыпает эти легкие следы, как будто их и не было, и опять все ровно и гладко.

Птиц на зимовку осталось мало. Да и те в лютые морозы предпочитают отсиживаться где-нибудь на веточке, нахохлившись и запрятав свой носок поглубже в перышки. Голодно бедолагам! Потому и слетаются они поближе к человеческому жилью: здесь-то поживиться легче, чем в лесу. По скверам рябины с морожеными гроздьями стоят, ждут своих гурманов-снегирей, прохожие ли хлебушка покрошат или посыпят зерна – вот уж и жив будешь. А в лесу только на себя и надейся. Хмуро, опасно, мрачно в такую пору. Стоит он черный да голый, по колено, а то и по пояс в снегу, спит тяжелым глубоким сном. Живность вся притаилась: которая на зиму спать залегла, а которая попритихла, на белом-то снегу, ох, как все заметно, и не спрячешься. Пробежит ли кто, пропрыгает – и вот уж на тебе – все, как на ладони. Крупному зверю и то не по себе, а уж мелкоте и подавно! Всех голод к жилью гонит да к теплу. Лихо зверюшкам зимой!

И реки покрылись толстым пластом льда. Не журчит теперь весело вода, и не бежит, увлекая за собой, речка куда-то вдаль – все примолкло и дремлет, окутанное холодом снега и ледяными кандалами. Берега стоят запорошенные, с голыми раскоряченными деревьями. И только елки да сосны зеленеют по-прежнему своей колючей хвоей, словно дразнятся на мороз – поди-ка раздень нас, как остальных! Смеются над морозом – все им нипочем, не властен он над ними, не сладит! То-то мороз и запушает их в длинные до земли просторные шубы, скрывает их зеленый наряд за своими горящими искрами снежными одеяниями – знай, мол, и наших! А чуть дунет ветерок посильнее или заденет зверь ветку – и слетит морозный дурман с их пушистых разлапистых ветвей, и опять зеленеет изумрудом их природная красота.

Солнышко встает позже и не греет уже так горячо и сильно, как весной или летом. Тоже надо понимать: и ему отдохнуть надо. А уж когда выглянет, то все словно жаром загорится! Тут тебе и серебро, и золото, и изумруды с яхонтами, и бриллиантовые брызги, так что глаза болят, и тысячи искр разных цветов и оттенков! Сказочное богатство, несметное – да и только! Даже воздух и тот переливается алмазной пылью, сверкающей в лучах солнышка. Снежок под ногами хрустит, точно разговаривает с тобой, так и хочется с ним заговорить, и на душе тоже чисто и светло. Диво дивное, одним словом!

Ребятишкам тоже раздолье – с горки прокатиться, на катке побывать, шайбу погонять или встать на заветные «фигурки», представив себе будущую славу чемпионов. И как знать, может быть, и сбудется эта мечта, покорившаяся трудолюбию и отчаянному упрямству некоторых мальчишек и девчонок! А малышам и того проще: знай себе катайся на санках да лепи снежную бабу! Сколько их было слеплено в детстве и не сосчитать! В каждом дворе стояла своя дородная, с носом морковкой и глазами пуговками или угольками, с нахлобученным на голову ведром необыкновенная и шикарная баба. А для смеха воткнут ей в прилепленные снежные руки ребятишки метлу, стянутую у дворников, или домашний веник, что стоял дома в углу, и уж совсем красота! И что до того, что потом дворник на весь двор ругает детвору и остервенело рвет из рук бабы свой драгоценный инструмент, или мать шумит вечером, не обнаружив веника в углу. Все нипочем по сравнению с тем, что сейчас во дворе стоит эта диковинная снежная краля и сторожит, как хозяйка, весь их двор, удивляя оглядывающихся прохожих, восхищенно кивающих головой. А снежные городки, когда сначала всем двором дружно он строится, а потом стенка на стенку штурмуется под дикий крик «Сарынь на кичку!», и ватага ребятни врубается в снежную крепость, размахивая палками, словно настоящими саблями! И не беда, что где-то потом шишка или синяк – пройдет. Главное – взять сейчас крепость и прокричать торжествующее «Ура!!!», почувствовав этот сладкий и неповторимый вкус победы!

А предновогодняя декабрьская суета, когда весь воздух наливается неповторимой прелестью надвигающегося таинственного и волшебного праздника, который, как никакой другой, несет в себе множество загадок, желаний и чего-то необычного, что может случиться только в эту дивную и торжественную новогоднюю ночь. Все обращено теперь к нему: и хлопоты взрослых, и ожидания малышей. И даже то, что кажется совсем обыкновенным, вдруг становится другим, неизвестным и каким-то мистическим. Нарядная елка начинает мигать своими разноцветными глазами, словно озорница, которая расшалилась под Новый год. Улицы и дома расцвечиваются гирляндами и неоновыми огнями, а там – только посмотри – из простого льда вырезаны фигурки знакомых сказочных героев и стоят, как живые, нисколько не боясь мороза и сверкая в лучах солнца своими блестящими гранями. И мороженое все такое же вкусное и тает во рту, оставляя приятное ощущение детства, уже далекого, но близкого, вдруг подступившего совсем близко в канун этого прекрасного праздника.

Ночи в декабре самые длинные, а день самый короткий. Оттого и ждут, когда уйдет старый год, уступив свое место новому, который принесет с собой весну, лето и тепло, которого так не хватает в седом суровом декабре.

Только зима еще сильна, и январь ее самый пик. Гуляет она по просторам, морозит природу и людей, дышит своим ледяным дыханием, пугает трескучими морозами. Ан зря! Народ у нас крепкий, в домах тепло, а ежели надо, то есть и еще одно средство – с лютого морозца попить доброго чайку с медком или домашним вареньем. Куда ему красноносому справиться, от жара растает и дыма не будет! Чай да парок – и мороз за порог! Это уж дело известное, проверенное. Кто с чайком крепко дружит – не занедужит!

А то еще старинная забава: распариться в баньке с веничком да бултых в снежок! То-то костям крепости, а телу бодрости! Куда уж тут хворобе прицепиться!

За Новым годом Рождество идет, Святки. Ешь да пей, да развлекайся – отдыхает народ. Ребятишкам особе приволье. Все для них – елки, театры, зрелища – каникулы! Подарки, сладости так и сыпятся, как из рога изобилия. Только успевай уминай все, да глаза таращь на все стороны – как бы чего не пропустить! Так в праздниках почти весь январь и проходит. Не успеешь и глазом моргнуть, а уж февраль в дверь стучит.