Читать книгу Приключения в деревне Языково - Надин Сали - Страница 7

Некоторое время все стояли молча, переваривая случившееся.

– М-даааа…– нарушил молчание Тимыч, – странная вещь, эти стекла. Иной раз от малейшего чиха разлетаются вдребезги! Сколько же я поменял их на своем веку. И сколько оправданий выслушал: «нечаянно», «слегка задел», «едва прикоснулся». Что же такое в этот раз случилось? Не стекло, а броня какая-то…

– Да, – задумчиво отозвался Валентин Игоревич, – и правда, как броня. Словно по металлическому листу долбил.

– Ладно, чего тут стоять, – продолжил он, – пойдемте куда-нибудь сядем, что ли… Кабинет какой открыть, или может в спортзале расположиться?

– Лучше уж ко мне, в кабинет истории, – отозвался Петр Евгеньевич, – я его, по-моему, и не закрывал.

Вся компания направилась в кабинет к историку. Шли, в полной темноте, подсвечивая себе телефонами. Но Валентин Игоревич предложил использовать какой-нибудь один телефон. Для экономии. А то, кто знает, сколько им придется сидеть в школьном заточении.

– У меня, кажется, свечки в кабинете есть, – сказал Петр Евгеньевич, – Купил по просьбе бабы Нюси, да так и не донес до дома.

Зашли в кабинет, ребята и Волков расположились за партами. Тимыч, как самый крупногабаритный, аккуратно примостился на подоконнике. Заодно дернул на всякий случай раму, а потом ударил по стеклу. Результат оставался прежним – окно не открывалось, а от удара стекло звенело с металлическим дребезжанием.

Петр Евгеньевич порылся в шкафу и достал обычные хозяйственные свечи. Пять штук. У Веньки промелькнуло: «А насколько же хватит этих свечек?» Эта мысль ему показалось странной, ведь если рассуждать логически, в темноте им находиться всего-то часов восемь. В шесть часов уже рассветет. Но судя по тому, как развиваются события, логикой тут и не пахнет.

Петр Евгеньевич зажег свечку. Поставил ее на учительский стол. Стало как-то уютнее, что ли… Венька немного успокоился. Они ведь не одни, И Тимыч с ними, и учителя. Ничего страшного не случится. Правда, потеряют их. Баба Фрося переживать начнет. Да и дед тоже. Они хоть не держат его в ежовых рукавицах, но такого еще не было, чтобы ночь на дворе, а Венька домой не пришел. Бывало, конечно, что Веньке и на всю ночь приходилось сбегать. Но это тихо, без шума вылезти в окно, предварительно устроив в кровати свернутую из одеяла куклу…

И словно услышав Венькины мысли, Тимыч сказал:

– Ну, что, ноченьку скоротаем, а там, глядишь, и выпустят нас. А может, и раньше. Мальчишек хватились уже, искать будут. Если что, Лисициной обязательно сообщат, а она первым делом в школу пойдет.

– Выпустят, куда денутся, – нарочно бодрым голосом сказал Петр Евгеньевич. А мы пока посидим, да сказки порассказываем друг другу. Кто первый?

– Ну, Петр Евгеньевич, ты предложил, тебе и карты в руки. Тем более, говоришь, роман исторический пишешь. Вот и расскажи нам, о чем там речь ведется, – в тон ему ответил Валентин Игоревич.

– Могу и рассказать. Или лучше слово дать нашему уважаемому Тимофею Тимофеевичу? Как деревенскому старожилу и ветерану школьного образования.

– Про старожила, ты, Петр Евгеньевич правильно сказал, а вот на счет школьного образования загнул. Я ж всего на всего сторож.

– Не скажи, сторож иной раз поглавнее завуча будет, – со смешком заметил Волков, – Ладно, Тим Тимыч, приоткрой завесу истории своей родной деревни и школы.

Тимыч покряхтел немного, словно медведь, устроился по удобнее на подоконнике и начал неторопливый рассказ.

– Вообще-то, Языково не деревней надо называть, а селом, но как-то повелось в разговорах «а в нашей деревне», «к нам на деревню», ну и тому подобное. Сейчас-то и вовсе, не деревня, а считай, поселок городского типа. Домов больших понастроили. Магазины опять же. Ателье и то есть! Кафе, дом культуры, библиотека. Развитая инфраструктура, так это называется.

Но и раньше, деревня наша (я уж буду так называть, мне привычнее) богатая была. Дома справные, хозяйство крепкое. В Языково и бедняков-то не водилось. Сельский голова – мужик с головой был, – Тимыч посмеялся над своим каламбуром, и продолжил.

– А еще у нас в деревне жил граф. Эта школа, как раз в его доме разместилась. Сначала граф в городе жил, и в Языково лишь на лето приезжал. А потом что-то у них там в модных салонах, там, где знать вся собиралась, приключилось. То ли он кому-то что-то проспорил, и долг не хотел отдавать, то ли какая любовная трагедия, но закончилось все тем, что приехал граф и жил в Языково безвылазно. И никто к нему не ездил в гости. Кроме одного раза.

Случилось это аккурат, в конце октября, в последний день.

–В Хэллоуин? – отозвался молчавший до этого Алекс.

– Какой такой Хэллоуин? Праздник этот иностранный? Нет, у нас никогда его не то что не отмечали, но и слышать про него не слышали. Просто, случилось эта история 31 октября. А Хэллоуин, не Хэллоуин, не важно.

Приехала дама, вся в черном. Заперлись они с графом у него в кабинете, тихо сначала сидели. А потом шум да крик поднялся. И, как утверждает графский камердинер, хлопанье крыльев раздалось, словно большая стая птиц прилетела. Через некоторое время выскочил граф из кабинета, и бегом на улицу, как есть, в одной рубахе, а на улице холодно уже было, да дождь хлестал.

И прямиком до конюшни побежал. Из этой конюшни, как школу тут открыли, спортзал сделали. Сейчас они галереей соединены, а раньше это ни к чему было – до конюшни зачем коридор строить? Забежал в конюшню, и пропал.

– Как пропал? – ребята с удивлением смотрели на Тимыча, – совсем что ли исчез?

– Исчез. Не сразу его хватились. Как только выбежал, дверь кабинета на распашку оставил. Минут через пять заглянули осторожно в кабинет, а он пустой. Ну, ладно, граф убежал, а дама куда девалась? Ни живой, ни мертвой ее там не было.

В конюшню за графом тоже не сразу пошли. Как его побеспокоишь? Если не в духе, шкуру спустит. Но час прошел, его нет, два… Короче, к утру решились. Заглядывают в конюшню… А надо сказать из лошадей всего одна осталась, остальные он продал, чтобы с долгами рассчитаться. Так вот, заглядывают в конюшню, видят, лошадь его напугана, храпит, да глазами вращает. А больше никого в конюшне не оказалось.

Так и пропал граф, как сквозь землю провалился. С тех пор, никто его больше не видел.

Тимыч замолчал.

– А дальше? – нетерпеливо воскликнул Венька.

– Дальше… Много лет прошло, власть сменилась. Дом под школу переделали. Так что, сидим мы с вами в графском имении. Реставрированном и переделанном. И этаж надстроили – три, значит, этажа теперь. И спортзал из конюшни переделали. И даже в погребе, где бочки с вином хранились, коммуникации провели – воду, отопление.

Да, еще вспомнил – говорили, что из погреба этого шел подземный ход до пещеры, что в нашем лесу спрятана. Только почему-то никто выход в пещеру найти не мог. Пройти дальше определенного места никому не удавалось, словно что-то не пускало…

И тут вдруг Веньку осенило. Пещера! Он вскочил.

– Слушайте, а что если попытаться выйти через тот подвал, а?

– Ты же слышал, что нельзя пройти, Тимыч ведь только сказал, – возразил Алекс.

– Ну, мало ли, что нельзя. Надо попытаться. По идее, стекло должно разбиться, если по нему колотить, а оно даже не треснуло. А вдруг у нас получится пройти по подземному ходу. Надо ведь попробовать, чем черт не шутит.

При этих словах послышался легкий электрический треск, как будто провод закоротило. Все машинально подняли глаза к потолку, но лампы так и не зажглись. И Валентин Игоревич решительно сказал:

– Да, действительно, чего сидеть, пойдемте, проверим подвал.