Читать книгу Сестры-вампирши 3 - Надя Фендрих - Страница 2

Дакария и Сильвания Цепеш стояли перед зеркалом, старательно подпиливая клычки. Особенно тяжело приходилось Дакарии (или Даке, как обычно называли её все вокруг): не так-то просто подпиливать клыки, когда твоё отражение в зеркале размыто. Не жалела сил и её сестра-близнец. Сильвании уж очень не хотелось, чтобы её острые клыки кто-нибудь заметил. Под «кем-нибудь» следует понимать людей. Дело в том, что Дакария и Сильвания Цепеш – самые настоящие вампиры, точнее, самые настоящие полувампиры. А вот их отец – Михай Цепеш – чистокровный вампир.

Отпрыск благородного вампирского рода, Михай многие века беззаботно жил в трансильванском мегаполисе Бистрия, пока однажды случайно не встретил прогуливающуюся в горах девушку невиданной красоты, эдакую рыжую бестию с озорными глазами и нежными, будто лепестки розы, губами. Редкий вампир в самом расцвете своих вампирских сил смог бы устоять, почувствовав обольстительный аромат её кожи. Совершив искусный флопс, Михай в мгновение ока очутился за спиной у прекрасной незнакомки и сделал то, что на его месте сделал бы любой вампир: разинул рот и впился ей в шею. Но каково же было его удивление, когда вместо тёплой сладкой крови у него на зубах захрустел пластик!

Оказывается, незадолго до судьбоносной встречи девушка попала под камнепад. Там она повредила шею, и врач прописал ей специальный воротник.

Девушка удивлённо посмотрела на незнакомца. Сколько же опасности было во взгляде его дерзких тёмных глаз!

Михай с интересом взглянул на незнакомку, которую, как выяснилось позже, звали Эльвира. Сколько же тепла и любви было в её взгляде!

И он влюбился в неё. Сразу. И на всю жизнь.

А Эльвира тут же влюбилась в вампира, да так сильно, что с радостью сменила свою фамилию и стала фрау Цепеш. Вскоре после свадьбы у Михая и Эльвиры родились близняшки Сильвания и Дакария. Девочки были вампирами-полукровками. Во многом похожие на родителей, они были полными противоположностями друг друга. Сильвания была больше человеком, чем вампиром. Она носила причудливые платья с кружевами и рюшами. Её русые волосы пышными локонами падали на плечи. В жилах у Даки бурлило гораздо больше вампирской крови, чем у её сестры. Она презирала платья и локоны, стриглась коротко и одевалась во всё черное.

Несмотря на то что сёстры-вампирши были очень разные, они всегда держались вместе и готовы были стоять друг за дружку горой. Так было всегда: и когда они жили в Трансильвании, и когда переехали в Биндбург.

Первое время им обеим пришлось в Германии несладко. Сильвания была очень рада, что они теперь будут жить среди людей. Более того, ей и самой захотелось стать полноценным человеком. Но, когда её сестра превратилась в обычную человеческую девочку, она убедилась, что быть человеком так же непросто, как и полувампиром.

Даке Германия сначала показалась страшно скучным захолустьем, где всё слишком аккуратное, слишком чистое, слишком приглаженное и подстриженное. А ещё оказалось, что в этой стране полно людей и что от них всех нужно тщательно скрывать её истинную натуру. Первое время Дака тосковала по Бистрии, но прошло совсем немного времени – и она поняла, что на новом месте не так уж и плохо. Ещё бы: ведь у них с Сильванией появились друзья, лучшие на свете.

Взять хотя бы Хелену. Она обожала кладбища и мастерски рисовала всяких фантастических чудовищ шариковой ручкой у себя на руках. Хелену совершенно не удивляло, что её друзья – самые настоящие полувампирши. Подумаешь… Правда, узнав тайну Сильвании и Даки, она немного испугалась и даже, на всякий случай, спряталась в туалете. Но стоило сёстрам разок взять Хелену в fugli noap, как со всеми предрассудками было покончено.

Хелена любила зависнуть где-нибудь со своими новыми подругами. Правда, нередко ей приходилось мириться с тем, что Дака и Сильвания висели, словно летучие мыши, вниз головой, зацепившись ногами за какую-нибудь перекладину.

Но, пожалуй, больше всего на свете Хелена любила тайны. У неё самой была тайна. Хелена носила слуховой аппарат и тщательно скрывала это ото всех – ну или почти ото всех. Сильвания и Дака были полувампирами, но никто – или почти никто – не должен был об этом знать. Страшную тайну хранил и их друг Лудо Шварцер. У Лудо был особый дар: время от времени он предвидел события. Кроме того, дедушка Лудо был волшебником. Что ни говори, а тайны притягивают своих обладателей друг к другу.

За Якобом Бартоном никаких тайн не водилось. В нём не было ничего особенного или необычного, не считая того, что папа у него был австралийцем, мама писала книги о вампирах, а сам Якоб любил чесночные багеты. Ах да… В Якоба была по уши влюблена Сильвания. Но об этом знали все. А если о тайне знают все – какая же это тайна? Вполне возможно, конечно, что Якоб был самым обыкновенным мальчиком, но Сильвании он казался особенным. Он был тем самым сказочным принцем, о котором она мечтала по дороге в Биндбург. Принцем, который поцелует её в губы и будет всюду с ней ходить, держа за руку. Конечно, в её грёзах принц не ел чесночные багеты. Но когда сбывается твоя самая заветная мечта – так ли уж важны детали? Самое главное, что Сильвания теперь дружила с человеческой девочкой Хеленой и двумя человеческими мальчиками – Лудо и Якобом. А уж чесночный запах можно и пережить.

Дака была, несомненно, тоже очень рада найти в Германии друзей. И всё же она по-прежнему тосковала по родине. Со временем её тоска не ослабла, а лишь усилилась, ведь её угораздило по самые клыки втрескаться в Мурдо Дако-Апусено, фронтмена «Криптон Крэкс» – самой кладбищенски инфернальной вамп-рок-группы в мире.

Не так давно она познакомилась с Мурдо лично. Это случилось прямо на концерте «Криптон Крэкс». Той ночью они выступали в ночном клубе одного маленького немецкого городка. И хотя городок этот расположен совсем недалеко от Биндбурга, Михай и Эльвира строго-настрого запретили Даке даже думать о концерте. Пришлось нарушить родительский запрет и сбежать из дома. Но оно того стоило: во время концерта Дака пробралась к самой сцене – и Мурдо пригласил её, Дакарию Цепеш, подняться к нему, а когда концерт закончился, провёл за кулисы, где они потом долго сидели и болтали. Замогильно прикольная юная полувампирша Дака вдохновила Мурдо. Он посвятил ей песню и позвал с собой в мировое турне. Сначала Дака с радостью согласилась, но в последний момент передумала, решив остаться с друзьями и семьёй. Иногда она втайне сожалела об этом решении. Но всякий раз, когда её сердце сжималось от тоски, она гладила Карлотту – и всё становилось хорошо. Карлотта – ручная пиявка Мурдо. Познакомившись с Карлом-Хайнцем, она сразу же в него влюбилась. Вот Мурдо и оставил её на попечение Даки.

Закончив с клычками, сёстры направились в гостиную. Дака сразу же подбежала к стоящему на подоконнике аквариуму с Карлом-Хайнцем и Карлоттой и нежно погладила животики питомцев. В ответ те сразу же радостно пустили газы. Эта привычка водится за всеми ручными вампирскими пиявками. Они повсюду оставляют много слизи и постоянно пускают ветры.

– Одни вонючки вокруг! – проворчала Сильвания. У неё было прекрасное обоняние, и она терпеть не могла неприятные запахи. Исключение составляли лишь чесночные багеты.

– Да ладно тебе! Это же так мило! – улыбнулась Дака.

– Когда так делает Франц – пожалуй. Но когда пердят эти твои слизняки – это просто отвратительно! – нудила Сильвания.

Франц – новый член семейства Цепешей. Самый сладкий вонючка в мире! Крошечный братик Сильвании и Даки. Маленький полувампир, в жилах которого течёт вампирская кровь. Ещё не родившись, он уже решил научиться летать. Бедной Эльвире стоило больших трудов скрывать его манёвры от окружающих. И это притом, что сама фрау Цепеш строго-настрого запретила членам своей семьи летать при свете белого дня. Но ещё не родившемуся несмышлёнышу разве что-то втолкуешь?

Зато Эльвира была, пожалуй, первой беременной женщиной в мире, которая казалась себе не ленивым откормленным моржом, а феей, парящей над землёй. Правда, совсем незадолго до рождения Франца Эльвира ляпнула в сердцах, что чувствует себя свиньёй, которую вот-вот отправят на убой. Но женщины на сносях частенько говорят и делают странные вещи. Так что не стоит придавать этим словам большого значения. Впрочем, о них в семье Цепешей уже давно и не вспоминают. Стоило малышу Францу появиться на свет, как все сразу же в него влюбились, а уж Эльвира – и подавно.

Михай, который, по правде сказать, ожидал появления на свет ещё одной дочери, рождению сына нимало не огорчился и так же, как когда-то Даке и Сильвании, с удовольствием пел Францу трансильванские колыбельные.

Сильвания мечтала о сестричке, которая бы тоже любила кружева, рюши и модные журналы. Но с сестрёнкой на сей раз вышла заминка, и Сильвания с огромным удовольствием нянчила братика, поила его кровью из бутылочки и подкармливала кровянкой.

Дака была в восторге от своего крутого маленького братца. Когда он родился, она сразу же стала его тренером по лётному искусству. А чтобы, летая, малыш ни обо что не ударился, Дака подарила ему шлем.

Из всех радостных событий, которые случились с Дакой и Сильванией в Германии, появление Франца было самым радостным. Сёстрам он был в миллионы раз дороже, чем Якоб и Мурдо вместе взятые. Но любить брата и любить парня – это совсем не одно и то же. Нет на свете ничего крепче родства по крови, особенно если кровь эта – полувампирская. Впрочем, об этом Дака и Сильвания как-нибудь нашепчут брату на ушко, а в тот день у них имелось куда более важное дело.

– Давай-ка разберём фотографии на вампшете2, – предложила Сильвания.

Фотографии нужны были для подарка. Близился первый день рождения Франца, и сёстры придумали оформить семейный альбом.

– Идёт, – согласилась Дака и флопсом переместилась на диван.

Сильвания подсела к ней и включила вампшет.

– Вот эту наклеим на обложку, – кивнула она на фотографию, где они были запечатлены вместе с родителями. Франц должен был вот-вот родиться, и это был тот редкий момент, когда мама обеими ногами стояла на земле.

– Boi, – пожала плечами Дака.

Сильвания принялась листать фотографии: Франц, Хелена, Лудо, Франц…

– Ой, смотри! Франц с Якобом! Какая прелесть! – засюсюкала она.

Дака закатила глаза. Сестре только дай пощебетать о Якобе! Что касается Даки, то она не любила выставлять свои чувства напоказ и о том, что по уши влюблена в Мурдо, предпочитала помалкивать.

Сёстры так увлеклись фотографиями, что, конечно, не заметили летучую мышь, подглядывающую за ними со ставни одного из окон. И лишь когда мышь решила со скуки перекусить комаром, танцующим в лучах закатного солнца свой последний в жизни танец, Сильвания на мгновение оторвала глаза от вампшета. Но и тогда она не заметила незваную гостью.

– А где же фотография с Урсулой? Урсула непременно тоже должна быть в нашем альбоме! – сказала Дака.

– А как же! Листай дальше. – Сильвания провела пальцем – и на экране вампшета появилась фотография Урсулы.

Урсула работала медсестрой в биндбургской больнице. Там же, в отделении судебной медицины, по ночам работал и Михай. Во время ночных смен, которые она предпочитала дневным, Урсула частенько наведывалась в банк крови. Там они и познакомились. Оказалось, что Урсула – тоже вампир (точнее, вампирша), и ей приходилось тщательно скрывать это от окружающих.

Однажды в больницу угодил сосед Цепешей Дирк ван Комбаст. Успешный представитель фармацевтической компании, он всё свободное время посвящал охоте на вампиров. Но, попав в нежные руки Урсулы, Дирк обмяк. Он решил, что прямо с небес к нему спустился ангел невиданной красоты, и тут же без памяти влюбился в прелестную медсестру. Откуда же ему было знать, что Урсула – никакой не ангел, а самый настоящий вампир?

Но ведь и Урсула не догадывалась, что Дирк – охотник на вампиров. Аромат духов и обаяние Дирка сделали своё дело – и медсестра ответила ему взаимностью. С тех пор прошло немало времени. Урсула уже была в положении и вскоре собиралась родить Дирку наследника или наследницу. Но вот сообщить ему, что сама она – вампир, а их ребёнок, скорее всего, будет полувампиром, Урсула никак не решалась.

– В женщине обязательно должна быть загадка, – отмахивалась она всякий раз, когда Сильвания или Дака советовали ей во всём признаться Дирку.

Да и как скажешь охотнику на вампиров, что ты принадлежишь к их числу? Дирк охотился на вампиров с тех самых пор, когда из-за них оказалась в психиатрической больнице его матушка. Однажды ночью она видела самых настоящих вампиров, но никто не желал верить её рассказам. Вот Дирк и решил доказать всему миру, что вампиры и впрямь существуют, а мама – вовсе не сумасшедшая. То-то бы он удивился, если бы узнал, что доказательство – у него под носом, и более того, это доказательство – объект его горячайшей любви!

– Интересно, а герр ван Комбаст уже в курсе, что у него скоро родится полувампирёнок? – хихикнула Дака.

– Не думаю, – покачала головой Сильвания. – Наверное, Урсула так ему ничего и не рассказала.

– Не понимаю я её, – пожала плечами Дака. – Что тут страшного? Полувампир – это же мегакруто! Ой, смотри, какая милота: Франц играется с Карлом-Хайнцем и Карлоттой.

– Угу, три вонючки соревнуются, кто из них громче пукнет, – усмехнулась Сильвания.

В коридоре раздался неприличный звук. Дверь открылась, и на пороге появилась Эльвира с Францем на руках.

– Пора спать, летучие мышки! Ну-ка быстро по кроватям! – воскликнула она.

– Boi noap! – ответили близнецы и тут же принялись целовать и щипать пухлые щёчки, мять и тискать ручки и ножки малыша. Эльвира со смехом прижала Франца к себе – того и гляди, девчонки задушат его своей сестринской любовью.

Но Дака с Сильванией были не единственными, кто не мог наглядеться на Франца. Словно зачарованная, Антаназия наблюдала за ним через свой монокль. При виде малыша по её клыкам потекла слюна. Антаназия облизнулась. Вдруг в монокле появилось какое-то зелёное бесформенное скользкое существо.

– АААААА! ЧТО ЭТО? – взвизгнула Антаназия, брезгливо скривив рот.

Это был Карл-Хайнц. Заметив, что на окне сидит летучая мышь и, поблёскивая глазками, с любопытством заглядывает в комнату, он вытянул мордочку и принялся изучать незваную гостью. Ведь Карл-Хайнц считал себя не какой-нибудь пиявкой, а пиявкой сторожевой. Ну и что, что он маленький? Зато удаленький! Вот и летучей мыши Карл-Хайнц решил оказать не самый радушный приём – чтобы неповадно было таращиться к чужим вампирам в окна. Он гневно взглянул на летучую мышь – и та тут же развернулась и, расправив крылья, ретировалась. А Карл-Хайнц ещё долго смотрел ей вслед и размышлял. Ему показалось, что летучая мышь заглядывала в комнату неспроста. Только вот зачем? На всякий случай Карл-Хайнц решил этой ночью не спать. Совсем.

– Boi noap, милашки! – сказала Дака Карлотте и Карлу-Хайнцу и выключила свет. На вампирийском языке – родном языке трансильванских вампиров – это означало «Спокойной ночи!».

Карл-Хайнц прижался к Карлотте, которая тут же с нежностью чмокнула его в обе щеки и на языке трансильванских пиявок пожелала любимому спокойной ночи: «Швой швапп!»

Выключив свет, Дака плюхнулась в постель.

– Спокойной ночи, Сильвания! – пожелала она сестре.

– Спокойной ночи, Дака… – прошептала Сильвания.

– Спокойной ночи, мама! – сказали они хором.

– Спокойной ночи, летучие мышки! – ответила мама.

– Спокойной ночи, папа! – крикнула Дака.

– Boi noap всем! – раздалось из подвала.

– Спокойной ночи, Франц! – пропела нежным голоском Сильвания.

– Бяяяя! – отозвался Франц.

– Спокойной ночи, Карл-Хайнц, – прошептала Дака.

– Швой швапп! – пропищал Карл-Хайнц на своём языке, но Цепеши, к сожалению, не понимали языка трансильванских пиявок.

– Карл-Хайнц? – удивлённо окликнула его Дака.

Карл-Хайнц пустил газы. Все засмеялись: значит, питомец в полном порядке. Постепенно все обитатели дома погрузились в сон, даже не подозревая, что скоро всё перевернётся с ног на голову и больше никогда уже не станет, как прежде… И лишь у Карла-Хайнца на душе было тревожно. А когда он всё-таки заснул, ему приснилось, что Дака попала в какой-то чёрный замок и вокруг неё столпились мрачные, тёмные тени. Карл-Хайнц проснулся в холодной слизи и принялся лихорадочно размышлять. Что же мог значить этот странный, зловещий сон? Да и сон ли это был? Тут Карл-Хайнц вспомнил любопытную летучую мышь за окном, и ему стало совсем не по себе. У неё был такой холодный, безжалостный взгляд.